- Ага! Скачет в атаку на медведе, с балалайкой наперевес! И этой балалайкой врага по башкам фигачит! Направо поведет - улица! Налево - переулочек! В левой руке - бутылка водки! В правой - балалайка! Ну что ты так глаза вытаращил?
«Любоваться» на очереди мне надоело, и я пошел по городу, рассматривая витрины магазинов, людей, все, на что падает мой взгляд. Я будто в кино - фильм про старые-старые добрые времена, когда люди еще были советскими, праздники отмечали распевая песни под гармонь, и не было гей-парадов и бандитских компаний микрозаймов.
Оделся, надел свою «летчицкую» кожаную куртку, берет (Ну куды ж писателю без берета?! Писатель я, или где?!), и вышел наулицу.
Кстати, странное и приятное обстоятельство. Приятное - ясно, почему. Когда ты можешь враз выдать на-гора любой текст, прочитанный тобой, или написанный тобой - разве это не счастье?! Да за такую способность любой писатель отдаст все, что у него есть! И еще в долги залезет! Теперь я могу присвоить любой текст, который читал в своем времени. Начиная с моих коллег-фантастов, и заканчивая каким-нибудь Аберкромби или Вегнером. Ну что мне стоит теперь взять, и повторить слово в слово романы Аберкромби «Герои» или «Лучше подавать холодным»? Если только совесть...
И я поехал домой. Дипломат оставил в автоматической камере хранения. Ничего ценного у меня там не было - если не считать рукописи, но третий экземпляр ее был дома, на всякий случай. Так что если какой-то вор и вскроет ячейку (что сомнительно), то я спокойно могу воспользоваться резервным экземпляром. Забрал только письмо, решил над ним еще как следует подумать, так сказать на свежую голову.
- А в чем дело, ваше величество? Чем я и кого шокировал?!