Все цитаты из книги «Завтрак у Тиффани»
– Пошевели мозгами. Ты что, не видишь, – ему спокойнее чувствовать себя в пеленках, чем в юбке. Другого выбора у него нет, только он очень болезненно к этому относится. Он хотел зарезать меня столовы…
– Не путайте меня. Знаете вы, о ком я говорю? Ну и прекрасно. Так вот, вчера вечером заявляется сюда этот самый мистер И. Я. Юниоши и подкатывается к стойке. Я его не видел, наверно, больше двух лет.…
Ага, дипломат решил смыться. Что ж, меня это не удивило и нисколько но опечалило. Но какой же подлец!
И я вдруг почувствовал. Глядя, как вспыхивают ее разноцветные волосы под красно-желтым, прорвавшимся сквозь листву солнцем, я вдруг ощутил, что люблю ее настолько, чтобы перестать жалеть себя, отчаив…
– И главное, непонятно. Раньше мне казалось, что это должно быть сразу видно. Но подумать только, она выглядит совершенно здоровой! И даже чистой. Вот что самое удивительное. Ну разве скажешь по ней,…
– Хорошо. У этой крысы есть свои оправдания. Но он гигантская крыса. Крысиный король, как Расти. И Бенни Шаклетт. Ах, пропади я пропадом, – сказала она, кусая кулак, совсем как обиженный ребенок. – Я…
– Эй, пусти меня, детка. Ты же меня любишь. Меня все любят. Разве я не заплатил по счету за пятерых твоих друзей, а я их и в глаза раньше не видел! Разве это не дает мне права, чтобы ты меня любила? …
– Смотрите, мистер Белл, не вздумайте влюбиться в лесную тварь, – посоветовала ему Холли. – Вот в чем ошибка Дока. Он вечно таскал домой лесных зверей. Ястребов с перебитыми крыльями. А один раз даже…
– Спасибо, козлик. И спасибо, что ты оказался таким плохим наездником. Не заставил бы ты меня изображать амазонку – есть бы мне тогда бесплатную кашу в доме для незамужних мамаш. Спорт, как видишь, о…
Я прожил в этом доме около недели, прежде чем заметил, что на почтовом ящике квартиры № 2 прикреплена странная карточка, напечатанная красивым строгим шрифтом. Она гласила: «Мисс Холидей Голайтли», и…
– Что с тобой? Хочешь мне испортить настроение? День такой прекрасный – перестань!
А я сказал: «Ну замолчи!» – чувствуя себя чужим, ненужным – как буксир в сухом доке рядом с праздничным лайнером, который, весело гудя, в облаке конфетти пускается в путь к далекой гавани.
«Помидорчик мистера Томато исчез. Предполагают, что бандиты разделались с сообщницей».
– Ее? Нет, только скульптуру. А какая разница? Можете сами прочесть, что здесь написано. – И он перевернул одну из фотографий. На обороте была надпись: «Резьба по дереву, племя С, Тококул, Ист-Англия…
Спальня ее была под стать гостиной, в ней царил тот же бивачный дух: чемоданы, коробки – все упаковано и готово в дорогу, как пожитки преступника, за которым гонятся по пятам власти. В гостиной вообщ…
Oн с треском выдвинул ящик кассы и достал конверт из толстой бумаги.
– Во-первых, там просто не позволят кому попало навещать заключенных.
Жозе отвернулся, не в силах глядеть на иглу.
– А, это… – Он улыбнулся довольно пренебрежительно. – Они оказали нам большое одолжение, Расти и Мэг. Мы очень смеялись. Они думали, что разбили наше сердце, а мы все время хотели, чтобы они убежали.…
– Я живу в «Барбизоне». Риджент 4-5700. Спросите Мэг Уайлдвуд.
– Это уже из моего приданого. Каждую годовщину мы должны были прикладываться – такая была идея. Слава богу, другого приданого я так и не купила. Мистер Белл, дорогой, три бокала!
– Детка в ванной, – сказал он, ткнув сигарой в ту сторону, откуда доносилось шипенье воды. Комната, в которой мы стояли (сидеть было не на чем), выглядела так, будто в нее только что въехали; казалос…
Он повторил вопрос, словно переводя его на другой язык.
– Какая мерзость! А еще называется друг. Ну и свинья!
– Я ведь тебе говорила. Мы просто встретились однажды у реки – и все. Мы чужие. Мы ничего друг другу не обещали. Мы никогда… – проговорила она, и голос у нее прервался, а лицо пошло судорогой, покрыл…
В тот вечер фотографии Холли появились на первых страницах «Джорнэл америкен», «Дейли ньюс» и «Дейли миррор». Но к лошади, которая понесла, эта популярность не имела отношения. Как показывали заголов…
«Мисс Холидей Голайтли. Путешествует», – а на обороте детским, нескладным почерком было нацарапано: "Большое тебе спасибо, милый Фред. Пожалуйста, прости меня за вчерашнюю ночь. Ты был просто ангел. …
– В следующую субботу. Жозе купил билеты.
– Судя по твоим рассказам, да. Как будто ты их пишешь и сам не знаешь, чем они кончатся. Ну так я тебе скажу: зарабатывай лучше деньги. У тебя дорогие фантазии. Вряд ли кто захочет покупать тебе клет…
В спальне от запаха разлитых духов у меня запершило в горле. Я наступил на темные очки Холли – они валялись на полу с расколотыми стеклами и сломанной оправой. Может быть, поэтому Холли, неподвижно л…
Он ожидал проявлений восторга, и я был бы не прочь доставить ему такое удовольствие, но беда в том, что я в жизни не слыхал об О. Д. Бермане. Выяснилось, что он голливудский агент по найму актеров.
Если это был не четверг, день ее визитов в Синг-Синг, и если она не отправлялась в парк кататься верхом, Холли едва успевала встать к моему приходу. Иногда по дороге с работы я заходил к ней, пил с н…
– Они думают, что ты – мой соблазнитель. Парень, который меня подвел. – И на мое предложение просветить их на этот счет ответила: – Не могу. Они не говорят по-английски. Да и зачем портить им удоволь…
– Зажги мне сигарету, милый, – сказала она, стащив с головы купальную шапочку и встряхивая волосами. – Это я не тебе, О. Д. Ты зануда. Вечно брюзжишь.
– Дождь там бывает – это я знаю. Жара. Дождь. Д-д-джунгли.
– Кстати, я не намерена притворяться, будто не знаю, что он богат. Даже в Мексике земля стоит денег. Ну-ка, – сказала она, поманив меня, – пойдем поймаем О. Д.
– Займись своим делом, Расти. А когда я буду готова, мы пойдем есть, куда ты захочешь.
– А вы, я вижу, не больно волнуетесь. Господи, да ей десять лет могут дать. И больше! – Он вырвал у меня газеты. – Вы знаете ее дружков. Богачей. Идем в бар, будем звонить. Девчонке понадобятся защит…
– Помни, – сказала она уходя, – я его агент. И еще одно: когда позову, приходи, застегнешь мне молнию. А если кто постучится – открой.
– Миленький вы мой, ну зачем вы сердитесь? Я больше не буду. Пожалуйста, не сердитесь. – Голос приближался, она поднималась по лестнице. – Тогда я, может, дам вам сделать снимки, о которых мы говорил…
– Просто я не знал, что вы ее любите. Так любите. Я пожалел о своих словах – они привели его в замешательство. Он сгреб фотографии и сунул в конверт. Я посмотрел на часы. Спешить мне было некуда, но …
– О господи Иисусе! Какие же мы чужие? Он был мой. Тогда я дал ей слово: я сказал, что вернусь и найду ее кота.
Позавтракали мы в закусочной парка. Потом, обойдя стороной зоосад (Холли сказала, что не выносит, когда кого-нибудь держат в клетке), мы бегали, хихикали, пели на дорожках, ведущих к старому деревянн…
– Ну, балда, – сказала она, игриво шлепнув меня сумочкой, – сейчас мне некогда мириться. Трубку мира выкурим завтра, идет?
– В своем роде это, пожалуй, честно. И даже трогательно.
– Слушай, – и взяла меня за подбородок, – я рада за тебя. Честное слово, рада.
– Эй, детка! – крикнул он, потому что дверь закрывалась перед его носом.
– Нет, правда? Ты уверен? Скажи. Ты мог убиться насмерть.
Теперь она окончательно влезла в комнату – стояла у окна и глядела на меня. Раньше я ее не видел без темных очков, и теперь мне стало ясно, что они с диоптриями: глаза смотрели с прищуром, как у ювел…
Она сняла темные очки и прищурилась. Глаза ее были словно расколотые призмы; голубые, серые, зеленые искры – как в осколках хрусталя.
Рыжий кот спрыгнул с ящика и потерся о его ногу. Он поднял кота носком ботинка и отшвырнул; смотреть на это было противно, но он, видимо, был так раздражен, что кот в эту минуту для него просто не су…
На черных часах позади стойки не было еще и двенадцати, а мы уже выпили по три коктейля.
– И собственную п-п-плоть и кровь ты зовешь дураком?
– … и знаешь, как ни странно, она довольно модная манекенщица. Что очень кстати, – сказала Холли, прыгая на одной ноге и застегивая подвязку. – Не будет целый день мозолить глаза. И мужикам на шею ве…
– Это-то правда. Остальное – неправда. Но ты, милый, такую трагедию устроил из своего детства, что я решила с тобой не тягаться.
– Только не забудь, корми, пожалуйста, кота, – наставляла меня Холли, пока агенты толкали ее вниз по лестнице.
На своей станции я купил газету и выяснил, прочтя конец фразы, что невеста Расти – прелестная манекенщица родом из Арканзаса, мисс Маргарет Тетчер Фицхью Уайлдвуд. Мэг! Ноги у меня ослабли до того, ч…
– Умоляю, не поднимайте шухера. Я обойдусь нашатырем. Холли, душенька, – сказала она, слегка подтолкнув ее, – не утруждай себя. Я сама могу представиться.
«Еще одна женитьба Троулера». Этот заголовок я увидел в метро, где-то в Бруклине. Газету держал другой пассажир. Единственно, что мне удалось прочесть: «Резерфорд (Расти) Троулер, миллионер и бонвива…
– Холли, это глупо. Ты же ни в чем не виновата. Потерпи, все обойдется.
– Спасибо, дорогой, что проводили – вы ангел.
С тех пор Холли не говорила о брате; только один раз. Звать меня Фредом она перестала. Июнь, июль, все жаркие месяцы она провела в спячке, словно не замечая, что зима давно уже кончилась, весна прошл…
Однако знакомство наше состоялось только в сентябре, в один из тех вечеров, когда впервые потянуло пронзительным осенним холодком. Я был в кино, вернулся домой и залез в постель, прихватив стаканчик …
– Ну, покупает кто-нибудь то, что вы пишете?
Он пришелся на тридцатое сентября – день моего рождения, хотя на дальнейших событиях это не отразилось. Правда, я надеялся получить от родных поздравление в денежной форме и с нетерпением ждал утренн…
Не буду описывать и ее попыток одолеть португальский – столь же тяжких для меня, как и для нее, потому что всякий раз, когда бы я к ней ни зашел, на патефоне крутилась пластинка с уроком португальско…
– Мне ни к чему эти самые страсти, – сказала Мэг умиротворенно, и спицы ее снова засверкали на солнце. – Все равно я его люблю. Известно тебе, что я ему связала десять пар носков меньше чем за три ме…
– Вы, наверно, думаете, что я очень наглая. Или tres fou4. Или еще что-нибудь.
– Посетители изо всех сил стараются получше выглядеть, и это так приятно, это страшно мило, женщины надевают самое нарядное, что у них есть, даже старые и совсем бедные, они стараются хорошо выглядет…
– Прилично я выгляжу? – шепнул он, подтягивая узел галстука.
Но там не было никого, кроме хозяина. Бар Джо Белла не очень людное место по сравнению с другими пивными на Лексингтон-авеню. Он не может похвастаться ни неоновой вывеской, ни телевизором. В двух ста…
– Слушай, сынок, – сказал он рассудительно. – Я не говорю, что они ей родные дети. Их собственная незабвенная мать – золотая была женщина, упокой господь ее душу, – скончалась в тридцать шестом году,…
– И от меня получишь подарок. Если только свадьба состоится.
Холли терла лоб, размазывая кровь с порезанного пальца.
– Миленький, простите! Я опять потеряла этот дурацкий ключ.
Я пошел прямо к себе, взял клетку, снес ее вниз и поставил у ее двери. Вопрос был исчерпан. Вернее, так мне казалось до следующего утра, когда, отправляясь на работу, я увидел клетку, водруженную на …
– Сегодня среда, да? Значит, до субботы я намерена проспать, чтобы как следует отоспаться. В субботу утром я смотаюсь в банк. Потом забегу к себе на квартиру и заберу там пижаму-другую и платье получ…
– Если хочешь знать, тебе все-таки п-п-повезло. Одно по крайней мере можно сказать о Расти. Он американец.
Шофер кадиллака был человек светский, он принял наш наспех упакованный багаж вполне учтиво и сохранял каменное лицо всю дорогу, пока машина неслась по городу сквозь утихающий дождь, а Холли снимала с…
Затем картина стала яснее и одновременно загадочнее.
– Ничего. Просто каждый раз забываю, что подходит четверг. Понимаете, по четвергам я должна успеть на поезд восемь сорок пять. Там очень строго насчет часов свиданий, поэтому, когда вы приезжаете к д…
– Слушай, Холли, – начал я, приказывая себе: будь сильным, рассудительным, будь ей опорой, – слушай, Холли, все это не шутки. Надо подумать о будущем.
ПОЛУЧИЛИ ИЗВЕСТИЕ НАШ ФРЕД УБИТ В БОЮ ТОЧКА ТВОЙ МУЖ И ДЕТИ РАЗДЕЛЯЮТ СКОРБЬ ОБЩЕЙ УТРАТЫ ТОЧКА ЖДИ ПИСЬМА
Ей нельзя было дать и двенадцати лет – палевые волосы зачесаны назад, глаза без темных очков, чистые, как дождевая вода, – не верилось, что она больна.
Джо Белл – мы сидели у него в баре – принял заказ неохотно.
– Добрый, милый мистер Белл. Посмотрите на меня, сэр.
– Может, это и нормально, милая, но я предпочитаю быть естественной. – Холли замолчала, докрашивая коту усы. – Слушай, если ты не можешь запомнить, не выключай свет.
Под проливным дождем я поймал такси и по дороге даже подумал: а вдруг она здесь, вдруг я снова увижу Холли?
– Все равно, так говорить – это дурной тон. О мальчике, который сражается за тебя и за меня – за всех нас.
– Не смейте меня трогать! Я позову полицию, – угрожала она, пока он выталкивал ее за дверь, ругаясь по-португальски.
– Ну, ты, наверно, читал о нем в газетах, – сказала она, откусив яблоко. – Его зовут Салли Томато, и я говорю по-еврейски куда лучше, чем он по-английски; но он очень милый старик, ужасно набожный. Е…
– Позволь уж нам самим об этом договориться.
Я посмотрел на «нее» еще раз; да, теперь я уже мог узнать Холли в этой щурившейся толстощекой девчонке. И я сразу понял, кто этот человек.
– Знаю. Поэтому я и хочу, чтобы вы уснули. Если я не остановлюсь, то расскажу вам о Салли. А я не уверена, что это будет честно с моей стороны. – Она молча пожевала волосы. – Они, правда, не предупре…
Мистер Арбак недоуменно глядел на запертую дверь.
– Нет, и вовсе я не холодная к-к-котлетка. Я человек с горячим сердцем. Это во мне главное.
Он, казалось, был не против, но его постигло разочарование, потому что она сползла на пол и осталась сидеть там, бубня себе что-то под нос.
– И вы решили, что кто-то завещал вам миллион?
Для нее я тоже припас маленький пакет, который показался мне еще меньше, когда я увидел на кровати обвязанную красной лентой диво-клетку.
Я хотел, и еще как; сердце стучало, руки тряслись, когда я завинчивал банку с мазью.
– Да ничего, птичка. Я б-была наверху, работала с Юниоши. Рождественский материал для «Ба-базара». Но ты, кажется, сердишься, птичка? – Она одарила гостей широкой улыбкой, – Вы, р-р-ребята, не сердит…
– А они и не позволяют. Знаешь, какая там волынка. Считается, что я его племянница.
Она наклонилась над О. Д. Берманом, у которого, как и у многих маленьких мужчин в присутствии высокой женщины, глаза вдруг стали маслеными.
– Раз оно такое паршивое, отчего твой Расти никак с ним не расстанется?
– У меня там жуткий человек, – сказала она, ставя ногу на подоконник. – Нет, трезвый он очень мил, но стоит ему налакаться – bon Dieu3 – какая скотина! Не выношу, когда мужик кусается. – Она спустила…
– Ты, зануда. Вставай, – сказала Холли, натягивая перчатки.
– Погодите, я не сказал, что она участвовала в этом сознательно. Это не так. Но что было, то было. Передавала распоряжения, и всякая такая штука.
"Мисс Голайтли улыбнулась, когда репортер спросил ее, употребляет ли она сама наркотики. «Я пробовала марихуану. Она и вполовину не так вредна, как коньяк. И к тому же дешевле. К сожалению, я предпоч…
– Х-м-м, – и кисточкой смазала кота по усам.
– Это лишь вопрос огорчения, – твердо заявил он. – Когда наступила печаль, прежде всего она бросает свой бокал. Бутылку. Книги. Лампу. Затем я пугаюсь. Я спешу за доктором.
– Ну, я бы вряд ли благодарила бога, если бы все мужчины были такие.
Это было похоже на танец: Берман плел ногами кружева, оттирая соперников. Но в конце концов он был вынужден уступить ее четверке партнеров, которые кулдыкали над ее косноязычными шутками, как индюки …
Дверь мне открыл странный тип. Пахло от него сигарами и дорогим одеколоном. Он щеголял в туфлях на высоких каблуках. Без этих дополнительных дюймов он мог бы сойти за карлика. На лысой, веснушчатой, …
– Ага, гениальной, правда? «Дикарочка моя Кэти». Господи, я вся изревелась. Десять раз ее смотрела.
– Ах ты господи, Луламей, – начал он и замолк, потому что Холли смотрела на него пустым взглядом, словно не узнавая. – Ой, золотко, – сказал он, – да тебя здесь, видно, не кормят. Худая стала. Как ра…
Холли была одна. Дверь она открыла сразу; она собиралась уходить – белые атласные туфельки и запах духов выдавали ее легкомысленные намерения.
– Я думала, что писатели все старые. Сароян, правда, не старый. Я познакомилась с ним на одной вечернике, и, оказывается, он совсем даже не старый. В общем, – она задумалась, – если бы он почаще брил…
Эти последние недели в конце лета и начале осени слились у меня в памяти – потому, быть может, что мы стали понимать друг друга так глубоко, что могли обходиться почти без слов; в наших отношениях ца…
Холли была арестована не в своей «роскошной квартире», а у меня в ванной. Я отмачивал свои ушибы в горячей воде с глауберовой солью; Холли, как заботливая нянька, сидела на краю ванны, собираясь раст…
– По-моему, вы можете попасть в неприятную историю, – сказал я и выключил лампу. Она была уже не нужна – в комнате стояло утро и на пожарной лестнице гулькали голуби.
Ростом она была под метр восемьдесят пять – выше большинства гостей. Они выпрямились и втянули животы, словно стараясь стать с ней вровень.
– А как же я? – спросила она шепотом и опять задрожала. – Мне страшно, милый. Да, теперь страшно. Потому что это может продолжаться без конца. Так и не узнаешь, что твое, пока не потеряешь… Когда на …
– Да, – сказала Холли сонным голосом, в котором сна и не бывало. – Скорее мне, чем тебе.
– Через много лет, через много-много лет один из этих кораблей привезет меня назад – меня и девять моих бразильских ребятишек. Да, они должны это увидеть – эти огни, реку… Я люблю Нью-Йорк; хотя он и…
– Развелась с ним? Конечно, я с ним не разводилась. Мне-то было всего четырнадцать. Брак не мог считаться законным. – Холли пощелкала по пустому бокалу. – Мистер Белл, дорогой, еще два мартини.
Сразу было видно, что прачечная для Холли – серьезная проблема: комната была завалена одеждой, как женская раздевалка при физкультурном зале.
Св. Христофор (ум. ок. 250 г.) – христианский мученик. Покровитель путников.
– Нет, – сказал он и покачал головой. – Я вам скажу почему.
– Перестань упрямиться. Тебе надо подружиться с О. Д.
– У меня на карточке? – сказала она смущенно. – По-твоему, это смешно?
– Вполне с тобой согласна, но я думала, что она тебе нравится.
Я снова вызвал Калифорнию. Линия была все время занята, и, когда мне наконец дали О. Д. Бермана, я уже выпил столько мартини, что ему самому пришлось объяснять мне, зачем я звоню.
Здесь: необыкновенными, экзотическими (франц.).
– Ладно, Angst. А как ты от него спасаешься?
Глядя в ручное зеркальце, она мазалась и пудрилась до тех пор, пока на лицо не осталось и следа от ее двенадцати лет. Она накрасила губы одной помадой и нарумянила щеки другой. Подвела веки черным ка…
Внезапно, как дикари из засады, на тропинку из кустарника выскочили негритята. С улюлюканьем и руганью они начали швырять в лошадей камнями и хлестать их прутьями.
– Лошадей я обожаю, зато бейсбол терпеть не могу. – Что-то в ее тоне приказывало, чтобы я выкинул из головы Салли Томато. – Ненавижу слушать бейсбольные репортажи, но приходится – для общего развития…
Джо Белл с презрением поставил перед нами по коктейлю.
– Не думай, что я хочу избавиться от наследника. Но у меня там есть лошадка, моя милая старушка Мейбл Минерва, и я не могу уехать, не попрощавшись с ней.
– И зря. Выпендривается. Но, с другой стороны, вы правы. Она не выпендривается, потому что на самом деле ненормальная. И вся муть, которую детка вбила себе в голову, – она в нее верит. Ее не переубед…
– А, ерунда. Что тут непристойного – поглядеть на человека, который тебе правится. Мужчины такие красивые – многие из них, – Жозе тоже, а если тебе и поглядеть на него не хочется, то я бы сказала, чт…
Потом их стало четверо, и я потерял сознание.
– Не смешно. Просто вызывает любопытство.
– Но не убился. Благодаря тебе. Спасибо, ты спасла мне жизнь. Ты необыкновенная. Единственная. Я тебя люблю.
– Здравствуй, Док, – сказала она мягко и поцеловала его в щеку. – Здравствуй, Док, – повторила она радостно, когда он поднял ее в воздух, чуть не раздавив в своих объятиях.
Я просто остолбенел и покорно дал вывести себя на улицу.
Однажды в конце дня, ожидая автобуса до Пятой авеню, я увидел, что на другой стороне улицы остановилось такси, из него вылезла девушка и взбежала по ступенькам Публичной библиотеки. Она была уже в дв…
Когда, довольный, вразвалочку, он вернулся к гостям, я не удержался и напомнил Холли, что она не ответила на его вопрос.
– Я хочу вам помочь. И могу. Вы даже не поверите, сколько у меня знакомых, которые знают больших людей. Я вам хочу помочь, потому что вы похожи на моего брата Фреда. Только поменьше ростом. Я его не …
– Нет. А он должен? – Потом осуждающе добавила: – Но он смеется.
– Как ты думаешь? Пожалуй, это самое подходящее место для такого бандюги, как ты. Мусорные ящики. Пропасть крыс. Масса бродячих котов. Чем тебе не компания? Ну, убирайся, – сказала она, бросив его на…
– В том-то вся и беда: это не такие рассказы, которые можно пересказывать.
– Буду ждать, – сказал он и закрыл дверь.
– Честно. Я ничего не чувствую. Кроме стыда.
Но они были не нужны – глаза ее сами собой закрывались.
В феврале Холли отправилась путешествовать с Мэг, Расти и Жозе Ибаррой-Егаром. Размолвка наша случилась вскоре после ее возвращения. Кожа у Холли потемнела, как от йода, волосы выгорели добела, и вре…
– Я верю. Только шанс ли я для него – вот вопрос.
Дверь в ванную она оставила открытой и разговаривала со мной оттуда; за шумом и плеском воды слов почти нельзя было разобрать, но суть их сводилась вот к чему: я, наверно, знаю, что Мэг поселилась зд…
– Пошли в «Сторк-клуб». Будем веселиться, – сказала она и рухнула как подкошенная.
– Сюда, доктор Голдман, – сказал он, кивнув своему спутнику.
Потом шел подзаголовок: «Призналась, что сама употребляет наркотики».
– Жозе говорит, что я готовлю лучше, чем в «Колонии». Скажи, кто бы мог подумать, что я прирожденная кулинарка? Месяц назад я не умела поджарить яичницу.
Она остановилась, чтобы выслушать все недоуменные вопросы, – в них не было недостатка.
– А, гадство, – сказала она и загасила окурок. – Но очень может быть, что меня не поймают. Если только ты не будешь разевать bouche16. Милый, не презирай меня. – Она накрыла ладонью мою руку и пожала…
– Я буду скучать. И Джо Белл. И, ну… миллионы. Салли. Бедный мистер Томато.
– Мне какое дело? Хотите в пекло – валяйте! А я вам не помощник.
– Несколько лишних прогулок в туалет. Только обещай мне, что никогда никого туда не посадишь.
– Не возражаешь? Я только минуту отдохну. И давай не будем разговаривать. Спи, пожалуйста.
С бокалом мартини подошел Расти Троулер и подал его, на меня не глядя.
– Ты меня не любишь, – пожаловался он, словно они были одни.
Утренние лучи словно пронизывали ее насквозь, она казалась светлой и легкой, как ребенок. Натянув мне на подбородок одеяло, она легла рядом.
У. Гилберт (1836 – 1917) – английский поэт и драматург, Л. Салливан (1842 – 1900) – английский композитор. Авторы популярных комических опер.
Он имел в виду остальных четырех ребят на фотографии: двух босоногих девочек и двух мальчиков в комбинезонах. Ясно – этот человек не в себе.
– А может быть, неправда, что ты с четырнадцати лет живешь самостоятельно?
– Умерла. Или в сумасшедшем доме. Или замужем. Скорей всего, вышла замуж, утихомирилась и, может, живет тут, где-нибудь рядом с нами.
– Про что ты тут сплетничаешь, О. Д.? – Холли, кое-как завернутая в полотенце, зашлепала по комнате, оставляя на полу мокрые следы.
– Назови мне что-нибудь такое, – сказал я спокойно, – в чем есть смысл. По твоему мнению.
Возле Вулворта она схватила меня за руку.
Это несколько рассердило даму, и она двинула Холли со страшной силой. С такой силой, что голова Холли мотнулась набок, склянка с мазью вылетела из рук и раскололась на кафельном полу; после чего я, в…
Не считая адвоката, нанятого О. Д. Берманом, я был единственным, кого допустили к Холли. В палате были еще больные – три похожие на близнецов дамы, которые без недоброжелательства, но откровенно меня…
– Давай сюда, – сказала она, похлопав меня по оттопыренному карману.
– Фред! – закричала она вниз. – Фред, дорогой! Где ты? Я слышал, как шагает вверх по лестнице Док Голайтли. Голова его показалась над перилами, и Холли отпрянула – не от испуга, а как будто от разоча…
Он повернул назад, и на лицо его расплылась улыбка облегчения – ага, она просто его дразнила.
Он подумал, не выставить ли заодно и меня, по крайней мере так я понял по выражению его лица. Но вместо этого он предложил мне выпить. В единственной уцелевшей бутылке, которую нам удалось найти, был…
– Et pourquoi pas?15 He думай, я не собираюсь цепляться за Жозе. По моей переписи он гражданин преисподней. Но с какой стати пропадать прекрасному билету? Раз уж за него уплачено? При том я ни разу н…
– Я бы им не дала, раз они не хотят платить, – сказала она, зевая.
Я бросился ее целовать, но она протянула руку.
– Милый, – попросила она, – открой, пожалуйста, тот ящик и достань мне сумочку. Девушке не полагается читать такие письма, не намазав губы.
– А я с ним согласна. Я два раза прочла рассказ. Одни сопляки и негры. Листья колышутся. Описания. В этом нет никакого смысла.
В понедельник, спустившись за утренней почтой, я увидел, что на ящике Холли карточка сменилась – добавилось новое имя: мисс Голайтли и мисс Уайлдвуд теперь путешествовали вместе. Меня бы, наверно, эт…
– Тебе понадобится четыре секунды, чтобы дойти отсюда до двери. Я даю тебе две.
– Смеяться тут нечего, сынок. Я усталый человек. Пять лет ищу свою хозяйку. Как пришло письмо от Фреда с ее адресом, так я сразу взял билет на дальний автобус. Ей надо вернуться к мужу и к детям.
Холли подошла сзади и застала меня за чтением: «Мисс Холли Голайтли из бостонских Голайтли превращает каждый день стопроцентного миллионера Расти Троулера в праздник».
– Но в конце концов он же сам признает, что он трус. И с его точки зрения, сама понимаешь…
– Слушайте-ка, – он шлепнул рукой по стойке, – это она и есть. Это ясно как божий день. Японец сразу ее узнал, как только увидел.
– Подходяще. Меня не интересуют мужчины моложе сорока двух. Одна моя знакомая идиотка все время уговаривает меня сходить к психоаналитику, говорит, у меня эдипов комплекс. Но это все merde5. Я просто…
Он вытащил бумажник. Бумажник был потертый, заскорузлый, как и кожа у него на руках, и почти распадался на части; так же истерта была поломанная, выцветшая фотография, которую он мне протянул. С нее …
Через Анды… Пока машина ехала по Центральному парку, мне казалось, что я тоже лечу, одиноко парю над враждебными, заснеженными вершинами.
Холли сразу меня прервала. Ей хотелось знать, что я думаю о почерке. Я ничего о нем не думал: убористое, разборчивое, невыразительное письмо.
Она вся напряглась, казалось, что трогаешь камень, нагретый солнцем.
– Но в конце концов он ведь знает, что я в положении. Ну да, милый. Шесть недель уже. Не понимаю, чему ты удивляешься. Я, например, не удивляюсь. Ни un peu12. Я в восторге. Я хочу, чтобы у меня было …
Она сдержала свое обещание мистеру Юниоши и, видимо, перестала трогать его звонок, потому что с этого дня начала звонить мне – иногда в два часа ночи, иногда в три, иногда в четыре; ей было безразлич…
Весна никогда меня не волновала; началом, преддверием всего казалась мне осень, и это я особенно ощутил, сидя с Холли на перилах у лодочного сарая. Я думал о будущем и говорил о прошлом. Холли расспр…
– Но почему, – хотел я знать, – почему такая истерика из-за Расти? На ее месте я бы радовался.
Я остался один у книжных полок; из книг больше половины было о лошадях, а остальные – о бейсболе. Прикинувшись, что я поглощен «Достоинствами лошадей и как в них разбираться», я смог беспрепятственно…
– И еще не так пожалеешь, если меня ударишь. Только что ты хотел, я по руке почувствовала. И опять хочешь.
– Если бы только я могла привыкнуть к мысли, что выйду за бразильца. И сама стану б-б-бразильянкой. Такую пропасть перешагнуть. Шесть тысяч миль, не зная языка…
– Да, милый, – приветствовала она меня, когда я подошел к ней на цыпочках с блоком сигарет «Пикаюн» и букетиком фиалок в руках, – я все-таки потеряла наследника.
– Как сказать. Тут, по-моему, не все чисто. Она улыбнулась.
– Совсем не болит, правда? – самодовольно спросил доктор, растирая ей руку ваткой.
– Это шанс для тебя, можешь мне поверить.
– Остановите здесь, – приказала она шоферу, и мы затормозили у обочины тротуара в испанском Гарлеме.
Холли не желала признать, что она понимает; однако, несмотря на толстый слой косметики, лицо выдавало ее.
– Х-Х-Холли, – сказала она, грозя пальцем, – ах ты темнила несчастная. Прячешь тут столько з-з-замечательных м-м-мужчин!
– Ты что, сынок, сомневаешься? Ты мне не веришь, что я говорю все как было?
Ответ был, видимо, исчерпывающий, и он успокоился.
– Очень может быть, что ты его и не любишь. Ну, ответила я на твой вопрос?
– Должны же быть какие-нибудь законы о самозванцах. Вы все-таки ему не племянница. А что это еще за сводка погоды?
– А-а… – сказал я с облегчением, – а-а… – непростительно возвышая голос, – киношка!
– Ее не Холли зовут. Раньше ее звали Луламей Барнс. Раньше, – сказал он, передвигая губами зубочистку, – пока я на ней не женился. Я ее муж. Док Голайтли. Я лошадиный доктор, лечу животных. Ну, и фер…
– Я – М-м-мэг Уайлдвуд из Уайлдвуда, Арканзас, – есть такое захолустное местечко.
Мэг подобрала спущенные петли и снова начала вязать.
Поэтому, когда в прошлый вторник, ближе к вечеру, зазвонил телефон и послышалось: «Говорит Джо Белл», – я сразу понял, что речь пойдет о Холли. Но он сказал только: «Можете ко мне заскочить? Дело важ…
– Бегите! – визжала мадам Спанелла, подталкивая меня. – В полицию! Убийство!
Лошади пошли плавной рысью, порывы ветра окатывали нас с головы до ног, плескали в лицо, мы то ныряли в озерца тени, то выходили на солнце, и радость бытия, веселое возбуждение играли во мне, как пуз…
Укусить себя за локоть может только акробат – ей пришлось удовольствоваться лишь слабым подобием этой клятвы.
Мы проехали квартал, прежде чем она ответила.
Она сказала: «Давай, жми», – и выпустила дым мне в лицо. Однако мои слова подействовали: глаза ее расширились, словно от того же страшного видения, которое возникло передо мной: железные камеры, стал…
– Она, наверно, Африки и в глаза не видела, – сказал я совершенно искренне; но все же я мог себе ее представить в Африке: Африка – это в ее духе. Да и головка из дерева… – Я опять посмотрел на фотогр…
Жозе удалился в гостиную и сорвал там свою злость на колоратуре, которая прокралась на цыпочках в комнату и подслушивала у двери.
– Вот в это я не верю, – брезгливо сказал Джо Белл. – Я знаю, у нее всякие бывали причуды, но до этого она бы вряд ли дошла.
Холли притронулась к обросшему щетиной подбородку, словно не веря, что видит его наяву.
На другой день я столкнулся с Холли на лестнице.
Помню тот понедельник в октябре сорок третьего. Дивный день, беззаботный, как у птицы. Для начала мы выпили по «манхеттену» у Джо Белла, потом, когда он узнал о моей удаче, еще по «шампаню», за счет …
Так незаметно прошли последние дни и стерлись у меня в памяти, осенние, подернутые дымкой, все одинаковые, как листья, – все, кроме одного, который не был похож ни на какой другой день в моей жизни.
– Это он тебе сказал, – прошептала она дрожащим голосом. – Прошу тебя! Где он?
До сих пор мы избегали говорить о самой серьезной стороне дела, и теперь это шутливое упоминание прозвучало убийственно – оно ясно показывало, что Холли не в состоянии понять всей мрачности своего по…
Он несколько ободрился, узнав, что я не вижу оснований для скандала: уничтожение собственного имущества – это частное дело каждого.
– Я еще могу устроить, чтобы ее сняли. Точно вам говорю, – сказал он, и теперь это звучало искренне. – Я в самом деле ее люблю.
И не разговаривал. Довольно долго. Встречаясь на лестнице, мы опускали глаза. Когда она входила к Джо Беллу, я тут же уходил.
– Хорошо. Это правильный подход. Я люблю, когда мужчина относится к этому с юмором, а то большинство только и знают, что сопеть.
– Ну, что вы об этом думаете? – произнес Джо Белл, довольный моим замешательством.
Холли Голайтли жила в том же доме, она снимала квартиру подо мной. А Джо Белл держал бар за углом, на Лексингтон-авеню; он и теперь его держит. И Холли и я заходили туда раз по шесть, по семь на дню …
– До свидания, – сказал он и, словно его вдруг затошнило, бросился в мужскую уборную. Мы услышали, как он запер дверь.
Она влезла в машину и опустилась на сиденье.
– Конечно, нет. – Злость моя испарялась. Я снова слушал ее раскрыв рот.
Она нахмурилась, когда я помотал головой.
– Это ей надо? – сказал он, жестом обводя комнату. – Куча народу, которого никто не звал? Жить на подачки? Шиться с подонками? Может, она еще хочет выйти за Расти Троулера? Может, ей еще орден за это…
– Я ее первый заметил. Еще в Санта-Аните. Вижу, все время ошивается на бегах. Я заинтересовался – профессионально. Узнаю: любовница жокея, живет с ним, с мозгляком. Жокею передают от меня: «Брось это…
Слова из него выскакивали отрывисто, словно их отстукивал телетайп.
– Загляни в спальню, там для тебя подарок.
– Подходяще. У меня ни разу не было романа с писателем. Нет, постойте, Бенин Шаклетта вы знаете?
– Какими таблетками тебя тут кормят? Ты что, не понимаешь, что ты под следствием? Если ты сбежишь и тебя поймают, то посадят как следует. А если не поймают, ты никогда не сможешь вернуться домой.
– Яблоки – неплохая закуска. Налейте мне немножко. А потом можете прочесть свой рассказ.
Он выпустил кольцо дыма, дал ему растаять и только тогда улыбнулся; улыбка изменила его лицо – в нем появилось что-то кроткое.
– Кажется, с мужчинами. Ну, а японец, он повсюду о ней спрашивал. Но никто больше ее не видел. – И, словно испугавшись, что мое разочарование может передаться ему, добавил: – Но одно вы должны призна…
– Убери свои лапы, ты, лесбиянка слюнявая!
Рука моя, растиравшая по спине мазь, словно вышла из повиновения – ей так и хотелось подняться и стукнуть Холли.
– Знаешь, что с тобой будет? – сказала она без намека на заикание. – Я сволоку тебя в зоопарк и скормлю яку.
– Фред – это мальчик сверху? Я не знала, что он солдат. А что глупый – похоже.
Мэг взяла назад свою жалобу, расценив это замечание как косвенный комплимент.
– Гарри – это другой. Я – Сид. Сид Арбак. Ты же меня любишь.
Стучались без конца. За пятнадцать минут комната набилась мужчинами; некоторые были в военной форме. Я приметил двух морских офицеров и одного полковника авиации; но они терялись в толпе седеющих при…
«Котлетный рай» был пуст. Тем не менее он сел у стойки рядом со мной. От него пахло табаком и потом. Он заказал чашку кофе, но даже не притронулся к ней, а продолжал жевать зубочистку и разглядывать …
Кузен хихикнул; кажется, он меня понял. Он захлопнул чемодан и протянул мне письмо.
На рождество мистер Юниоши проезжал со своим аппаратом через Тококул, деревню, затерянную неведомо где, да и неважно где, – просто десяток глинобитных хижин с мартышками во дворах и сарычами на крыша…
– Вот странно. Он жуть сколько написал для радио. Но quelle6 крыса. Скажите, а вы настоящий писатель?
– Ай, какой ужас! Все равно, дом твой там, где ты чувствуешь себя как дома. А я такого места пока не нашла.
– Прекрасно. Горячее сердце! Но если бы я была мужчиной, я предпочла бы грелку. Это гораздо осязательнее.
– Я себя не сравниваю с тобой. Или с Берманом. Поэтому и не могу чувствовать своего превосходства. Мы разного хотим.
Казалось, он просит, чтобы я подтвердил его слова. Я сказал, что Холли, наверно, с тех пор изменилась.
Джо Белл перестал сосать таблетку, и глаза его сузились.
Утверждение неточное, потому что спустя несколько секунд к бару подъехал вызванный им лимузин, и Холли, первая заметив его, поставила бокал и подняла брови, словно ожидая увидеть самого районного про…
– Будь спокоен, он на мне женится. В церкви. В присутствии всего семейства. Поэтому мы все и отложили до Рио.
– Я вас обожаю, мистер Арбак. Спокойной ночи, мистер Арбак.
– Фред, будь ангелом, а? Посади ее в такси. Она живет в гостинице «Уинслоу».
И сделал, вопреки своему желанию. У меня не хватило ни мужества уничтожить письмо, ни силы воли, чтобы оставить его в кармане, когда Холли, очень осторожно, спросила меня, нет ли случайно каких-нибуд…
– Я любила старика Салли, – сказала она и вздохнула. – Знаешь, я уже месяц его не видела. Когда я сказала ему, что уезжаю, он вел себя как ангел. Честно говоря, – она нахмурилась, – он, кажется, был …
– С какой стати там будут учить п-п-португальскому? Мне кажется, на нем никто и не разговаривает. Нет, единственный для меня выход – это уговорить Жозе, чтобы он бросил политику и стал американцем. Н…
Нам помешало появление нового гостя. Это была молодая женщина, и она ворвалась в комнату, как ветер, как вихрь развевающихся шарфов и звякающих золотых подвесок.
Дикое, угрюмое место, разукрашенное афишами, изображающими кинозвезд и Мадонну. Тротуары, захламленные фруктовой кожурой и истлевшими газетами, которые трепало ветром, – ветер еще дул, хотя дождь уже…
"Завсегдатаи ресторанов были вчера ошеломлены арестом Холли Голайтли, очаровательной голливудской киноактрисы, снискавшей широкую известность в Нью-Йорке. В то же время, в два часа дня, при выходе из…
Вопрос его не смутил, казалось, он почувствовал облегчение от того, что с ним заговорили.
– Я работаю, я должен спать, – кричал мистер Юниоши. – А вы все время звоните в мой звонок!
«Районный прокурор заявил, что двадцатилетняя Холли Голайтли, очаровательная киноактриса и ресторанная знаменитость, является видной фигурой в международной торговле наркотиками, которой заправляет С…
– Зато молодая. И впереди у нее еще долгая молодость.
– Радуешься моей популярности или просто болеешь за бейсбол? – сказала она, заглядывая через плечо и поправляя темные очки.
– О чем это она толкует? – спросил Джо Белл.
– Это так, ерунда. Кадиллак от Кейри. Я его нанял. Отвезти вас на аэродром.
– Всякому приятно чувствовать свое превосходство, – сказала она. – Но неплохо бы для этого иметь хоть какие-нибудь основания.
Из этого я заключил, что Мэг Уайлдвуд до сих пор не выдворена из квартиры, но причины такого непонятного радушия узнать не успел.
– Четверг! – Она встала. – Боже мой, – сказала она и снова со стоном села. – Нет, это ужасно.
– Нет, невозможно. Я же тебе сказала: это не был законный брак. Не мог быть. – Она потерла нос и взглянула на меня искоса. – Попробуй только заикнись об этом. Я тебя подвешу за пятки и освежую, как с…
– Но нельзя же… В конце концов, как же так? Нет, как же так? Не можешь же ты всех бросить!
– Он весь в этом. Застегнут на все пуговки. Страдает запорами, – объявила она. – Продолжай.
– А кончится война – только вы меня и видели.
– Помните такого мистера И. Я. Юниоши? Господинчика из Японии?
– Веди себя прилично, Расти. – Она разговаривала мягко, но тоном учительницы, в котором звучала строгость; лицо его от этого вспыхнуло румянцем удовольствия и благодарности.
Небо было красным ночью в пятницу, оно гремело, а в субботу, в день отъезда, город захлестнуло ливнем. Акулы еще смогли бы плавать в воздухе, но уж никак не самолеты.
Никто меня не остановил, и я вошел за ними в совершенно разгромленную квартиру. Рождественская елка была наконец разобрана – в полном смысле слова, – ее бурые, высохшие ветви валялись среди разорванн…
Все эти сведения я прочел в «Путеводителе по бейсболу», который служил Холли еще и альбомом для вырезок. Между страницами были вложены статьи из воскресных газет и вырезки со светской скандальной хро…
– Она говорит, за ней нет хвоста, – сказал Джо Белл, ворвавшись ко мне. И передал просьбу Холли: – Прийти в бар как можно скорее, самое позднее через полчаса. И принести драгоценности, гитару, зубные…
Это был Жозе Ибарра-Егар. Совсем непохожий на лощеного бразильского дипломата, потный и испуганный. Мне он тоже приказал убираться вон. И открыл дверь своим ключом.
В тот миг, когда она увидела письмо, глаза ее сощурились, а губы сложились в тугую улыбку, которая вдруг состарила ее до бесконечности.
– Ты задержался, козлик. А коньяк принес?
– Я же тебе говорю: можно заставить себя полюбить кого угодно. И вдобавок, у него было паршивое детство.
Свирепо глядя на меня, он кинул в рот таблетку и принялся ее грызть, словно это были мои кости.
И это было похоже на правду. В квартире Холли словно резвились тигры. Звенели стекла, трещала и падала мебель. Но среди грохота не слышалось голосов, и в этом было что-то неестественное.
Он постучал сначала тихо, потом громче, потом отступил на несколько шагов и пригнулся, словно собираясь ринуться на дверь и выломать ее. Но вместо этого он ринулся вниз по лестнице, колотя по стене к…
Она пришла в себя и наконец-то заметила врача.
– Нет, я говорю, слава богу, что ты не выходишь замуж за мистера Троулера.
– Это я, – сказал он, указывая на себя. – Это она… – И он потыкал пальцем в пухленькую девочку. – А этот вон, – добавил он, показывая на всклокоченного дылду, – это брат ее, Фред.
К этому времени я уже встал с кровати и на палец приотворил дверь. Слышно было, как молчит мистер Юниоши, – слышно по тому, как изменилось его дыхание.
– Бегите, – сказала она, – приведите полицию. Она кого-то убивает! Ее кто-то убивает!
Я вышел и облокотился на перила так, чтобы увидеть ее, а самому остаться невидимым. Она еще была на лестнице, но уже поднялась на площадку, и на разноцветные, рыжеватые, соломенные и белые, пряди ее …
– Японец вот что говорит… – начал он, и дальше последовала такая история.
– Ах ты боже мой! – И он засмеялся с облегчением. – Луламей! Слава тебе господи.
– С лошадьми, у самого моря, – убаюкивал доктор, извлекая из черного саквояжа шприц.
– Нет, сэр, – сказал он, откашлявшись. – Фред с нами жил, пока его не забрали в армию. Прекрасный малый. Прекрасно обращался с лошадьми. Тоже не мог понять, что с ней стряслось, с чего она вздумала в…
– Да, – сказал он, открывая дверь. – Нет, и все.
– И больше ничего за этим нет? За то, чтобы поболтать с вами часок, он вам платит сто долларов?
– Чепуха. Я их передаю телефонистке, чтобы О'Шонесси знал, что я там была. Салли говорит мне, что нужно передать, ну вроде: «На Кубе – ураган» или «В Палермо – снег». Не беспокойся, милый, – сказала …
– Конечно, Луламей. Если ты еще будешь здесь завтра.
– О. Д. Берман – в городе, слушай, я дала ему журнал с твоим рассказом. Ему понравилось. Он считает, что тебе стоит помочь. Но говорит, что ты не туда идешь. Негры и дети – кому это интересно!
В экзистенциальной философии – страх перед бытием. Die Angst (нем.) – страх.
Он отпил холодного кофе и посмотрел на меня серьезно и испытующе.
Она шмыгнула вдоль прилавка, заваленного бумажными тыквами и масками. Продавщица была занята монашками, которые примеряли маски. Холли взяла маску и надела ее, потом выбрала другую и напялила на меня…
Это был нервный смех. Я глотнул воды и поперхнулся, он постучал меня но спине.
Он не захотел. Он выдернул цветы из вазы и швырнул их в Холли: цветы пролетели мимо и рассыпались по полу.
Мы были в гостиной, и, хотя к концу подходил февраль, елка, побуревшая, потерявшая запах, с шарами, сморщенными, как вымя старой коровы, по-прежнему занимала большую часть комнаты. За это время появи…
Найдя то, что искала, – туфли из змеиной кожи, – она принялась искать блузку, потом пояс, и, когда наконец она возникла из этого содома, выхоленная и лощеная, словно ее наряжали служанки Клеопатры, –…
«Следы скрывшейся актрисы привели в Рио».
Я сел на ее кровать, прижал к себе кота и почувствовал каждой своей клеточкой такую боль за Холли, какую почувствовала бы она сама.
Имя этого человека было Резерфорд (Расти) Троулер. В 1908 году он потерял обоих родителей – отец пал жертвой анархиста, мать не пережила удара, – и это двойное несчастье сделало Расти сиротой, миллио…
«Вы что, ошалели? Мы с мужем подадим в суд на того, кто попробует приплести наше имя к этой от-от-отвратительной де-де-дегенератке. Я всегда знала, что она наркоманка и что морали у нее не больше, че…
– В другой раз, когда девушке понадобится мелочь для уборной, – она и не собиралась его дразнить, – послушайте моего совета, не давайте ей всего двадцать центов!
В те дни мне и в голову не приходило писать о Холли Голайтли, не пришло бы, наверно, и теперь, если бы не разговор с Джо Беллом, который снова расшевелил мои воспоминания.
Я верил. История была слишком невероятной, чтобы в нее не поверить, и к тому же согласовывалась с первым впечатлением О. Д. Бермана от Холли в Калифорнии: «Не поймешь, не то деревенщина, не то сезонн…
– А, где она? Она ждет, – сказал он и, словно забыв обо мне, снова стал укладывать вещи.
Ни он, ни она не обратили на меня внимания, когда я протиснулся мимо них и пошел к себе в комнату. Казалось, они не заметили и мадам Сапфии Спанеллы, когда та высунулась из своей двери и заорала: «Ти…
– Украдем что-нибудь, – сказала она, втаскивая меня в магазин, и мне сразу показалось, что на нас смотрят во все глаза, словно мы уже под подозрением. – Давай, не бойся.
– Приходилось, – сказала она. – Когда что-нибудь нужно было. Да и теперь изредка этим занимаюсь, чтобы не терять сноровки.
Конечно, все это давняя история, и до прошлой недели я не виделся с Джо Беллом несколько лет. Время от времени мы созванивались; иногда, оказавшись поблизости, я заходил к нему в бар, но приятелями м…
– Отдает дерьмом. Но божественно, – сказала она и швырнула мне письмо. – Может, пригодится, если вздумаешь написать роман из жизни крыс. Не робей. Прочти вслух. Я сама хочу послушать.
Но если она о моем существовании не подозревала и воспринимала меня разве что в качестве швейцара, то я за лето узнал о ней почти все. Мусорная корзина у ее двери сообщила мне, что чтение мисс Голайт…
– Я голодный, – объявил он, и в его голосе, таком же недоразвитом, как и он сам, слышалось раздражающее хныканье, словно он обижался на Холли. – Уже семь тридцать, и я голодный. Ты же знаешь, что ска…
Но это отнюдь не означало, что она потеряла интерес к жизни. Наоборот, она выглядела более спокойной и даже счастливой, чем когда бы то ни было. В ней вдруг проснулся хозяйственный пыл, и она сделала…
– Пожелаем и Доку счастья, – сказала она, чокнувшись со мной. – Счастья. И поверь мне, милый Док, – лучше глядеть в небо, чем жить там. До чего же пустое место, и такое пасмурное. Просто край, где гр…
– Любознательный. Не глупый. До смерти хочет разглядеть, что творится за чужим окошком, – у кого хочешь будет глупый вид, если нос прижат к стеклу. Короче, это не тот Фред. Фред – мой брат.
– А, ко всему привыкаешь, – сказал я, досадуя на себя, потому что на самом деле я гордился этой комнатой.
Ливень кончился, от него осталась только водяная пыль в воздухе, и, свернув за угол, я пошел по улице, где стоит мой бывший дом. На этой улице растут деревья, от которых летом на тротуаре лежат прохл…
За окном синело. Предрассветный ветерок играл занавесками.
Остальную часть дня мы провели, рыская по городу и выманивая у бакалейщиков банки с молотым арахисом – деликатесом военного времени. Темнота наступила прежде, чем мы успели набрать полдюжины банок – …
– Вот она, кого вы ищете! – заорала мадам Спанелла, врываясь в ванную и нацеливаясь пальцем сначала на Холли, а потом на мою наготу. – Полюбуйтесь, что за шлюха!
Оступаясь, карабкаясь вверх и вниз по пожарной лестнице между ее квартирой и своей, промокший до костей (и до костей расцарапанный, потому что кот не одобрял эвакуации, тем более в такое ненастье), я…
В тот же вечер, отправляясь ужинать, я увидел его еще раз. Он стоял, прислонившись к дереву на другой стороне улицы, и глядел на окна Холли. У меня возникли мрачные подозрения. Кто он? Сыщик? Или чле…
Второй раз он появился на моем горизонте в тот же день. Дело шло к вечеру, и я увидел его, отправляясь обедать. Он приехал на такси, шофер помогал ему, сгибаясь, как и он, под грузом чемоданов. Это д…
Почему – неважно, но как-то раз мне пришлось пройти пешком от Нью-Орлеана до Нэнсиз-Лендинг, Миссисипи, – почти пятьсот миль. По сравнению с дорогой до бара Джо Белла это была детская забава. Гитара …
Она подхватила кота и закинула себе на плечо. Он уселся там, балансируя, как птица на жердочке, передние лапы зарылись в ее волосы, будто в моток шерсти; но при всех своих добродушных повадках это бы…
– Ты что здесь делаешь? – И губы ее сжались в ниточку.
Иногда я встречал ее и вдали от дома. Однажды приезжий родственник пригласил меня в «21», и там, за лучшим столиком, в окружении четырех мужчин – среди них не было мистера Арбака, хотя любой из них м…
Но хватит того, что я прочел ей рассказ, – я не собирался усугублять ошибку и снабжать его комментариями. Тщеславие толкнуло меня на эту глупость, и оно же побудило меня теперь заклеймить мою гостью …
– Милый, сделай одолжение. Позвони в «Таймс» или еще куда и возьми список пятидесяти самых богатых людей в Бразилии. Я серьезно: самых богатых – независимо от расы и цвета кожи. И еще просьба: пошарь…
Она играла на гитаре и держала кошку. В солнечные дни, вымыв голову, она выходила вместе с этим рыжим тигровым котом, садилась на площадку пожарной лестницы и бренчала на гитаре, пока не просохнут во…
Холли не обращала внимания на мою веселую уверенность, что полет не состоится, и продолжала сборы – и должен сказать, основная часть работы легла на меня. Она решила, что ей не стоит появляться вблиз…
Холли была не из тех, кто умеет беречь вещи, и она, наверное, давно уже потеряла эту медаль – сунула в чемодан и забыла где-нибудь в гостинице. А клетка все еще у меня. Я таскал ее с собой в Нью-Орле…
Редко какой автор, особенно из непечатавшихся, устоит перед соблазном почитать вслух свое произведение. Я налил ей и себе виски, уселся в кресло напротив и стал читать голосом, слегка дрожащим от сце…
Моя чалая кобыла вскинулась на дыбы, заржала и, покачавшись на задних ногах, как циркач на проволоке, ринулась по тропинке, выкинув мои ноги из стремян, так что я едва держался в седле. Подковы ее вы…
Если бы она была тут, я бы ее встретил. Возьмите человека, который любит ходить пешком, человека вроде меня; и вот ходит этот человек по улицам уже десять или двенадцать лет, а сам только и думает, к…
Щека ее легла мне на плечо теплой и влажной тяжестью.
– Постойте, – сказал он, схватив меня за руку. – Конечно, я ее любил. Не то чтобы я хотел с ней… – И без улыбки добавил: – Не скажу, чтобы я вообще об этом на думал. Даже и теперь, а мне шестьдесят с…
В конверте было три фотографии, более или менее одинаковые, хотя и снятые с разных точек: высокий, стройный негр в ситцевой юбке с застенчивой и вместе с тем самодовольной улыбкой показывал странную …
– Наверно, – сказала она, и лицо ее, осунувшееся, помятое под безжалостным утренним светом, вдруг прояснилось; она пригладила растрепанные волосы, и рыжие, соломенные, белые пряди снова вспыхнули как…
– Сегодня воскресенье, мистер Белл. По воскресеньям часы отстают. А к тому же я еще не ложилась, – сказала она ему, а мне призналась: – Вернее, не спала. – Она покраснела и виновато отвернулась. Впер…
Конюшни – теперь, по-моему, на их месте стоит телестудия – находились в западной части, на Шестьдесят шестой улице. Холли выбрала для меня старую, вислозадую чалую кобылу: «Не бойся, на ней покойнее,…
– Я пробовала. И аспирин пробовала. Расти считает, что мне надо курить марихуану, и я было начала, но от нее я только хихикаю. Лучше всего для меня – просто взять такси и поехать к Тиффани. Там все т…
Я ответил: «Наоборот, беспокой» – и оставил записку в ее двери вместе с букетиком фиалок – на большее я не мог разориться. Но она не бросала слов на ветер. Я ее больше не видел и не слышал, и она, ве…
– Кстати, – сказала она, – у вас случайно нет такой знакомой? Мне нужна компаньонка. Не смейтесь. Сама я растрепа, на прислугу у меня денег нет. А они – чудесные хозяйки. Они эту работу любят, с ними…
– Откуда! Я подумала, что этот Бергдорф хочет получить с меня долг. Но все-таки рискнула и пошла к адвокату (если только он и вправду адвокат, в чем я сомневаюсь, потому что у него вроде и конторы не…
Меня всегда тянет к тем местам, где я когда-то жил, к домам, к улицам. Есть, например, большой темный дом на одной из семидесятых улиц Ист-Сайда, в нем я поселился в начале войны, впервые приехав в Н…
– У тебя совсем нет пульса, – сказала она, щупая мне запястье.
– Пожалуйста, не надо звонить в мой звонок. Пожалуйста, сделайте себе ключ!
– Господи боже мой, – сказала она, направляясь к окну и пожарной лестнице. – Ненавижу, когда суют нос не в свое дело.
– Но сколько денег! Триста пятьдесят долларов!
Мистера Юниоши я помнил прекрасно. Он фотограф в иллюстрированном журнале и в свое время занимал студию на верхнем этаже того дома, где я жил.
Она подмигнула мне, но без всякого юмора: это было предостережением.
– Ясно, хочу, – сказала она. – Сделайте мне с бурбоном.
– А то всегда является уйма людей, которых никто не звал. Давно знаете детку?
Они ушли. Непосильная задача посадить амазонку в такси вытеснила из головы всякую обиду. Но Мэг сама решила эту задачу. Она поднялась на ноги без посторонней помощи и, шатаясь, таращилась на меня с в…
Я показал на стол, заваленный книгами и бумагой.
Он потрогал листок, словно раздумывая, что ответить. Невысокий, с жесткими седыми волосами, выступающей челюстью и костлявым лицом, которое подошло бы человеку много выше ростом, он всегда казался за…
Итальянское трио, решив, что это любовный crise14 и что во всем виноват я, зацокало на меня с укоризной. Я был польщен, горд тем, что хоть кто-то мог подумать, будто я ей не безразличен.
Может быть, по моему лицу ей стало ясно, что я не за тем пришел, что мне нужны не советы, а поздравления: зевок сменился улыбкой.
В памяти у меня осталось много дней, проведенных с Холли; время от времени мы действительно подолгу бывали вместе, но в целом эти воспоминания обманчивы. К концу месяца я нашел работу – надо ли тут ч…
– Никакого. Кроме того, что я твой друг и поэтому беспокоюсь. Я хочу знать, что ты намерена делать.
– Сами понимаете, – сказал он, опуская в вазу гладиолус, – сами понимаете, я не заставил бы вас тащиться в такую даль, но мне нужно знать ваше мнение. Странная история! Очень странная приключилась ис…
– Вряд ли кто будет по мне скучать. У меня нет друзей.
– О. Д. – зануда, – сказала она, беря сигарету, которую я ей раскурил. – Но знает уйму телефонных номеров. О. Д., какой телефон у Дэвида Сэлзника?
– Вы думаете, она – да или все-таки – нет? – спросил он.
Мысль познакомить мисс Голайтли с ее мужем показалась мне заманчивой. А взглянув наверх, на ее освещенные окна, я подумал, что еще приятнее было бы полюбоваться на то, как техасец станет пожимать рук…
– Вот гадость – я чуть не сдохла. Кроме шуток: толстуха чуть не прибрала меня. Она веселилась до упаду. Я тебе, кажется, не рассказывала про толстую бабу? Я сама о ней не знала, пока не умер брат. Сн…
Я побежал, но только наверх, к Холли. Я постучался – мне не открыли, только шум стал тише. Прекратился совсем. Но все мольбы впустить меня остались без ответа. Пытаясь вышибить дверь, я лишь разбил с…
Последние гости толклись у двери, но зануда не шевелилась. Холли бросила на меня умоляющий взгляд.
– О нет, об этом я бы не стал сокрушаться. Я жалею, что ты выбросила столько денег; Расти Троулер – нелегкий заработок.
В воскресенье стояло бабье лето, солнце грело сильно, окно мое было открыто, и с пожарной лестницы до меня доносились голоса. Холли и Мэг лежали там, растянувшись на одеяле, и между ними сидел кот. И…
– Ты-то сама не воспользовалась его помощью. – Она посмотрела на меня с недоумением, и я сказал: – «Повесть о докторе Вэсле».
– В конце концов откуда я знаю, где буду жить завтра? Вот я и велела им поставить «Путешествует». Все равно эти карточки – пустая трата денег. Но мне казалось, что надо купить там хоть какой-нибудь п…
– Нет, – сказала она медленно. – Тоска бывает, когда ты толстеешь или когда слишком долго идет дождь. Ты грустный – и все. А когда на стенку лезешь – это значит, что ты уже дошел. Тебе страшно, ты ве…