Отвинтив крышку термоса, я налил себе немного горячего кофе. Ну, не бог весть что, но по крайней мере горячий.
Генерал пробежал взглядом лист и удивленно посмотрел на меня. Я кивнул.
– Что вы хотели, Павел Николаевич? – Родзянко демонстративно сухо встретил коллегу по Государственной думе.
– Прости, дорогая Натали, внезапное дело, надо ехать.
Но в настоящий момент у меня нет ни спецслужб, ни времени, ни возможностей что-то с этим сделать. А вот у новоиспеченных заговорщиков, у тех, кого я успел уже обидеть, а равно у тех, кто просто недоволен моим приходом к власти, у всех них есть возможность меня устранить с политической сцены путем безвременного смертоубийства нового царя-батюшки.
Картину, которая предстала мне внутри, можно было заказывать у лучших фламандских живописцев. Или у режиссеров блокбастеров приснопамятного Голливуда. Добронравов (уже разоруженный) стоял посреди номера и смотрел на направленный ему в лоб маузер. Солдаты, шедшие сзади меня, были мгновенно разоружены «часовыми» у дверей. А успевшие войти в номер живописно стояли с поднятыми руками, косясь на винтовки в руках обступивших их солдат. Мостовский сидел в кресле у стены, однако в руках также держал маузер.