– Не дрейфь, Лёха, – стучит меня по спине капитан Сергей Ильин. – корову не проиграешь.
– Не зоуут нас к столу, значит… – два чёрных глубокопосаженных глаза внимательно смотрят сверху вниз на шагающего рядом наркома.
«Музыка для души, так бы смотрел и смотрел на этот мигающий оранжевый, с синеватым оттенком (при повышении частоты волны пламя начинает синеть), огонёк».
Дождавшись ухода охраны, Оля прошмыгнула в гостиную. Неплохо ориентируясь в доме, она сразу нашла дверь в спальню наркома, осторожно приоткрыла её… ворвашийся в комнату сквозняк качнул тёмный, на фоне подсвеченного уличным фонарём окна, силуэт висящего на верёвке маленького тела.
– Калинина, срочно… – Сталин опускает телефонную трубку на рычаг и весело говорит соратникам. – Что неужели никто не проголодался? Днём – не спится, ночью – не естся?
После Горок (справа промелькнула усадьба на холме с Особняком на вершине) перед самым Чурилково дорога совсем испортилась и мы с обозлившимся шефом наперегонки принялись быстро задраивать окна: «эмка», идущая впереди, подняла столб пыли. Ещё с полкилометра и шины зашелестели по небольшому автомобильному мосту а затем по «американке», которую с обеих сторон обступили молодые деревца с только что проклюнувшимися листочками. Наши машины тормозят у неожиданно появившейся из-за резкого поворота дороги проходной. У её закрытых ворот толпится кучка подростков в пионерских галстуках с красным флагом, барабаном и горном под предводительством юной пионервожатой.