— Руки убери! — прохрипел он, кажется, сплюнув. — Тебе все равно никто не поверит!
Он обернулся. Губы его кривила злая улыбка.
— Жаль его, — тихо сказала я, проводив взглядом странную парочку. — Кстати, а почему саркофагов семнадцать? Покойных баронов должно быть только шестнадцать, ведь семнадцатый — Фицуильям.
Вопросы наследственности применительно к себе самой не получалось воспринимать столь же равнодушно, как проблемы наследования рецессивных генов у белых мышек или фасоли.
— Куда сначала, миледи? К вам или к адвокату?
Судя по звуку, он кулем упал на каменный пол.