Но договорить этому кадру не дали. Тот, что с физиономией старого энкэвэдэшника что-то шепнул на ухо знатоку и ревнителю морали, и указал на какую-то бумагу, выуженную из моего дела. И тот тут же осекся.
- Ты чего так разволновался? - голос Зины был холодным и каким-то… стальным - Я не собираюсь взваливать на тебя своего ребенка! Это только мой ребенок! Только мой! И я мечтала о нем всю свою жизнь!
- Ну, конечно! Не надо! Сала надо? Надо! Горилки украинской надо? Надо! Молчи уж, москвич! Как это я без гостинцев поеду?!
Бублики я не любил, о чем тут же не преминул сообщить соседу. С утра у меня настроение было не очень - ночью снился мой дом, тот, что в 2018 году - жена, кошки, наш садик, и мне было не очень хорошо. Я как тот кот - привыкаю к месту, и ни за какие коврижки не желаю менять место жительствоа. Мне хоть валерьянкой тут намажь - все равно не пойду! Только кто меня спросит... бросили в прошлое, и живи!
- И ты сможешь убить ребенка, зная, что он станет маньяком?
На всякий случай я еще три раза ткнул его в ляжку - по самую рукоять вонзил шило. Так, на всякий случай - вдруг симулирует? Начнет вопить - прибегут люди, отобьют гада. Кто мне поверит, когда я скажу, что это один из самых подлых и страшных маньяков Советского Союза?