– Не вопрос, заодно со знаками различия мне поможешь, ну что двинули? – В спешке сую документы со стола в сейф и догоняю подругу на лестнице.
– Кто? Сталин? – Сжимается от страха Шапиро.
– Есть ли тут возможность изменять скорость ветра? – Голованов смотрит на пульт управления инструктора, где рядом с подписями на английском приклеены бумажки с русским переводом.
– Когда приехал, увидел в газетах постановление ЦИК СССР о лишении Владимира Николаевича гражданства и решение Академии Наук о лишении его звания академика… подумал, что эта встреча может быть неправильно расценена моим руководством. Кроме того, я был не уверен… а вдруг он передумает после этого сотрудничать с нами. (Сталин грустно кивнул). Тогда прощаясь в Америке, я сказал Ипатьеву, что если он решится на помощь своей родине, то пусть передаст в письме к сыну привет Сергею Трубину.
– Вот и так думаю, – композитор встаёт, подходит к двери купе и берётся за ручку двери. – однако, шумно в вагоне.
– Найди её мне! – Приплясывает от возбуждения Ежов. – Не могла она далеко уйти. Перекрыть здесь всё. Одновременно по адресам знакомых в Москве, не должно быть их у неё много…