— Но хоть теперь-то вы отправите меня к этому своему приятелю? — спросил я. — Если уж сами сказали.
— Не сердись, Триша. Я правда не знаю, почему меня в последнее время не видно. Может быть, ты просто смотришь куда-то не туда? А может быть, меня действительно нигде нет? А может быть, я, наоборот, есть — везде одновременно. И когда ты смотришь на крышу чужого дома, соседского кота, торговку луком или витрину обувной лавки, то видишь меня, но сама об этом не догадываешься.
— Вовсе не жадный, — запротестовал я. — Но надо платить за квартиру, так? Обедать, положим, можно за счет Короля, я не гордый. Но покупать одежду явно придется за свои — скажете, нет?
И дальше, дальше, к реке. По какому из мостов переходить на другой берег — вот вопрос, ответ на который никогда не известен заранее. На Садовом мосту сейчас все цветет, там витает аромат мокрой зелени и горького речного меда, на Птичьем щебечут говорливые стеклянные снегири, Веселый сплетен из толстых канатов и качается так, что поневоле ухватишься за перила, а на Рыночном сейчас наверняка натянули непромокаемые пестрые тенты и вовсю торгуют печеными орехами, мокрыми букетами, жареными колбасками и имбирным чаем. Поди тут выбери! И как же хорошо, что есть еще Безымянный мост, каменный, высокий, изогнутый, как подкова, ничем не украшенный, почти всегда пустой. С него открывается самый лучший вид на оба берега и на все остальные мосты сразу. Если бы Триша гуляла одна, она бы еще долго выбирала, но поскольку с нею охочий до зрелищ зонт, принять решение очень просто.
— Например? — Я решил, что не отстану от него, пока не получу внятного ответа. Чтобы не пришлось гадать до завтрашнего утра — заставят меня круглосуточно драить сортиры в Доме у Моста или все-таки обойдется?