– Но она ведь фройляйн, – уныло сказал я. Мне вдруг стало обидно – я хотел научиться метко стрелять, фехтовать и вести рукопашную схватку, а мне предлагают доказывать свое умение какой-то там девчонке!
– Господа, – справившись, наконец, с собой, произнес Кутузов, – я вижу, что вы весьма осведомлены о том, что происходило и происходит нынче в весьма ограниченном кругу людей, и о чем мало известно простым обывателям. А ведь вы появились в Петербурге лишь в этом месяце, причем при весьма странных обстоятельствах. Откуда вам все это известно?
Я возненавидел Ушакова, который осмелился сделать мне выговор за то, что я примерно покарал неаполитанских бандитов и французов. Ну и что, что они сдались на условиях капитуляции, подписанной неаполитанским кардиналом Руффо, русскими, турками и, к большому моему сожалению, британским коммодором Футом. Мятежникам должно быть одно наказание – смерть! Я разорвал эту дурацкую капитуляцию и передал всех неаполитанских якобинцев и французов властям королевства обеих Сицилий, которые с помощью британских солдат сделали все, чтобы мерзавцы, поднявшиеся против своего законного монарха, получили по заслугам.
– Все в порядке, эта сладкая парочка сидит за столом, чаи гоняет, лясы точит, – с усмешкой в голосе доложил Скат. – Нам, кстати, здешние повара тоже перекусить принесли.
– Иван Петрович, – начал седобородый, которого государь представил как господина Патрикеева, – мы хотели бы заказать вам несколько весьма нужных нам вещей. Первый и самый срочный заказ – это изготовление трех крепких и надежных телег для наших самодвижущихся машин…