Через несколько минут мы двинулись по ночному тракту в сторону Могилева. Если верить прикидкам Тихона, то я рассчитывал дойти до города где-то за час-полтора, учитывая ночь, снег и мало ли что.
А вот «дядя» – великий князь Сергей Михайлович, раскурив папиросу, просто хмуро ждет продолжения, пытаясь с некоторым раздражением просто понять – к чему это все?
Александра Федоровна слала мужу тревожные телеграммы. От нее, естественно, не укрылась вечерняя суета, но о подготовке к отъезду ей никто не сообщил.
И то, что я сам оказался в теле великого князя, члена императорской фамилии и родного брата Николая Второго, никак не меняет моего отношения к ним. Разве что это дает мне некий шанс на спасение. И если в процессе этого спасения мне удастся спасти еще кого-то, то я только «за». Но что я могу сделать, когда в Петрограде уже революция полным ходом, а сам царь вот-вот лишится своего трона?
В этом плане меня очень радовала своевременная гибель Керенского, который мог повлиять на события вообще и на разговор Милюкова с Родзянко в частности. Революция лишилась одного из главных возмутителей спокойствия, что открывало дополнительные возможности для меня. В общем, Керенского больше нет, а появления в России Ленина с Троцким я уж как-нибудь не допущу.
Толпа шумела у Таврического дворца. Какой-то малец дернул генерал-майора Кутепова за рукав. Александр Павлович обернулся и увидел мальчика лет десяти.