А до меня, внезапно, доходит, что оно лжет. Ничего мы не прерывали, ибо не было чего прерывать. Даже стало понятным промедление твари в самом начале. Оно намеренно дало монаху использовать свой трюк с зельем. Все, что ему осталось, это сыграть роль разъяренного чудища перед публикой. Кого-то медленно и мучительно сожрет, а кого-то «не успеет», ибо придет подмога, и монстр бросится в «последний бой», чтобы нанести максимальный урон противнику.