Через минуту наша машина, завернув за угол, скрылась в ночи, оставив на площади грузовик и столпившихся вокруг него солдат.
– Главарь мятежа против народа и государя – генерал-изменник Алексеев! Я, великий князь Михаил Александрович, брат государя императора и действую по его высочайшему повелению. Я приказываю вам – все, кто верен присяге, кто готов отстоять право народа на землю и правду, – за мной! Мятежников и сочувствующих им брать под арест, а при сопротивлении стрелять без пощады! С нами Бог! По машинам!
Собеседник удивленно на меня воззрился, а затем покачал головой.
Кого он там собрался вызывать, слышно уже не было, но понятно было и так. Строй рассыпался, и солдаты кинулись к окнам.
Причем многие «заседатели» бегали из одного кабинета в другой, из второго зала в третий, из четвертого комитета в пятый совет. Вместе с ними переносилось возбуждение и перемещался хаос, тем более что многие ораторы забывали о том, где они находятся в данный конкретный момент, или же просто не успевали остыть от горячки дебатов в предыдущем зале.
Кто-то двигался к Таврическому за хлебом. Кто-то спешил лично в чем-то убедиться. Кто-то бесцельно слонялся по улицам. Кто-то просто топтался на месте.