— Я удалил то, что сумел найти. Но, вполне вероятнo, в мозговой ткани остались… ну, скажем так, зародыши подобных опухолей, неразличимые на данный момент. Возможно, все обойдется. Но вероятно также, что рано или поздно один из тaких зародышей или даже несколько начнут расти.
— Я запомню, что вы сказали, — тихо сказала я. — Не стану ему доверять. Постараюсь сделать все, что в моих силах. Но вы тоже можете мне кое-что пообещать, Одо?
— Внизу, с его превосходительством, — ответила баронесса. — Вон они. Нет, чуть правее…
Так или иначе, они заверяли, что деньги за ночную работу выплачены мастерицам сполна, и что другие, видя этот пример, стали отказываться работать на хозяев, если те не следуют примеру ее величества. Не все, конечно, но… Тут и указ подоспел — я утвердила его на днях, поначалу долго упражняясь, чтобы скопировать подпись Дагны-Эвлоры, — об этой самой двойной оплате. Канцлер счел, что деньги это небольшие — для казны, разумеется, — а образ ее величества в глазах простых людей должен засиять, как лик Богини. Так и вышло, судя по докладам…
Мне было очень больно и тяжело, а стоило пошевелиться, сделалось стoкрат больнее.
После криков и грохота тишина в комнате царила мертвая. Странно, что слуги не сбежались на шум. Не иначе, Данкир озаботился…