Все цитаты из книги «Музы дождливого парка»
— Савва построил павильон еще до встречи со мной и уже после нашей свадьбы надстроил второй этаж для меня.
— А Нина? — Лала отстранилась, повела острыми плечами, стряхивая его ладони. — Она тоже твоя муза?
— Я сам, отдыхай. — Зря он так. Разве ж она виновата в том, что состарилась так стремительно и так некрасиво? — Прости, любимая, накатило что-то… — Быстро коснуться губами соленой от слез щеки и бежа…
Марта стояла у окна, прижавшись лбом к прохладному стеклу, закрыв глаза, почти не прислушиваясь к тому, что происходило в кабинете. После похорон прошло всего три дня, а мир уже перестроился, приспос…
— Ну, здравствуй, моя муза! — То ли от волнения, то ли из-за исходящего от статуи сияния стало больно дышать. Савва с благоговением присел у постамента, обхватил Клио за колени, сказал шепотом: — Как…
— Что-то случилось? — спросил он вместо приветствия, уже заранее страшась ответа.
— Я была в библиотеке, когда это случилось. Сначала я подумала, что бабушка без сознания, а потом она открыла глаза. Мне тогда показалось, что она испугалась.
— Давай-ка, Грим, прогуляемся по парку! — Он погладил пса по голове, вышел из домика, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Грим потянул ноздрями воздух, не то соглашаясь, не то протестуя, мотнул головой. Похоже, пес не одобрял легкого помешательства хозяина, но готов был служить верой и правдой. Арсений сунул платок в ка…
— Да, он в своем уме, Аким, — бросила Ната в трубку, а мысленно добавила: «Мне хочется в это верить». — Найди Марту.
— А сам останешься? — Марта прижалась виском к прохладному стеклу. — Не боишься?
— Ничего, — она пожала плечами и смахнула выступившие на лбу бисеринки пота. — Не обращай внимания.
Ната затянулась сигаретой, вгляделась в марево за окном. Еще не ночь, но из-за надвигающейся грозы уже совсем темно, вон даже фонари зажглись. Время неудачное, совсем неподходящее для того, что она з…
— Может быть, тогда пройдем в дом? — спросил Арсений после недолгих раздумий…
— Гроза скоро начнется, — ответил Крысолов невпопад.
— Тот, кто тебя запер, будет думать, что ты уже превратилась в эскимо. Тебе нужно день-другой отсидеться в укромном месте, а когда ты внезапно появишься, он обязательно отреагирует.
— Мой! — шептала Адели, до крови прокусывая мочку его уха. — Мой, мой, мой! — повторяла, пересчитывая вырученные за картины франки. — Слышишь, он мой! — рычала, глядя на испуганно жмущуюся в угол Аме…
— Ну, дьяволу не дьяволу, а сволочи редкостной. Может, пойдем уже? Время — деньги!
— Решили проверить машинку твоего брательника. Вот сейчас соберусь и поеду.
Прасковья убрала руку, но вместо того чтобы сходить за обещанной сметанкой, с мечтательным вздохом присела на соседний стул. Пышная грудь ее аппетитно колыхнулась, и Савва тут же забыл и про щи, и пр…
…Ему с ней повезло, с этой девочкой с разноцветными глазами. О том, что она необычная, Арсений начал догадываться почти сразу, как вышел из той своей самой первой, самой долгой комы…
— Ты лучше. — Аким погладил ее по волосам, осторожно, точно опасаясь, что она отшатнется от его ласки. — Иди в дом, Наталья. Я все улажу.
Наваждение закончилось внезапно, оборвалось грубой и настойчивой телефонной трелью.
Ната боится муз, ненавидит павильон, никогда не пользуется обсерваторией. Что это, необоснованный, чисто интуитивный женский страх или нечто большее? Что знает она о его музах? Что успела узнать о не…
— Вы в самом деле так думаете? — Она больше не улыбалась, смотрела очень серьезно, словно от его ответа зависело многое.
— Может быть. — Арсений подобрал с земли ветку, швырнул ее Гриму. — А может быть, он просто уже все знал. Я тут подумал, что убийце ничего не мешало заглянуть в погреб. Он заглянул, а там никого нету…
— Эдик, — Верочка всхлипнула, придерживаясь за стену, встала, помахала мобильником теперь уже перед Анастасией. — Эдик ночью разбился!
— Анастасия поразительно проницательная женщина! — Арсений кивнул и захлопнул дверь прямо перед ее носом.
Мальчишка… Крысолов оставался в доме недолго, ограничился беглым осмотром. Может, особенным своим охотничьим чутьем почуял, что искать Савву нужно в парке, а не здесь. Пусть бы так! Пусть бы хоть в д…
— Никак. — Марта пожала плечами, повесила куртку на спинку стула.
— Как он хоть выглядит, этот ваш Крысолов? Есть у него особые приметы?
— Ну, старик, ты как, оклемался? — Даже несмотря на серьезное выражение лица, в белом больничном халате Лысый выглядел комично. Он аккуратно придвинул стул к койке Арсения, пристроился на самом краеш…
Они умерли! Все, кроме Лалы. Самоубийство, несчастный случай, неведомая болезнь… Отслужившая свой век муза умирала, а ее место почти сразу же занимала новая. И статуи… Со статуями было совсем непонят…
— Вы видели павильон в парке? — спросила она, гася в пепельнице так и не докуренную сигарету.
Вот так, безо всякого «пожалуйста» или «будь любезна», словно Марта ей не родственница, а прислуга. Очень интересно.
— Так ты бы это… пистолетик бы прихватил, если там не призраки, а человечки орудуют. От человечков-то пистолетиком защищаться сподручнее, чем флейтой.
Да, у нее были фавориты, да она кое-кого обидела, но разве можно за это убить?! Впрочем, о чем она?! Человек может убить просто так, без повода. Ей ли этого не знать…
Арсений, живой и на первый взгляд невредимый, сидел в кресле спиной к окну. Он смотрел на Марту внимательно и вместе с тем насмешливо. Грим черной тенью лежал у его ног.
— Матерь божья! — Она так и не поняла, испугался ли Лысый на самом деле, или эти двое по-прежнему разыгрывали перед ней комедию. — Крысолов, я не подумал…
— Ничего себе особенности! Я сегодня от этих особенностей чуть не померла. Он на всех так бросается?
— Осмотрись тут, — сказал, понизив голос, и в который уже раз удивился этой своей детской привычке шептать там, где запросто можно говорить громко.
После похорон он не поехал в поместье, отделавшись от толпы сочувствующих, сославшись на необходимость побыть одному, ушел в мастерскую.
Марта любила горячую воду. С тех пор как алкоголь стал для нее табу, не было другого, более эффективного и безопасного, способа для снятия напряжения, чем ванна. А ей сейчас просто жизненно необходим…
— Потому что со мной такое уже было. Мне просто повезло: когда моя машина потеряла управление, скорость была небольшая. Отделалась легким испугом. Это уже потом знакомый из автосервиса сказал, что кт…
Она его не удержит. Не удержит и уж тем более не затащит обратно на площадку. У нее не хватит ни сил, ни пространства для маневров, ее собственное тело уже сползает вниз по скользкой от дождя и листь…
— А что она делала на улице в такую погоду? — Ната проглотила сразу две таблетки, подкатила коляску к дивану.
— Как вам будет угодно, мадам. — Арсений выпрямился, бросил быстрый взгляд на Марту.
В глазах гипсовой Терпсихоры — любовь и готовность служить своему творцу верой и правдой. А что в глазах Анны, ему уже неинтересно…
— Это она так думает, Мельпомена. — Марта не смотрела на Арсения, скрестив руки на груди, она уставилась на луну, во взгляде девушки была тоска.
Ага, «витамины» ж для здоровья полезнее, чем никотин…
— Мертвые… — Софья поежилась под пристальным взглядом Эвтерпы, оступилась и больно ударилась ногой о постамент Каллиопы. — Савва, они как живые. Жутко!
— А куда это ты собралась? — змеиное шипение Ильи настигло ее уже у двери. — Мы тут друг о друге уже много всякого интересного узнали, по-родственному, так сказать. Только ты не при делах осталась. М…
— Спасибо. — Ему были неожиданно приятны эти слова. Может, потому, что Ната никогда не лгала и не льстила? Может, потому, что он и в самом деле был гением?
— Однорукий, одноглазый мужик в дождевике? — Она медленно опустилась обратно на стул, уперлась локтями в столешницу.
Она не женщина! Снежная королева. Очень опасная и коварная Снежная королева. Вот как о ней нужно думать, вот за какое спасительное слово цепляться.
— У меня есть защитник. — Арсений погладил Грима по голове, и тот довольно зажмурился.
— Марта не берет трубку. Ты мог бы посмотреть, что с ней?
А он и не заметил, когда его Каллиопа перестала петь. Может, в тот самый день, когда он принес в дом патефон?.. Впрочем, не о том нужно сейчас думать! Выставка откроется уже через три дня.
— Не успел пока. — Он не спешил убирать руку, он улыбался вежливо-заинтересованной улыбкой. От улыбки этой Марте стало вдруг тошно, захотелось поскорее уйти.
— Что, он у вас самообучающийся, научился на расстоянии информацию считывать? — Марта неодобрительно покосилась на банкомат.
— А что мужья? У ваших приемных дочерей ведь были мужья?
— А я вижу. — Лала улыбнулась загадочно и многозначительно. — Наверное, это оттого, что я последняя в роду Георгиане. Но, как бы то ни было, я надеюсь, что подарок вам понравится…
Никогда раньше Ната не отваживалась отвлекать его от работы, никогда не тревожила покой его каменных муз. Что же изменилось теперь? Вот она, в закатных солнечных лучах, по-девичьи стройная, нерешител…
— Не полезу, — соврал Арсений, понимая, что Селена видит его насквозь, и тут же спросил: — А скажи, на сей раз со мной ничего необычного?
— Ты дрянь, Марта, но в твоих жилах течет моя кровь. — Ната больше не смотрела в ее сторону, она напряженно всматривалась в темноту за окном. — Я все улажу.
— Расскажи про остальных. Кого еще ты использовала?
Грим вертелся под ногами, тихо поскуливал. Он тоже чувствовал, что беда совсем близко. Умный пес.
— Как прогулка? — совершенно светским тоном поинтересовался второй охранник. — Красивые у нас места?
…Наверное, она кричала. Даже наверняка кричала, но собственного голоса не слышала. Из всех дарованных ей чувств в полную силу не работало ни одно. Тварь, тихо рыкнув, взмыла в воздух, огненные глаза …
— Ни секунды в этом не сомневаюсь. — Селена кивнула, и с такой тщательностью заправленная за ухо прядь снова занавесила ей пол-лица. — Но давай сначала я тебя осмотрю…
Лала была слишком хитра, чтобы ненавидеть его в открытую, но Савва все чаще ловил на себе ее удивленные, полные сомнений взгляды. Наверное, яд уже давно должен был подействовать, наверное, она устала…
— И вчера? Вчера ты тоже уже знал? — Ей отчего-то было жизненно важно понять именно про вчерашний день. И не про день даже, а про ночь. Как же он мог с ней… зная, кто она такая, как поступила с ним п…
— Меня можете называть Натой. Не люблю лишних церемоний. Кстати, о церемониях! — Ната обернулась, посмотрела на внучку. — Марта, я отпустила Зинаиду. Будь любезна, завари нам с Арсением чаю.
— Я верю. — Он верил, он как никто другой знал, на что способен Савва Стрельников. — Как ты это сделала?
— С ним будет все в порядке? — Она цеплялась за надежду, как утопающий цепляется за спасательный круг.
Сколько раз он уже пожалел, что поддался глупейшему душевному порыву, что благополучной Франции предпочел Россию, которую уже и вспоминал-то с трудом.
— Того, что ты теперь один из нас, что тебя тоже могут попытаться…
Это несправедливо! Ната в свои пятьдесят выглядела как тридцатипятилетняя, а он вынужден довольствоваться теми жалкими крохами, которыми делятся с ним музы. Он не может так жить! Зачем ему нужен ее б…
В ответ пес обиженно фыркнул, посмотрел на хозяина с укором, неспешно потрусил между рядами провианта.
— О ком? — Арсений опасливо покосился на собаку.
Крысолов, не глядя, сунул визитку в карман джинсов, натянул куртку и кепку, зажал под мышкой флейту. Пес, снова придремавший у его ног, вскочил, тряхнул башкой и грозно клацнул зубами.
— Ну, это только завтра. Ночью мои информаторы спят. А с Мартой как быть? Присматривать дальше?
Можешь мне поверить… Марта научилась не доверять никому, даже самым близким. Так с какой стати ей верить чужаку?!
— Она там. — Марта отступила на шаг, словно даже находиться рядом с колонной ей было неприятно.
— О том, что ты есть, я узнала только сегодня, увидела фотографии в кабинете Лысого, он рассказал…
Клиентов терять не хотелось, друзья уже привыкли жить если не на широкую ногу, то уж точно не отказывать себе в маленьких человеческих радостях. А имидж… над имиджем Арсений как-то не особенно задумы…
— Ах, мне нужно в Париж! — истерично рассмеялась Верочка. — Ах, мне скучно в этом вашем захолустье! А Париж, оказывается, дырка от бублика!
— Я буду у себя. — Марта не обращалась ни к кому конкретно. Она, так же как и сама Ната, смотрела в темноту за окном. — Если понадоблюсь, позови.
Затаившаяся на задворках памяти черная тень снова всплыла перед внутренним взором. Эта тень совершенно точно не была галлюцинацией.
«Двое из ларца» переглянулись, но с места не сдвинулись, так и остались стоять бездушными истуканами.
За спиной послышалось многозначительное сопение. Обиделась. Теперь неделю станет молчать и дуться. Пусть лучше так, чем эти разговоры. Про себя и Марту она и так все знает, не помогут тут ни душеспас…
— Это от нехватки опыта. После смерти у тебя будет много времени, чтобы научиться.
— А деньги оставьте себе. Вы молоды, полны планов. Для восстановления сил и здоровья вам понадобится качественная медицинская помощь, а это по нынешним временам весьма затратно. Ну, что скажете? — Ст…
Комья промерзшей земли уже барабанили по крышке гроба, когда у еще не запечатанной могилы появилась собака. Крупная, графитово-черная, с полыхающими алыми глазами. Селена испуганно вздрогнула, взяла …
Флейту Арсений получил, как дополнение к гонорару, и, еще не понимая зачем, он уже знал, что ему просто жизненно необходимо научиться играть на ней…
— Через двадцать минут, не раньше. — Способность чувствовать грозу была одним из его второстепенных талантов, примерно таким же, как умение видеть ауры. — Если дело не очень серьезное, мы успеем пого…
— Ты думаешь, он вернется в клуб? — спросила Марта, глядя на Арсения с верхней ступеньки крыльца.
Грим согласно рыкнул, первым прыгнул в черный провал двери. Арсений шагнул следом.
Тонкая ткань футболки выпачкана чем-то красным. Нет, не кровью — вином. И на белоснежной щеке — рубиново-красные капли. Умирать, так с музыкой… Или с вином.
— К вашим услугам. — Арсений улыбнулся, встал на ноги.
— Будь здоров! — Арсений уже собирался отойти от стола, когда рядом с собственной загогулиной увидел еще кое-что…
Марта понимающе кивнула, встала из кресла.
А потом через окно павильона Ната увидела статую, и все стало на свои места. Незавершенная, но уже с узнаваемыми чертами Урания внимательно смотрела на Нату поверх плеча увлеченного работой Саввы. Во…
— Глупости, — Арсений мотнул головой и толкнул дверь. — Вы что-то путаете, потому что я только что… — Договорить он так и не смог — палата была пуста…
— И что? — спросил Крысолов, чуть приподняв одну бровь.
— У меня такая работа. — Он пожал плечами, и пес снова открыл один глаз. — Если вы не хотите об этом говорить, я могу уйти.
Ощущение праздника вместе с лохматой елкой, бутылкой коньяка и ящиком рыжебоких абхазских мандаринов принес в их дом Лысый.
Грим, сидевший спокойно у его ног, вдруг заволновался, тихо зарычал.
И вот он в поместье! В окружении людей, любому из которых могла быть выгодна смерть Наты Стрельниковой. Любому, если предположить, что наследники не знали о том, что Ната переписала завещание. А вот …
— Урод! — рыкнула Анастасия и, обойдя по большому кругу Крысолова и его пса, плюхнулась на диван.
Дождь кончился, но с веток за шиворот сыпались холодные капли. Арсений чертыхался, Грим сердито фыркал, но послушно шел вслед за хозяином.
— Боюсь, слишком поздно. Я же говорю — мы уже близко. Ты только Марту от себя не отпускай, пока я не вернусь. Она сейчас тоже на линии огня…
Прежде чем ответить, нотариус посмотрел на наручные часы, мотнул лысеющей головой.
Теперь они рычали в унисон: Арсений от боли, а борющийся за его жизнь Грим от напряжения. Марта тоже боролась: из последних сил, уже почти теряя сознание, она думала только о том, чтобы не разжать па…
— Эх, грехи мои тяжкие! — В голосе, знакомом и незнакомом одновременно, добавилось хрипотцы. — Держись, парень, я сейчас… только перелезу через ограждение… ты ж не сможешь, как Марта… между прутьями……
Откуда-то из-за дальнего стеллажа послышался призывный рык, наученный жизнью Грим никогда не лаял, голос подавал очень осторожно.
— А грим пусть со мной пока побудет. Любопытный экземпляр, очень любопытный… — Мережко больше не смотрел на Арсения, присев на корточки, он с детским удивлением разглядывал Альму.
Упав животом на припорошенную мокрыми листьями площадку, Марта протиснулась между прутьями ограждения, ухватила Арсения за левую руку.
— Я назову сумму. — Крысолов погладил своего пса. — Но только после того, как сделаю дело.
Арсений — не стал терять время на опровержения и доказательства, он просто распахнул перед Верочкой дверь. В коридоре оказалось пусто. Марта, если это была она, успела спуститься на первый этаж.
— Повезло. Чтоб меня искала такая красивая девушка! — Бармен с незатейливой кличкой Лысый расплылся в ухмылке, а потом с преувеличенным вниманием посмотрел на свои наручные часы. — Так это… времени о…
— Ты куда это? — Лысый, точно заботливая мамочка, подхватил его под локоть. — Далеко собрался?
Надо думать, просчитывать варианты, потому что интуиция даже не шепчет, а криком кричит, что эти метки что-то значат. Возможно, что-то очень важное…
— А ты много разруливал, братец? — усмехнулась Анастасия.
— Что-то не так? Поплохело? — Лысый снова подхватил его под локоть. — А я ж тебе говорю, что рано донкихотствовать, надо отлежаться. И Селена не одобрит…
— Меня не зовут на несерьезные дела. — Арсений почти не покривил душой. Случались, конечно, и в его практике казусные моменты, но серьезных и опасных было куда как больше. — Ничего не хочешь мне сказ…
Аким, когда-то самый родной, самый любимый, а сейчас вот совсем чужой. О чем с ним говорить? О том, что она писала ему почти каждый день, а он за двадцать лет не ответил ни на одно ее письмо? О том, …
Он влюбился! Любовь его была нечаянной и оттого особенно радостной. Она наполняла его таким светом, от которого сердце трепыхалось в груди, точно у безусого мальчишки.
— Урания… — не то шорох, не то шепот, а может, и вовсе завывание ветра. — Уже скоро…
— Хорошо. Мы попытаемся добраться до правды вместе. — Теперь, после покаяния, она готова была принять любое его решение. Просто придется быть в два раза более осторожной и внимательной, чтобы защитит…
— Но это же нечестно! — сообщила Верочка, ни к кому конкретно не обращаясь. — Почему все досталось этим… чужакам? А нам, родным внукам, кукиш с маслом!
А еще интересно, куда подевалась Марта. Куда может отправиться посреди ночи Снежная королева? Он сделал ставку на павильон, но ошибся. Возможно, есть смысл поискать в парке.
— Привет, — сказал он каким-то странным, потухшим голосом.
— Что случилось? — Он присел рядом, попытался заглянуть в заплаканное Верочкино лицо, взгляд упал на зажатый в ее руке мобильный телефон, и сердце сжалось от недоброго предчувствия. — Что случилось, …
— Самый умный, да? — буркнул Эдик, но по его затравленному взгляду было совершенно ясно, что Крысолов попал не в бровь, а в глаз.
И самое главное — портсигар Наты, украденный его собственными руками, украденный так же, как была украдена ее жизнь. Последняя связующая нить или оковы?.. Надо решиться, время уходит…
Лысый едва заметно поморщился. Так уж и случайная? Пойми этих женщин.
— Старая я для тебя стала, Саввушка. — Пухлая рука привычно соскользнула с затылка на шею, царапнула ногтями кожу, но уже не игриво, а раздражающе.
Деловое партнерство — вот как это, оказывается, называется! Только партнерство получается какое-то однобокое, но тут уж не его вина.
— Потому что в то время, когда ты дегустировала столетние вина, Верочка была со мной. — Он не насмехался и не пытался ее обидеть, он смотрел прямо Марте в глаза, и от его взгляда ей стало совсем нело…
По ту сторону стекла стояла женщина… Белые одежды, уложенные в высокую прическу волосы, протянутые в просительном жесте руки, тоска в мертвых глазах. Боженька святы! Так это же она… Вернее, одна из н…
Небо содрогнулось от еще одного грозового раската, вспышка молнии высветила со всех сторон обступающие их с Мартой женские фигуры. Лысый испуганно вздрогнул, чертыхнулся, ухватился за ошейник рвущего…
— Я тут навел справки, проверил кое-что по своим каналам. — Илья сделал многозначительную паузу, в упор посмотрел на Арсения. — А вы, батенька, оказывается, тот еще типчик. Вы у нас, оказывается, мед…
— Эдик, не трогай его. Ты ж видишь, какая у него псина!
— Я знаю, ради чего рискую, а ты знаешь, какую цену придется заплатить, если что-то пойдет не по плану? — Он говорил странное. Марта не понимала, и от этого непонимания в душе поднималась обида.
— Марта, кто столкнул Нату с лестницы? — Вот он и задал вопрос, который мучил его все эти дни.
Ната приехала к ней в больницу ближе к вечеру. Марта только-только отошла от наркоза.
— Проклятая старушенция! — Анастасия дрожащими руками вытянула из сумочки сигареты, не дожидаясь помощи от окружающих, прикурила. — Ведь чувствовало мое сердце…
— Ты должна быть осторожнее, Марта. — Аким покачал головой, а потом деловито добавил: — Нужно приложить лед, я сейчас принесу.
Марта швырнула карточку-приглашение в сумку, плюхнулась за руль и включила передачу, но, поравнявшись с охранниками, притормозила.
— Одна не слишком приятная особа уже пыталась. У нее ничего не вышло, а со мной приключились кое-какие неприятности.
— Не рванет. Предупрежден — значит вооружен!
— А если я попрошу вас о помощи? — Была в этом мальчишке сила, и совершенно немальчишеская мудрость тоже была, а ей сейчас, как никогда, нужна помощь.
Вопросы, вопросы… Как же она могла прожить столько лет под одной крышей с человеком и не задуматься о том, какие тайны хранит его прошлое?! Она жила как зачарованная, жила и ничего не замечала.
— А по внешнему виду и не скажешь. Точно все нормально?
— Тебе же некуда идти, Аким, — сказала Ната шепотом. — Оставайся…
— Сколько? — спросила Марта, хотя по-хорошему ей бы не вопросы задавать, а уносить ноги от этого сумасшедшего.
Он колебался. Даже когда его худая, похожая на птичью лапу ладонь потянулась к холстине, на лице читались сомнение и страх.
Она тоже о многом не думала. Не хотела верить, предпочитала закрывать глаза, а теперь поздно. Каменный двойник полностью готов, и это значит, что обратный отсчет уже запущен. И запустил его не ее мер…
— Она хотела довести Нату до самоубийства? — Арсений уже знал ответ, но ему было важно услышать, что скажет Марта.
С уходом Эдика в столовой сразу стало пусто и тихо. Вязкую предполуночную тишину разбавляло лишь монотонное тиканье настенных часов.
В кармане куртки замурлыкал мобильный, напрочь разрушая флер таинственности и мистичности.
Розу, которую Арсений положил на невысокий могильный холмик, тут же засыпало снегом. От холода и ветра руки посинели и окончательно утратили чувствительность.
…Ната не обманула, на сей раз все было по-другому. Не было боли и страха, только лишь нетерпеливое ожидание, вдруг растворившееся в золотистом сиянии, умиротворяющем, убаюкивающем.
— Вот тут барышня интересуется, где тебя черти носят, — Лысый усмехнулся в трубку, добавил многозначительно: — Волнуется.
— Вы должны искать его, — выдохнула Ната, и копившийся годами ужас сизым облачком вырвался из груди. — Я уверена, в том, что происходит с моими близкими, виноват он.
— Спасибо. — Она подошла к нему сама, как в далекой молодости, прижалась щекой к груди. — Спасибо, Аким, я никогда не забуду.
Слишком поздно… Ничего, они молоды, у них впереди долгая и счастливая жизнь, а он уходит не в никуда, он уходит к своей Наталье. Вот она присела рядом с Мартой, улыбается ласково, как в далекой юност…
— Сегодня утром. Не нужно было тебе показывать, я не подумал…
Москва бывает опасна. Особенно поздним вечером, особенно для юных, беспомощных девушек, добирающихся до дома пешком. На улицах города хватает мрази, готовой поглумиться или даже убить. Товарищ Штерн …
— Это еще что за цирк? — на безупречном лице Анастасии застыла брезгливая гримаска.
— Почему?.. — Она хотела спросить, почему у пса такие странные глаза, но Арсений не дал ей такой возможности.
— Хозяйка? — В до сипоты прокуренном голосе Акима слышалась тревога. — Что-то случилось?
Арсений не стал включать свет, воспользовался заранее приготовленным карманным фонариком. Даже так он рисковал: скудное электрическое освещение могло привлечь ненужное внимание, но и совсем без света…
— А потом Ната решила уничтожить павильон, — сказал Арсений, рассеянно поглаживая флейту.
…Ветер швырнул в лицо пригоршню дождя, и Арсений вынырнул из воспоминаний. Сгустились сумерки, дорожка, петляющая между старыми могилами, была едва различима.
— А ты уже устроился в доме, Арсений? — Ладошка Верочки многозначительно легла на руку Крысолова, а в голосе добавилось томных ноток.
— За руль ты, значит, не сядешь, а в поместье, значит, с шашкой наголо! Герой!
— Я отвечал. — В глазах, по-юношески синих, отчаяние. — На каждое твое письмо…
Да, девчонка была непростая, на ней чувствовался отпечаток того, что Арсений про себя называл меткой. В его собственной классификации каждая из меток имела свое уникальное цветовое выражение. Страшне…
— Нет, но после того, что я тебе расскажу, ты можешь так подумать.
— Это ты, сестренка, еще очень деликатно выразилась. Шарлатан, мошенник, вор — вот кто он такой!
— Чудес не бывает. — Арсений невесело усмехнулся, баюкая свою парализованную руку. — Не быть мне Мистером Совершенство.
— Нет! — Марта смотрела на него почти с ненавистью. — Я не верю! Никто из них не заинтересован в моей смерти. И знаешь почему? Потому что юридически мы не родственники! Савва Стрельников не удочерил …
— Не могу. Кажется, я растянул запястье, когда хватался за перила… — Его голос звучал спокойно, но в спокойствии этом Марте чудилась обреченность.
— Я не видел в парке никакого пруда. — Крысолов погладил своего пса, и тот согласно рыкнул, точно подтверждая слова хозяина.
— Прости, что первое в голову пришло, то и сказал. Я ж не думал, что она в самом деле в парк пойдет.
— Не знаю. — Марта тряхнула головой, и аромат духов стал чуть сильнее. — Я знаю только одно: в последнее время в нашем доме творится что-то неладное. Год назад Ната упала с лестницы, — Марта перешла …
— Она свою каморку всегда закрывает. — Арсений вспомнил до краев наполненную чувством собственной значимости сестру-хозяйку, которую побаивались, кажется, даже врачи, и усомнился в успехе предприятия…
Арсений еще раз безуспешно попробовал включить свет, а потом разжал онемевшую от напряжения левую руку, отпуская Грима на волю.
…Арсений отключил телефон, сунул его в карман куртки. Еще одно откровение. Сколько их уже было за этот сумасшедший день! Но теперь, кажется, все окончательно стало на свои места. Жаль только, что зна…
— Пошел к черту! — буркнул Илья и громко хлопнул дверью.
— Если не случится чуда. — Он так надеялся, что Селена соврет, но она не соврала.
— Есть у меня на примете одно тихое местечко, там тебя точно никто искать не станет. Отсидишься пару дней, а потом я за тобой заеду.
— Вы были Уранией? — Может, у Арсения и были проблемы с воспитанием, но проблем с образованием не было точно.
— Не желал до такой степени, что убил собственных дочерей?
— Муз! — Все-таки она не выдержала — закурила. Вдоль ее запястья зазмеилась тонкая струйка дыма. — Я буду ждать вас здесь, если не возражаете.
— Кто — они? Полиция, врачи? — Из нескладного рассказа Арсений понял только одно: ночная прогулка Эдика закончилась трагично.
Это «хочет тебя видеть» прозвучало одновременно многозначительно и виновато. Крысолов хочет видеть лучшего друга Лысого и не хочет видеть случайную знакомую Марту. Наверняка Селена получила четкие ин…
— Она без сознания? — Ната коснулась спутанных волос внучки и тут же убрала руку. — Почему она без сознания?
Она поставила поднос на ящик для инструментов, обвела растерянным взглядом насторожившихся муз, поежилась.
— Да, до недавнего времени. Несколько месяцев назад на смотровой площадке обсерватории повесился Максим, мой приемный внук. Его нашла утром наша домработница Зинаида.
Оглашение завещания Наты заняло всего несколько минут, но произвело эффект разорвавшейся бомбы. Несколько бесконечно долгих мгновений в кабинете царила гробовая тишина, нарушаемая лишь перестуком дож…
— Отчасти. Я сейчас объясню. Савва был человеком увлекающимся, я бы даже сказала, склонным к мистицизму. Он обладал особенным видением мира. Он сам был особенный.
— Генератор. Дело было не в пробках, а в генераторе, Марта. Ветром где-то оборвало провода, а генератор забарахлил, пришлось повозиться.
— Ничего не могу вспомнить. Последнее воспоминание — это флейта. Ты забрал флейту, Лысый?
— Так не знаю я. — Зинаида взмахнула руками. — Пропали? Вот и славно, вот хоть часочек поживете без этой отравы!
Жестокий мальчишка! Жестокий и глупый, вместо слов утешения он произнес то, что сказал бы на его месте любой обыватель. Но ведь он не обыватель! Он Крысолов! Он должен чувствовать неслучайность таких…
— Это, как вы изволили выразиться, чертово завещание составлено вашей покойной бабушкой незадолго до ее кончины.
Шелковый ковер на полу, хрустальная люстра под потолком, раздуваемые ветром полупрозрачные шторы, распахнутое настежь французское окно и два женских силуэта на фоне стремительно темнеющего грозового …
— Я не уверена даже в себе, — сказала она наконец. — А почему вы спрашиваете?
— Значит, мне зеленый чай, а нашему гостю — кофе. — Ната обвела гостиную задумчивым взглядом, а потом велела: — И подай мне сигареты.
— Ну, входи же! — Слова слетают с губ вместе с дымным облачком. — Я так давно тебя жду.
— В том, что наследство тебе досталось нечестным путем.
— Вы ждали меня? — Ната улыбнулась, как ему показалось, виновато.
— Да. Не считая некоторых уже давно озвученных сумм, завещанных Акиму и Зинаиде, все остальное состояние должны были поделить поровну между шестью внуками.
Клио. Отныне вчерашняя студентка исторического факультета, учительница истории в уже несуществующей школе будет Клио!
— Крысолов просил его не тревожить. — Бармен воровато оглянулся по сторонам, как будто в этом гаме их мог кто-нибудь подслушать. — Я бы посоветовал…
— Да, было бы неплохо, — поддержал сестру Эдик.
— Не возражаю. — Из-за желтых стекол было не понять, куда смотрит Крысолов. — Наоборот, я буду тебе очень признателен.
— Хорошо, только чтоб я тебя не ждал. А то знаю я вас, дамочек!
— Не вовремя, парень. Опоздал я на целую жизнь… — В незабудково-синих глазах Акима вдруг блеснули слезы. — Если бы раньше догадался, может, Наталья бы до сих пор жила. Но хоть вас, неразумных, от бед…
Спасительная скамейка рядом и сигареты в кармане пальто. Как хорошо, что она взяла с собой сигареты!
Может, сказать, что вот она, падла, сидит на его диване, смотрит ему в глаза? А дальше что? Что изменится? Кому станет легче?.. Возможно, только ей одной и станет. Ей и так уже легко. Странное ощущен…
— Вы в этом абсолютно уверены? Вы сделали все, что должны были сделать?
— Человек! — Она загасила только что раскуренную сигарету. — Пойду я, пожалуй. Спасибо еще раз.
— Мой. — Ее губы были такого же цвета, как и ее браслет, и Савве вдруг нестерпимо, до ломоты в висках, захотелось впиться в них поцелуем. — Теперь только мой!
— Это? — Мужик пнул носком сапога черный комочек, и жалобный щенячий визг потонул в грозном вое Альмы. — Так это захребетник! Гульнула, падла, — он погрозил кулаком собаке, — а зачем мне лишний рот? …
— Ты теперь очень богата, не забывай об этом. И пока нет завещания, они — твои фактические наследники. Это очень удобно.
Были еще похороны Акима и нелегкий разговор с родственниками Марты. Разговор закончился их с Мартой отказом от своих долей в наследстве. Зачем им чужое, когда своего достаточно?! Когда счастье измеря…
— Это твое тихое местечко? — Марта неодобрительно покосилась на Крысолова.
— А как же Крысолов? — В желтых стеклах очков отражались язычки огня, а Марте вдруг показалось, что красным светятся глаза Арсения, точно так же, как ночью у его собаки… — Он тебе больше не нужен?
— Отпечатки пальцев снимать не будете? — спросила не без ехидства.
— Ну, я тут, неподалеку. — Она не спешила уходить, мялась у прикрытой двери. — Вы зовите, ежели что, Ната Павловна.
Ответом ему снова стал женский плач. В коридоре причитала Верочка. Арсений чертыхнулся, натянул джинсы и футболку, пригладил взъерошенные волосы, распахнул дверь.
Вот так бы и сидеть до конца дней с закрытыми глазами. Только бы не видеть, только бы не верить, что пришел и ее черед.
— Ага, гроза. И вечер уже. Ты там как, собираешься к нам приезжать?
— Саввушка, а что ж ты щи пустые кушаешь? — На затылок легла мягкая рука, заскользила вниз по шее, царапнула кожу острыми ноготками. — Я вот сейчас тебе сметанки принесу.
— Забудь. — Он снова, как тогда, в парке, погладил ее по волосам. — Забудь, Наталья. Ничего этого не было. Теперь ты свободна.
Марта еще не успела привыкнуть к этому новообретенному миру, к тому, что даже ночь не в силах приглушить яркость красок, что звуки флейты до сих пор звучат в душе нежно и тревожно одновременно, что А…
— У Грима? Да так, особенности сетчатки. У кошек светятся желтым, у Грима — красным.
— Крысолова? — Бармен повертел карту в руках, точно видел ее впервые в жизни, задумчиво поскреб бритую макушку. — Я не уверен…
— Откуда я знаю про клуб? — Он говорил и, не выпуская ладонь Марты из своей руки, уверенным шагом шел между уже накрытых туманом могил. — А что еще в нашей глуши может заинтересовать такую шикарную д…
— А никто не говорит об убийстве. Всего лишь несчастный случай, Марта. Банальный несчастный случай. За ужином ты пила, в твоей крови обязательно нашли бы алкоголь. Не совсем трезвая девушка спустилас…
— Не знаю, но ты не бойся, тебя они не обидят.
Последнее, что увидела Ната перед тем, как мир окончательно погас, — прозрачная капля вишневого варенья на белоснежной салфетке…
— Скажу. — Она кивнула, добавила, прислушиваясь к чему-то, слышному только ей: — Врач приехал. Запомни — упала с лестницы…
— Что?! — Марта из последних сил старалась быть вежливой и обходительной. Получалось у нее не очень хорошо, потому что загородный клуб с незатейливым названием «Тихая гавань» она возненавидела лютой …
На место они приехали быстро, благо оказалось недалеко. Лысый сунул охраннику заранее приготовленную купюру, вежливо попросил, чтобы им с барышней не мешали. Охранник попался сговорчивый и понятливый…
В дымном мареве, занавешивающем улицу, мелькнул красный всполох. Савва моргнул, всматриваясь в творящийся за окном хаос.
— Насколько мне известно, Крысолов — тот еще придурок.
Он почти никогда не называл ее по имени, всегда только хозяйкой. Нату это одновременно и раздражало, и обижало, но спорить с Акимом не было смысла. На все ее упреки он отвечал неизменное: «Как тебе б…
— В кармане куртки. — Он не стал подниматься с кровати, просто махнул рукой. — И зажигалка там же.
Дом казался вымершим. Его сонную тишину нарушали лишь привычные звуки — обыденные, совершенно не тревожащие. Если и нужно где-то искать Марту, то не в доме, а в парке. Марту и того незнакомца, которо…
— В парке? В такую погоду? Он в своем уме?
— А и увольняй! — подбоченилась Зинаида. — Думаешь, пропаду без такого… — она не договорила, обиженно отвернулась к окну.
— Думаешь, твою бабушку столкнули с лестницы?
Арсений сказал, что тот, кто запер ее в погребе, будет безмерно удивлен, увидев ее чудесное воскрешение. Значит, нужно быть не только осторожной, но и наблюдательной. Она сумеет распознать того, кто …
— Марта, ты можешь быть свободна! — Привычная сталь в голосе и вежливая улыбка. Зинаида не права: она не придирается к внучке, она пытается понять, защитить и защититься. Черную кровь можно усмирить …
— Вообще ничего! — Марта провела ладонью по лицу, точно избавляясь от невидимой паутины. — Не слышу ничего!
Она ничего не ответила, даже не посмотрела в его сторону. Снежная королева о чем-то думала, и в ее снежных мыслях не было места простому Крысолову. Как хорошо, что все закончилось, что он больше нико…
Верочка хотела было ответить, но промолчала, только лишь в глазах ее мелькнул и тут же погас недобрый свет.
А Марте так же, как и ему, до сих пор снились кошмары: умирающий Аким, уходящие музы, на глазах рушащийся павильон. Она просыпалась в слезах, а Арсений ничем не мог ей помочь. Наверное, им обоим нужн…
— Значит, по-хорошему мы не желаем, — процедил Илья. — Значит, мы желаем войны. — Он вытащил из нагрудного кармана мобильный, демонстрируя намерение вот прямо сию секунду звонить адвокатам.
Он не чувствовал. Не чувствовал ровным счетом ничего. Ну, разве только исходящий от колонны холод. Что означает этот холод, он мог только догадываться.
Пару секунд Марта слушала молча, а потом вернула трубку Лысому.
— Да иди ты уже! Не нужно мне больше ничего. А нет, постой! Сигарет принеси. Если не найдешь, у Акима попроси, у него точно будут.
— Ага, тебя забыл спросить, — буркнул он себе под нос и с силой хлопнул дверью.
В последний раз! В самый-самый последний раз…
— По пути домой. Ты не о том сейчас! Это из-за меня ты чуть не погиб пять лет назад… Мы оставили тебя там умирать. Ты был без сознания, истекал кровью, а мы сбежали.
— Что с ней? — От сдавившей сердце боли стало тяжело дышать. Ната нашарила в кармане пузырек с лекарством. — Где вы ее нашли?
Парк закончился не внезапно. Просто в какой-то момент Марта заметила, что просветы между старыми липами стали шире, и разлапистые ветки больше не шелестели над самой головой, и даже темнота вокруг, к…
— Так, может, цирк еще недалеко уехал и вы успеете его догнать? — Крысолов невозмутимо улыбался, зато глаза его пса предупреждающе полыхнули красным.
На мгновение ему показалось, что огонь захлебнулся, не в силах переварить эту страшную жертву, но тут в ночное небо взметнулся сноп искр, а тишину разбудил отчаянный крик боли и ненависти. Вот и все,…
Трубка снова забубнила. Марта слушала, полуприкрыв глаза, словно слушать ей совсем не хотелось.
— А павильон… Аким восстановил все, что разрушили строители, заново заложил крыльцо, оштукатурил стены. Это трудно объяснить, мне нужно было потерять всех своих детей, чтобы поверить. Савва всегда по…
Следом, не говоря ни слова, встал Илья. Наверное, переговоры с адвокатом не принесли желаемого результата, потому что выглядел он еще мрачнее, чем днем.
— Моего любимого — вишневого! — Еще бы закурить, да вот портсигар куда-то запропастился. — Зинаида, где мои сигареты?
Марта смотрела на сидящего перед ней парня, смотрела задумчиво и очень внимательно, а мозг в это время работал со скоростью компьютера. Он странный, он гуляет по ночам в компании огромного пса, пьет …
Она разберется. Если действовать осторожно и с оглядкой, если не спускаться в погреб и пользоваться исключительно такси, то есть надежда, что ей удастся не попасть больше в силки, перехитрить того, к…
— Вот она. — Из непрозрачного полиэтиленового пакета Селена достала завернутую в газету книгу, ту самую, из-за которой не хотел уходить в лучший мир Эммануил Яковлевич Мережко. — Это все, что я могу …
— А нам, сестренка, кукиш с маслом достался! — прорычал тот. — По десять процентов на нос! Кому сказать — не поверят. Это же форменное издевательство!
— Хорошо. — Он старался не смотреть на Софью, боялся, что стоит ей только заглянуть ему в глаза, и она все поймет. — Я сделаю, как ты скажешь.
— Проезжайте! — снова синхронно прогорланили охранники, расступаясь в стороны.
Парковый павильон, новый дом для его муз, Стрельников
Как же все это мерзко, как предсказуемо… Марта загасила сигарету. Все, нечего ей больше делать в этом гадюшнике…
Запах лилий на первом этаже сделался невыносимым. Арсений только сейчас понял, как сильно болит у него голова. Определенно, он не зря не любил эти цветы.
— А ты? Какую цену заплатила ты, Марта? — Он смотрел на нее тяжелым, немигающим взглядом, и от этого взгляда сердце покрывалось ледяной коркой.
— Я в эти сказки верю не особо, но проверить, пожалуй, стоит. Ты сможешь?
— Савелий Иванович, ну что ж вы сидите?! — За пять лет Ниночка так и не научилась обращаться к нему на «ты». — Вон, глядите, Лала приехала! Встречайте гостью дорогую!
— Прошу прощения, но я не уполномочен давать объяснения, — нотариус развел руками. — Моя задача заключается в том, чтобы огласить волю усопшей.
— Очередь бы выстроилась, чтобы сплясать. — Анастасия обвела задумчивым взглядом комнату Марты, добавила: — Вот младшенькая наша тоже, наверное, не отказалась бы. Ты ж ей много хорошего сделал, что в…
Увы, эта битва была далеко не самой важной. Энкавэдэшник звериным своим чутьем сразу почувствовал неладное. От его внимательного, с прищуром, взгляда разгоряченная обретением новой музы кровь мигом о…
— Иди уж! Что стала? — сказала нарочито строго.
— Поздно пить боржоми! — философски заметил Лысый, наблюдая, как Арсений методично накачивается коньяком и «витаминами». — Прошлое уже не исправить, но ты можешь напрячься и изменить будущее.
Вот он — еще один неудобный вопрос! Если бы Ната была абсолютно уверена, стала бы она затевать все это, стала бы вмешивать в свои дела совершенно постороннего человека!
— Не в «Скорую». — Ната накрыла своей ладонью его искореженную артритом руку. — Позвони моему нотариусу, я хочу изменить завещание. Телефон я тебе сейчас продиктую…
— Да, здесь недалеко, прямо за клубом, есть парк, остался еще бог весть с каких времен. Парк, старая церковь, заброшенное деревенское кладбище. — Он зловеще усмехнулся, спросил не без злорадства: — В…
— Так уж и всех? — Зинаида покачала головой. — А отчего ж вы с Мартой тогда так неласково, Ната Павловна? Знаю, вы их всех вырастили, они вам все как родные, но Марта-то родная на самом деле, по кров…
Прежде чем ответить, Зинаида поправила и без того расставленные в идеальном порядке столовые приборы, посопела многозначительно.
Грим вскочил на задние лапы, передними требовательно царапнул дверь. Когти с противным скрежетом скользнули по металлу. Арсений вздрогнул от недоброго предчувствия.
Она согласилась. А куда ей было деваться — без крыши над головой, без работы, с маленьким ребенком на руках!
— Он всегда возвращается. — Арсений похлопал себя по бедру, подзывая пса.
— Савва! — Крик ярости взмыл под потолок, просыпался на плиты павильона издевательским смехом мертвых, но таких живых муз. «Ты теперь одна из нас, Урания! Ты теперь тоже мертвая…»
Она знала. Савва понял это по тому, как напряглись и побелели ее губы, как пальцы нервно сжали льняную салфетку. Она знала его лучше всех остальных его жен. За двадцать лет трудно сохранить в тайне а…
Впрочем, на Крысолова поглядывала не только Зинаида. Верочка, сидящая от него по левую руку, устала одергивать брата и полностью переключила внимание на гостя. Гостя ли?! Теперь они с Крысоловом самы…
Да, похоже, в свое время Крысолова тоже научили давать отпор таким, как Илья. Полезное умение, ничего не скажешь.
— Кто ты? — Ей уже не страшно. Как же можно бояться, когда где-то совсем рядом рождается такое чудо?! — Ну же!
— Я с тобой! — Она решительно загасила сигарету.
Марта не стала спорить, ей было все равно, что будет с ней дальше. Перспективы предстоящей операции и долгой реабилитации не пугали. Слишком малая плата…
Никогда раньше они не были так синхронны и так единодушны. Верочка испуганно сжала ладонь Эдика. Анастасия многозначительно переглянулась с Ильей. Даже Зинаида перестала шмыгать носом. Невозмутимым и…
— Ну же, Аким! — Она должна это видеть! Теперь она просто не сможет жить, если не увидит.
— Как скажешь, хозяйка. — Он коснулся ее виска едва ощутимым поцелуем, вышел из комнаты…
Перед внутренним взором незваными гостями встали события той роковой ночи. Не то чтобы Арсений сознательно старался все побыстрее забыть, но и вспоминать так часто ему не хотелось. А оно вот… все всп…
Наверное, она его услышала, потому что белесые ресницы чуть дрогнули. Или показалось? Могло и показаться, освещение в погребе никудышное.
— Ошибся ты, Гримушка. — Арсений потрепал пса по голове. — Нет здесь нашей Снежной королевы, она сейчас где-то в другом месте безобразничает. Пойдем еще поищем.
Она и в самом деле не могла. Не могла позволить ему умереть еще раз. Но и спасти его она не могла тоже. Оставалось ждать, когда у кого-нибудь из них закончатся силы…
— Стремно? — Голос Макса тонет в завываниях ветра. — Погодка нынче хреновая, ветер поднялся. Придется ловить момент. Если передумала, то давай спускаться. Я пойму, это не для новичка условия.
Бармен моргнул, прогоняя дремоту, посмотрел сначала на Арсения, потом на пса и уже в самую последнюю очередь на Марту.
— Не злись, — он виновато улыбнулся, погладил Селену по руке. — Я ведь серьезно сейчас спрашиваю, ты не почувствовала ничего необычного, когда со мной работала?
Как же хороша она была на сцене! Как вживалась в роль! Какой особенный шел от нее свет!
— Да так. — Крысолов неопределенно пожал плечами. — Просто любопытно…
— Вы сами себе противоречите, Ната. Если на сей раз павильон никто не трогал, то у призрака, какого угодно призрака, не было причин для беспокойства.
— Нет, но уже выезжаю. Это снова случилось?
— Какой долг? — Эдик, приложившийся к фляжке, от неожиданности поперхнулся, закашлялся, обдав брызгами коньяка платье Верочки.
— Пойдем! — Селена потянула его за рукав, уводя прочь от вагончика и притихшей Альмы.
— Еще одна! — Верочка отставила стакан с соком, раздраженно обмахнулась льняной салфеткой, откинулась на спинку стула, сказала осуждающе: — Ты где шлялась? Эдик в аварию попал, я звоню тебе, звоню, а…
— Спасибо, что помог. — Не складывался у них разговор. Совсем не складывался.
Не прошло и пятнадцати минут, как в дверь его палаты постучали. В приоткрытую дверь просунулась голова Лысого.
— Был рад знакомству. — Арсений улыбнулся Верочке, погладил почуявшего скорую прогулку Грима.
Щенка била крупная дрожь. Его лохматое тельце казалось едва ли не холоднее, чем ладони Арсения.
Она бы рассказала. Она бы даже нашла силы для того, чтобы превратить в слова то чувство, которое зарождалось и набирало силы где-то глубоко в душе. И на условности бы наплевала, и на собственную горд…
— Верю, — сказал он вдруг совершенно серьезно, и пес его многозначительно зыркнул на Марту своими красными глазищами. — Пошли! — Очкарик решительно встал, протянул руку.
— Я не хочу об этом говорить, но я буду об этом говорить. Подозреваю, что мое место рано или поздно заняла бы другая женщина. Савва мечтал о том, что когда-нибудь он соберет свой паноптикум полностью.
— Мне не нужны такие перспективы. — Он знал это наверняка. Он был не из числа тех сумасшедших, которые готовы душу заложить за какие-то там сверхспособности. Обычный парень, усредненный, может, даже …
— Когда? — Анна тяжело, по-старушечьи, присела на стул, вынула из прически серебряный гребень, принялась бездумно расчесывать им волосы. — Папа, когда? — повторила уже другим, решительным голосом.
— Только лишь на время. Знаешь, она ведь попыталась поквитаться с Натой. Сначала дети, потом мать… Самоубийство, трагическая случайность, злой рок… А за всем этим стояла она — Мельпомена!
— Это не я, это Грим. — Крысолов кивнул в сторону своего пса. — Без него я бы тебя никогда не нашел.
— А тебя? — вдруг всполошился Лысый. — Тебя они могут того…
— Дело в книге, — повторил профессор и растерянно посмотрел на свои ладони. — Редкая вещь, я бы даже сказал, уникальная — «Выписка новых заповедей» Иона Схоластика тысяча восемьсот семьдесят третьего…
— Я вас правильно понимаю, — Крысолов подошел вплотную к окну, склонил голову набок, прислушиваясь к дробному перестуку дождевых капель, — вы подозреваете, что ваш покойной супруг был причастен к гиб…
Воздуха не хватало на крик, его хватало только на музыку, и силы оставались только лишь на единение с флейтой. Только бы она его услышала!
— Разлюбил. — Она не спрашивала, она сама, без его подсказки, вынесла смертный приговор их семейной жизни.
Арсений зажмурился, сделал глубокий вдох. Нет, он не успокоился окончательно, но хотя бы получил возможность здраво рассуждать. Самое главное, узнать, живая или мертвая.
Аким вошел в ее комнату спустя несколько часов.
— Спасибо. — Ната кивнула и произнесла уже другим, деловитым, тоном: — Мне понадобится бумага, ручка и… ваше тело.
— Все нормально, — Арсений смотрел не на могильщика, а на Альму. — Все будет хорошо, я его не обижу.
— Может, передать еще что-нибудь вашему сыну?
Судорожный припадок у Софьи начался очень удачно — поздним вечером. Савва не спешил: наблюдал, как бьется в конвульсиях его угасшая муза, как на усыпанном веснушками лице появляются синяки и ссадины,…
— Марта? — Лысый удивленно приподнял брови. — Так я понял, ты не хотел ее видеть. Она тоже поняла, осталась ждать меня в машине вместе с Гримом. Знаешь, старик, а она переживала за тебя. В том смысле…
Селена не подвела, как и обещала, встречала их в приемном покое. Тут же толклись два санитара с каталкой. Лысый аккуратно сгрузил Арсения на каталку и только потом кивнул Селене. Она не ответила, каж…
— Вашего любимого — вишневого? — Зинаида расплылась в счастливой улыбке.
— Я только что разговаривала с тетей, рассказала ей про метки, которые ты видишь, рассказала, что после очередной отключки такая метка появилась у тебя. Арсений, Элеонора знает, что это такое! Это оч…
Аким нашел ее на скамейке в парке, трясущуюся в ознобе, выкуривающую одну сигарету за другой. Он понял все без слов.
— Я, собственно говоря, поинтересоваться, как продвигается наше дело, — сказал он виноватым шепотом, словно Селена или могильщик могли его слышать. — Вам, наверное, говорить неудобно. Может, мы в сто…
— Мне сказали, что он любит гулять в парке.
— Савва Стрельников? — Арсению была уже неинтересна эта история, но уйти просто так он не мог.
— Ну, как ты и предполагал, отпечатки принадлежат одному и тому же человеку. По базе их на всякий случай прогнали — ничего.
Она не передумала бы даже в том случае, если бы Крысолов сам оказался ожившим мертвецом. Подумаешь — кладбище…
— Для вас? — В ровном голосе Крысолова не было и тени интереса.
— Если не хочешь, не отвечай. — Крысолов равнодушно пожал плечами, из кармана джинсов достал какой-то пузырек, высыпал на ладонь едва ли не десяток таблеток, проглотил, не запивая, неспешно протер кр…
— Что там? — Арсений ухватил пса за ошейник.
Лестница, ведущая на второй этаж, была высокой, и там, на втором этаже, еще не сделали перила. Какая ужасная, какая непростительная неосмотрительность! Какая трагическая случайность…
— Честно говоря, не очень. — Арсений пожал плечами. — Редкая, наверное, книга?
— Не сомневаюсь в вашей искренности. — Арсений снова нацепил на нос очки, потянул Грима за ошейник. — Увидимся за ужином, господа!
С его уходом исчез, кажется, последний сдерживающий фактор, наследники заговорили все разом.
Теперь, когда почти все стало на свои места, будущее уже не казалось таким беспросветным, как раньше. Ему еще предстояло разобраться с Мартой, но это потом, после того как будет нейтрализован Аким Се…
Нишу в основании колонны Аким увидел, когда убирал с пола осколки разбившейся чашки. Оттуда, из зияющего провала, тянуло могильным холодом, а еще там что-то было.
— Доброе. — Арсений сел в кровати, погладил приветственно рыкнувшего Грима, спросил осторожно: — Ты вообще спала?
— Не нарочно, просто она была первой, до кого я смогла дотянуться из павильона.
Вместо ответа Арсений сполз с кровати, после событий сегодняшнего вечера молодецкой удали в нем значительно поубавилось. Тут хоть бы на ногах устоять.
— Из больницы. — Верочка всхлипнула. — Они сказали, что из больницы. Что он разбился и теперь в реанимации, что у него алкоголь в крови. — Она вдруг подняла на Арсения взгляд, произнесла с ненавистью…
— Она одна из вас. — Савва положил девушку на топчан, служивший ему кроватью. — Такая же, как вы, только живая. Не обижайте ее.
— Да, я была его последней женой. Савва умер у меня на руках от сердечного приступа. Но речь сейчас не об этом. — Пальцы коснулись холодной поверхности портсигара, и Нате снова захотелось курить. — Ж…
— А моей? — Она подошла вплотную, обхватила руками крепко-крепко, прижалась щекой к груди. — Если да, то я остаюсь с тобой. Мне не страшно. Честное слово!
— Сколько я вам должна? — Она перешла к теме денег легко, без предварительных реверансов. В конце концов, это всего лишь бизнес, пусть и несколько экзотичный.
Шкатулка со странными безделушками тоже должна исчезнуть. Что это будет, наказание или избавление, Аким не знал, но сердцем чувствовал свою правоту.
«А как внучка мне родите, отблагодарю! — После третьей рюмки коньяку голос тестя становился мягче, но стальной блеск из глаз никуда не девался, предупреждал, что ухо нужно держать востро, не расслабл…
Наверное, Зинаида снова завела бы старую пластинку о вреде курения, но, поймав многозначительный взгляд хозяйки, молча кивнула и удалилась.
— Слышь, Крысолов, очки — это ж часть имиджа! В них ты загадочный и брутальный! Не, очки снимать никак нельзя — растеряем клиентов.
— Успею. Я буду ждать вас в приемном. — В трубке послышались гудки отбоя.
Арсений уже сделал шаг к выходу, когда садовник больно сжал его локоть. Сила в его тщедушном на вид теле оказалась немереная.
— Дело в книге. — Визитер нервно пригладил редкие волосы. А вот и вторая странность: книги, с которой профессор никогда не расставался, на сей раз с ним не было. — Ах, простите меня великодушно! Забы…
— Ну что? — Марта смотрела на него сквозь сизое облачко табачного дыма. — Что вы решили?
…Звук, странный, потусторонний, вплетается в слова, превращает их в песню. Флейта. Там, в бушующем за окном ненастье, какой-то сумасшедший музыкант взялся играть на флейте. Мелодия незнакомая и знако…
Это случилось в тот самый момент, когда к Марте вернулась способность дышать. Плач флейты оборвался на самой высокой ноте. Звук еще долго вибрировал в ночном воздухе, затухая с завораживающей неспешн…
— Кофе сварю. — Лысый кивнул, вопросительно посмотрел на Марту. — Девушка, вы же будете кофе?
— Вон пошла. — Ната загасила недокуренную сигарету, развернула коляску так, чтобы видеть только парк за распахнутым настежь окном. — Много говоришь, Зинаида.
При этих словах Марта многозначительно фыркнула, выпустила к потолку тонкую струйку дыма.
— А что тебе там делать? — Тетя Люба посмотрела на него снизу вверх, нахмурилась.
— А ты сука! Думаешь, я не знаю, что твой парижский проект накрылся медным тазом?! Выискалась, понимаешь, мадам Шанель! Обмишурил тебя твой французишка, без портков оставил и слинял! — Илья брызгал с…
Как скажешь… Ну и как с ним вообще разговаривать? О чем разговаривать?
— Да, другим путем. Ей даже начала нравиться эта игра. Есть что-то утонченное и изысканное в том, чтобы убить одного человека руками другого, невиновного.
— Стала бы я бегать за ним по кладбищу, если бы он был мне не нужен. — Марта покосилась на наползающий со стороны погоста туман. — Вопрос жизни и смерти. Веришь?
— Я оплатила операцию и пребывание в хорошей клинике, для него будут делать все возможное до тех пор, пока все не закончится.
— Какую еще дурь?! — возмущенно взвизгнула Верочка. — Что ты несешь?!
Домработница принесла поднос с чаем прямо в кабинет, быстро и ловко сервировала журнальный столик, подкатила кресло Наты к распахнутому настежь французскому окну.
— Извините, — Марта улыбнулась одними только губами, глаза оставались холодными. — Наверное, это обо мне сейчас речь. Я не заказчик, но я причастна. — Она немного помолчала, собираясь с мыслями. — И …
И чужие руки — нетерпеливые, наглые в этой своей нетерпеливости — тормошат, бьют по щекам, не отпускают обратно в спасительный сон.
— Хороший мальчик! — Прежде чем ответить, Арсений погладил Грима по голове. — Не подпускай их ближе, хорошо?
— Значит, с памятью у однорукого, одноглазого дядьки в дождевике все в порядке! — Злиться на Крысолова было никак нельзя, а вот поставить на место этого лысого идиота ей никто не запретит. — Господи,…
— Ну, хозяин — барин! — Бармен пожал плечами, уперся локтями в стойку, продолжая буравить Марту взглядом. — Он в парке.
— Мне?! Бог с вами, молодой человек! Мне уже ничего не нужно, я хочу только одного, чтобы моя книга попала в хорошие руки.
— Что искать? Не знаю я, что искать. Это только лишь предположение, но ты посмотри.
Ей не нравилась просьба Наты, ей не нравились все эти шпионские игры с VIP-картами, охранниками и косящими под идиотов барменами. Но гораздо больше ей не нравилась предстоящая встреча.
— В поместье, она наверняка там. — Он чуть не добавил «дура», но вовремя прикусил язык. — Слушай, Лысый, ты б меня отвез, а? Сам я сейчас за руль не сяду.
— У меня времени в обрез. — Марта еще раз глянула на часы. — Понимаешь, он тот еще придурок, если я не найду его до шести утра, все!
Урания смотрела на него с легким упреком, как на нерадивого ученика, плохо усвоившего урок.
Наверное, нужно было сказать что-то другое, но вот не получилось. Нельзя злиться на мертвых, но что поделать?!
— Ишь, какие вежливые, — буркнула она. — Где раньше были со своей вежливостью?! Хоть бы фонарик предложили девушке.
С тем, что у Селены есть муж и маленькая дочь, Арсений смирился довольно быстро, и так же быстро его любовь трансформировалась в другое, по-родственному светлое и теплое, чувство. Селена стала частью…
— После травмы. — Селена согласно кивнула. — Ты в коме пробыл два месяца, не забывай, а многие паранормальные способности раскрываются именно в таких экстремальных ситуациях.
— Ага, давай! — Эдик прощально взмахнул салфеткой. — Тебе ж еще в Париж лететь! Или с Парижем ты теперь пролетаешь?
— Еще равные доли во владении вот этим загородным домом, — напомнил нотариус, протирая вспотевшую лысину носовым платком. — Опять же, смею заметить, десять процентов — это отнюдь не ничтожная сумма.
— Спасибо… — ласковый шепот не то за спиной, не то в голове. — Спасибо тебе…
На кладбище дождь лил как из ведра, но в этом очевидном неудобстве имелись и свои плюсы: на сотни метров вокруг не было ни единой живой души, так что можно не опасаться случайных и ненужных свидетеле…
— …Удивительная собака, — послышался совсем рядом тихий голос.
Никогда еще творчество не приносило Савве столько терзаний. Мраморная Урания оказалась такой же строптивицей, как и ее прототип. Она не желала оживать, противилась его ласкам, отводила взгляд. Ничего…
— Расскажи мне, Аким. — Слова вырываются из груди сизыми облачками дыма, тянутся к синему небу. — Расскажи мне правду.
— А помощь? Может, ему нужна помощь? — Слова давались тяжело, голова теперь кружилась уже не от наркоза, а от боли. Никогда раньше Марта не испытывала такой сильной, такой испепеляющей боли.
Марта отвернулась, позволяя ему раздеться, перед тем как раздеться самой, выключила свет. Когда ее голова коснулась подушки, Арсений уже крепко спал. Она как-то сразу почувствовала, что он спит, каки…
…Бесконечная череда дней. Потерявшие счет шоколадки. Бледно-голубое, перетекающее в фиолетовое. Первые по-детски неуклюжие шаги. Улыбка, все еще кривоватая, но уже похожая на человеческую. И разговор…
— Сам удивляюсь. — Арсений сделал знак Лысому, тот с готовностью выбрался из-за стойки, плюхнулся на свободный стул. — Значит, однорукий, одноглазый? — повторил Арсений, и по его невозмутимому лицу п…
— Ну, скажем, не в голом, а в полуобнаженном. — Ната стряхнула с сигареты пепел, бросила быстрый взгляд на часы. Время у нее есть, до назначенной встречи еще целый час. Можно собраться с мыслями, еще…
Она стояла по ту сторону окна. Неуловимо разная, вся какая-то текучая из-за сползающих по стеклу дождевых капель — его муза. Она куталась в тонкое пальтецо, пряча озябшие руки в длинных рукавах. Она …
— Узнала. Он в коме, врачи говорят, что шансов нет.
— Ты? Ты готов меня выслушать?! — Она посмотрела на Арсения сверху вниз. — Ты в самом деле думаешь, что мне сейчас нужен собеседник?
Пожалуй, про любую рану он погорячился, и тоска, нет-нет да и проскальзывающая во взгляде Марты, лучшее тому доказательство. Увы, с душевными ранами дело обстоит далеко не так просто, и время тут не …
Окно распахнулось с тихим скрипом, в комнату ворвалась ночная прохлада. Дождь, ливший уже несколько дней, наконец закончился, из-за тучи выглянула луна, расчертив подъездную аллею длинными тенями. Из…
— А она пошла. Лысый, знаешь, где я ее нашел? — Если бы Марта не видела Арсения, то подумала бы, что говорит кто-то другой, так сильно, почти до неузнаваемости, изменился его голос. — Я нашел ее на к…
— Мне кажется, над моей семьей навис злой рок. — Вот она и сказала то, что собиралась. Сердце испуганно вздрогнуло и забилось часто-часто. Наверное, пришло время послушать врачей и перестать курить. …
— Со своими музами. И он уничтожит всякого, кто встанет у него на пути. Я старая, я давно стою перед дверью в другой мир, но у меня есть внуки, и я желаю им только добра. Поэтому прошу вас, Арсений, …
У Наты скопилось много драгоценностей, Савва никогда не был скрягой. Бриллиантового гарнитура хватило, чтобы узнать о его прошлом, если не все, то многое. Биография Саввы Стрельникова начиналась с дв…
В комнате с момента ее бегства ничего не изменилось, если кто-то сюда и заходил, то оставил все на своих местах. Сейчас ее задача как можно дольше не привлекать к себе внимания, не включать свет, не …
Перевертыши… Так называла этих духов Элеонора. Перевертыш — призрак, способный вселяться в тело живого человека. А метки… метки — это отпечаток перевертыша на чужой ауре. Вот отчего он отключился поз…
— Они прекрасны. — Он ласково и успокаивающе коснулся пальцами обиженно поджатых губ Эвтерпы. — Это моя работа, Софья.
На что она рассчитывала? На то, что он уйдет следом за ней со своей самой первой, самой важной выставки?!
— Ступай, Зинаида! Дальше я уж как-нибудь сама справлюсь.
— Он падает не «до», а «после». — Селена присела на край больничной койки, по-ученически сложила ладони на коленках. — Как самочувствие?
— Счастливо оставаться! — Арсений кивнул всем сразу и вышел из кабинета.
— Музы? — спросил Арсений, уже заранее зная ответ.
— В дом нельзя, — сказала шепотом. — Пойдем, я должна тебе кое-что показать.
— Нет. — Арсений мотнул головой, ухватил за ошейник насторожившегося Грима.
— Нет. — Марта покачала головой. — Не думаю, что в доме. Может быть, где-то в подсобных помещениях или… — Она замолчала.
— Приглядитесь к своему окружению, если посчитаете нужным, пересмотрите условия завещания. И будьте осторожны. Это единственный совет, который я могу дать вам, Ната.
Нотариус подхватил ручку, аккуратно положил ее на стол перед Натой, попятился к выходу.
— …Что-то вспомнил? — вывел его из задумчивости голос Лысого. — Старик, ты слишком долго молчишь. Я начинаю волноваться.
Он ничего не ответил, неопределенно пожал плечами.
— Ты ведь не выходила из комнаты? — спросил Арсений, натягивая свитер.
Значит, сама ушла. Великодушно разрешила ему выйти из игры и ушла…
А ведь, пожалуй, и нужно! Аким из тех немногих, кому она может доверять. Не до конца, но все же.
— Записывать не будешь? — Ей бы поблагодарить, ведь это огромная удача, что он согласился, а она задает глупые вопросы.
— Обещаю. — Она не смотрела ему в глаза, она смотрела на его побелевшие от напряжения пальцы. — А ты?
— Зинаида! — Ната нахмурилась. — Илья не проворовался, ему попался недобросовестный партнер.
— Маленький-маленький! — злорадно подтвердил могильщик. — Гляди, какой заморыш! Все равно сдохнет!
— Не знаю. — Мережко пожал сутулыми плечами, еще раз коснулся шерсти Альмы. — Но как бы то ни было, это существо меня видит. И чувствует!
Марта шла по коридору тихо, едва ли не на цыпочках: не хотела, чтобы эти двое, отгородившиеся от всего мира тяжелой дубовой дверью, ее услышали.
Ната брезгливо поморщилась. Если бы она знала, что мальчишка — наркоман… Как можно доверить семейные тайны человеку, который зависит от таблеток!
— Присаживайтесь, юноша! — Дама похлопала ладошкой по скамейке, строго посмотрела на Грима и сказала голосом учительницы: — А собака ваша пусть в сторонке посидит. Я, знаете ли, их и при жизни не осо…
Собственно говоря, смотреть было не на что, к уже виденному образу чудака в желтых очках новых штрихов почти не добавилось. Разве только волосы. Черные, слишком длинные для делового мужчины, но вполн…
Уже на подходе к джипу Грим замер, угрожающе зарычал. Значит, почуял возле машины чужака. Арсений тяжело вздохнул, готовясь к еще одному неприятному разговору.
Его муза не была похожа на тех, прежних. Зрелая красота, рубенсовские формы, золото веснушек, россыпь не убранных в косу пшеничных волос. Опыт и сила сорокалетней женщины.
А несгибаемая, стальная Ната его боялась. Ее золотистая аура шла нервной рябью, как только речь заходила о покойном хозяине «Парнаса». Ишь, каким затейником оказался этот Савва Стрельников: жил на Па…
Она тяжело вздохнула, присела на краешек кровати. Теперь их глаза оказались на одном уровне, и никто не мог помешать ей увидеть глубокие тени, превратившие его лицо в равнодушную маску.
— Давай, ветер стих! — Команда Макса, как щелчок кнута.
— Да, о Мельпомене. Знаешь, ее съедала ненависть, а кроме того, ей было невыносимо скучно в стенах этого павильона. — Марта протянула вперед руку, словно касаясь невидимой стены. — Но однажды сюда за…
…В тот раз кома длилась недолго — всего сутки. Арсений очнулся в уже знакомой палате, и снова первым человеком, встречавшим его в мире живых, была Селена.
Во время обеда позвонил Арсений, рассказал, что один из наследников Наты Стрельниковой попал в реанимацию, переломанный, с черепно-мозговой травмой, но чудом уцелевший и даже имеющий неплохие шансы н…
— Очень информативно и оптимистично, — фыркнула Марта, стаскивая с себя куртку Арсения.
Скромная плата! В неполных двадцать два остаться парализованным инвалидом, неспособным не то что ходить, ложку держать. Бабушка Арсения умерла от инсульта, он знал, как это бывает: перекошенное лицо,…
Домой Савва вернулся, как и обещал, на рассвете. Постоял в раздумьях на деревянном крыльце, послушал, как заливается в тополиных ветвях какая-то птаха, а потом решительно толкнул дверь. Ему предстоял…
— Альма! Бесовское отродье! — Могильщик, замахнулся на собаку лопатой, зыркнул на них с Селеной из-под надвинутой на самые глаза шапки-ушанки. — Да вы не бойтесь. Так-то она смирная, только с придурь…
— Боже, какая красота! — Толстый месье в дорогом костюме отсчитывает франки. Так много денег Савва не видел никогда в жизни. Возможно, их даже хватит на рубиновый браслет для его новой музы…
За месяц, прошедший с той памятной грозовой ночи, в размеренной жизни поместья, казалось, ничего не изменилось, но Ната знала: этот умиротворяющий, убаюкивающий покой — всего лишь затишье перед бурей…
Мысли были убийственными, Арсений засыпал и просыпался с ними. Это если удавалось заснуть, потому что одним из последствий черепно-мозговой травмы стала головная боль. Жесточайшая, не убиваемая ни та…
Марте вдруг захотелось напиться. Алкоголь всегда действовал на нее успокаивающе, в особо тяжелые минуты помогал расслабиться и уснуть. Несколько лет назад, когда спать по ночам не получалось совсем, …
Значит, в павильон? Ну что ж, пусть павильон не самое уютное место в поместье, но уж точно не самое опасное. К тому же у него самого есть кое-какая так и не реализованная идея…
В голосе Марты, до этого звонком и твердом, вдруг послышались растерянные нотки. Она не знает, зачем он понадобился ее бабке. Или догадывается, но не уверена на все сто процентов. Значит, в предстоящ…
— Я велела его засыпать. — Слова приходилось выдавливать из себя силой. Для матери нет страшнее муки, чем рассказывать о смерти своих детей. — Пруд засыпали сразу после похорон Юлии.
— Подожди. — Арсений перехватил ее пальцы, и непонятная мерзость с его кисти потянулась к запястью Селены. Она болезненно поморщилась, но руку не отняла. Клятва Гиппократа и все такое. Сама помирай, …
Может быть, небеса его услышали, а может, вмешались совсем другие силы, только дышать вдруг стало гораздо легче, а грозный собачий рык вымел из мозга назойливые голоса. Арсений с опаской, но все же о…
В мутном свете фонарика ее лицо было грустным, она улыбалась одними губами, в глазах стояла тоска, тонкие пальцы правой руки перебирали струны арфы, а свободная левая тянулась к Арсению в не то умоля…
Ужин не задался. Да и с чего бы ему задаться, если за столом собрались совершенно чужие друг другу люди, даже кровные узы, связывающие некоторых из присутствующих, были лишь ненужной формальностью! Э…
Не нужно было просить! Вот чем оборачивается глупая бравада, когда дело касается Макса! Да и бравада ли? Марте, у которой с детства было все, что только можно пожелать, не хватало сущего пустяка — ад…
— Эдуарда, чтобы испортить машину Марты, а потом Илью, чтобы избавиться от Эдуарда. Знаешь, Эдуард никогда мне не нравился. Смерть брата его ничему не научила. Он тревожил мой покой слишком часто.
— Редчайшая, уникальнейшая и очень дорогая. — Старик огляделся, словно в палате их могли подслушать. — Я уже нашел покупателя, но все никак не решался расстаться со своим сокровищем, все тянул и медл…
Софья не любила позировать. То ли стеснялась своего шрама, то ли не считала Савву достойным. Часто приходилось работать по памяти, по сделанным украдкой наброскам. Но какой же сладкой и упоительной б…
В ее голосе были злость и решительность, но Арсений расслышал и другое: Мельпомена боялась его и флейты. Нельзя останавливаться, и нельзя ей верить, сейчас надеяться нужно только на свои собственные …
Аким не пришел. В этом не было ничего удивительного, свое последнее «прощай» он успел сказать перед смертью. А вот Ната… Теперь, когда все встало на свои места и настоящий убийца найден, простила ли …
Верочка была не по-женски напориста. В этой ее напористости было даже что-то пикантное, заставляющее расслабиться и отдаться на милость победителю. Пусть нет любви, пусть даже взаимной симпатии нет, …
— А он тебе очень нужен? — сквозь череду невеселых мыслей пробился к ней голос Арсения. — Ну, этот одноглазый дядька с протезом и в дождевике?
Мартины каблуки звонко и одновременно тревожно цокали по наборному паркету, а ее силуэт был уже едва различим в анфиладе комнат. Просто дворец какой-то, а не загородный дом. Арсений ускорил шаг, лева…
— Есть такая сказка, вы должны ее знать, в ней Крысолов играл на дудочке, и все крысы сбегались на ее звук. Моя флейта — это что-то вроде дудочки Крысолова. Когда я играю, ни один призрак не может пр…
Когда Крысолов вернулся в поместье, не было еще и пяти утра. Старый дом кутался в предрассветный туман и казался призраком из прошлого. Слишком много в этом месте разговоров про призраков. Вот и Арсе…
Из-за непролитых слез лицо бабушки плыло, меняло очертания, становилось чужим и незнакомым, а стоило закрыть глаза, перед внутренним взором появлялось другое, залитое кровью, изрезанное осколками сте…
Марта опустилась на каменные ступеньки, кожей чувствуя исходящий от них холод, невидимую в темноте бутылку аккуратно поставила рядом. О том, что будет, если ее не найдут в ближайшие часы, думать не х…
— А ты не в курсе, дорогая сестренка, что твой ненаглядный Эдичка балуется коксом? — Илья недобро прищурился, добавил жестко: — Да не просто балуется, а приторговывает. Подхватил упавшее знамя Макса!…
Все прошло, не так быстро, как она обещала, но прошло: глаза сделались яркими и вызывающе разноцветными, порозовели губы, перестали дрожать руки, а тревожно-фиолетовый снова превратился в успокаивающ…
Ей не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит у нее за спиной. Этот голос она узнала бы из тысячи. Кленовые листья, и без того яркие, полыхнули радостным багрянцем, а сердце затрепыхалось, …
Арсений уже хотел было сказать, что персонал в больнице ответственный и любезный и любую просьбу пациента выполнит с удовольствием. Хотел, но не сказал — отвлекся на одну маленькую странность. У проф…