– Спасибо, Михал Михалыч! Спасибо за незабываемый полёт! – Несётся ото всюду.
Лицо Пятницкого скривилось в болезненной гримасе.
Мы с Рухимовичем сидим с другой стороны стола, лицом к военным и спиной к Сталину. Я пытаюсь подняться, но вождь опускает мне руки на плечи, не давая встать.
– Этот определённо для нас… – замечает Фриновский. – для делегатов пленума на Манежной площади, прямо под окнами гостиницы.
У печки громко загудел самовар, Оля подскакивает с места и кидается накрывать на стол…
– Не хочешь руки помыть? – Перехватывает мой взгляд Шейнин. – Вот та дверь – в умывальную…