– Ваше императорское высочество, – обратилась я к Екатерине, – давайте займемся верховой ездой как-нибудь в другой раз. Лошадка ваша волнуется, и я боюсь, что мне не удастся справиться с ней. Будет не совсем удобно, если я брякнусь с седла при всем честном народе.
– Это ужасно, – прошептал император. – Выходит, если бы не вы, то меня непременно бы убили?
– Не знаю, Игорек, – ответил Баринов. – У меня от всего случившегося голова идет кругом. Можно лишь констатировать – налицо провал во времени. Угодили мы в 1801 год, в Санкт-Петербург, где со дня на день должно произойти убийство императора Павла I. Кстати, как я помню, не самого худшего из русских царей.
Кроме того, как мне конфиденциально сообщили, люди, настоящие имена которых знают немногие, во время сражения нам помогут. В Ревеле найдутся люди, которые накануне появления нашего флота у этого города взорвут русские пороховые погреба и попытаются поджечь русские корабли. Конечно, мне не совсем по душе такие грязные способы ведения войны, но о том, что делают люди, которых трудно назвать джентльменами, не обязательно знать настоящим джентльменам, вроде меня.
Ведь эти австрияки решили поместить гроб с моей бедной девочкой в подвале капуцинской церкви. Как рассказал мне господин Патрикеев, отец Андрей Самборский так вспоминал о том кошмаре: «Это был малый погреб, имеющий вход с площади, на которой бабы продавали лук, чеснок и всякую зелень, и что сверх продажи оставалось, то они в том мрачном и тесном погребу по денежному найму хранили, отчего там и был пренесносный смрад. Таковое унижение терзало мою душу…»