Про захват рейдера, на котором мы и проникли в систему, я не стал говорить – всему своё время.
Получив от меня вполне исчерпывающие ответы и полную аналитику, командир пришёл в некоторое душевное волнение и убежал на узел связи куда-то звонить.
Вэлк откинулся на спинку капитанского кресла и – как зритель в галлотеатре – стал наблюдать за развитием событий, прекрасно понимая, что теперь драконы точно получили окончательный удар.
Мы шли по открытой местности, под прицелом нескольких стрелков, прекрасно понимая, что в случае любой ошибки нас сразу же нашпигуют металлом…
«Концлагерь для семей ополченцев и тех, кого подозревали в связях или в сочувствии ополчению, но не смогли доказать и просто изолировали, чтоб их просто не вырезали полоумные националисты…» – в голове всплыл рассказ Вятко Смурного про один из таких лагерей, в котором под чужими фамилиями содержались его жена и двое детей.
Было видно, как его бьёт дрожь от предвкушения приближающейся победы, в которой ни он, ни я – да и вообще никто на этом корабле! – не сомневался. Вот что значит, когда собирается молодняк, заражённый духом авантюризма, который подкреплён реальными успехами на боевом поприще.