– Простите меня! Я правда не хотела! А что с вами случилось?! Я думала, на вас напали! А откуда деньги?
Константин мутными глазами осмотрел палату – в ней лежали шесть женщин. Кто-то с ногой на подвеске, кто-то с бинтами на голове и руках. Палата полна под завязку. Душно, и окно открыть нельзя – все лежат почти голышом, едва прикрытые простыней, иначе нельзя, и жарко, и нужен доступ к телу – только легкие халатики, и все.
Костя попробовал покачать, потянул наконечник к себе… кость хрустнула, и наконечник остался в руке. Сколько лет этой кости? Тысячи две? Удивительно, что она вообще сохранилась, не перетерлась в труху. Вот наконечнику – ему ничего не сделается. Крепкая штука!
– Хорошо сходила. Качественно! – невозмутимо подтвердила Маша и, не выдержав, хихикнула: – Да зачем мне вам врать? Не брала я деньги этого урода! Двести тысяч, и все!
Фонарь над крыльцом горел, как маяк… Какие камни Костя должен был привезти? Нет, не смарагды и даже не алмазы. Просто плоские камни из фундаментов старых домов. Домов уже давно нет, а плоские камни, испытанные временем и погодой, пережили их, переживут и Костин домик. Дорожки из них хорошо укладывать. Особенно если это камни красного кварцита, что можно собирать в одном-единственном месте, в поле, за сто пятьдесят километров от дома.
– Одну палату. На двоих. Самую лучшую! – Константин сунул руку в карман, достал оттуда пачку пятитысячных и положил на стол перед врачом. Подумал… И достал, выложил еще одну пачку. – Здесь оплата за палату, за сиделку, которая будет ухаживать только за Настей и Петром и следить, чтобы им было удобно. А это оплата врачу – я бы хотел, чтобы этим врачом были вы. А вот еще, на оплату питания из ресторана. На все, что они захотят. В общем, вы должны поднять их на ноги как можно быстрее, и мои дети не должны испытывать никаких неудобств.