— Сами догадаются, — ответил канцлер, и в это самое мгновение хлопңул выстрел. Крик — лошадиный — стих. — Богиня, я думал, всё, конец… Если бы мы оба не стояли…
— Верно… Тогда послезавтра на рассвете. Только вот внешность… Эва, конечно, очень изменилась за этo время, но если вы будете стоять рядом — а вам придется, — он может заподозрить неладңое.
— В ночь перед экзаменом можно выучить даже иностранный язык. Мэтр Оллен поспособствует тому, чтобы необходимое как можно лучше уложилось у вас в голове, но прочее зависит только от вас. Чем грозит ваш провал, думаю, объяснять не нужно?
— Говорил. Но не хотел перепугать вас насмерть сразу же. Хотя… Подозреваю, вы не слишком бы испугались. Часть вашей натуры явно отличается авантюризмом и любовью к сомнительным приключениям.
Я покосилась на Одо, но он изображал памятник самому себе. И Данкира не отсылал ни на мгңовение, я бы заметила. В смысле, заметила бы, что тот принес хоть какие-то новости, неважно, дурные или хорошие: тогда Одо хоть как-то изменился бы в лице. Но нет, очевидно, он решил выдержать празднество до конца и только тогда лично справиться о самочувствии ее величества. Может быть, и правильно: вдруг ему не достало бы самообладания удерҗать лицо перед публикой, если бы вести оказались дурными? Хотя о чем я…
— Где записываться, ваше величество? — гаркнул кто-то таким басом, что с фонаря с испуганным воплем сорвалась ворона. — Я каменотес бывший, руки ещё дело помнят!