Об испытании объявили на всю Дагнару — я ведь потребовала, чтобы сделали именно так, а ещё огласили имена тех министров, кто настаивал на этом. Умру я или нет, еще неизвестно, а вот от них и их челяди уже начали шарахаться на улицах.
Вот воспоминание о том, как Лиора надрала Эве уши за дурацкий стишок, в котором кровь рифмовалась с морковью, оказалось весьма ярким… а что поделать, если ее жених был ослепительно-рыжим, как все отпрыски великих герцогов Норгеу?
Я сделала выразительную паузу и постаралась принять скорбный вид, будто сетуя на то, что девичий мозг не в состоянии вместить всю ту прорву сведений, которыми пичкают юную королеву. То есть, разумеется, я не могла не знать, о чем пойдет речь во время этой встречи, но пускай думают, будто мне вовсе не интересны эти скучные дела.
— Пожалуй, госпожа, — после паузы ответила она. — В детстве я обожала недозрелые кислые яблоки и могла съесть сколько угодно, а теперь взгляну — скулы сводит.
«Смирись, — сказал мне однажды второй брат со смехом, — это невозможно». Но разе я могла отступиться?
Увы, подумать подольше канцлер мне не позволил — увлек за собой уже знакомым путем, в особняк у моря, а там уж стало не до рассуждений.