Я еще немало узнал от Горлума. Разговорчивым его не назовешь, да и рассказчик из него неважный, но в одном можно не сомневаться: он был в Мордоре, и там из него вытрясли все. Враг знает о возвращении Единственного, знает о том, что оно долго хранилось в Шире, а раз его слуги шли за Кольцом почти до этих дверей, скоро узнает, что оно у нас.
— Интересно, а чего это ты закраснелся так, Сэм? — поинтересовался Пиппин. — Можно подумать, что у тебя совесть нечиста. Небось одеяло у меня стянуть задумал или чего похуже?
— Здесь сердце эльфийского народа, живущего в этом мире, — проговорил он. — И здесь останется мое сердце, если только за темными дорогами нам с тобой не удастся увидеть свет. Идем!
— Станьте спиной к огню! — скомандовал Колоброд. — Приготовьте ветки, чтобы зажечь.
— Для тех, кто решил продолжать путь, настало время уходить. Лориен — не самое безопасное место в мире, но кто захочет — может остаться здесь. Все мы стоим на краю судьбы. В Лориене можно дождаться рассвета, и тогда дороги снова станут открыты, но если вместо рассвета настанет глухая ночь, оставшихся ждет битва, а потом — либо возвращение в родные края, либо в дальние дома павших.
— Теплая! — проговорил Сэм. — Это я про руку, сударь. Такая она холодная была все эти ночи. Эйех! Слава и трубы! — выкрикнул он и крутнулся на пятках. — Здорово! Вы снова на ногах и такой же, как раньше! Да, меня ведь Гэндальф послал посмотреть — готовы ли вы спуститься. Я–то думал, шутит он.