стокилограммовой тушей. Они не ожидали от меня такой прыти, такого ускорения. А вот мои ученики знали, насколько я могу быть быстрым, и начали хохотать и хлопать в ладоши, как в театре. А еще - вопить, что есть мочи: «Дави, Семеныч! Так их, бестолковых!».
Сейчас бы хейтеры завыли: «Ага! Бабло заколачивает! А не Книгу пишет! Вот он, стяжатель, ремесленник от литературы! Вот он, графоман!» Дебилы! Графоман тот, кто пишет без денег и кладет свои опусы в стол! Потому что их никто не хочет читать - ни за деньги, ни просто так, а он не может не писать! Вот что такое настоящий графоман! А я работаю за деньги, и пишу за деньги! И делаю это вполне неплохо - добротно и людям нравится. А если людям нравится - какого черта вы воете, жалкие твари? Завидуйте молча! Пованивайте там у себя на флибустах и Либрусеках, изощряйтесь в говноумии - мне плевать! И в 2018-м было плевать, и сейчас, в в 1971 - тем более плевать.
Тьфу! Опять не так! Они еще НЕ УБИЛИ! А совершать-то насовершали. Например Сливко уже «совершает эксперименты», подвешивая в петле подростков. А Чикатило, например, пристает к мальчикам и девочкам.
- Ну что же... - собеседник посерьезнел, построжел, из глаз ушла насмешка - по большому счету вы правы. Он сотрудничает с ЦРУ, как впрочем и большинство журналистов, работающих у нас в стране. Потому с ним надо быть очень осторожным. Так вы готовы с нами сотрудничать?
Шагать по перрону вокзала было странно и весело. Помню, как в первый раз я попал в Москву, еще четырнадцатилетним мальчишкой - шел, и в душе у меня все пело! «Москва! Я в Москве! Ураа!» Это потом чувства к столице
- Привет! Ты что так долго? Я думала, сегодня уже дома будешь!