Все цитаты из книги «Звёздная Тень»
А посередине комнаты неподвижно стояла девушка. Абсолютно нагая. Со светло-зеленой кожей. Худая, все ребра видны. В ее позе было напряжение, как у брезгливого человека, оказавшегося по колено в дерьм…
«Это было… я предупреждал о трудностях формулирования. Когда ты вошел — это было постижение. Нечто постигло тебя. Вот так…»
Чем должна быть культура, испугавшая проповедников борьбы-за-мир? Воинственным миром зеленых и технократов? Да никогда! И те, и другие быстро скатились бы к войне на каменных топорах.
Это было невыносимо больно. Нет, вначале симбионт все же изменил мне ротовую полость. И все равно боль сверлила тело… полный рот кипятка — не слабо? А полный рот кислоты?
Нет, неправда, не мог он мне позвонить! Это он был прав, а я — нет. Мне надо было мириться, и звонить Ромке, и сопеть в трубку, стараясь забыть, что расквасил нос своему лучшему… что там лучшему — ед…
Тень объединяет не только гуманоидные цивилизации. Есть еще и пауки, наверное, есть и медузы, птицы, насекомые…
С громким чмоканьем корабль отошел от челнока. За спиной Маши мелькнуло совершенно озверевшее лицо подполковника, он вытянул руку с пистолетом и выстрелил. Мимо. В момент расстыковки гравитация исчез…
Неужели и впрямь меня изучают? А где-то, за сотни километров, а то и сотни световых лет, точно так же таращатся на говорливых и добродушных незнакомцев Данилов, Маша, Карел?
Привстав на задних лапах, счетчик вытянулся к моему уху. Шепот был едва уловим.
Очень медленно я пополз по лееру к шаттлу.
Труднее всего спорить с подозрениями, когда они абсолютно беспочвенны. Мне вот и в голову не приходило приплести цивилизацию Тени в качестве повода, чтобы доставить разведывательный корабль Геометров…
Мечта шизофреника — разговаривать с самим собой. И я не намерен отказываться от права получать ответы!
Черные береты закончили перегруппировку. Какой в них был смысл — не знаю, внутрь корабля они все равно не заходили. Наверное, уровень допуска не позволял.
Потрясающе. Да хотя бы элементарное любопытство. Как живут собратья по звездной империи… Даже если они не нуждаются в торговле, в обмене знаниями, но любопытство-то в них есть!
И куалькуа тоже. Я почувствовал его протест — резкий, охлаждающий пыл толчок, едва симбионт понял, что я собрался сделать. Так что же, полной остановки потребовать?
Я не стал отвечать. Понятно, что так и стоило поступить. Угнать вездеход охраны, рвануть по целине до других Врат. Но меня держало идиотское ощущение, что уходить лучше той же дорогой, которой пришел.
Я смотрел на Кэлоса и понимал, как мне повезло. Неслыханно повезло. Он — расскажет. Он объяснит, что такое Тень и стоит ли ждать от нее помощи.
— Ты такая же игрушка Тени, как и мы. Не переживай. Тебя никто и ни в чем не обвиняет.
— Будет, — сказал алари, не отрывая от меня взгляда. — Петр, твоя разведка в мире Геометров имела крайне малые шансы на успех. Но попытка отправиться в чуждую область Галактики абсолютно безнадежна. …
— Подожди, — шепнул я. Наверное, слишком громко. Тень уже проплывала рядом — неуклюжая, угловатая. При звуке моего голоса что-то шевельнулось. Огонек поплыл вверх… будто глаз выискивал меня.
Жалость моментально сменилась ужасом и ненавистью. Значит — куалькуа допускал такую возможность? И если бы при полете к Ядру связь прервалось — обезумевшая амеба разнесла бы мое тело изнутри?
— На нашей планете, Петр, вообще не видно звезд. Все чувства, какие я мог бы ощутить, были испытаны мной давным-давно, когда я впервые оказался в космосе.
Кажется — девушка. Кажется — молодая. Звездная иллюминация позволяла различить лишь фигуру и длинные волосы, но не черты лица.
Может быть, их дурацкая Тень и впрямь позволяет добиться счастья? Ну, пусть не везде… так идеального общества не бывает. Может быть, хоть этот мир предназначен для жизни.
Голова пошла кругом. Сколько миров, как я полагал, объединяет Тень? Пятьсот? Да уж! Если империя, собравшая полтораста планет, не оставила следа в истории… А ведь существует, кстати, так называемый «…
— Я воевал за Хрустальный Альянс, — напомнил Кэлос. — Если ты думаешь, куалькуа, что мы не встречались с метаморфами моноличностного типа…
— Петр, все-таки это смерть. Нельзя же и в самом деле считать, что человек — лишь набор электрических сигналов в синапсах.
— Я что-то сказал не так, — прервал я молчание.
— Ты парня не порть, — обрезал капитан. — Мне одного лихача вполне хватает.
— Поверхностное гравитационное поле с большим градиентом убывания, — пожал плечами Кэлос. — У вас не освоено?
А меня просто вели, оставляя один-единственный путь и создавая иллюзию свободы. Какая странная вещь — эта иллюзия была куда более правдоподобна и симпатична, чем настоящая, лишь чуть-чуть искаженная …
— Повезло, — сказал Снег. Повернулся, махнул рукой: — Эй, Петр, а нам повезло!
«Петр, ты вторично попал в мир, который отвечает твоим желаниям. Тебе хотелось покоя. Никаких врагов. Никаких схваток. Чья-то забота, чья-то жизнь, которой можно тихонько позавидовать. Передышка. Теб…
— Брось… — я уткнулся лицом в подушку. — Не хотел я жечь чужие истребители и драться с метаморфами…
Ломанный-переломанный, преданный и забытый, лучший регрессор Геометров, вернувшийся все-таки на свою Родину.
— Да, Даэнло. Сознательно. Эта слабая раса, вместе с тремя другими, не менее слабыми, уже сделала для Конклава достаточно многое.
— Я отвечу на все вопросы тебе, ответственному за Человечество.
Я надавил спуск, и огненная полоса ударила в потолок. Это было пулевое оружие, вот только пули вспыхивали, вонзаясь в преграду. Потолок запылал, словно звездное небо, что так славно светит над Тенью.
Их было трое внизу, трое людей и рептилоид, и на миг меня ожгло безумной надеждой — Кэлос ожил человеком и вернулся…
Флаер дернулся, падая вниз. Перегрузок не было, защитная среда гасила все ускорения. Только скалы стремительно приближались.
Вот только у самой кромки леса высокая трава зашевелилась без всякого ветра.
— Не, я не могу, — Ромка чуть повеселел. — Тут… понимаешь… мы с Данилой собрались…
— Мои чувства здесь абсолютно необоснованны.
А Геометры, видимо, бежали в страхе перед чужой силой. Тоже ощутили ее — и не рискнули связываться. Как известно, против лома нет приема, окромя другого лома. Весь вопрос в том, могу ли я рассчитыват…
— По крайней мере, будешь пилотировать хороший корабль, — попытался я его утешить. Вышло это не очень.
Ощущение оказалось непередаваемым. Будто я издал крик — беззвучный вопль, вместивший в себя все, от смутных детских воспоминаний до бритья с помощью куалькуа. На какой-то миг я вспомнил такие вещи, к…
Другой агрегат оказался немного удобнее. «Базовый излучатель», та самая пушка из ролика — только в отличие от алари нам следовало крепить ее на руку. Гашетка скрывалась внутри конусовидного корпуса, …
Как удар тока — ощущение Врат. Одни, другие, третьи… Невдалеке от нас, у реки, за лесом…
— Петр, — дед протянул руку. Я вздрогнул, подавшись вперед, под ласку Наставника. — Куда ты хочешь лететь?
Я стоял ближе всех к чужакам. До шедшего впереди, с Зерном в руках — чуть больше метра. Огненный шарик полыхал, как сорванная с небосклона звезда. Холодный, ослепительный огонь…
Молодцы, Геометры. И все же в их логике должна быть ошибка. Обязана быть — раз уж они удрали от неохраняемых, спокойных планет Тени в такой панике, позабыв и про Дружбу, и про свой долг перед моральн…
— Если бы ты взлетел, я… остановил бы ее, — Галис смотрел мне в глаза. — Нам не нужны пилоты, не способные контролировать доверенное им оружие.
Проблем с запасом тяги тоже не существовало, мы снижались по такой энергоемкой траектории, что любого баллистика хватил бы удар.
— Тебе привезти чего-нибудь? — покаянно спросил Снег.
— Это планета Торговой Лиги, — торжественно сказала Маша. — Каждая их станция имеет сюда выход.
Вот так. Все правильно. Пока ситуация оставалась на грани игры — они могли допустить все, что угодно. И что в мире сотни тысяч планет — и все не переделаешь. И что Гибкие Друзья — хищные мерзкие твар…
— Не очень. В конце концов, я давно готовился… хм… уйти насовсем. А случившееся все-таки вариант не из худших. Тяжело привыкать к новому зрению. Если бы ты знал, каким я тебя сейчас вижу… это очень с…
Когда интересы личности и общества не совпадают, для Геометров существует только один вариант решения.
Я вдруг понял, что уже с минуту в кабине царит тишина. Закончил свой «обход» счетчик, смотрят на меня Данилов и Маша.
Кажется, Маша обиделась. Причем не на Данилова, а на меня.
— Совершать глупости — не преступно. А вот не доводить их до конца — преступление!
— Зачем? Один образец оружия, основанного на силовом поле, один лучевой излучатель, а главное — ггоршш. Наглеть вредно… Петр, ты позволишь интимный вопрос?
— Все началось на Хикси-43, Даэнло. Я возвращался из рейса и, пройдя первый джамп, услышал в кабине звук. Оказалось, что его издавал счетчик…
Ангар возник неожиданно. Словно выплыл из темноты.
— Ты стал преступником перед своей планетой. Зачем?
— Может быть, корабль Римера еще не уничтожен? — риторически спросил я. — Хорошо бы вернуться на нем…
— А вот коньяк сберег! — похвастался Снег.
— Нет. Я из другого мира. У нас… у нас были другие подарки…
«Петр, ты недооцениваешь серьезность ситуации».
— Значит, теперь всем расам Конклава становится доступным быстрое передвижение в космосе? Мы — не нужны?
И в этот миг мне показалось, что я понимаю Геометров до конца.
Корабль, похоже, сам оценивал важность той или иной сцены и демонстрировал их с ловкостью опытного оператора.
Нас залило светом. Над базой снижались вернувшиеся «дельты».
— Андрей Валентинович, но Петр так хотел… — примиряюще сказала Маша. — Он хотел, чтобы вы гордились…
— Понятно. Ваше сознание взаимодействует с Тенью.
— Если окажется, что эта планета совсем никому не нужна и создана на авось — тогда русский.
— Но должен же быть в этом какой-то смысл? — мрачно спросила Маша. — Хоть какой-то? Демонстрировать размах… нет, это слишком мелко. Зачем тогда… Андрей Валентинович?
— Так какой же выход у вас? — быстро спросил я.
— А ты не боялся, когда был маленький и болел? — обиженно выкрикнул я.
Развернувшись, мужчина двинулся к лодке. Снег остался стоять.
Рука задрожала, будто что-то взорвалось во мне, схлестнулось, сошлись две неукоснительные нормы, и одна должна была капитулировать…
«Ты был восстановлен именно до такого состояния. Не стоит вмешиваться без особой необходимости».
Смог бы я найти здесь занятие по душе и приобрести подобное жилище? Или вначале надо сотню лет повоевать за Хрустальный Альянс… ладно, Хрустальный распался, повоюем за Стеклянный, Оловянный или Дерев…
— Да потому, что тогда мы превратимся в новую Империю. Во второй Хрустальный Альянс!
— Ты что, за шпиона меня принял? — искренне поразился я. Запоздалая бдительность показалась еще более нелепой, чем прежняя доверчивость.
Я смотрел ей в глаза — нет, она не шутила. Да и не шутят таким.
— Цель поражена, курсант. Самолет падает. Твои действия?
Снег, и без того развалившийся на дне лодки, кивнул мне — садись. Я присел.
Эй, Ник, стыдливо нырнувший в глубины памяти! Где ты? Это тебе не мышат-алари душить!
— Пойдемте, — Тиль вскочил и схватил меня за руку, нарочито небрежным движением. — Быстрее! Спрячетесь у нас в комнате.
Галис выглядел все более и более довольным.
Дед, наверное, рад. Как же — третья гуманоидная раса…
— Так ты меня переживешь, дед, — сказал я.
И как всегда, встает вопрос — случайно ли?
Прозрачный купол беззвучно растаял. Надо же, все-таки поле. А я был уверен, что пластик или стекло.
— Андрей Валентинович буйствует, — тихонько сказала Маша. — Ты… иди. Пусть будет сюрприз.
— Деду, извини, уже изрядно лет… — проглотив обидную откровенность, продолжил я. — Он питается в основном йогуртами и детскими пюре. Выкурить тайком трубку — для него событие, глотнуть водки — разгул.
Мой взгляд приковало другое. Голубые искорки, точки, испещряющие континенты и острова. Врата. Такая же густая сеть, как на планете без солнца.
— Вовсе нет. Но это та версия, из которой стоит исходить. Она заставит нас быть предельно осторожными.
— Лига приняла решение, — тихо сказал Крей.
— Трудно было связать все воедино, Петр. Мой подопечный Ник Ример исчез — но вернулся, пусть даже с искалеченной памятью. Поднял руку на Наставника. Попал в санаторий. Поднял бунт. Это все возможно, …
Мальчик уже был там. На планете будущих друзей, которых надо срочно регрессировать. Ну, не совсем срочно… чтобы можно было там пожить вначале… притвориться, что у него есть семья…
— Вот как ты проходил Вратами, Пит, — лицо деда дрогнуло в муке. — Вот ведь как… когда за плечами такой долг… такая сила… Что с тобой?
— Это Лайд… вот именно такой он и был, — с усмешкой сказал Снег. — Я ему всегда говорил — довыпендриваешься.
Я говорил долго. Временами меня прерывали вопросами — Данилов, дед, Маша, аларийский командующий… Порой вопросы командующего казались немного странными, и я решил, что это спрашивает не он сам, а его…
Я невольно посмотрел на один из обзорных экранов. И не зря. Зрелище-то необычное.
— Спасибо, — сказал я. При Кэлосе я плакать не стыдился. При ребенке — дело другое.
— Да, Даэнло. Он прошел джамп и сохранил рассудок. Но лучше я расскажу по порядку.
— Это ведь неадаптированные издания. Понимаешь… — Рада смутилась: — Знаешь, Петр, я словно ребенку объясняю! Только не обижайся!
Кэлос замолчал. Я ждал дальнейших убеждений, но их не было. Мне предложили единственно верный путь… по крайней мере, Кэлос так считал.
На этот раз кораблик повиновался беспрекословно, словно решив, что снявши голову по волосам не плачут. Кабина раскрылась, я почувствовал легкий, пряный запах чужого, нечеловеческого обиталища. Похожи…
Последнее устройство Маша отобрала сама. Алари, наверное, крепили его на спину — длинный ствол и тяжелая казенная часть явно были тяжелы для их лап.
— Тебе формальное приглашение нужно? — деловито спросил Кэлос.
— Ник. Ник Ример. Ты прав, Петр Хрумов не может решать за наш мир. Но я — я могу.
Вокруг — мир Тени. Самый первый ее мир. Да еще в двух ипостасях — перешедшие на иную, непредставимую ступень развития создатели Врат и более близкая, но чудовищно могущественная Торговая Лига. Нас ун…
Хотя, если сходство не ложное и они действительно произошли от грызунов, запах играет в их жизни роль немногим большую, чем у людей.
Биг оставался у двери. Вряд ли он меня боялся, что-то в каждом его движении выдавало полную уверенность в своих силах. Скорее, не хотел, чтобы испугался я.
— Вы не думайте, что я совсем маленький, — сердито сказал Тиль. — Я историю очень хорошо знаю. Особенно Крепостную Эру. Мы с ребятами даже играем в нее…
Данилов с нами в арсенал не отправился. Меня это удивило, но уговаривать я не стал. В конце концов, тут я больше полагался на Машу, изучавшую оружие под чутким руководством деда.
— Моя планета не контактирует с Торговой Лигой, — сообщил я чистую правду. — Что она из себя представляет?
— Корабль не имеет никакой информации о цивилизации Тени. Никакой, кроме того, что она опасна. Эта планета, похоже, единственная, на которую Геометры высаживались. Корабли Геометров приближаются к не…
Кофе был швейцарский, «Нескафе», в саморазогревающихся пластиковых чашках из полетного рациона шаттла. Я выдернул дурацкую трубочку — сосать кофе через соломинку можно лишь в невесомости или при помр…
Он словно считал себя способным справиться со мной. Что ж, может быть. Мало ли чему учат регрессоров?
— Нет, — вот тут я не колебался. — Любая сила, даже многократно превосходящая доступное им, послужила бы только вызовом. Они бы ловчили, искали обходные пути, но никогда не пустились в бегство.
— Одна из альтернатив Вратам, — подтвердил Кэлос. — Рано или поздно, но Лига станет прокладывать и свои туннели между мирами. Я не знаю, что из этого получится. Но, как ты понимаешь, желаю им удачи. …
Я как наяву представил деда. Еще прежнего. В человеческом теле. Дед иронически ухмылялся, дед знал ответ. Понял его еще на планете без солнца. И ответ ему не понравился, вот только он все равно рвалс…
— Мы никого и никогда не принимали в Тень, — беззлобно ответил Крей. — Это распространенное мнение: Лига одновременно и сотрудничает с Тенью, и пытается ее вытеснить… Лига устанавливает Врата на новы…
«А вот этого я не знаю. Могу лишь предположить. Джамп — не просто движение в пространстве. Это еще и взаимодействие со Вселенной. Человеческий разум — такая же неотъемлемая часть джампера, как магнит…
Слова застряли в горле. Рот был набит снегом. Я валялся у подножья холма, и даже помнилось смутно, как я катился, кувыркаясь, по сугробам, налетая на скрытые в снегу камни, крича от боли…
— Знаю, знаю, Гитлер был вегетарианцем… Петр, одно дело честный бой, другое — употребление живого в пищу.
Да, я видел. И все мы это видели — нечто, измененную материю, искаженное пространство, тот пятачок земли, где ждали Врата…
Худшего выбора я придумать не мог. Первый канал транслировал музыкальный конкурс. Певица, неуклюже покачивающаяся на сцене, петь не умела абсолютно. Не ее это было занятие, ей бы у плиты стоять или к…
— Я видел их миры… Хрустальный Альянс погибал. Мы не могли пройти Вратами на планеты, где уже забыли человеческий облик. Но думали, что в этом — решение. Тогда я взял… корабль…
Специально ли построили базу на Вратах, или они были поставлены здесь позже — не знаю. Их ведь невозможно описать словами. Разве что сравнить со взглядом в спину, который, наверное, каждому приходило…
— Петр! — рептилоид дернулся, в тщетной попытке изобразить человеческое возмущение. — Все, описанное тобой, не выходит за рамки нормального общества.
— Но потом Риц вывел следствие… что допуская возможность помощи иным расам, мы должны быть готовы к аналогичным действиям в отношении себя… Эта… ну… Неправильная Аксиома!
— Возможно. Мы достаточно близки друг к другу, ксенофобия нам не мешает. Петр, ты согласен со мной?
Из раздвинувшихся створок люка, в снежной метели замерзающего воздуха, выпорхнули каменные головы. Прожектор грузового отсека включился, и в ослепительном луче все они казались сахарно-белыми, чистен…
Мохнатые тела вокруг ждали. Как они смотрели на меня? С пониманием — ведь знали же, на что идут? С ненавистью — на моих руках кровь их товарищей? С любопытством — я все-таки вернулся, принес информац…
— Не надо оправдываться. Излишне. Ты имеешь знания по пользованию техникой Лиги. Вам дадут корабль.
— В Хрустальном Альянсе мы исповедовали эту же идеологию. Считали, что Врата — ошибка. Ловушка, искушение, тупик. Мы захватывали планету за планетой… пытались построить монолитное общество вместо «ед…
— Хорошо, — еще не веря в удачу, сказал я.
— Что, Петр? — когда мы отошли на десяток метров, спросила Маша.
— Столкновение утопии с реальностью всегда приводит к деформациям. Утопия искажается, но…
Какой-то разный у нас с ней патриотизм. Принципиально разный.
«Да. Ваши лица и кожный покров идентичны», — беззвучным шепотом отозвался симбионт.
Здорово, наверное, было плыть тут на яхте. Ловить рыбу, купаться в прозрачной воде, смотреть на загорающую подругу…
— Он заметит преображение на любом расстоянии, — огрызнулся я. — Успокойся. Его это просто не волнует.
— Хорошо, Маша, — добродушно ответил дед. — Не буду давить. Я прекрасно помню, что твоим любимым поэтом был Пушкин, любимым писателем — Толстой, а любимой музыкой — «Лунная соната».
Весь наш полет был похоронами собственной профессии. Сможет ли Данилов снова сесть за пульт «Волхва» — помня, как легко скаут Геометров протащил нас через полгалактики?
Зуммер стих, лампочка вновь замигала ровно. Маша держалась рядом, лицо у нее было белое. Офицер сжимал парализатор, словно не понимая, что стрелять-то не надо.
Но я не предполагал, что это будет так долго…
— Представитель Конклава заявил, что хочет вести переговоры по процедуре с Петром Даниловичем Хрумовым, — сказал Данилов голосом, мгновенно ставшим торжественным и казенным. — Сегодня собирается асса…
— Странная у вас субординация, — сказал я Снегу. — Ты с ним разве что не подрался.
Господи… Я ведь веду себя как Маша! Что я ей говорил — о форме и содержании, о том, что душа важнее тела? Значит, это все была чушь? И я готов принять деда стариком или в облике чужого, но только не …
Не от нарочито-подчиненной позы Бига, конечно. Он был очень крепкий, но я ему немногим уступал.
Я нырнул в сгущенную тьму, повис в упругой среде. Мелькнула Маша, неуклюже задергалась, пытаясь устроиться поудобнее. В таких машинах ей не доводилось путешествовать.
А почему не надо? Откуда мне знать? Враг — всегда враг, какой бы личиной он ни прикрывался. И я готов напасть на Машу, не думая о том, что она женщина, не вспоминая, что она была товарищем…
— Это кусочек планеты, Алешка, — сказал я. — Маленький обломок маленькой планеты, на которой живут люди.
— Что ты наделал! Это же необратимо, Ример!
Привыкать я не собирался, но говорить об этом, конечно, не стал.
Наперекор тому, что было вначале, когда измученный, одинокий человек купил себе живую игрушку — будущего бойца за его идеалы. Наперекор боли, которую мы так щедро дарили друг другу, наперекор кругу л…
В глазах Данилова что-то изменилось. Только что в них были смущение и вина. Как у шкодливого мальчишки, подбивающего примерного ученика прогулять уроки и попробовать спиртного. Теперь в них было лишь…
Наташка, прости, я и впрямь забыл. Тебе, конечно, все равно. Ты уж точно меня забыла… знаю я твою любвеобильность. Но я тебя и правда немного люблю. Как первую свою женщину. Ты уж прости. На первых н…
А вот Маше это было недоступно. Попросить, что ли, куалькуа войти с ней в симбиоз? Только согласится ли она? Может быть, лучшим аргументом будет не сила и выносливость, а возможность менять лицо… ста…
— А тут сложное решение, — азартно сказал он. — Ну… как доказал Гарада… если иная цивилизация исповедует отличную от нашей этику, то она не станет вмешиваться. Возможен примитивный силовой конфликт и…
— Да, — я покрутил в руках огненный шарик. — Именно разделилось.
Нельзя ставить на охрану концлагеря существ чужой расы. Это забыли Геометры… Нельзя нападать на существо одной с тобой крови, пользуясь услугами чужака-симбионта. Это я постараюсь запомнить…
Счетчик легко спрыгнул вслед за Даниловым. Маша посмотрела на меня, пожала плечами и осторожно полезла следом.
Фасеточные глаза замерцали, поплыли, отражая свет Зерна.
На полочке, под зеркалом — флакон, я открыл его и понюхал бледно-зеленую жидкость. Вроде бы шампунь. Кусок мыла. Бритву бы найти, зарос уже изрядно, последний раз брился на крейсере Алари… тысячу лет…
— Киборг, — холодно ответил Кэлос. — Киборг, пытающийся быть человеком.
— Это ничего не значит, Петр. Это лишь вопрос перевода и восприятия. Когда счетчик влил в тебя язык Геометров, ты поневоле подобрал адекватные замены их терминам. Отовсюду, из научных журналов, из пр…
— Очень смешно, что я узнаю все последним.
— А я нет. Геометры и впрямь близки по силе к Конклаву! Сейчас Сильные расы уже знают об их появлении. Компромисс невозможен. Землю уничтожат как вероятных союзников Геометров.
Я не шевелился. Маша отошла к Кэлосу, нагнулась, поднимая тело. Краем глаза я видел, как она тащила его к флаеру.
Встав, я подошел к окну. Постарался расслабить глаза, глянуть вяло и равнодушно. Сработало — почти сразу я увидел Врата. Одни — сразу за оградой базы. Другие — вдали, у города.
Правильно, Дари. Верь, что все взаправду. Что Вселенная — для тебя, а твой отец может исправить в ней любую несправедливость. Ты создан, чтобы в это верить.
— Возвращаться. Или двигаться следом. Я предпочту войти в этот круг.
Вдоль линии стыковки обшивка и впрямь утолщалась, напоминая губы.
— Не было у меня другого выхода, Петя, — сказал дед. — Не было.
Глупо извиняться и просить прощения. Не та вина, когда можно отделаться словами. Но что мне еще остается?
— Не бойтесь! — повторил я. Зерно жгло мне руку. Регрессор Ник Ример все-таки возвращался из мира Тени. Возвращался с непрошеной добычей, убоявшись которой, Наставники утащили Родину на край света.
— Он знал, — согласился я. — Он долго держался. Но это его выбор, Командор Биг.
— Пит… возьми. Не хочу, чтобы ты так меня смотрел.
— Тогда мы просим принять Землю в Тень! — оборвал их внезапную перепалку дед. — Тогда вы сможете помочь нам на законных основаниях? Найдутся любители приключений?
Мальчишка растерянно взял камешек. Повертел в руке, посмотрел на меня. У него подозрительно заблестели глаза. Не ожидал он такого издевательства от кумира… Ну должен же я хоть для кого-то быть кумиро…
— Так я и думал! — выпалил Снег. — Укрупни зеленого!
Слова тонули в тишине. Потрясающая тишина — нет ни ветра, ни голосов, ни привычного «индустриального» шума. Только наше дыхание.
— Полезно! — согласился Снег, входя. — Почему темно? Не разобрался с управлением?
— Родителей, дающих детям имена собственные, следует наказывать за хулиганство, — с отвращением сказал парень. — Они говорят, что когда я родился, всю землю покрыл первый снег. И это было очень краси…
— «Казалось, твердь ликует их огнями; о северная сирая страна, где их сверканье не горит над нами!» — невольно подхватил я.
— Как ты думаешь, с остальными происходит то же самое? — спросил я. — Или они не прошли во Врата? А, куалькуа?
— Петя, меня всегда поражали твои лакуны в знаниях и умение их заполнять. Ты вот сейчас споришь с авторитетами…
— Петр, ты сражался достойно. Но ты проиграл. Не потому, что мы сильнее, а потому, что правда на нашей стороне. В тебе нет веры, согласен? Ты тоже не в восторге от Тени. Так что не стоит множить ошиб…
Его по-прежнему давило техническое совершенство Геометров. Когда-то прогресс общества мерили научными достижениями, производительностью труда, спортивными успехами отдельных людей. Данилов, видимо, о…
— Твоих ошибок. Новых жертв. Ты уже добавил зла, Петр. Представил мальчикам свою сторону правды, свой взгляд на наш мир. Жестко, цинично…
Я снова погрузился в дремоту. Только молил — про себя — корабль.
Мы понимали друг друга с полуслова. Время ускоряло бег, сердце заранее начинало частить.
— Здесь следует исходить из принципа Меньшего Зла.
А вот валяться не надо. Зачем я лежу на полу, в чужой комнате, на чужой планете…
— Я был уверен, что ты ее не удержишь, — очень спокойно сказал капитан.
Дорога. Как ни странно — всего лишь дорога.
— Неужели полностью удовлетворили твои вкусы? — спросил я.
— Ну… — Галис покачал головой. — Ну и задачка. Ладно, допустим, ты умнее всех. Все на твоей Земле ошибаются. Один ты прав.
Экраны померкли, сохранив лишь бледное желтое свечение. Исчезла Земля, исчезли звезды, исчез космос. К горлу на секунду подкатила тошнота.
Радостная болезнь — склероз. Сплошные приятные сюрпризы.
Открылся люк, и вошел-вплыл Данилов. Почему-то я представил полковника ГБ в тех же самых памперсах — «слежка за товарищами — тяжелый труд, порой»… — и мной овладел новый приступ веселья.
Куалькуа прав. Человеческий разум — не лучший инструмент для разбора объективности и субъективности мира.
— Усыпальница для древних царей. Ну, или для ненужных вещей.
— Дед! — крикнул я. — Подожди! Есть еще Тень! Ты помнишь?
Мимо холла, вполне сгодившегося бы гостинице без особых претензий — кожаные кресла, столики, огромный экран на стене, мы прошли к лестнице. Интересно, почему все расы в Галактике так цепляются за экр…
Насколько речевой аппарат рептилоида мог передать гнев, настолько дед этим воспользовался.
— Как будет рад твой дед, — сказала Маша. — Нет, Петр, ты не представляешь… Такой сюрприз… и тебе, кстати…
— Мы уже говорили с Петром о подобном варианте. Нет. Лига такую политику не проводит. А миры, способные на активное вмешательство, слишком долго искать. Вашей Земле осталось жить два-три дня, как я п…
— Рада, мне даже трудно объяснить, как я вам признателен.
— Не волнуйся, рыбка, умеет, — усмехнулся Кэлос.
— Здесь нет опасности, — сказал я. — Так? Здесь нет борьбы, дед! Цивилизация Тени — не сопротивляется?
Я скосил глаза на мигающий под подбородком огонек и промолчал.
Галис стоял на самом краю Врат. Он чувствовал их так же хорошо, как и я. И явно избегал заходить внутрь.
Сколько я ни смотрел, увидеть ничего не мог.
— Он не решил, — повторил я. — Он еще не решил.
Сердце гулко забухало. Как я мог забыть о своих не совсем человеческих возможностях? Разорвать путы…
Не получается. Разум, не способный поверить в себя, довольствующийся игрой во всемогущество — не достоин жалости.
Высоко в небе родился — и ушел за горизонт звук. За моим кораблем спешила погоня.
Снег издал тихое ворчание. Оно явно было речью, той, которой я только что свободно владел.
— Это мой товарищ, — я кивнул на Кэлоса. Я не рискнул сказать «друг», я почему-то стал бояться этого слова. — Он хочет помочь Земле, он придумал один выход, может быть, не лучший, но…
— Галис. Так меня зовут. Капитан Галис, временный командующий тринадцатой базы.
— Ты задолжал, Петр. Из-за тебя, да, именно из-за тебя, погиб хороший пилот. Будешь прикрывать его сектор. Уйдешь, когда я разрешу. Или — ногами вперед…
«Петр, прекрати. Я не могу опровергнуть твои допущения, но это смертельный путь. Мне известны две расы, погибшие в результате утраты веры в реальность вселенной».
— Петр, подумай, неужели сентиментальной старой женщине будет приятно читать книгу, а потом наткнуться на изображение двух целующихся пауков?
— Они спят. По вашему времени — период отдыха.
Та грань, что невозможно передать словами…
Потрясающее равнодушие к смерти. Небывалое. Что-то крылось за подобным поведением амебообразных существ, но никто еще не мог понять, что именно.
И наперекор всему, что я сам о себе думаю, только это играет роль? Потому и пошел — наперекор Данилову, наперекор своей стране, лишь бы оказаться единственно правым… спасителем мира.
— С равной вероятностью — пассажирский «Боинг», самолет радиолокационной разведки или десантный.
Куда я пришел… у кого пытаюсь найти помощь и сострадание…
Неужели нет иного выхода — кроме как привязывать себя к человечности живыми якорями?
Это было как привет из детства. Умение вычленять главное, которому так долго учил дед. «Не ной, объясни, что у тебя болит! Не бросай учебник, скажи, что непонятно! Не реви, вспомни, как тебе разбили …
— Мне кажется, не стоит, — быстро ответил я.
— Расплодились гады, их-то отрава не берет, — заметил капитан. — Эй, Петр, а ты не из болтливых…
— Кэлос… — прошептал я. — Кэлос, друг мой…
Скупая мужская слеза скользнула по его щеке»…
Только волен ли президент отдать нас с рептилоидом всему человечеству? Эту операцию вела госбезопасность. Вряд ли она захочет делиться. А власть Шипунова сейчас вовсе не так устойчива, как в первые г…
«Борт-партнер, есть ли на поверхности этой планеты какие-то структуры, нехарактерные для других планет?»
Словно сочтя разговор законченным, Снег хорошенько обтер руки о траву, встал, побрел к берегу. Это что, все формальности? Будешь воевать в моей группе… никаких расспросов, никаких документов.
— Ты не должен мне это доказывать. Поверь, не должен!
— Как надоело… — прошептал Снег. — И уйти сил нет… словно предательство. И терпеть…
«Да. Прости. Но вероятность такого исхода минимальна. То, что связывает меня воедино — невозможно экранировать».
«Мы редко идем на подобный уровень взаимодействия. Ты был одним из немногих исключений».
— Никакой помощи! Вы ушли на сто километров вглубь чужой территории! Возвращайтесь. Поддержку дам лишь у города.
— Не надо, Карел! Он позволил нам действовать!
Не будет салонов красоты «Чародей-куалькуа». И клиник «Здоровье от куалькуа» тоже. Ведь могли они, без особых проблем, спасти деда. Подлатать изношенные сосуды, прекратить кровотечение. Но зачем им э…
Ну почему, почему у меня нет возможности сделать то же, что Снег? Выжечь, перевести в плоскоту, уничтожить весь этот мир!
Я вполз внутрь, прикрыл дверь и прыгнул в воду. Поток встретил меня как старый друг — теплом и приятельскими похлопываниями. Меня потащило по узкому туннелю. Ну! Неужели вы такие беззаботные, Геометр…
И все же приятно, когда тебя считают героем.
— Слышал… я не предполагал таких масштабов.
— Я, пожалуй, и вправду… поведу флаер… — изменившимся голосом сказала она.
«Люди называют эту планету Цитаделью. Там собирается совет Сильных рас. Они напуганы, Петр. Более того — они уже знают о тебе. О том, что ты был с разведывательной миссией у Геометров, а сейчас наход…
Зерно вновь взмыло в воздух. Биг следил за ним, готовый рвануться — когда сумасшедший Ник и чужак Петр, слившиеся воедино, позволят ему упасть. Наверное, это был символ, позволяющий Зерну прорасти — …
Сплошное море огня. Трудно различить отдельную звезду. Муравейник, звездный муравейник — вот чем было небо, в которое они смотрели. Белые, красные, оранжевые, голубые огоньки. Уходящее в бесконечност…
Интересно, какая здесь экономика? Вряд ли «коммунизм» Геометров, там, при всеобщей сытости, люди обходились комнатами-кельями. Видимо, что-то более реальное, как на планете зеленых… Сколько здесь сто…
Ой. Ну когда она окончательно разучиться звать его на «вы»? Когда дядю мне родит?
— Но-но, капитан! — Снег вскинул голову. — Здесь наши мнения прямо противоположны!
Его «дельта» рванулась в небо. Я потянулся вслед — и почувствовал, как мир плывет, земля падает вниз, мелькают стены ангара. Машина прошла в двери впритирочку, словно красуясь перед оставшимися «дель…
Я отдернул руку. Маша непонимающе смотрела на меня.
Я окинул взглядом равнину. Звездное море над головой, тишина, легкий ветерок… и впрямь теплее становится…
— Хорошо! — обрывая спор, сказал я. — Дед — за высадку. Счетчик?
— Так переводи же, сволочь! Я не прошу от тебя ничего иного! Не прошу остановить эскадру, что готовится атаковать Землю, не требую припугнуть Сильных! Переводи! Делай то, что всегда!
— Очень странно, — похоже, дед немного успокоился. — Они пришли из Ядра. Расстояние между звездами в Ядре гораздо меньше. Можно было ожидать, что количество разумных рас там на порядок больше, контак…
Но лишь в сказках третий сын побеждает дракона, а третье желание оказывается верным.
— Кэлос… он неплохой человек, деда… говорит то же самое.
— Да, конечно. Идем, дед сейчас у местного начальства, пудрит им мозги… Он будет так рад!
Одну картину я заметил. Море — или все же болото? — в лунном свете, серебристая дорожка на воде, парящая птица. Такие произведения искусства я тоннами возил для хиксоидов. Блин. Какая близкая культур…
А чужим этого не дано. Находить подтверждение досужим домыслам. Восполнять верой пробелы в знаниях. Убеждать себя, что все должно быть именно так!
От ужина я отказался, а от разговора, пожалуй, не стал бы. Но стоило и честь знать. Умотавшегося Дари, минут десять возбужденно носившегося по дому, Рада уже увела спать. Выпив бокал горячего травяно…
— Пойдете в арсенал. Вам дадут любое необходимое оружие ближнего боя.
Вот как осуществляются желания. Хотел служить в гарнизоне на границе — получай. Правда, на другой планете. Зато можно вдоволь противостоять безумным экологам за компанию с не менее безумными пилотами.
Я покачал головой. И впрямь — не объяснить. За тепло? За незаданные вопросы? За готовность помочь незнакомцу?
— Общественно-политико-экономический уклад, являющийся основой современной цивилизации.
— Карел, ты сам расценивал предложение Петра как безумное. А чем ты назовешь мое?
Остальные солдаты повисли вокруг скаута, держа его на прицеле, но не действуя. Один что-то быстро бормотал в шлемофон. Подполковник, так и не вышедший из челнока, занимался тем же.
На миг его «дельта» зависла, потом рванулась вниз. Стреловидные аппараты остановились — и я дотянулся.
«Оставь его здесь. Положи у костра. Я тоже буду решать».
Весь купол кабины начал темнеть. Вместо ровного мягкого света вспыхнули тысячи искр — тонущих во тьме искр. Мириады искр. Не чернота космоса с огоньками звезд — сплошное разноцветное сияние, с лоскут…
— Не валяй дурака. Тебя наградят и спишут на Землю, без права полетов. Ты будешь работать где-нибудь… слушать новости… пить научишься. И всегда будешь помнить, что твои товарищи пытаются что-то сдела…
— Не принимай так всерьез, — Данилов похлопал меня по плечу. — Петя, ау! Алари просто обошел запреты Конклава на передачу технологии! Он сделал тебя своим офицером, чтобы позволить пользоваться кораб…
— Верю, — сказал я. Легкость, с которой дед опроверг бульварные сплетни и сообщил правду про неизвестного мне миллиардера, приводила в ужас.
— А временные Наставники, они так, изредка поглядывают… у нас все продуманно, чтобы не смотрели, когда мы не хотим. Честное слово! Вас никто не увидит!
Куалькуа задал вопрос сухо и без любопытства.
— Поразительно, что я ничего о нем не слышал…
— Все равно иллюзор настроен на Лайда. Да и зачем тебе его сны? Купишь другой.
Снег заглянул в комнату под вечер. Я валялся на койке — если для этого роскошного лежбища подходило суровое армейское слово, и глядел в потолок.
Неуверенно ступив на блестящую поверхность, я приготовился карабкаться вверх. Этого не потребовалось — лента дрогнула под ногами и буквально впихнула меня в кабину. Потеряв равновесие, я рухнул в шир…
— Машина контролируется не полностью, — сказал я. Не губами, а металлическим телом машины. Слова прокатились по ангару возмущенным ревом, Галис поморщился.
— Петя, в определенном возрасте такие мелкие неудобства, как негнущиеся суставы, слепнущие глаза, или, например, пребывание в нечеловеческом теле, отступают перед самой возможностью жить.
Встать. Нет, надо встать. Двигаться, смотреть на мир, а не на блеклые тени прошлого…
— Поблизости нет, но… — Рада испытующе глянула на меня. — Петр, я чего-то не понимаю. Ты хочешь вернуться в тот мир, откуда пришел? Отомстить, или спасти кого-то?
Все мы чего-то ждем. Устаем от ожиданий, проклинаем их, и не можем, не можем отказаться от обольстительного дурмана. Звезды впереди, звезды над нами, целое небо звезд, полная река молока, всеобщая лю…
Интересно, что случилось бы с навигационной системой челнока, окажись он здесь? Сумела бы она зацепиться за звезды-ориентиры? Вряд ли…
Сквозь полуоткрытую дверь я видел спальню. Блин. Ну надо же. Зеркальный потолок, огромная кровать — раньше дед насмешливо называл такие «Ленин с нами», какие-то хрустальные финтифлюшки на стенах, кар…
Я посмотрел — туда, куда не заглянуть, в далекое далеко. Потомки улыбались.
«Проводим исследование предельной скорости».
Я медленно обошел дом. Мне некуда было торопиться, минуты ничего не решат ни для Земли, ни для деда.
Странное ощущение. Я не мог внятно объяснить, чем отличалось это место. Даже мысленно, для себя самого, не находил слов. Просто чувствовал этот густо заросший пятачок, как стрелка компаса — кусок жел…
Я даже залюбовался, как он общается с ребенком. Ему явно не хотелось развивать эту тему. И все же он отвечал, четко и понятно, ничем не демонстрируя своего отношения к предмету разговора.
Пусть даже для корабля я остаюсь пилотом Ником Римером, законным хозяином. Все равно, когда встанет вопрос о выдаче информации — он может не подчиниться.
— Спасибо, — одними губами прошептал я, вставая перед Сильными.
— Петя, не старайся, — сказал из-за спины дед. — Он верит, что поступает правильно. В этом вся беда.
— Вот такое путешествие, целую неделю. Подарок сыну ко дню рождения.
В теле какая-то мягкость образовалась. Не вата — кисель. Глаза полузакрылись, руки подтянулись к груди, ноги поджались. Щека, прижатая к полу, словно сквозь зубы решила просочиться.
Снег хихикнул. Он тоже получил от текста удовольствие, короткое и яркое, словно при почесывании комариного укуса.
— Алари поставили нам свои двигатели для предполагавшегося полета к Геометрам?
Я даже нажимаю кнопку пуска. Непроизвольно, успевая откинуть предохранитель, качнуть самолет — носом к несуществующему нарушителю, и вдавить красную кнопку до отказа…
Все — большое. Очень большое. Мир — для великанов. Вот один из них стоит надо мной и протягивает руки.
— И никаких приятных ощущений? Жалко… — похоже, дед шутил. И не иначе, как от волнения. — Петр, ты уверен? Куда мы летим — к Ядру, или к Геометрам?
— Ну что, пойдем? — Данилов вопросительно посмотрел на меня. — Кажется, туда…
— Это тоже хорошо, — командующий замолчал. Я счел это знаком, что прощание окончено, и пошел к скауту.
— А нет поблизости юной девушки на выданье? — полюбопытствовал я.
Красные круги перед глазами гасли. Я слегка приоткрыл веки. Мир вокруг казался полустертым, выцветшим будто старая фотография. Но с каждым мгновением наполнялся красками — яркими, буйными, дикими.
Больше вопросов не возникло. Данилов встал, кивнул, указывая на дверь. Капитанская каюта помещалась на самом краю станции и притяжение здесь было почти в половину земного. Я отреагировал не сразу — с…
Черт, да что за прописные истины я изрекаю! Воскресная проповедь для инопланетных малышей…
Ядро Галактики с Земли, конечно же, видно. Но я не стал расстраивать мальчика.
— Не двигайся! — все же уточнил я. Вырвал у нее из кобуры парализатор, сунул себе за пояс. — Где еще оружие?
Атака недействительна. Нас атакуют корабли Родины. Атака не считается.
Очень странное ощущение возникло у меня от жены Кэлоса, которую звали Радой. Внешне она казалась совсем молодой женщиной, пожалуй, даже слишком юной для десятилетнего сына. Но я уже понял, что гадать…
— Почему бывший? Ты пойми, я не зря любопытствую…
— Это от двигателей… — ответил Данилов. Выбрался из кресла, осторожно перешагнул собравшийся валиком купол. Обернулся: — Петр, позволишь?
Я немного растерялся — честно говоря, слышать о подобном не доводилось.
— Что это? — воскликнул Данилов. В его голосе была тревога — полковник-то не знал, что видит не какие-нибудь взрывы на поверхности, а всего лишь отметки на экране…
Похлопав себя по карманам, я убедился, что банки с едой не пропали. Больше ничего у меня и не было. Нет, правда, что же творится? Неужели все-таки эксперимент на выживание?
Интересно, а почему к «Гамме»? Глядя в потолок, я обдумывал все плюсы и минусы российской станции СКОБы. Не хотят садиться на планету — что ж, разумная предосторожность, мало ли чего насовали алари в…
— Конечно, — подтвердил Галис. — Уж слишком частыми стали навигационные сбои у некоторых пилотов. Уходите, живо!
Как же мне хотелось летать по-настоящему! Чувствовать штурвал… ну ладно, пусть тут нет никакого штурвала, чувствовать саму машину, силу двигателей, рев разрываемого воздуха, свободу маневра. Это совс…
Понятно. Все с тобой понятно, летчик с планеты Радужный Мост.
— А может быть, тебе этого хотелось? — мстительно спросил я. — Ты сотни лет был сторонним наблюдателем. Тут тебя водят за нос. Может быть, это приятно тебе?
Маша тихонько кашлянула. Она даже не заподозрила, что могло сейчас случиться.
— Петр… — Кэлос окликнул меня громче, чем это было нужно. — Петр, постой… Три дня… ты не успеешь.
Очевидно, мой вопрос был из разряда «а почему буквы черные, и все такие разные?» И теперь я значусь среди грубых солдафонов, робко интересующихся литературой.
Вздохнув, я пригладил волосы и вышел из санитарного блока.
Я развернул узкий гамак, забрался в него. Псевдогравитация здесь совсем слабенькая, весу во мне сейчас было как в котенке. Тлела под потолком желтая лампочка, временами станция подергивалась — соверш…
Что еще было странного в рассказанной мне истории планеты?
— В его ладони, которой он мог гнуть стальные балки и рвать тросы, уже не было руки девочки. А дальше… дальше совсем уж банально. Он кинулся обратно во Врата. Даже не посмотрев на море, которое и впр…
Я оглянулся на Данилова, заносящего ногу в люк.
— Ничего, Петя, я ведь и постарше тебя буду.
— Неужели ты не понимаешь? — рявкнул он. — Пускай я всегда был дураком и фанатиком, но честным дураком и романтичным фанатиком! Я всех космонавтов до начала эпохи джампа знаю по именам! Я ревел, когд…
Никогда не поверю! Может, это и устроило бы часть обывателей. Да и любители острых ощущений вроде Снега примут такую жизнь с удовольствием. Но есть же и другие. Подрастают дети, которые мечтают о зве…
Далеко-далеко, в звездной Тмутаракани, какие-нибудь важные генералы решают, по какой статье меня заочно приговорить к смертной казни. В ином захолустье, где лужи чуть помельче, не менее важные правит…
Идти по Земле — с пылающим огнем в руках. Опустить зерно в землю и увидеть, как вспыхивают вокруг бесплотные Врата. Океан возможностей. Океан свободы.
— Саша, я не знаю, — слова давались нелегко. У меня действительно не было уверенности — даже в себе самом. Не имел я больше права на веру… — Может быть, ты прав. Может быть, заряд из парализатора, ош…
— Вот гады, даже на переговорах не хотят говорить по-человечески, — возмутился Снег.
Она все смеялась, не отводя взгляда от мертвого тела.
— Думаешь, почему я не летаю? Да не выдержу я. Не ограничусь патрулированием. Выжгу весь их континент в золу.
— Они что, не любят палить из одинаковых пушек? — риторически спросил я.
Я поднялся на ноги. Меня слегка мутило — борьба с холодом не прошла даром. Но уже стемнело, и начинался снегопад… надо было идти. Что бы ни ждало впереди.
Жаль, что деда здесь нет. Порадовался бы такой популярности. Я понял, что говорить придется долго.
— Так что же тогда, — я не заметил, как заговорил вслух, — все едино? Жесткие барьеры, в рамках которых корабли Геометров считают себя разумными, и безграничная свобода — которая стерла для вас потре…
— А без следов зарастить — слабо? — спросил я.
— Я… — слова булькали, затихая прямо во рту, но я все же пытался говорить. — Я… я… яд… дурак ты… капитан…
— А что тогда? Душа? — в горле пересохло, и я начал запинаться.
— Так и вы. Другой возможности для полного биологического сходства я не вижу. Вы не потомки наши, не предки, вы — двоюродные братья.
— Я знаю Геометров. Значит, сумею быстрее понять их врагов.
— Тогда о чем ты? У нас нет технической возможности добраться до Ядра!
Это явно был формальный ритуал знакомства.
Это просто чудовищно большой крематорий. Смерть, превращенная в спектакль. Не может быть!
— Тогда и не знаю… тогда я не прав. Что ж. Доверимся Тени.
— А вот и неправда, изменилось, — оборвал его Грик. — Ты тогда еще под стол пешком ходил, а мне уже десять лет было, я помню!
— Одиночество, Петр. Вам помогает одиночество. Миры Тени слишком велики — вас неминуемо приносит друг к другу.
Данная планета не обращается вокруг отдельной звезды.
Изображение наплыло — кажется, повинуясь моему полуосознанному желанию. Маша вскрикнула — видимо, ей показалось, что корабль стремительно падает.
Под моими ногами была такая же площадка, врата, что и на бродячей планете.
— У нас плазменные движки Алари. Корабль чужих — технология, превосходящая доступную Конклаву. И он способен самовоспроизводится. У нас образцы оружия этих… безумных мышей. Какого дьявола нам гибнуть?
— Генералом будешь, — ехидно продолжал я. — Целую неделю. Или месяц. Потом чужие сожгут Землю. Так что недвижимость не прикупай. Лучше расслабься. Бунгало, кокосовый ром, прекрасная мулатка…
Лес, поля, вдали — змейка реки. Небо темнеет, солнце опускается за горизонт, быстрее, чем на Земле. И начинают проглядывать звезды — на еще светлом небе. Я по-прежнему в Ядре.
— Не знаю. Я должен сообщить о вас взрослым. Потому что вы инопланетный разведчик и можете попытаться нас изменить. Но тогда я нарушаю следствие Рица… получается, что мы заранее отказываем будущим др…
— Что, и экран заблокирован? — удивленно спросил Снег. Повернул голову.
— Тогда почему? — крикнул я. — Почему мы гоняем корабли по галактике? Нам что, не нашли иной роли?
«На подавление всех рецепторов потребуется время. Если скорость важнее — терпи».
Вместо этого я разжал ладонь, и оранжевый свет Зерна разогнал тьму.
— Почему такая большая станция? — не в силах оторвать взгляда от приближающейся поверхности, спросил я. Сейчас как врежемся… — Вы ведете с ними крупную торговлю?
— Ах, да… — Кэлос замялся. — Петр, постарайся принять мои слова правильно…
Не может же корабль так просто согласиться!
Каждому знанию — свое время. И каждому свое, вот только почему-то от этих слов несет паленой плотью…
— Стоп! — я поднял руку. — Мне удалось узнать немногое. Если Карел знает большее, то пусть дополнит!
— Странно, что вы не истребили друг друга, — заметил алари. — И какое общество сейчас главенствует на Земле?
Быстрее. Быстрее. Мне надо донести Зерно. Моя планета в беде. Мой долг — спасти ее.
Я кинул бибикающую трубку на стол. Потом схватил проклятую книжку и запустил о стену.
— Что ты творишь, что ты творишь, Петя! — дрожащим голосом сказала Маша.
— Без тебя нам все равно не улететь, — повторил Данилов. — Я не считаю, что это будет умным поступком, но если ты идешь… значит, стоит идти всем вместе.
Странное ощущение… все плывет, и воздуха не хватает. Почему я задыхаюсь? Я ведь дышу полной грудью…
Я начал спускаться с холма. Оглянулся на миг, ощутил Врата. Почему они так долго не работали? И почему все же спасли меня?
— Наверное. Я не вижу иных причин, по которым он стал бы мне помогать.
Кажется, мне обеспечен приступ головной боли.
— Он пытался взять на абордаж истребитель алари. Пристыковаться и утащить с собой. Видимо, операция достаточно отработана. Мы можем соединить корабль Геометров с нашим «Волхвом»…
— Ясно. Считай, дешево отделался. Он далеко?
— Кэлоса по пути придется закинуть в его мир.
— Честное слово, не имею к ним ни малейшего отношения.
Меня охватило отчаяние. Ну что же теперь? Я раскрыл ладонь, глянул на пылающее Зерно. Ему все равно. Оно, может быть, и выдержит падение из стратосферы.
— Я не удивлен, — согласился Данилов. Сделал шаг назад, расстегнул кобуру.
Это Галис. Соизволил вмешаться, или только что обратил на нас внимание?
— Я не боюсь, — в тон мне, вполголоса, ответил мальчик. — А кто вы?
— Следуй за Снегом. А ты… не хотел я тебя выпускать… патрулируй свою зону. Границу не пересекать!
— Маша, для нас с тобой — может быть. Мы молодые. У нас гормоны бурлят.
— У меня симбионта нет, Петя. Я могу и замерзнуть по пути.
— Боишься, что моя раса — потенциальные хозяева? — прошептал я. — Куалькуа… а ты глуп. Тебе самому — интересно происходящее?
Я тоже посмотрел вниз. Это оказалось непросто — поле зрения сузилось и уменьшилось.
— Ты… вы… можете общаться? Напрямую? Ты читаешь его мысли…
Тело рептилоида дернулось. Я уже научился отличать, кто собирается высказаться — Карел или дед.
— Да. Больше некому. Он обеспечит машину и маршрут.
— Конечно, Биг. Это ведь почти невозможно решить простому человеку — изменить весь мир. Для обычных людей есть Тень. Но мы-то — регрессоры. Мы привыкли решать за целые миры. Удивительное чувство, пра…
Никаких пультов, никаких кресел. Тьма — глубокая, черная, неподвластная солнцу. Почти вещественная, будто ком выкрашенной ваты. Вот только нет в мире таких чернил.
— Тогда скажи, что мы будем делать? Поддерживать Геометров? Сражаться за Конклав? А?
Может быть, и впрямь это точно так же важно, как торжественная церемония принятия человечества в ряды Сильных рас?
Я засмеялся, шагнул вперед, к центру Врат. Мир окутался белым сиянием.
— Да. Я называю их Геометрами… потому что они выровняли свои материки по циркулю и линейке.
Ответом была тишина. Ну что они там возятся!
— Я помню, — сказал вдруг Тиль. — Да мы все помним. Родина пятью этапами перемещалась, на первом еще небо не изменилось…
Биг кивнул. Тряхнул головой — длинные светлые волосы рассыпались по плечам.
«Нет. Через двое земных суток ожидается доклад командующего Алари. После этого будет принято решение».
— Не сердись, Петя, — сказала Маша, нажимая курок.
Мне казалось, что если он объяснит, то я сразу найду ответ. Какой-то странный, универсальный ответ на все загадки и проблемы. Почему Сильные — сильны, почему Слабые — слабы, что такое Тень и как заст…
Шел я наугад и совершенно не таясь. Наверняка меня видели со сторожевых вышек, но не заподозрили постороннего.
— Я свой сюрприз получил, когда увидел тебя с автоматом.
— Понятно, — Кэлос взглянул на нее с одобрением. — За мной.
— Вроде бы… отбрехались, — я попытался улыбнуться. — Пока… передышка. Они еще будут решать…
Они не считали нужным охранять планету, вся функция которой сводилось к одному — служить посадочной площадкой. Может быть, чем черт не шутит, вдобавок здесь и впрямь осуществлялась дезинфекция визите…
— Снег, я хотел бы побольше узнать о вашей планете.
Вокруг был космос. Только не тот, привычный, что я наблюдал из иллюминаторов корабля. Космос Ядра — звездное безумие, пульсирующие огни. И диск планеты подо мной — я непроизвольно поджал ноги. Кресло…
Привстав — движение почти не ощущалось, я прижался к куполу. Глупо, конечно, ведь это просто экран, а не стекло. Но качество изображения осталось идеальным.
— Родина никого не бросит в беде, — ответил я. Попятился к кораблю. — Не бойтесь!
Явился на Родину, змей-искуситель, в обличье Ника Римера… Яблок у тебя не хватит, чтобы соблазнить самого малого из Геометров…
С чего вдруг симбионт заговорил о себе в третьем лице — не знаю. Может быть, для большей торжественности? Покопался как следует в моей душе, а это даром не проходит.
— Исчезнувшие корабли? — лениво поинтересовался счетчик.
— Меня усыпили. Карел считает, что иначе я сошел бы с ума в процессе перекачки сознания. А так… словно засыпаешь в одном теле, а просыпаешься в другом.
«Я не гарантирую восстановление твоего тела», — шепнул куалькуа.
Молчание. Потом вперед вышел черный алари в золотистой тунике.
То, что я пришел в себя, первым заметил счетчик. Подошел ко мне быстрой бесшумной походкой, заглянул в лицо.
— Мне пришлось нарушить приказ и выполнить полет, поскольку я считал это необходимым и полезным.
— Мы не украли его. Мы получили свое, и никто не рискнет отнимать Зерно. В конце концов… такие идиоты, как мы с Кэлосом — это явление редкое, даже по вселенским масштабам…
Я даже не успел закончить, когда понял, что происходит. Я, регрессор, уговариваю корабль регрессоров оказать непонятно кому техническую помощь!
«Врата сработали. Ты прошел в другой мир».
— Только надо будет спросить, что об этом думает командующий Алари. У его авантюризма тоже есть свои пределы.
Теперь ее время кончилось. Пора возвращаться. По-настоящему.
На маленькой полочке лежали четыре одинаковых куска мыла и четыре флакона шампуня. Жидкость в каждом была израсходована до одинакового уровня. Я представил себе Тиля, тщательно отмеряющего положенный…
— Что мы знаем о законах возникновения жизни? — бросил счетчик.
— Дед, я пока не могу понять, что их напугало. Здесь нет явной опасности…
Капитан и Снег обменялись недоумевающими взглядами.
— Ворота, — хрипло сказала Маша. — Это — ворота.
— Чтобы всех осчастливить, — насмешливо сказал Кэлос.
— Да, — я махнул рукой в сторону своего кораблика. — Это ведь другой аппарат. Тот, на котором я улетел, разобран и уничтожен.
Дед тоненько хихикнул, как всегда, если шутка была понятна лишь ему.
Спасибо за откровенность. Это смешно — чувствовать презрение от порождения собственной мысли. Я обдумаю этот вопрос… Десантирование, капитан.
«Переводить Сильным? Вас разъединяет половина Галактики».
Тело дернулось. В огромных глазах вновь блеснул разум.
— Получится, — согласился я. Данилов был не просто выбит из колеи — если уж его прежнее бесконечное балагурство выродилось в отчаянные попытки сострить.
— Отведи меня к представителям моей расы. Срочно.
Его голос стал сухим, фразы отрывистыми. Он был сейчас в своем прошлом, вместившем такое, что и не снилось земным воякам.
— Наша территория, — сказал Галис. Полглобуса залило оранжевым цветом. — Мы находимся здесь…
Собрана очень ценная информация! Необходимо доставить ее на Родину.
Когда нас с рептилоидом вели по станции, она кипела как растревоженный улей. Носились по узким переходам черные береты — российские космические пехотинцы. Боевой пост, мимо которого мы прошли, был на…
Я очнулся под верещание куалькуа. Уже ставшие привычными вопли.
— Дело давнее, Петр. И почти забытое… кроме некоторых миров.
Я молча дотронулся до забинтованного горла. Платок уже промок насквозь.
Умеет дед ругать себя так, что идиотами оказываются окружающие.
— Я уже сказал, куда ты можешь идти… со своей демагогией…
— Смерти нет, Петр. Тот, кто прошел Вратами — не умирает никогда.
— Есть кто? — с легкой неуверенностью спросили снова. Наверное, замерев, я мог скрыться. Желтый огонек покачивался, выискивая меня… монстр проплывал.
Самый натуральный допрос. Я попытался сформулировать ответ как можно более расплывчато.
— Не обязательно сохранять, когда можно скопировать, — возразил алари.
— Нам известно лишь о двух цивилизациях Ядра, — произнес он. — Геометры — союз трех рас, в котором, при внешнем равноправии, главенствуют люди. И Тень, о которой мы не знаем ничего. Даже внешнего их …
Да разве можно было поверить, что в полукустарных условиях дедовского научного центра инженерный гений Маша Клименко соорудила целый арсенал оружия, превосходящего доступное СКОБе!
«Ты же должен видеть, с кем говоришь. И Сильные должны понять, с кем имеют дело».
— У них не бывает аварийных посадок, — бросил Данилов. — Хорошо еще, что они не разучились питаться в процессе эволюции.
Может быть, я полный идиот. И в наказание сейчас получу короткую и малосодержательную жизнь в снежной пустыне… на пару часов, вплоть до окоченения.
— Доверимся, — осторожно согласился я. Ну! Скажи еще что-нибудь!
От волнения я перешел на земные меры времени и расстояния. Но корабль понял.
— Куалькуа, ты боишься, что я плюну на все и останусь здесь жить?
Дед кивнул, глядя на мое обалдевшее лицо.
Чужак закачался на краю пропасти. Он понимал, что обречен, не хуже чем я. И точно так же, как люди, не собирался сдаваться.
— Это же просто их форпост, — прошептал Данилов. — Планета, на которую позволяют сесть кому угодно! А дальше — их транспортом…
— Нет! Нет! Это не ггоршш, это ггоршш! Осторожнее!
Он вымученно улыбнулся, на миг показавшись почти мальчишкой.
Так и мы двинулись к ангару. Впереди Данилов, затем мы с рептилоидом, за нами Маша и молодой офицер. Я заметил, что все они были вооружены парализаторами. То ли успели перезарядить, то ли не такая уж…
Или мне показалось, или в интонациях появилось подозрение.
Лишить его кислорода… уморить голодом… защекотать до смерти… ну что еще можно сделать с живым организмом…
— Карел, точных ответов не существует вообще, — ласково сказал я. — Но всегда есть догадки и предположения. Ты ведь не удивлялся тому, что мы с Геометрами похожи. Значит, имеешь гипотезу на этот счет?
Нет ответов. Значит, придется спрашивать живых людей. С риском, что буду выглядеть как человек, спрашивающий «зачем мы дышим?», «каким отверстием тела принимать пищу?» И все равно спрашивать придется.
Дом был окружен садиком — цветущие деревья, если не вглядываться — похожи на яблони. Из-за домика доносились голоса.
В темном силуэте дома вспыхнул желтый прямоугольник открывшейся двери.
— Это очень сложная этическая проблема, — помедлив, ответил алари. — Боюсь, что я не вправе отвечать, пока он сам не принял решения.
— Сбрось, сбрось балласт… — фальшиво пропел Данилов на незнакомый мотив. Хмыкнул и замолчал. Каменные сюрпризы отправились в странствие по Вселенной… то-то будет радости какой-нибудь цивилизации чере…
Счетчик выдержал паузу — не размышляя, конечно, а лишь демонстрируя мне свои раздумья.
Я снова окинул взглядом иллюзорный мир. И…
— Мы давно утонули в тени, Биг. Мы все. С того самого дня, когда слово старшего стало для нас законом. Когда мы привыкли верить в Наставников… увидели в учителях — богов, в каждом встречном — друга, …
Мне не надо объяснять, какая эскадра направится жечь мою родину, а какая… какая…
— Да потому, что это вполне человеческий подход.
Как будто больше некому было позвонить! Да знаю я, знаю, я сам хочу помириться!
— За два часа доберемся, — сказал капитан. — Можете расслабиться.
Облачившись в одежду чужака, я встал во весь рост. В полукилометре виднелись низкие здания без окон. Ангары? Ремонтные мастерские? Заправочные базы?
— Петя, я бы мог выложить тебе десять гипотез. Что Геометры — плод нашего материализовавшегося воображения, что мы — последствия их неудачного эксперимента, или потомки заблудившейся экспедиции…