Но разве может все так закончиться? Разве долгожданная революция обернется лишь долгим и протяжным паровозным гудком, в который уйдет весь пар народного гнева и который оставит после себя пустой котел, а паровоз революции так и останется на тупиковой ветке истории? Нужно же что-то делать, в конце концов!
– В казармы? – переспросил он. – Ну, идемте-идемте.
В настоящее время для усмирения мятежа с фронта движутся пехотные, кавалерийские и казачьи корпуса при поддержке бронепоездов. Войска имеют твердый приказ любой ценой подавить мятеж врагов народа.
Вскоре началась болтанка. Машина влетела в облака, и видимость упала до нуля. Минут пять нас основательно трясло, и вот в иллюминаторы брызнул свет закатного солнца. Белоснежные облака покрывали весь низ и полностью скрывали землю. Даже не верилось, что внизу бушует пурга.
Николай чувствовал ледяной холод, словно он стоял сейчас не в теплом вагоне, а на пронизывающем ветру и снег жестко хлещет его по щекам…
Толпа охнула и побежала. Еще две минуты назад уверенная в себе и жаждущая чужой крови черная толпа бежала, оставляя на снегу брызги своей крови, раздавленных и покалеченных. Бежала во все стороны, не разбирая дороги, через мост или заворачивая в Обуховский сквер, растекаясь затем по обе стороны Забалканского проспекта.