- Более чем - есть! - Аносов уселся за стол, пристально глядя мне в лицо. Теперь он не выглядел разъяренным и злым - удивленным, даже потрясенным - И все-таки, если ты такой... зачем тебе пистолет? Кого ты хочешь убить?
Вообще-то я не очень люблю поезда, прибывающие в такую рань. Возможно, что они удобны для командировочных, которые мечтают уладить свои дела за один день, но вставать в такую рань - это издевательство. Но что поделаешь? Чему быть, тому не миновать. Вообще-то это шесть утра по Москве, местного - семь часов. Но все равно.
- Это подписка о неразглашении содержания нашего разговора. Расписывайтесь, и пойдем дальше. Ага, вот тут, на строке. Ну, все, теперь можно и как следует поговорить.
- И ты молчала?! - я шумно выдохнул и скрестил пальцы - Хоть бы уже не продал! Хоть бы уже не продал!
-Ребята, вы видели, что я сделал? - обратился я к операм, которые стояли вокруг нас кружком, горя глазами и едва не подпрыгивая от возбуждение - Я практически убил противника, но никто не может сказать, что я держал нож в руках! Поняли, да?
Когда я закончил, на дворе была темная ночь. В тренерской тепло, пахнет чаем и едким оружейным маслом. А еще - пороховым нагаром. Мы сидели вдвоем и молчали - усталые и хмурые. Все сказано, теперь...теперь только делать. А что делать? Я могу только интуитивно угадывать, что делать, и там уже - будь, что будет. Как там говорили римские сенаторы, складывая свои полномочия? «Я сделал все, что мог, и пусть другой сделает лучше меня». Вот и я так же - делаю все, что могу. Не нравится - делайте сами.