Я потоптался на месте, не зная, что сказать и что сделать. Мне было очень неловко.
- Что за придурок? - спросил я без особого интереса (мало ли дураков на свете).
- Вы сказали, что мне надо прибыть двадцать второго марта. А год не сказали! Так какого года?
- За популярность у людей. За энергию. За свежие идеи. Брежневу не надо свежих идей. Ему ничего не надо. Он убрал из своего окружения всех, кто мог попробовать его сместить, оставил только старых пердунов, преданных ему, и лишенных амбиций. И вот это уже беда. Представь себе - Брежнев однажды высказался в адрес Шелепина так, что тот, мол, из ложного демократизма поехал отдыхать не на спецдачу, а в обычный санаторий! И ходил питаться в обычную столовую!
Опер заржал еще громче, и долго не мог остановиться. А у меня сердце - бах-бах! Бах-бах! Все-таки надо было их просто убить - глотки перерезать, или шею сломать. А если бы их раньше нашли? Если бы они меня выдали? Что бы тогда?
- Здравствуй, Юра. Ты захватил то, что я просил? Все бумаги по Шаману?