Толпа из восемнадцати человек, возглавляемая сутулым усачом в легкой хантеровской броне, встретила меня практически на пороге дома. Я машинально отметил, время — ровно восемь. Настроены агрессивно, от них будто исходили флюиды злобы и ненависти, смотрели с ней же. Шесть женщин, остальные мужчины. Местные активисты-затейники. В целом, практически без доспехов и вооружения не видно. Зато плакат имелся у одного в руках, на нем довольно похоже и умело кто-то изобразил меня на фоне разрушенного небоскреба, плачущих детей, летящих сверху на них бомб, отчего-то с нацистскими крестами. Бионика из низшей аристократии с автоматом МР-40, протягивающего пачку долларов, кою я с кривой и злобной усмешкой принимал. Народное творчество в деле, мать его так, эту бы энергию да в мирное русло. Нет нарисовать мутаген или банку с опытом, навык, наконец. Вечнозеленые сейчас даже на подтирку не годились, формат неудобный, как и бумага. Стереотипность творческого мышления в деле. Транспаранты: «Предатели, прочь из Надежды!», «Киллхантер — убийца наших детей!», «Наших ублюдков тошнит»…