Впрочем, разобраться в содержимом ноутбука с ходу было практически невозможно. Это часы и часы работы. Папки, подпапки, сотни и тысячи файлов, которые могут прятаться где угодно. Но самое главное Константин увидел: свою физиономию, обтянутую балаклавой, и убедился, что не ошибся в выборе цели. То, что это именно он, Константин, сомнения никакого. Портал, и за порталом – родная кухня.
Когда свалился на песок десятый дикарь, остальные наконец-то осознали, что происходит нечто странное, и замерли, оглядываясь на стонущих раненых, залитых кровью. А когда Константин положил еще троих, прострелив им правое плечо, как и всем предыдущим, – побежали, бросая на песок копья и луки.
Резкий, холодный ветер сдул полотенце с кухонного стола, открыв нарезанные куски хлеба, бросил на пол крошки, оставленные Константином, и швырнул ему в лицо пригоршню ледяного дождя, который хлестал по знакомым скалам, стекая по ним ручейками и собираясь в лужицы на ровной площадке, бывшей когда-то дном старой «пещеры».
И как этот Семен надоел – просто слов нет! Повадился вызывать ее, и… давай ублажай! Совсем осатанел! «Мне после тебя легче становится!» – ну запри дверь да ублажи себя сам! Еще легче будет.
– Где? На нашем участке! Где же еще?! Или купим участок на берегу Волги! И отгрохаем там дом! Пирамиду! Давай построим дом-пирамиду?! А деньги можно положить в банк и жить с процентов!
– Зачем ты эдакую страсть купил?! Ну прямо как этот… бобик! Или козлик! Не знаю, как его называют – в общем, наш, российский… вспомнила – «уазик»! Ага, «уазик»! Что, покрасивее ничего не было?! Ты когда другой раз поедешь покупать машину, меня с собой бери – я тебе сразу скажу, какую хочу! А это катафалк какой-то! Только покойников возить! Тьфу!