Несчастное дитя – за что Господь наказал ее чистую и безгрешную душу! Может быть, за грехи ее родителей? Ведь я часто поступаю не по-божески, даю волю гневу и несправедливо наказываю людей за их поступки, несоизмеримые с наказанием…
Вместе с юным герцогом Вюртембергским я выбрался в темноту Манежа, пропахшего конским навозом и сыростью. Ойген был испуган и взволнован – я заметил, как у него дрожат руки. Но все же молодой человек вел себя вполне достойно, и мне это понравилось.
– Не может быть… – пробормотал он, – корабли без парусов, оружие страшной разрушительной силы. И эти живые картинки, не похожие ни на что… Скажите, господин Патрикеев, вы и вправду пришли к нам из XXI века?
– Если по всей форме, то я старший мичман в отставке 102-го отдельного отряда борьбы с подводными диверсионными силами. Отряд наш базировался в Севастополе. Одним словом – я подводный пловец-спецназовец. Что это такое, я вам потом объясню. А по имени-отчеству я Дмитрий Викторович.
– То есть «нет»? – уныло спросил я. – Конечно, мне было понятно, что я еще слишком молод и слаб, чтобы сравняться силой и умом со взрослыми. Но ведь и они когда-то были такими, как я, и точно так же мечтали быть похожими на своих учителей.
На столе Паркера лежала карта пролива, который мы должны были форсировать. У Копенгагена пролив значительно расширился – расстояние от датского берега до города Мальмё на шведском берегу составляло 15 миль. Примерно посередине пролива лежал остров Сальтгольм. Пролив фактически делился им на две части. Один – от шведского берега до острова Сальтгольм, второй – прилегающий к Копенгагену. Этот пролив, в свою очередь, разделялся на две части песчаной банкой, именуемой Миддель-Грунд, длина которой была три мили. Глубины вдоль этой банки малы, и крупные корабли, подходящие к ее границе, рисковали сесть на мель. Западный проход, примыкающий непосредственно к Копенгагену, назывался Королевским фарватером. Он считался пригодным для всех кораблей, даже тех, кто имел большую осадку. Другой проход, восточный, назывался Большим или Голландским фарватером. Он тоже был вполне судоходен даже для самых больших кораблей. Помимо мелей, в проливе имелось сильное течение, которое значительно осложняло проход кораблей через пролив.