После заката в башне стремительно холодало, а я не заметила тут даже плохоньких одеял или побитых молью шкур. По-видимому, свекровь рассчитывала, что греться мы будем друг о дружку, иначе к утру совсем окоченеем.
— Тихо, тихо. — Я приобняла дрожащую Николь за плечи и заворковала ласково: — Все уже закончилось, никто вас больше не обидит. Все хорошо.
Свекровь вперила взгляд в смертельно-бледную младшую дочь, глаза которой заблестели от слез.
— Миледи, — позвал он, при духах обращаясь ко мне предельно почтительно, — вы знаете, чей это платок?
— Разные отцы? — спросил он почти жалобно.
— Значит, вы уезжаете? Я понимаю, что виноват, и не буду вас удерживать. Я скажу Харперу, чтобы развод оформили так, как будет лучше для вас.