– Именно. Потому что дурак из нас только один, а я предпочитаю остаться в живых. Должен же кто-то радовать великих интриганов своей недалекостью и несамостоятельностью!
Плиа, махнув мне рукой, двинулся в сторону открытого люка. Я, высунувшись наружу, смотрел, морщась от ветра, на то, как оба члена экипажа, вооружившись огнегасителями, пробираются по крылу аэроплана, и почему-то думал о том, что на более поздних машинах такой номер бы не получился, ведь именно относительно небольшая скорость аэроплана позволяла такого рода «прогулки» по плоскостям во время полета.
– Не могу сказать. Возможно, он не хотел привлекать внимание к письму.
– Думаю, мы поняли друг друга. Теперь вы или со мной навстречу славе, или…
Отдав последние распоряжения, Ходнев вышел из здания.
Мы смотрели вслед уходящему царскому поезду. Ну ни дать ни взять – группа членов Политбюро провожает дорогого Никиту Сергеевича Хрущева в тот его последний отпуск. Смесь напряжения, облегчения и страха витала над военной платформой. Ощущение близких и грозных перемен прочно поселилось в общей атмосфере этой ночи. Невдалеке от группы тихо переговаривающихся генералов Ставки переминалась с ноги на ногу толпа казаков Собственного Е. И. В. Конвоя, которые в массе своей не успели погрузиться в спешно отправившийся поезд. Их растерянные лица и возбужденные голоса добавляли тревожности этой полной событий ночи.