И развалился в кресле, всем своим видом выражая намерение задремать, как только за мной закроется дверь. Это выглядело, прямо скажем, странно. До сих пор у нас по куда менее важным поводам поднималась такая кутерьма, что вспомнить страшно. И господин Почтеннейший Начальник непременно помещался в самом центре этой бури, звенел как натянутая струна, торопил всех, включая снующих с подносами курьеров: «Быстрее, еще быстрее!» А тут вдруг расслабился.
«Сэр Мелифаро, в первую очередь я должен попросить прощения за бестактность. Мы с вами не настолько давно знакомы, чтобы я имел моральное право разбудить вас Безмолвной речью. Однако ситуация такова, что в ближайшее время я собираюсь лечь спать и, соответственно, не смогу поговорить с вами позже».
Вопрос, конечно, совершенно не по теме. Но сэр Атва сам сказал, что совать нос в чужие дела — моя профессия, так что чего стесняться.
— Мама жаловалась, что, когда я был маленький, вечно вставал ни свет ни заря и ей спать не давал, — сказал я, с трудом подавив чудовищный зевок. — Теперь думаю: грешные Магистры, какой же я был дурак! Надо было впрок отсыпаться.
И прежде чем высказываться вслух, постарался вспомнить, как обычно выглядит и каким тоном говорит этот зануда Лонли-Локли. Сейчас я, чего греха таить, завидовал его невозмутимости и умению мгновенно доводить людей до белого каления. И решил, что непременно надо будет научиться корчить такие же равнодушные рожи. Может пригодиться в некоторых непростых ситуациях.
Этот обед в обществе Мастера Слышащего оказался даже полезней, чем я рассчитывал. За полтора часа я узнал о кейифайях в целом и эльфах Шимурэдского леса в частности гораздо больше, чем за годы учебы в Королевской Высокой Школе. От общеобразовательной информации мы перешли к их привычкам и пристрастиям, и тут выяснилось, что я понапрасну потратил кучу времени, разыскивая кельди в богатых кварталах Старого города, — неудивительно, что за три дня нашел всего пять монеток, скорее всего завалявшихся у хозяев со стародавних времен. Шимурэдские эльфы покупают выпивку только в дешевых забегаловках на окраинах — есть дюжины две облюбованных ими лавок да пара-тройка трактиров в районе речного порта, куда их пускают в те редкие вечера, когда хозяевам не удается заполучить более респектабельную публику в лице портовых нищих и беглых чангайских каторжников.