Она этого даже не заметила. Вопила и вопила на одной ноте, пока я, переложив пистолет в левую руку, правой не отвесила ей пощечину. Николь ойкнула и наконец умолкла. Она была бледна, как побелка, зрачки расширены, губы тряслись. Как бы не наговорила лишнего!
— Фицуильям, вы не в себе. — Я старалась говорить спокойно, но голос невольно дрогнул, когда я уперлась спиной в подоконник. Дальше отступать было некуда. — У вас жар.
— Да чтоб тебя! — Он пнул ни в чем не повинную стену.
— Это не вред, — мотнул головой Донал. — Можно сказать, сплошная польза, если учесть, что сейчас он не в себе.
— Помолчи, мама! — одернул он таким тоном, что свекровь сочла за лучшее подчиниться.
Редкое, но меткое — зачастую приступы творческого зуда в нашей семье случались некстати, но тут ничего не поделаешь. Вдохновение хуже чесотки, удержаться невозможно.