Солнце гладило щеки, под лопаткой колол камушек, по ноге щекотно полз муравей. Идиллия.
Думать было тяжело. Мысли словно плавали в густом киселе, и глаза удавалось держать открытыми лишь благодаря не затухшей окончательно злости. Эта сволочь пыталась убить несчастную кошку, только чтобы сделать мне гадость!
Донал, пожав плечами, легко сдвинул каменную глыбу, и я заглянула в последнее пристанище шестнадцатого барона. Удивительно, тело усохло, но не распалось и не было попорчено червями. Руки покойника были сложены на груди, а в пальцах он держал розовый бутон — по виду совершенно свежий.
— Это был Донал Грин. Страж, верный пес и так далее моего, так сказать, супруга.
— Еще одно больное животное. — Фицуильям с досадой стукнул кулаком по стволу дерева.
Сохранять на лице невозмутимое выражение «все в интересах науки» становилось все трудней, но пока я справлялась. Главное — не расхохотаться в голос.