Сыч на несколько секунд задумался, глаза метались, словно он читал возникающие на лбу Шутника надписи, но потом все же кивнул.
— Мы их горошинами называем, но в разных местах по-разному могут звать. Кукурузины, оливки и так далее, по-всякому. Полезная штука, помогает дар улья развивать. Кабан вон поначалу, дай бог градусов на десять мог руки разогревать, а сейчас свинец в ладонях без проблем плавит.
Крики, стоны, мат. Пара десятков человек, некоторые из которых были в форме проводников, совместными усилиями вытаскивали пострадавших, которые не могли самостоятельно передвигаться из опрокинутых вагонов, и укладывали их чуть в стороне.
Одной рукой вращая какую-то ручку из множества, торчащих из радиостанции, второй рукой парень ковырялся в своем огромном носу, с таким усердием, словно пытался отыскать там нефть, в этой позе он и замер, когда Шутник появился перед ним и ткнул стволом винтореза в тот самый нос.
Тонкая нить транссибирской железной дороги, уходила вдаль насколько хватало взгляда. Солнце склонилось к закату, окрашивая небо в бордовые тона, а к красному, словно кровавому горизонту, рассекая пространство неслась серебристая стрела скоростного поезда.