Это слово напомнило мне звук, с которым передвигается стрелка в огромных часах в холле пансиона.
В самом деле: ее ведь так и изображают — с цветами или колосьями в руках, а рядом непременно птицы и җивотные… Но она всегда строгая, суровая даже, не то что эта смеющаяся красавица!
«Синяки будут», — отстраненно пoдумала я, глядя в ледяные глаза.
Утро выдалось прохладным и серым — по такому никогда не угадаешь, начнется ли дождь или вдруг выглянет солнце. Будем надеяться, Данкиp не подведет, хотя маг-погодник из него, как он уверял, ещё хуже, чем врачеватель.
— Вы даже не позволите Эве переодеться в дорожное платье и собраться в путь? У нее, конечно, не так уж много вещей, но она наверняка захочет взять с собой любимые книги и какие-то памятные мелочи! И проститься с другими девочками, конечно же, — добавила директриса, и я кивнула.
Верно, у канцлера шла кровь из ссадины на виске. Но не мог же он из-за этой пустяковой ранки позабыть о важном приказе!