Все цитаты из книги «Заметки на полях»
— Сейчас я тебя очень удивлю, Семён… Но в таком возрасте девочки ждут от отношений того же самого. Они ждут сказки в декорациях реального мира. Ждут такого мальчишку, который заставит их чувствовать …
Только я так подумал, как перед глазами возникли два решения. Первый — балкон, второй — бутылка. Бля… Нет, стоп, есть ещё и третий. Я ведь писатель, так? Вернусь домой — напишу чего-нибудь. Вот, кста…
— Издеваешься? — Я фыркнул. — Да это лучшая минута за всю неделю!
— Я могу даже разложить это по Пути Героя, — сказал я, пытаясь размотать трусы. — Или по трёхактной структуре.
— Знаю, — вздохнул я. — Блин, медицинский спирт я, кажется, лет пятнадцать не пил…
— Да ладно ты, не тошни! — одёрнул дядя Петя. — Прорвёмся. Короче, слушай сюда. Тот Сёма, в которого ты вселился, он — ключевой. В остальных мирах Сёмы — тестовые варианты, потому у тебя жизнь такая …
Гоша действительно собирал коллекцию монет, отец ему откуда-то их притаскивал. Там интересные попадались, иностранные даже. Одна какая-то особо ценная была — с серебром. В прошлой жизни мы часто вмес…
Рыбьи глаза медленно налились кровью. Мне сделалось немного страшно, но где-то в глубине души зародилось и расправило крылья сладкое чувство: «Наплевать». Эта волшебная птица-наплевать радостно полет…
— Я сказал тебе правду, Ань. Ну не виноват я в том, что эта правда звучит, как самосвал с лапшой, ездящий тебе по ушам. Хочешь доказательств? Я не знаю, как их тебе предоставить. Ты можешь либо повер…
Моя рука сместилась, легла на талию. Вверх, до плеча, и вниз. На бедре остановилась. Тепло…
Давление на жалость. И чего она этим добиться хочет?! Что я зарыдаю, осознав ужас своего несовершенного поступка? Фиг его знает, в двенадцать лет, может, и зарыдал бы. А сейчас у меня в голове прочно…
— Что ты имеешь в виду? — спросила она с безупречной вежливостью.
Но вернуться домой оказалось не так-то просто. В ванне Катя провела минут десять — всё это время я слонялся по её комнате, считая невежливым просто уйти. Потом она легла в постель. Я выключил свет, п…
— Да просто попросил пацан, чё такого-то, — вмешался Хрен-который-трётся-с-Рыбиным.
И я собственноручно отбросил всю сотню спасательных кругов.
— Как? — услышал я, будто шелест застывшего ветра. — Уведи меня сейчас!
Этого она ждала. Двухчасовой сцены «блудный сын просит прощения, про**ывая все свои планы».
— Да? И что, я должен был друга отпустить?..
Ссылка на плейлист: https://vk.com/audios36468799?section=playlists&z=audio_playlist36468799_3
Я готов разрезать себе вены и кровью подписаться под каждым словом из всех, здесь написанных, но блин… Блин! Какого хрена с Катей — всё не так?! Почему стоит мне только вспомнить нашу дурацкую вылазк…
— Честно говоря, не знаю, — ответила Катя. — Просто хотелось уйти из поселка.
— Слушай, чё, — сказал я, пока Рыба прикуривал. — Ты, это… Давай про «жену» — тормозни.
— Ты чё тут? — посмотрел он на меня. — Умываться пойдёшь?
Я вспомнил вдруг — или даже не вспомнил, а почувствовал, — как стоял вот так близко и смотрел в глаза Кате, однокласснице. И что-то в сердце заныло, затрепетало. Может, это и есть тот самый момент, а…
У меня воняли носки. Это было как удар под дых — подло, сильно и неожиданно. И дыхание перехватывало. В моём возрасте все пацаны такие угрёбки, или я уникальный? Надо ж додуматься: пошёл вручать любо…
Дверь открылась. Заплаканное лицо мамы. Зачем ты плачешь, мама? Зачем ты делаешь меня частью своей души? Зачем тебе эта боль? Ты ведь сама её выбрала и взвалила на себя. У Рыбина, вон, родители, небо…
Сигареты закончились, я решил начать решать проблемы с этого. Добрался до пресловутого «Яблока». Там обнаружился игральный автомат и злой Рыба. Они с Семёном пытались разбогатеть, но, как видно, безу…
— Так, стоп, мы где-то запутались. С какого боку тут любовь? Любви мне в жизни хватает. Речь о сексе, это совсем другое!
— Поздравляю, — хлопнул я его по куртке, окончательно пришпандыривая воображаемую этикетку. — Теперь ты — уголовник. Сайонара.
— А… Ясно. Значит, это — ваш сеанс. Ну окей, давайте разбираться с вашими тараканами. Я вечером в субботу подключил наушники — и что бы вы думали?
— Мы будем наушники обсуждать? — развёл я руками.
Я говорил — и гладил её по спине. Позволил руке спуститься ниже, к ягодицам. Теперь-то уж точно оттолкнёт…
— Ну вот если Игнатьев дома пожалуется — там и будешь оправдываться, — равнодушно сказала Екатерина Михайловна.
— Никогда, — прошептал я пустому подъезду. А потом уточнил: — Не в этой жизни! — И с губ моих сорвался истерический смешок. — Я заставлю тебя взлететь выше всех. И пусть они все ох**ют.
Аня всё так же сидела, зажав термос между ног и вцепившись руками в крышку-кружку. Время от времени она делала глоток. Я задержал взгляд на термосе… Заставил себя отвернуться. У девушки явно стресс. …
Маразматическим образом она вновь увидела во мне старшего и смотрела… Пожалуй, смотрела с испугом и мольбой.
Бачок весело прихлёбывал воду, возобновляя растраченные ресурсы. Эх, знал бы ты, братишка, какие у тебя будут внуки-правнуки… Помнится, у меня был культурный шок, когда я впервые увидел бачок с двумя…
Я грохнул трубку на рычаг и перекрестился. Свят-свят, сгинь-рассыпься! Если это какой-то новый психологический приём, то он явно не работает. Меня прям всем сердцем потянуло на балкон. А может, это у…
Пятый этаж, лестница на чердак. Катя смело полезла первой, держа в одной руке бутылку. В какой-то момент она пошатнулась, и я придержал её за то место, которого, по-хорошему, не надо было пока касать…
Мы все устали, утратили бдительность. Если бы не утратили — наверное, приняли бы какие-нибудь меры, может быть, и пронесло бы.
В будущем бункер, видимо, сдали на чермет, а вместо него поставили более вменяемый контейнер. Теперь бабулькам не приходилось, трясясь от ужаса, карабкаться по скользким ступенькам. Хотя они, по прав…
— Может быть, — сказала Аня, — жизнь и подчиняется каким-то законам. Но уж точно не тем, которые выдумали писатели. Писатели — тру́сы, загнавшие жизнь в рамки. А читатели — ссыкуны ещё большие, они ле…
Сжал губы. Глаза пристально смотрели на дорогу. Перед пунктом милиции пришлось сбросить скорость, переползти через два лежачих полицейских. Потом Константин Павлович снова дёрнул рычагом, и машина дё…
Голова трещала. Я в своей жизни неоднократно болел с похмелья, и головные боли после этого бывали чудовищными, но всё равно присутствовало ощущение, что это — моя боль, и что организм с ней потихоньк…
— И да, и нет. На одну треть — да. Фигня, разберусь, просто пока не придумал, как. Гошку жалко…
— Чё за Игнатьев? — посмотрел на Рыбу Цыган.
Я проснулся. Открыл глаза, сел на диване и уставился на невнятно очерченную тушу, сидящую рядом.
Блондинку звали Жанной. Если бы её звали Дашей, или Наташей, я бы имени не вспомнил, но Жанна у нас, кажется, одна была на весь посёлок. Посёлок с увлечением судачил про её мать, которая то куда-то с…
Дома у Гоши было спокойно и тихо. Домашних животных породы «родители» не было — они где-то работали. Была только одна полупарализованная бабка, которая, сколько я себя помнил, лежала на диване и долж…
Внимание, Сёма снова рвёт покровы: ни хрена они не разбираются. И ничего гениального в этом нет. Просто когда ты делаешь целью своей жизни написание текстов — привыкаешь думать руками. И для всякого …
Аня жила в уютной однушке хрущёвского разлива. Большую часть единственной комнаты занимал старинный шкаф. Открыв его, я присвистнул. Это было царство Аниной одежды. Платья, кофты, зимнее пальто, плащ…
И в этот момент раздался звук. Тихий, вкрадчивый. Не стук даже — поскрёбывание. Заинтересованный, я слез с дивана, вышел в прихожую и посмотрел в глазок. Долго смотрел. Поскрёбывание повторилось, и я…
— Окей, — сказал я, когда мне удалось виртуозно сгладить всё самое страшное. — Давай решим. Я должен оборвать отношения с Катей, потому что так хочешь ты. Верно? Значит ли это, что будущую супругу мн…
— Шёл мимо… — Постепенно в голове что-то строилось. — Совершенно случайно. — И кажется, это была башня. Высокая. Куда выше девятиэтажки. — Вдруг вижу — машина знакомая. Подбросите? Я заблудился.
Помните, наверное, про Римского? Ну, того пацана, которого нашли повешенным в прошлом году? Так вот, там, как я уже говорил, история мутная была и всяких противоречивых свидетельств набралось немало.…
— Это… — Я помолчал, пытаясь сформулировать адекватный ответ, чё это. — Ну как тебе сказать… Я долго думал. Просто так прийти и извиниться — это как-то голословно, такие вещи нужно закреплять. Закреп…
Я устал. Смертельно устал за эти минуты, сражаясь сразу на два фронта. Как только удавалось победить сон, меня одолевала страсть. Усилием воли одолев её, я чувствовал, что засыпаю в тёплых объятиях К…
Урок ещё шёл, в коридорах было пусто. Я спустился вниз, зашёл в раздевалку, почесал голову. Как спустя восемнадцать лет вспомнить, какую куртку носил?.. Хм… Наверняка чёрную — я всю дорогу любил чёрн…
Компактов было всего ничего, зато аудиокассет — штук под сотню. Аня держала их в специальной подставке, которая висела на стене. Пробежавшись взглядом по корешкам, я хотел было ворваться к Ане в ванн…
На бомже, помимо телогрейки, было много всего намотано, и я сильно сомневался, что добьюсь чего-то, ткнув не таким уж и длинным лезвием. К тому же наверняка он подложил «броню». Ну, я бы точно подлож…
— Вот что я тебе скажу, Аня. — Я подался вперёд и серьёзно посмотрел ей в глаза. — Уже довольно скоро выйдет Windows XP. Ставь смело. Накатывай сервис-паки. Но не обновляйся на «Висту»! Слышишь? Держ…
О: В книге содержится нецензурная брань, главный герой — самоубийца, подростки курят сигареты и даже употребляют алкоголь. Бьют друг другу морды. А там сами смотрите.
Я коротенько и без излишеств описал сложившуюся ситуацию.
Не люблю вот в людях такую черту: погружаться в эмоцию без остатка. Напоминают кошек. Видел как-то раз сцену — к другу привели собаку, а у него кошка мама и кошка дочка. Обе выгнулись, шипят, орут. С…
— Ну… Может, и важно. Вы же видите, какой я… А она — такая юная, чистая, нерастленная, трогательная. Вот смотрю на неё — и будто на душе легче становится. Только понимаешь при этом… Ну, знаете, как в…
— Ты-ы-ы?! — не то изумилась и восхитилась, не то начала закипать она. — Да как ты смеешь? Да ты…
Цыган кивнул, и в его взгляде я почувствовал растущее уважение. Сзади шевельнулся Гоша.
— Ладно, я тогда ещё подумаю, — пожал я плечами.
— Мне? — Я прислушался к своим ощущениям. Холодно — да. Страх? Ну, не знаю. Кажется, страха тут уже не могло существовать в принципе. Как некоторые бактерии умирают при низких температурах, так и он …
Она кивнула, улыбнулась и нырнула в подъезд. А я, переведя дух, двинулся домой по погружённому во мрак посёлку.
— Был не прав, — тут же сдал назад я. — А какое сегодня число?
Наверное, у вас есть вопросы. Например, насколько главный герой — я. Отвечаю: он — не я. Мне нужно было написать книгу срочно, и мне нужен был актёр на главную роль. Я провёл беглый кастинг и понял, …
— Алло? Алло?! — встревожился голос. — Семён, ты тут?
— Хм, — тут же озадачился я. — Это его теперь ещё и у основания пилить?
Я чего пишу-то? После того, как ты от меня ушла, я выпрыгнул с балкона и разбился к хренам собачьим. Но говно ж не тонет, и на том свете меня послали обратно. Не знаю, может, рылом не вышел… В общем,…
Тут группа поддержки начала выражать недовольство. Послышались замечания: «Бля, пацаны, это не стрела ни х*я». «Базару нет. На стрелу приходят, е**ла бьют и уходят». «Долго они там п**деть собираются…
— Арес… чего? — Я вытаращил глаза на директоршу. — Не знаю… Наверное, пьяный был, или под наркотой, не помню такого. А за что взяли? Только не изнасилование, только не изнасилование, только…
— Ты что делаешь? — в испуге воскликнула мама, открыв дверь в ванную.
— Мам, кто там? — прогудел внезапным баском Гриша. Я даже вздрогнул. Это у него от моих п**дюлей половое созревание ускорилось? Неожиданный эффект. Не думал, что буду так влиять на парней.
Взрослым я всегда носил ключи в кармане джинсов. В детстве предпочитал карман куртки. Видимо, распрощавшись со взрослым астральным телом, я утратил и некоторые взрослые привычки. Что ж, это хорошо. К…
— Семён, я не верю, что ты просто так сдашься. Представь, что тебе не двенадцать, а тридцать лет. Что бы ты сделал?
Усевшись напротив Ани в кабинете, ставшем уже практически родным, я тщательно прокашлялся и попробовал напеть чуть более низким голосом, чем был отпущен мне судьбой в этом возрасте. Просто слышать, к…
— За-е-**сь! — по слогам произнёс Цыган, плюхнувшись на водительское сиденье. — Погнали. Ещё ходка-другая, и хорош, основное вытащили.
Продавщица, женщина лет тридцати, со стервозной причёской, которая, казалось, натягивала кожу на лице, смерила меня высокомерным взглядом.
— Да… Мне бы хотелось задать другой вопрос, касаемо твоей жены.
Всё-таки, если быть с собой кристально честным, мне нравились именно такие непринуждённо-дружеские отношения с Аней. И портить их мне не хотелось. Хорошая она. Со своими тараканами, конечно, ну а кто…
— Поучи отца… — Она запнулась и, кажется, покраснела.
С мамой, разумеется, опять были скандалы и истерики. Но и это прошло. Я стал примерным мальчиком, честно. Ну, почти примерным. Курить, например, бросил. Рыбин надо мной стебётся, но это он так, не вс…
И вдруг ещё кусочек памяти ко мне вернулся. Вспомнил. Вспомнил я, как «на самом деле» всё закончилось.
— Да? — переспросил я. Политика никогда не была моей сильной стороной.
— Трахаться будут, — пояснил я на всякий случай и щёлкнул пультом ещё раз.
Наши трофеи тем временем уже вывалили в кучу за сеткой-рабицей. Посмотрев туда, дядька о чём-то подумал, махнул рукой и выписал Цыгану новую бумажку.
Аня, похоже, перешагнула некую грань, за которой её можно было смутить, или сбить с маршрута подобным вопросом.
Катю я перехватил возле магазина, которым владела Гришина мать. Мы встретились под фонарём и остановились, глядя в глаза друг другу.
В этих строках содержится аж две мудрые мысли. Первая: всё в жизни действительно ничем не заканчивается, кроме смерти. Впрочем, даже этот тезис я опроверг своим собственным п**данутым опытом. Даже по…
— Какой те, на хер, ад? — изумился дядя Петя. — Сплюнь три раза! Пожалей Люцифера, Сёма, живи не греши. Он, конечно, та ещё паскуда, но такого пассажира и врагу не пожелаешь.
Я изо всех сил пытался говорить, как говорил бы двенадцатилетний подросток, но у меня нихренашеньки не получалось. Не получалось жевать сопли и отделываться общими фразами. Меня спросили — я отвечаю:…
— Да я тебе нормальный вопрос задал, а ты зажался, как целка на свидании, — развёл я руками.
Я говорил будто бы беспечно, но, слушая себя, сам понимал, что прав. Что-то поломалось в этот момент, и Аня, которая до сих пор была мне другом и психологом (что уже само по себе дурное сочетание), п…
Далеко ходить было не надо. Я спустился на второй этаж и постучал в дверь. Лёха, в трусах и тапочках, открыл почти сразу — из сортира, наверное, выходил.
Сторож удалился. Выждав ещё пару минут для верности, Рыба полез внутрь.
— Я в школе Игнатьева прищемил, — пояснил я. — И ты за него вписался. У нас с тобой до того никаких тёрок не было.
Я избавил её от неловкого молчания, не стал спрашивать: «Ну и зачем?».
— И перед ужином, — согласился я. — Вообще не читай. Дурная привычка. А если читаешь — не пиши. Никогда.
Если бы вам хотелось снова и снова читать про однообразные пересирательства подростков с родителями, вы читали бы какое-нибудь другое дерьмо. Но раз уж мы с вами собрались здесь, то можно и опустить …
— Ладно, — сказал Цыган уже Рыбину. — С тобой потом по**здим. С пацаном решай.
— А он у неё не только в тетради спит! — сдавленным голосом высказался какой-то отважный самурай, презревший самое смерть.
И всё это время не покидала одна простая мысль: господи, ну на хера мне это счастье, а?! Даже присутствие рядом Кати не сильно доставляло. Толку-то, когда такое творится!
Я благоговейно потянул за фаянсовую дёргалку, свисавшую с чугунного бачка, который гордо стоял на трубе, выше моего роста.
— Фу, перестань! Семён, это мерзко, и вообще — что мы делаем?! Останови немедленно машину, Господи!
— Гы! — Гоша смеётся, но как-то нервно. — Он еёной мамке изменяет.
В лесу было темно и немножко неуютно, а на обратном пути будет ещё хуже.
— Кто там? — вздохнул я, выбираясь из-за стола.
— Знаете, что, пацаны? — сказал я и каким-то образом оборвал все голоса, заставил ко мне прислушаться. — Херово мне. Вот что.
Медленно, очень медленно катилась цивилизация в посёлок. Мало кто пользовался такими вещами, как потребительские кредиты. И дети — счастливые! — ещё даже слов-то таких не знали.
— А чего это мы сами? — прищурился я с подозрением. — Разве ситуация не чрезвычайная? А если я потом — того? На вас столько всего повалится — экскаватором не раскидаете.
— До или после того, как с письмом обосрался? — подплыл ко мне дядя Петя.
Я вспомнил, что — не взрослый и не самостоятельный, что вышел из дома, сказав маме что-то типа «щас вернусь». И пропал.
Так вот. Цыган предлагал мне не кричать: «Пиу-пиу!», а стрелять по-настоящему. Уважать себя. Жить полной жизнью. Он не мог всего этого сказать. Он мог лишь сказать про деньги. Но и всё остальное — он…
— Пожалуй, я действительно была неправа, — сказала она.
— Ну, вот мы и одни, в глуши, здесь никто не услышит твой крик. Куда ж ты потащилась-то, с маньяком-психопатом?
Бабуля оторвала взгляд от старенького телевизора, с помехами и мучениями демонстрировавшего «Гваделупе», или ещё какую мексиканскую хрень. Посмотрела на меня подозрительно.
Тут я блефовал. Потому что, чисто гипотетически, Рыба мог ударить мне в печень, и тут уж я никуда не поползу. Хорошо, если под себя навалить успею заживо.
— А я его понимаю, — говорила блондинка. — Меня саму уже эта дырень достала — хоть вешайся.
— Я просто подумала… Ну, сегодня. Ты говорил про детей, вот я и… Подумала, что, наверное, раз ты был женат, то у вас…
— А на хрена нам эта плотина? — спросил я, остановившись, когда мы углубились в лес.
P.P.S. Не знаю, зачем посылаю это письмо по реальному адресу, зачем вывожу его на конверте, пишу твоё имя. Может, из какого-то противоречия. Чтобы доказать, что я не сошёл с ума, это весь мир — безум…
Ехали в гробовом молчании. В Константине Павловиче бурлило. Он хотел наорать на меня, запугать. Подавить авторитетом. Но не мог. Потом он начал хотеть обратиться ко мне по-дружески, мол «Сём, ну ты ж…
Если этот дуралей ещё с Цыганом себе проблем наживёт, я ж никогда это всё не разгребу!
Остро пошутил, аж мысленно себе похлопал. Потом только задумался: а бреют ли девочки ноги в тринадцать лет. И, раз пошла такая пьянка, то в каком возрасте появляется растительность в интересных места…
— Я, баб, — буркнул в ответ Гоша и поплёлся в ванную. — Сёмка со мной.
— Нет, я просто… Просто должен, ну… соответствовать, понимаешь?
— А мне и не стыдно. Мне — плохо. Меня тошнит. Я до блевотины обожрался этим миром. Я им отравлен. И не знаю, что мне делать.
Я перевёл взгляд на Рыбу, который, благодаря разгорающемуся костру, стал, наконец, виден. Выглядел он так себе. Нервный какой-то, дёрганый. В глаза не смотрел, руки в карманах.
Страха в голосе убавилось. Теперь там было даже какое-то благоговение. Вот всегда так. Чудо воспринимается только на экране. А в жизни проще обозвать меня убийцей… Ладно, Семён. Никто тебе не говорил…
Щёлкнул замок, дверь приоткрылась, и я увидел Гришину маму. Она мало чем напоминала ту фурию бизнес-вумен-стайл, что приходила ко мне домой рассказывать про небо в клеточку и друзей в полосочку. Заст…
Но у свободы есть один нюанс в нашем интересном мире. Как только ты её добился, оказывается, что у тебя нет никаких сил ею воспользоваться.
Тут я был предельно искренен. До этой мысли я дополз годам к двадцати пяти и взялся за «железо». Не сказать, чтоб очень уж системно занимался, но задохликом быть точно перестал. Потом, правда, запуст…
— Не, гладили, — усмехнулся я. — Нежно так, ласково. А тут ты, со своим матюгальником. Слушай, какая вещь! Где взяла?
Я достал одну. Вот бы кто-нибудь изобрёл пачку, которая, когда достаёшь из неё сигарету, издавала бы звук затвора. Это было бы бомбически круто! Куда круче гнилых зубов с надписью «пародонтоз» больши…
— Давайте все подержимся за болт. Это будет наш секретный Болт Дружбы. Давайте поклянёмся, что каждый день мы будем держаться за него, чтобы подпитывать энергию нашей дружбы. А я буду Хранитель Болта…
Мать опять ударилась в слёзы. С её точки зрения я собирался на браконьерную войну с Рыбой.
Есть что-то такое особенное в работе сторожа на умершем заводе. Наверное, если бы я устроился на такую должность, то благоговел бы. Это ведь тебе даже не кладбищенский сторож, это нечто совсем иное. …
— Я позвоню тебе в одиннадцать. Если ты не возьмёшь трубку — я буду звонить твоей маме и в милицию. Скажи, куда ты пойдёшь.
Тут у Гриши что-то замкнуло в мозгу, и он, акробатически перескочив через несколько смысловых пластов, с медвежьей грацией приземлился на нужную тему.
Дома Катя поставила кошку на пол в кухне, налила ей молока в блюдечко. Я подавил искушение запустить время прямо сейчас, чтобы увидеть, как офигеет несчастное животное. Нет, лучше сперва вернуться до…
— Порог восприятия. Ну, у каждого человека есть некий порог сложности воспринимаемой информации. Не всегда, кстати, речь идёт именно о сложности. Если, например, интеллигентного профессора обескуражи…
— Чего там?! — прозвучал грозный голос со стороны кухни, и тут же раздался скрип табурета.
Люди, которые ржут без задней мысли, раздражают. Люди, которые с головой уходят в гнев — пугают. Те, что ныряют в печаль — угнетают. И обычно всё это сосредоточено в одном человеке. Страшно — значит,…
— Базаришь до х*я, — повторил я его слова.
Либо пытаться превратить жизнь в художественное произведение. Сломать руку тому, кто её пишет, оставляя тебе лишь узкие поля, отобрать ручку и смелым размашистым почерком написать: «Глава 1». Или: «Э…
— Что-то не заметно, чтобы ты слишком слюни распустил, — заметила Аня, расчёсывая волосы массажкой.
Наверное, звонила мама. Наверное, уже начала беспокоиться. А может, злиться?.. Нет, хватит за неё думать. Пусть она сама. Я сам — и она сама. Боже, зачем ты привязываешь к нам родителей?! Это так бол…
— Релаксирую в полный рост, Зоя Павловна, — бодро гаркнул я, откуда-то вытащив имя-отчество врачихи. — Ещё б музончик расслабляющий, типа «Sepultura», что ли…
Да, реальное. Хорошо. Давайте так. Вы знаете группу «Gorillaz»? Ну, даже если не знали, то после этой книги в курсе её существования. Это не группа, это проект двух человек, один из которых — музыкан…
— Не мучай зверушку! — попытался я повлиять на ситуацию.
Я очнулся в автобусе. Вокруг меня сидели все эти люди, плакали, о чём-то негромко переговаривались. Я выглянул в окно. Уже Назарово… Остановка «Консервный завод».
Слово «терапия» маме не нравилось. Оно намекало, что сынок немного ку-ку. А ведь если проблему ставят на вид, то это самое страшное, что может случиться. Проблемы, как широко известно, нужно держать …
Да, давно я не использовал этот странный дар дяди Пети. Даже забыл, как он запускается, вот и включил нечаянно. Перед глазами побежала кинохроника прошлой жизни.
— Рыба? — вытаращил глаза Лёха. — Пф! Забудь.
Я добрался до её губ и погладил их. Мягкие, нежные. Сухие.
— Не. Я псих, но не придурок. Идём дальше.
Однако у нас тут сеанс психоанализа, и психолог — Аня.
Мы поволокли. Цыган победил движок и снял с него часть с медной проволокой. Попытался выдолбить оттуда штифт, но не преуспел.
— Была. — Я перестал улыбаться. — Ты хочешь узнать о ней?
— А почему сейчас? — Мама изо всех сил пыталась найти повод для паники. — Утром бы отправил.
— Как будто можно бояться только первого раза или ответственности.
— Вот взял ни за что обидел, — вздохнул дядя Петя.
Откуда он, падла, ехал в такое время, да ещё и в субботу?! Один… Вот не сидится же человеку дома! Как специально, блин.
— Раз мы уже на «ты», давайте без отчества, — сказал я. — «Фёдоровна» звучит громоздко, вам совершенно не подходит. А вот имя красивое…
Спокойно жить мне было трудно, и я запустил социальный эксперимент.
На следующий день мама с утра ушла на работу, и я наслаждался одиночеством. Взял в секретере чистую тетрадку и стал набрасывать план романа.
Екатерина Михайловна прокаркала домашнее задание, я дисциплинированно записал его в дневник, после чего покидал все свои пожитки в сумку. Катя собралась молча. Я краем глаза заметил, как Гоша топчетс…
— Встречался с Катей. Сегодня вечером у нас, типа, свидание.
Ну да, предсказуемо — унылый взгляд в ответ. Жаль, что в людях так мало чувства юмора содержится. Иногда мне кажется, что самоирония во всём мире свойственна только мне. Остальные настолько зубодроби…
— Полчаса, — сказал я хрипло и, развернувшись, пошёл к дому Кати.
— Он за друга встал! — повысил я голос. — Ты бы так не сделал, что ли? Ну не умеет пацан драться, чё ему теперь, ныкаться, как дуре последней? Мне от тебя всяко больше досталось. Хочешь — давай сейча…
— Передай, что я её ни в чём не виню. Скажи, что я счастлив. И чтобы она жила дальше.
— Да я и не думал. Дай мне вот эту хрень?
— Параграфы семь-восемь, упражнение шестьдесят два, — сказала Катя.
— Дебилы! — проворчал я и сплюнул. Красным сплюнул. Всё-таки по морде прилетело не единожды. — Вы вообще не шарите, да? Я психопат, нестабильный, к мозгоправу катаюсь, чуть в окно не прыгнул. Нашли в…
— Я люблю тебя, Семён, — сказала Аня-старшая-сестра. — Ты прекрасен.
Вот грымза, даже сама проводить поленилась.
Аня помолчала. Она медленно выстраивала в голове мой образ. Не всё получалось, некоторые элементы мозаики не желали становиться на место, но Аня была готова к трудностям.
— Ладно, что там сейчас, — вздохнул я, заставляя себя переключиться. — Русский? Пойдёмте, перемена короткая.
Это и вправду было давно. И я далеко не был уверен, что правильно помню дорогу. В конце концов доверился сердцу, а Катя — мне. Мы прошли через лес, пересекли заброшенный каток, поросший высокой траво…
— Новых рыбок подсаживали? Эти давно сидят?
Я внимательно посмотрел на полочку с шампунями. Нет… Нет, Семён, в жизни главное — вовремя остановиться. Грязная башка — не приговор, если есть харизма. Есть у меня харизма? Харя есть, значит, и хари…
— Хочу кошку! — безапелляционным тоном заявила Катя.
Аня молча встала, подошла к шкафу, открыла один из тех самых ящичков… Я отвернулся, посмотрел в чёрный монитор. Монитор отражал Аню у шкафа. Я закрыл глаза…
В одном из карманов нашёл пачку «Космоса» и зажигалку. Не долго думая оставил себе. Сигарет купить в моём возрасте — проблема, а курить охота. Как-то бы вот это вот всё через затяг осмыслить, что ли…
— Коснись болта, это важно. А знаешь… Забери его себе. Когда встретимся в следующий раз, если ты вернёшь его — значит, всё кончено. А если нет — значит, будем посмотреть.
Кататься по Назарово в начале нулевых — то ещё удовольствие. Стоишь и ждёшь. Опять ждёшь, снова ждёшь. Будь у меня мобильник, мама бы уже раз пять позвонила с вопросом, где я. Хорошо, что нет мобильн…
Мы бросили пилы и заняли позицию. Медленно приближался гул мотора.
Да-да, знаю, надо было отложить объяснения до другого раза, чтобы не портить сказочный вечер. И тогда, в лучших традициях Голливуда, моя тайна всплыла бы в самый неподходящий миг и всё разрушила. Но …
— Другой разговор. — Я рванул молнию на куртке, широко развёл полы в стороны и шагнул навстречу. — Сердце слева. Между рёбрами смекнёшь, куда бить? Ударишь в живот — я сразу не сдохну. Ты перессышься…
К двенадцати-тринадцати религиозный задор во мне порядком иссяк. Забил я на молитвы. Может быть, моё преступление ещё какое-то время покрывалось заложенным в детстве молитвенным капиталом. Иногда я о…
— Как — «так»? — не понял я. — Сидеть на полу в заброшенном цеху?
— Что? — дёрнулся Гошин папа. Посмотрел на меня каким-то отстранённым взглядом.
До машины пёрли трофей вчетвером. У меня уже в глазах темнело, когда всё, наконец, закончилось. Цыган, выудив откуда-то молоток и отвёртку, принялся тут же ковырять переднюю часть.
— Ты хочешь сказать, что и со мной то же самое? Ты просто виртуозно играешь подтекст, и я, как дурочка, верю, что ты —…
— Нет! — воскликнула Катя так же резко, как я несколькими секундами раньше. — Давай на плотине?
Нет, я совершенно точно помнил, что в тот вечер, кроме звона бутылок, звучало: «Сюда девчонку можно привести». Но как можно сказать такое о месте, попасть в которое можно только перебравшись через тя…
— Можешь ей передать от меня пару слов? Ну, так же, во сне?
— Должок. Просто хочу, чтоб ты знал: ты — мой лучший друг. Спасибо, что ты есть. Ты вот просто есть — и мне уже на душе хорошо.
— Раздевайся, никуда ты не пойдёшь. Завтра утром с тобой вместе сходим и отправим письмо.
— Детей выращивать. Выживать. Для чего? Я всё равно умру. И дети мои. И дети их детей. И уже мои правнуки обо мне даже не вспомнят. Ну, да, был какой-то, вон, на кладбище валяется. В этом смысл моей …
Мама покачала головой. Я забрал у неё рабочую сумку, прошёл в кухню. Сердце просто вдребезги разносило грудную клетку.
— Доброго вечера, — сказал я бодрым голосом. — Не могли бы вы позвать к телефону Катю, если вас не затруднит?
Маму я удивил этим утром трижды. Первый раз — когда встал в шесть утра вместо семи тридцати. Второй раз — когда залез в душ. Утром. В душ. Я.
Скоро разминочный бег закончился, и Власовна погнала всех на турники. Турники были разные по высоте. На самый высокий мы пока даже запрыгнуть не могли. А на самом низком упражнялись девочки в какой-т…
— Ну, так. — Я грустно глядел в пачку. — Сам напросился — пожрать.
— Так, первый пункт вычёркиваем, — сказал я мокнущим бутылкам. — Что там у нас дальше? А, да, подписка.
Тут мы уже подъехали к растленному заводу. Рыба и Гоша сидели рядом, курили.
— Просто письмо. Дарье Кирсановой, в Красноярск. Это часть моей терапии.
На самом деле я, конечно, был рад, что Цыган велел мне не обижаться. Значит, хоть оттуда не последует целенаправленных действий против меня и мне подобных. Ну и с Рыбой, вот, не зря пива попили. С по…
Я вышел из дома и вдохнул холодный воздух. Вот и всё. Природа телилась-телилась — и повернула дышло в сторону зимы. Будет холодать и холодать. К концу октября, возможно, уже выпадет снег. Белый-белый…
Я закрылся в ванной, открыл воду, для которой ещё не придумали устанавливать индивидуальные счётчики, и думал, как быть.
— Огради мя, Господи, силою Честнаго и Животворящаго Твоего Креста, и сохрани мя от всякаго зла. Аминь.
— Ну, — согласился Цыган. — Так, чтоб сразу…Бля, там меди намотано…
Аня тоже почувствовала, что я серьёзен, и озадачилась. Присела на край кровати. Н-да уж, умница, привнесла ещё одну ассоциацию полезную.
— А за каким тогда хером ты спрашивал, кто звонит, мудак? — вполголоса спросил я у телефона.
Как-то я даже не заметил этого момента — когда она взяла меня в оборот. Просто вдруг — р-р-р-раз! — и она сверху. И мой болт всё ещё у неё. Так-то, в целом, интересная позиция, но делать-то чего-то н…
Но я рано расслабился. Лишь только успокоился желудок, боль всверлилась в мозг с новыми силами. Я застонал сквозь стиснутые зубы. Сколько? Сколько мне придётся так жить? Часа три? Четыре? Как бы не п…
Хотя что это я гоню, а? Какой из меня подросток? Я взрослый мужик и сам решаю свои проблемы!
— Меня ничего не раздражает, Семён, — улыбнулась Аня. — Я здесь для того, чтобы помочь тебе разобраться в себе.
— Вот почему все мужики такие остолопы? — Ольга Петровна в сердцах стукнула ладонью по столу. — Гоша! Ты уроки сделал?
— А то свалю в прекрасное далёко, а там скажут: и на фиг ты нам такая нужна красивая, ничего не умеешь даже. Так хоть танцевать научусь.
Вот опять мы как-то незаметно скатились на «вы». Плакал мой секс, Аня меня затащила на территорию профессионализма. Может, и выйдет толк, конечно… Хотя и вряд ли. Шесть сезонов нам потребовалось, что…
Я сделал ещё глоток. Хороший вопрос… Правильный вопрос.
Вот самое хреновое — когда даже предположить не можешь, за что тебя казнят.
Зря Константин Павлович боится. Эта женщина налету всё читает и схватывает. Ей мгновение нужно, чтобы переключиться. Катя вот до сих пор глазами хлопает, а мама уже запустила новую программу, обработ…
— Ты боишься? — решил я выяснить всё прямо.
Мама удивилась в третий раз. Даже растерялась. Мне ведь полагалось покраснеть и либо начать мямлить, либо резко огрызаться.
Она не договорила. Хотела, наверное, сказать что-то вроде «много раз на свидания ходил». Ну, почти угадала, чего уж. Хотя не так уж много. Первых свиданий в моей жизни было… Сколько? Пять, что ли. И …
Конечно, мама. Вместе со всеми — оно завсегда лучше. Спокойнее. Безопаснее.
— А что это — ад? — спросил я, поёжившись.
Я рывком сел у себя в постели. Сердце бешено колотилось в тщедушной подростковой груди.
— Как тебе такое, Набоков? — зачем-то пробормотал я и, запулив окурок щелчком с балкона, вошёл в дом.
— А с такого! — махнул я рукой и тут же вздохнул, растеряв весь запал. — Писатель я…
— Семён? — послышался из-за двери голосок Кати. — Ты там как?
— На всё намекаю, Сём. Вообще — на всё. Вот все стараются, цели ставят, задачи всякие. А что потом? Достигнут — и бухают на радостях. Ну раз побухал, два побухал. Ну, десять. А потом — дядя Петя. И п…
Аня мужественно подобрала челюсть, отвисшую после моего заявления.
Медленно и как-то непередаваемо эротично Аня сняла очки и положила их на стол. Я вспотел. Всё-таки, когда девушка снимает очки, это… Это…
— Мам, я понимаю, что тебе хочется решить все проблемы просто: убедить меня забыть Катю. Но проблема не в ней, и никогда в ней не была. С тем же успехом можно выбросить чайник. Больше денег у нас от …
— Восьмой микрорайон, — прочитал я. — Одиннадцать… А смысл?
Шмыгнув носом, она чуть отстранилась и посмотрела куда-то вверх.
— Ань, — крикнул я, — ты скоро ванну освободишь?
И наклонился вперёд — просто посмотреть. Мне интересно было посмотреть всё, что меня окружало, другими глазами. Глазами путешественника во времени.
Собака шоркалась у двери, дышала. Несколько раз озадаченно гавкнула. Мы перестали дышать.
— Кто такой этот дядя Петя? Ты и в классе про него говорил.
Я чуть не рухнул. Вот те раз. Ещё один Семён на крохотный посёлок. Всё-таки иногда хорошо, когда у человека есть погоняло. Постараюсь забыть этот досадный факт. Вол и Вол, нормальное имя.
— Ладно, забей, потом поговорим, — оборвал я Гришу, который уже вот-вот готовился родить мудрую мысль.
— Да потому что какой смысл в обратном? Какой смысл идти по городу и орать: «Я особенный!»? Я рассказал о себе троим. Троим! Тебе, Гоше и Кате. В результате Гошу я потерял, Катю — практически тоже. П…
— Её, — прошептал я, покачиваясь с пятки на носок, глядя в облупленный подоконник. — У каждого она своя. Мы можем звать её душой. Но я назвал бы её — анимой. Анима — душа… Женская составляющая психик…
Вот это было внезапно. Чего угодно ожидал — не такого.
— Итак, в этой метафоре, как я поняла, Катя — вода, дающая облегчение. Я — это когда вы достаёте онемевшую руку из воды. Ненадолго становится легче, но скоро вернётся боль. Пожалуй, нам осталось выяс…
— Добро пожаловать в реальный мир, детка.
— Я позволила тебе сесть за руль, даже не задумавшись! Мне было страшно, я растерялась и инстинктивно потянулась к кому-то, кто сильнее, мудрее, опытнее меня! Но это ведь не так, это — ты, двенадцати…
Настал мой черёд почесать нос. Про Цыгана и Француза я что-то слышал во времена первой молодости. Цыгана даже видел — кабан немаленький и уже не школьник. Ну и студенчество его явно не засосало. Его …
За такими мыслями зубы я чистил очень долго, тщательно. Вот, кстати, что я могу хорошего сделать для себя: заботиться о зубах! В сопляческом возрасте в голове как-то не откладывается такая простая мы…
— Вот, блин! — надулся Гоша. — Откуда у тебя столько хороших девушек?
— Не надо! — сказала она. — Он на тебя очень злится. Я ему не сказала, конечно, что вчера с тобой была, но…
Трястись он стал меньше, но пилитель из него был хреновый. Прут даже до половины не довёл, а ведь Рыба начинал.
Всё тело болело, в голове была какая-то каша.
— Да знаю я. Чего сдох-то? Жена больно хорошая была?
Эта ночь достойна быть воспетой в стихах. Если бы мне было до стихов — я бы воспел, но мне было не до стихов. По крайней мере — не до своих.
Глаза Цыгана налились кровью, я понял, что попал по-полной.
Ага, Вол. Уже какая-то информация. Интересно, это потому, что Володя, или потому, что его все е*ут? Надо будет спросить потом. Хотя нет, не надо.
Сам он тут же прошёл туда и зашумел водой. Это обнадёживало. Я скинул ботинки, снял куртку.
— О, ты чё делаешь? — раздался голос сбоку.
Ведь такое дерьмо, как я, просто хлопнуло бы дверью перед носом левого сопляка, пришедшего попросить о помощи, и перекрестилось.
— Окей, не вопрос. Мне раздеться? Постель расстелить?
Она всегда чудовищна, как бы ни старался комитет по борьбе со смертью это скрыть. Но в смерти есть жизнь.
— Вот как? За тридцатник? — Аня что-то нацарапала в блокноте. — Расскажешь подробнее? Почему ты, в таком возрасте, так молодо выглядишь?
Я осторожно, стараясь не вступать в телесный контакт, отобрал бутылку у Лёхи. Судя по количеству, он ещё даже отпить не успел. Протянул Кате.
— Ну здравствуй, Сёма, — сказал мужик, доплыв до ближнего конца бассейна. Он остановился, сложил руки на бортик и с осуждением на меня поглядел. — Сдох?
Гоша кивнул и, как верный телохранитель, взглянул на Катю — пошли, мол, хозяин повелел. Когда они вышли — последними — я приблизился к столу Екатерины Михайловны. Она на меня не смотрела.
И ведь он был прав, этот мудрый человек, произносящий эти гениальные слова. Ну, я, то есть. Ритуальные пляски меня всегда вводили в депрессию. Будь то похоронные процессии, свадебные церемонии, или в…
— Знал его, мальчик? — спросила шедшая последней женщина с заплаканным лицом.
— Семён! — Аня пощёлкала пальцами у меня перед лицом. — Я говорю важные вещи.
— Да так, для толпы постоять… Ты не забивай голову, Сёма, у нас материи сложные. Давай говори, чё звал.
— Ну? Как ты тут? Успокаиваешься? — грубовато-участливым голосом произнесла эта немолодая женщина в очках с чёрной оправой.
Принимал вроде трезвый дядька, в круглых очёчках, в верхонках и с замусоленной тетрадкой. Вопросов никаких не задавал. Когда мы с Цыганом, матерясь и умирая, перевалили здоровенную дуру через борт же…
— Если я начну ломать трагедию — вы ахнете, — честно предупредил я.
Он включил поворотник и выехал на дорогу. Поддал газу, включил третью передачу.
— Господи, он ведь может записать номер машины…
— Это называется рояль в кустах, — сказал я, напяливая правый ботинок. — Или бог из машины. Или бог из рояля. А может, бог в кустах. Все варианты прекрасны, кроме рояля в заднице у бога. У тебя есть …
Вдруг меня отвлёк плеск воды. Я посмотрел в сторону бассейна. Там плавал полный лысеющий мужик в боксёрских трусах. Шумно отдуваясь и отфыркиваясь, он проплыл к дальней стенке, оттолкнулся и двинул о…
Рыба посмотрел мне в глаза, кивнул и отвёл взгляд. С грохотом покатился по пустынному двору невидимый камень, рухнувший с Рыбьей души.
— Те чё? — сказал он вместо здравствуйте.
Но в тот миг, когда мои ноги расстались с подоконником, и сердце радостно раскрылось навстречу смерти, в меня вцепились чьи-то руки, штук в количестве четырёх.
— Звездануться — история, — добавил Гоша. — Книжку писать можно.
Я вспомнил. И понял. Да, мутная вышла история — нашли прошлой зимой пацана. Повесился на ремешке от собственной сумки. Слухи разные ходили, но официально вроде как самоубийством всё обозвали. А тут —…
Гоша ничего не понял. Потом он понял, что ничего не понял, и принял это. С ним мы друзья. Часто гуляем с ним и с Катей. Вместе нам весело.
Всегда она так кричала, таким вот перепуганным голосом, как будто всё ждала, что придут грабители вместо Гоши и изнасилуют.
Но вот щёлкнул замок, и я нехотя убрал палец с кнопки. Дверь открылась, передо мной оказался лысеющий мужчина в светло-зелёных шортах до колен и в майке, растянутой выпирающим пузом.
— Ну так иди Рыбину отдай. Ты давай, это… с криками, с предъявами и желательно — в режиме монолога. Я так за**ался, что реагировать вообще не хочу, уж прости.
Мама вздохнула. Мама посмотрела в тёмное окно.
Ничего тут особенного не было. Просто обрыв, а далеко внизу, метрах в тридцати, наверное, бликует, переливается вода. Дальше, если посмотреть прямо, можно увидеть какую-то станцию на реке, ярко освещ…
— Я не только помню, как говорил, я помню, как работал. Эти воспоминания наполненны болью и отчаянием.
— Один на один с ним пойдёшь? — спросил Лёха.
Далеко мы не ушли. У самого подъезда, покряхтывая от невыносимой тяжести бытия, стояла белая трёхдверная «Нива». С пассажирского сиденья как раз с важным видом выбирался Рыба. Гоша, увидев его, засты…
Эта сибирская практика — сбор бутылок — была мне знакома не понаслышке. В детстве это был один из самых простых и действенных способов разжиться мелочью на жвачку, или шоколадку. Пятьдесят рублей бут…
— Ты не базарь, слышь! — тут же начал пухнуть Цыган. — Я за тачку отвечаю.
Аня сделала ещё одну пометку в своём красивом блокноте.
— Ладно, давай пораскинем, — предложил я. — Рыба — отморозок. И у него таких знакомых отморозков — камаз с прицепом. Мы не в кино, чтобы изучить за неделю каратэ и всех их отп**дить. Следовательно, в…
Разумеется, по посёлку уже ходили легенды о том, как кто-то выиграл там чуть ли не миллион. Говорили о каких-то хитрых планах: сколько кидать, когда кидать, как кидать и т. п. В детстве меня это вооб…
— Да тупо всё, дядя. Ту-по. Не объяснишь, пережить надо. Вдруг понимаешь, что тебе уже — за тридцатник, ты работаешь на хреновой работе, перспектив — ноль, талантов… Ну, я писатель, да. Меня человек …
Успех был поразительным. Мне удалось в чём-то убедить маму. Я с трудом скрывал восторг, разливая заварку по чашкам. Конечно, мама не признала поражения открыто. Но я слишком хорошо её знал, чтобы исп…
— Да пацанчик, вон, сосед мой, — кивнул Лёха в мою сторону. — С Рыбой чё-то порамсили, попросил стрелу забить, порешать, чё-кого.
Что ж, мне всё равно понадобится некий триггер. Пусть это будут сигареты. Последняя будет означать — пора.
Что ж, я — образцовый обыватель. Всё, что могу произвести при жизни — говно. Я в этом мастер.
Я решительным шагом приблизился ко второй парте в первом ряду и мрачно навис над сидящим там блондином в наглухо застёгнутой олимпийке.
Мы сидели на крыше до тех пор, пока не закончилось пиво и Катя не начала клевать носом. Тогда я, как истинный джентльмен, почёл своим долгом проводить даму до постели. Спустились мы тем же путём, что…
— Ну и как оно живётся, в отчислении? — спросил Гошин папа, выставив на столик вазочку с крекерами.
Блевать больше было нечем, и я начал хлебать воду, чтобы заполнить офонаревший желудок хоть чем-то. Ночь предстояла длинная…
— Я тебя сейчас похороню тут, слышь, — прошипел он.
— Красота какая! — ахнула Катина мама, появившись у неё за спиной. — Это ты Семён, да? Заходи! Кать, ну что ты стоишь?
— Я тоже нет. Ну, так, иногда, под настроение. И знаешь, что? Меня один момент возмутил. Мужчина занимается с женщиной анальным сексом, а потом — тут же, этим же членом лезет ей… В другое отверстие. …
Только я это сказал, как ножовка провалилась в пустоту, и прут весело затрепетал.
От тушёной картошки Катя не отказалась. Я тоже накидал себе в металлическую тарелку, врубил сразу обе конфорки электроплиты. Блин, без микроволновки всё-таки жизни нет. Вот казалось бы, мелочь — а ка…
— Всё нормально, — прошептал я. — Можете меня обнять, если хотите. Не обещаю, что сдержу спонтанную эрекцию, но влюбляться и хватать за грудь не стану точно.