Все цитаты из книги «Одиннадцать дней вечности»
Уже сидя в седле, я обернулась, чтобы посмотреть, как солнце опускается в море, ярко-красное, цвета крови, и стиснула рукоять кинжала.
— И дружили так, что у вас еще будут дети, — кивнула она. — Все с тобой понятно, деточка. Не хочешь, значит, оставлять его какой-нибудь двуногой?
— Как море-то ярится, — проговорила Анна, раздувая огонь в камине, — я таких бурь летом и не упомню. А тут словно морская ведьма метлой в котле помешала!
— Вот отсюда пришел мой прадед, — только и сказала ведьма и, взяв меня под мышки, подняла повыше, чтобы я сумела оглядеться. Я могла бы выброситься на лед, да только мне совсем не хотелось примерзнут…
— Ну и хорошо, — сказала рыбачка, — а то замучаешься с вами объясняться. Принцессе-то хорошо, она грамоте разумеет, Анна с Мари тоже так-сяк разбирают, а я, бывает, буквы путаю. Не сподобилась как-то…
— Быть не может! — жалобно произнесла она и присела на край моей кровати. — Нет, госпожа, ну как же… Они ведь снова сделались людьми, вы же знаете, как!
«Да от чего же?!» — подалась я вперед и снова протянула руку, мол, что это, зачем ты носишь вещь, которая мучит тебя денно и нощно? Почему ее носил Клаус? Создатель и причуды его последователей тут н…
— Мы ей передадим, — серьезно ответила сестра. — Но откуда нам знать, вдруг так может получиться только с урожденной русалкой, а не человеком?
— Ты знаешь, наверно, Герхард овдовел меньше чем через месяц после женитьбы…
Я пересказала ей наш разговор, не целиком, конечно, только самую суть, и ведьма задумчиво кивнула.
— Лишь догадывалась, — ответила я. — Здесь уже позабыли обо всем этом, но феи… феи помнят и придут сюда рано или поздно. А мне, признаюсь, не было бы дела до них, если бы одна такая не забрала моего …
Ведьма немного развернулась и подсветила мне, так что я увидела свое искаженное изображение на блестящей черной стене тоннеля.
Я, повинуясь его жесту, пересекла уже знакомую комнату и оказалась в другой, видимо, служившей библиотекой. В усадьбе была еще другая, большая, а здесь, должно быть, хозяин хранил те книги, которые ж…
— Марлин… — выговорил наконец Эрвин. — Я потерял маяк, представляешь? Я привык лететь на него, а…
Я бесшумно прошла по траве — босиком, как обычно, и так легко, что даже не стряхнула росу с тех листьев, на которых она еще не успела высохнуть, — и вдруг услышала голоса.
— Странные мысли приходят мне в голову на этом корабле. Так и тянет скинуть плащ, развернуть крылья, и наплевать, знает кто о моем увечье или нет… Крылья… — повторил он и нерадостно усмехнулся. — Одн…
— Обычаи его родины все-таки не настолько варварские, — усмехнулся Герхард. — Но я советовал бы вам одеться поскромнее и прикрыть плечи и лица. Не потому, что так принято в стране нашего зятя, а пото…
— Ты увидела его издалека и влюбилась? — подумав, спросил он, а я кивнула и снова резким росчерком нарисовала молнию, а потом и пламя на такелаже корабля, летящего прямиком на рифы. Это случилось неп…
— Что ты творишь? — прошептал он, и сам, противореча своим словам, привлек меня к себе на грудь. Казалось, боль его вовсе не тревожит.
Я знала, что сделать первый шаг будет тяжело, но все равно не удержала равновесия и пошатнулась. Спасибо, Анна успела меня поддержать.
А это… что это такое? Неужели чайку унесло бурей? Или же…
— Зато волки сыты, — высказалась Берта, уже привычно посиживавшая у очага на кухне. — Оно, конечно, тоже не особо хорошо, чтобы они к человечине привыкали, но куда ж деваться?
— Неужели ты пришла туда, спрятала одежду под камнем и стала ждать, пока тебя не найдут? Что? Это правда?
«Я знаю, — кивнула я. — Ты — не твой брат, а русалки — не люди. Мы отпускаем своих мертвых в море и не позволяем воспоминаниям завладеть собою».
Я покачала головой — сестры не показывались, да и зачем бы им?
Слово сорвалось у меня неожиданно, но ведьма сделала вид, будто так и надо. Впрочем, она ведь сама разрешила мне называть себя так!
— Какая ты счастливая, — с горечью говорила мне Селеста, когда мы оставались наедине. — Я бы все отдала, только бы вернуть Герхарда, я бы пошла за ним по дну морскому, но… Я не умею, научи меня!
Жилище морской ведьмы сложно было не узнать: это был большой грот, добираться до которого предстояло по извилистому лабиринту из ядовитых полипов.
— Не знаю, с чего начать, — помолчав, сказал принц.
Хотя… Я присмотрелась: где-то чуть поодаль, в скалах, тлел огонек. Не такой яркий, как у маяка, но вдруг птицы этого не различают, а просто летят на свет? Летят… чтобы разбиться об эти утесы!
Не было и птиц… Верно, на закате они ведь становились людьми, припомнила я, значит, им нужно было успеть добраться до берега. Не так уж тут далеко, а солнце еще не село, они должны справиться!
«Дорогой ценой! Что для себя, что для них».
— Я все еще тут? — спросил он, протерев сонные глаза. — Знаешь, Марлин, если это сон, я хотел бы остаться в нем!
— На самом деле ты не красивая, — негромко сказал Эрвин. — Если приглядеться как следует, ты… Я не могу подобрать нужного слова. Просто… просто люди такими не бывают. Да, у тебя очаровательное лицо, …
Ничего нет хуже ожидания. Еще и в бытность свою русалкой я больше всего не любила сидеть в засаде или подолгу вываживать добычу. Вот схватить ее в стремительном броске или догнать, пусть даже ценою и…
— Погоди со своими желаниями, — оборвала она. — Ты и так захотела слишком многого, не по зубам это такой мокрохвостой, как ты! Да и я хороша — не подумала, что тебе не прожевать этакий кусок! И что с…
«Струсил, да, струсил? — весело спрашивает юноша лет пятнадцати все того же мальчишку. — Погоди, это еще гром не грянул!»
— Всем не запретят, — добавила другая сестра, — у нас есть и женихи, и поклонники, так что кто-нибудь да сумеет передать весточку.
— Да, здесь совсем по-другому, — согласилась Селеста, едва не уткнувшись носом в иллюстрацию. — Надо же…
«Всегда последний, — улыбнулся он, покосившись на меня, — самый младший. Вот увидишь, мне и в этот раз не повезет!»
— Нет… — Вернер поднялся сперва на колени, потом, хватаясь за ограждение, и на ноги. — Нет, так дело не пойдет…
Когда я пришла на берег, она уже была там. И братья — все четверо — они смотрели в небо, которое звало их, манило, и они наверняка уже чувствовали, как расправляются за спиной сильные крылья, а ветер…
— Сейчас я и до этого дойду, — кивнула ведьма и снова приложилась к фляжке.
— К чему ты заговорил об этом? — нахмурилась я.
Я кивнула и развела руками, мол, а что оставалось делать? Надеюсь, Селеста не слишком мается от похмелья… Впрочем, после таких переживаний, может, она и не почувствовала ничего. Главное, не простыла …
— Спасибо, это так… на память, — сказала я Анне, когда она ссыпала все это мне в руки. — А ты иди спать, на ногах ведь уже не держишься!
— Так к нему еще спуститься надо, а стрелы на что? — передразнила она. — Не выдумывайте, госпожа. Пусть сухопутными делами Ганс занимается, а вы — своими.
Что мне оставалось? Незваная гостья в чужом доме, не способная даже сказать, кто я и откуда родом, я могла лишь послушаться.
Солнце скрылось за горизонтом, и я взялась за весла, но…
Я же почувствовала, что мне становится все тяжелее дышать, и порядком испугалась…
И этот рисунок исчез с доски, и я снова нарисовала скалу, похожую на голову тюленя, и себя, сидящую на ней, — ветер развевал мои распущенные волосы, вплетая в них морскую пену, волны бились о камень,…
Я воткнула перо в волосы, как дикарь с далеких островов, и вышла в сад. Если я могу договориться с морскими волнами и течениями, то должна справиться и с дождем!
— Несу всякую ерунду. Не слушай меня, спи! И не бойся ничего, я тебя не отпущу…
— Звонким, но в то же время мягким, — подумав, произнес Эрвин, — ясным и чистым, как хрусталь, но теплым. Глубоким, как море, и богатым переливами, как волны на закате. Твердым и гладким, но в то же …
Я кивнула и осторожно погладила его по плечу. Конечно, виновато колдовство. Только оно…
— Что же… Похоже, я узнал твою историю, и добавить тебе нечего, — произнес он, глядя сквозь оконное стекло в прозрачные весенние сумерки. — Ну разве что… Ты убежала из дворца сама или тебя выгнали?
— Скорее всего, знала, а нет, фея наверняка поведала об этом, — кивнула ведьма. — Бессилие, отчаяние, муки совести — это тоже ей по вкусу.
— А что это? — с опаской спросила я, коснувшись предплечья. Зуд понемногу утихал, но под кожей будто бы что-то шевелилось.
— Да, верно. Я ведь должна была отбыть домой после церемонии, но как-то так вышло, что Герхард посмотрел на меня, а я — на него. Помню, первое, о чем я подумала, было «до чего же он похож на Клауса!»…
— Расскажу, когда будем дома, — ответила я и молчала до тех пор, пока не втащила Эрвина в его же покои, не раздела и не уложила в постель.
Рассказ занял немало времени, к тому же Кристиан поминутно перебивал и задавал вопросы по делу и не очень. Так или иначе, но уже светало, когда мы с Эрвином закончили свою повесть. К тому времени и о…
— Он засмеялся и ответил, что я могу делать все, что мне заблагорассудится, позвал старшего управляющего и велел ему отвечать на любые мои вопросы. И, знаешь, довольно скоро я более-менее вникла в су…
Я посмотрела ему в лицо — во сне оно сделалось совсем юным, разгладилась страдальческая складка между бровей и возле рта, темные волосы разметались, и он улыбался во сне. И, что странно, сейчас он во…
Я молча покачала головой. Выучиться писать я не успела. Разбирала буквы, но читать почти не могла, с десяток слов, не больше. Даже имени своего записать не умела… Впрочем, его и выговорить бы смог не…
За окном видны были холмы, подернутые едва заметной нежной зеленой дымкой — видно, сюда весна еще только пришла. А за холмами… нет, это было не небо, вернее, и небо тоже — оно, синее-синее, весеннее,…
Мастер Йохан поправил пенсне и подошел поближе.
— Голос-то и вправду не отберешь? — спросила я.
— Все в порядке? Дышать можешь? — спросила старшая, когда я вынырнула, я кивнула, и они повлекли меня в глубину.
— Ну что ж… — глубоко вздохнул он. — Будь по-твоему… До встречи, капелька!
— Кто знает? Но, судя по тому, что она пропала бесследно… — ведьма развела руками, — ее уже нет. Видно, фея осушила ее до дна и выбросила, как пустой сосуд. А может быть, лишившись Элизы, Лаура сама …
Вот и дальний мыс, последние рифы, те самые, где Берта когда-то повстречала ведьму.
— И верно, что еще можно сказать в таком случае? — вздохнула я.
— И ведьма сделала тебя человеком в обмен на твой голос… Говорят, у подводного народа дивные песни! Жаль только, те, кому доводилось слышать их, уже не вернутся на берег…
— Да, ты говорил, что сумел хоть как-то перекрыть дороги, — кивнула я, — а морским путем сюда добраться почти невозможно. Вот только…
— Мы думали, ты уже мертва, — добавила вторая.
— Вы имеете в виду королеву Лауру?! — ахнула принцесса. — Создатель, и верно… Отец говорил, что с ее появлением короля Стефана стало не узнать: он всегда любил сыновей, а тут вдруг… Так вы полагаете,…
— Так вот почему ты все еще здесь! — воскликнула старшая. — Он умер, не успев жениться… Старая ведьма наверняка знала об этом!
— Просто только рыбы икру мечут, — пробурчала Берта. — Но и впрямь, нагородили мы знатно. Только что-то свернули не туда. Начали-то мы с колдовства!
«Жди, Лаура, — подумала я, — я тебя убью, кем бы ты ни была и чего бы мне это ни стоило!»
И вот крик подхватили, засвистели мальчишки, в меня полетели комья грязного снега, а я медленно отступала, понимая, что бежать нельзя — толпа нагонит и хорошо, если просто затопчет, а ведь могут и сж…
— Уже скоро, да? — спросил Эрвин как-то поутру.
— Навести родных, — сказала ведьма, — а потом возьмемся за учебу. Придется тебе подналечь — не думала я, что ты так долго будешь на земле!
Он еще достаточно молод, жениться не спешит, говорит, что успеет выбрать себе супругу по сердцу, а не по богатому приданому, какие его годы? Да и что достанется его детям в наследство? Скромные охотн…
— Почему же фея не убила их? Не заставила сбиться с дороги во время перелета через море — тогда они утонули бы, став на закате людьми!
— Думаешь, тут написано именно о нем? — Селеста нашла рисунок с кинжалом. — Похоже, Марлин! Смотри, тут кругом нарисованы звезды, и вот эта падает прямо на клинок… Только где нам-то добыть такое оруж…
— Я сказала, что помогу, чем смогу, — серьезно ответила она. — Я рассказала тебе все, что знала. Я всегда могу поднять бурю или утихомирить ее, если тебе понадобится. Я спрячу тебя и твою подругу, во…
Я посчитала на пальцах, сколько времени Элиза уже замужем, и вопросительно посмотрела на Селесту, изобразив ладонями выпуклый живот.
Я видела по его взгляду, холодному и острому, как обсидиановый клинок, — он уже всё решил, и не сегодня завтра ведьма будет гореть на костре, и запах горелого мяса смешается с ароматом цветущей сирен…
Я потерла палец о палец, как делали торговцы, мол, откуда же у вас деньги?
— Угу, болтает теперь не хуже нас с вами, — сказала Берта, пришедшая следом вместе с Мари. — Теперь-то уж дело на лад пойдет!
— Мы больше не возвращались на родину, — подтвердил мои мысли Эрвин. — Элиза теперь была с нами… правда, недолго. Будь добра, подай мне воды, в горле пересохло…
Я только кивала и гладила ее по мягким локонам — служанки уже успели причесать и ее, и меня, видно, пока мы спали. А то иначе бы пришлось вырезать колтуны — так спутались волосы!
— У меня дурное предчувствие, — сказал мой муж и обнял меня крепче прежнего. — Не знаю, в чем дело, но мне хочется поскорее убраться с этого корабля. Мне не нравится на нем. Так и кажется, что вся эт…
— Да поди тут признай, — ответил второй, — я уж думал, конец нам пришел. Оно, конечно, орехам привычно, но одно дело — белке на зубок попасть, а другое — сгнить в этой холодной луже!
Я не знала, как объяснить ему, что представления не имела, что у Клауса есть братья, поэтому просто развела руками, покачала головой, постаравшись взглядом дать понять, что я в растерянности.
Значит, я не ослышалась? Клаус мертв — а я жива? Как же так? Почему?
— Мартин и Клаус, — тихо сказал Вернер. — И Михаэля я видел.
«Она старая, ее еще дед посадил, так говорят. Вот и выросла. Что притих?»
Эрвин мой, Эрвин, лети к братьям, вы наконец-то встретитесь, все одиннадцать… Только не забывай меня, Эрвин, я…
Я высвободила руку и попыталась обнять его, но он отстранился и пристально взглянул мне в лицо..
— Клаус… — я протянула к нему руки. — Михаэль, Мартин… Ваши братья живы, они там, на берегу, летите к ним!
Дома меня уж заждались, Селеста накинулась с расспросами, где, мол, пропадала, но я только покачала головой и ушла к себе. Сил совсем не осталось, и даже волшебные деревья, за одну ночь выросшие на м…
Я несколько раз кивнула, заверяя, что не выдам верную служанку.
— Мы же договорились, Марлин! — попытался он отстраниться, но я оказалась сильнее.
— Ну так и спой, как думается, — ворчливо сказал кто-то у меня над ухом, и я вздрогнула. — А то ишь, развесила сопли по веткам, как ольха сережки по весне!
Я кивнула несколько раз, стерла россыпь искр праздничного фейерверка и нарисовала поверх мачт грозовые тучи, а вдоль борта — завитки штормовых волн. Ну а потом недрогнувшей рукой провела из тучи копь…
«У Эрвина она не сходила с языка, когда он начал рассказывать мне свою историю, — ответила я. — Элиза, Элиза… Он писал ей письма, да только не отсылал. Даже стихи сочинял, хоть и скверные. А Герхард?»
Я снова кивнула: в самом деле, у той дамы наряд был редкостно хорош и интерес к такому рукоделию не выглядел наигранным.
Наверно, только поэтому я и решилась поцеловать его, сонного: хотелось узнать, как это бывает, ведь прежде я знала только поцелуи родителей и бабушки, сестер и братьев… Ну а то, как Анна и Мия целова…
— Ты хотела позвать своего мужа, — напомнил орешник. — Так пойди и позови. Получится или нет, никто не знает, но что тебе мешает попробовать?
— Нет, что ты! — воскликнула я. — Мне ведь нужно вернуться на сушу, рассказать обо всем Селесте, спрятать ее в безопасном месте…
Я вынужденно согласилась, что никому. На меня тоже смотрели, конечно, но мне было чуть проще, без видимых-то увечий…
Тут я припомнила подписи к рисункам, сделанные твердым красивым почерком, и те каракули, адресованные Элизе, что мне удалось разобрать на листке. Наверно, теперь ему приходилось писать левой рукой, а…
— Вот именно. Заклятие это невероятной мощи, а люди — это всего лишь люди.
Я соскользнула в воду, в их объятия… Сестры не забыли меня, не покинули!
— Посоветовала кое-что, — кивнула я. — Остальное — уже моих рук дело.
Я улыбнулась и указала на окно, развела руками и глубоко вдохнула, прикрыв глаза.
— Кому ж еще? — отозвался первый голос. — И что за края такие дивные, ничегошеньки не узнаю!
— Уж постарайтесь, мастер, — негромко произнес первый мужчина. — Я, признаюсь, хочу узнать, кто она такова и что делала в такую пургу вдали от дома.
— Одежда на ней была добротная, хоть и изорванная в клочья. И еще — ее волосы, сударь, — завершил лекарь. — Признаюсь, я велел служанкам остричь их, чтобы не развести заразы, но они воспротивились.
— Ужасно, — призналась Селеста и невольно покраснела. — То есть… Герхард — он очень… Словом, он меня не принуждал. Я думала, дело только в его деликатности, а потом разузнала об Элине. Она, видишь ли…
«Спасибо, мои милые, — ответила я и повесила ножны с тяжелым клинком на шею. — Я уж знаю, кого им зарезать, только бы найти ее! И пусть я не стану снова русалкой, пусть… Клауса не вернуть, но отомсти…
— Я думала, это мне привиделось, — сконфуженно произнесла она. — Киты, ночное море, русалки… и… ой, этот ужасный напиток!
— О чем вы? — недоуменно спросила Селеста и протянула руку. — Быть может, вы не поняли меня, я…
— Нет, куда течением занесет, — ухмыльнулась ведьма. — Если б все было так просто, феи давно вернулись бы на родину, а так они вынуждены путешествовать наугад.
На лицо мне упала горячая капля — одна, другая… Ох уж эти люди, чуть что, так в слезы!
— Неужто даже не ревновала его к знатной невесте? — негромко спросил он.
— Хочешь сказать, что мои братья — не настоящие? — насторожился он. — Подменыши?
— А ведь ты когда-то уверяла меня в обратном.
— Не были, конечно, я его высочество с рождения помню, я его выкормила, мне ли не знать! — нахмурилась Анна.
— Тогда мы сделаем вид, что все еще ищем тебя, — продолжила сестра, — а как сможешь, приходи на прежнее место и дай знать о себе, только не тяни сильно. Мы тогда сообщим ведьме.
— Именно, — кивнула я. — С условиями оно тоже… чаще всего играет на руку фее, но без него… И предположить нельзя, что именно произойдет!
Ответов на эти вопросы у меня не было, но я видела, что братьям тоже не пришлось по нраву имя корабля.
Он уходит быстрым шагом, а мальчик смотрит на ту вещь, что ему досталась. Это маленький медальон с портретом — с него смотрит милая женщина с каштановыми волосами. Медальон очень потертый, видно, его…
А я? Если во мне и впрямь течет та же кровь (а зачем бы ведьме обманывать меня?), может, я не случайно забрела в эти края, потерявшись в буране? Вдруг меня что-то привело сюда?
— А как его звали? — невежливо перебила я.
Море. Море было ближе всего, и я бросилась туда, где лежала на песке лодка старой Берты, вытолкнула ее на воду и принялась грести что было сил.
На этот раз горло не обожгло, по нему словно прокатилась густая струя, какая-то тяжелая, холодная и скользкая, а потом мне так сдавило горло, что я обеими руками схватилась за него, выронив флакон и …
— Ты сказала о том человеке: «Прежде всего, он мой прадед», — напомнила я. — А кем же он был во вторую очередь?
«Я заплачу, — кивнула я. — У меня осталась только моя жизнь, и я готова отдать ее в обмен на колдовские секреты! Так и скажите ведьме, а уж она найдет способ поговорить со мной, если захочет!»
Я объяснила бы, если бы могла говорить. Да и то, должно быть, не сумела бы промолвить и слова, потому что… Потому что передо мной стоял Клаус.
Два месяца?! Но как такое может быть? Неужели… нет, нет, чудес не бывает, мне ли не знать!
Забавно, от усадьбы Эрвина до его родного дворца добираться по суше было проще и удобнее, нежели морем… Но, повторюсь, то для людей, а морские жители знают короткие пути!
После ледяного моря в мертвом мире грот показался таким теплым и уютным… А уж после глотка из ведьминой фляжки я и вовсе согрелась!
— А что говорить? — произнесла я и удивилась: оказывается, я совершенно забыла, как звучит мой голос!
Кажется, он не замечал, что кончиками пальцев осторожно гладит мои волосы: пусть и укороченные, они все равно спускались ниже пояса, только и гляди, как бы не сесть на них! Клаус — тот любил запустит…
— Не выйдет заманить, — серьезно сказала она, — значит, придется затащить. Подальше от берега, да… А уж как ты это сделаешь — вопрос другой. Поразмысли, пока еще есть время!
— Мы переночевали на той скале, — произнес Эрвин, словно не замечая, что я глажу его пальцы. Да я и сама не сразу заметила. — Был шторм, должно быть, поэтому ты не появилась…
— Не бойся, прошу тебя, — в тысячный раз повторил Эрвин.
— Вот такая лазейка мне и нужна, и даже побольше, чтобы фея смогла появиться во плоти. Иначе… иначе не знаю, сколько еще придется ждать, — произнесла я и повторила свою мысль: — Ожидание — хуже всего…
Я приложила ладонь к сердцу. Оно нестерпимо болело, но рваться на части покамест не собиралось. Эрвин меня не предал, не своей волей покинул меня, и я намерена была вернуть его, чего бы мне это ни ст…
Я кивнула. Тогда, зимой, я заболела не столько от холода, сколько от горя. Я всегда считала, что это случается только с людьми, ан поди ж ты, оказалось, мы похожи куда больше, чем можно представить!
— Посмотри мне в глаза. Смелее! Вот так. А теперь… теперь я хочу узнать правду. Отвечай, стала ли ты женой Клауса? Не перед людьми, не перед Создателем… Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Да, она дочь Лауры, — кивнула фея. — Ты догадалась?
«Погодите, — написала я, прервав жестом словоохотливую служанку, — он ведь говорил, что они с Элизой расплатились жизнью первенца за возможность избавиться от колдовства!»
Мой принц, однако, не сдавался. Он был похож на охотничью собаку, которая идет по следу и не бросит его, пока хватит сил. Так он жил не первый год — упрямству Эрвина не было предела! Я помогала ему, …
— Марлин, акулы! — Селеста дернулась и ушла под воду, вынырнула, отплевываясь, и схватилась за меня, стараясь удержаться на плаву. — Гляди!
«Почему не позвать писца?» — спрашивала я.
Он протянул мне грифельную доску и сел на этот раз не напротив, а рядом. От такой близости мне сделалось не по себе: пусть Клаус, бывало, обнимал меня, перебирал мои волосы и целовал в губы, но то бы…
— Наверно, я просто боюсь поверить в то, что кому-то понадобился именно я, — с невеселой усмешкой произнес Эрвин. — Самый младший и самый никчемный. Урод и калека.
Уж не знаю, как, но Эрвин угадал точно — на нашем языке имя мое было сходно с названием золотого марлина. Тогда, вернувшись домой, отец узнал, что у него родилась еще одна дочь, и на радостях нарек м…
— Чем туда-сюда с кувшином бегать, мы лучше бочонок принесем, — ответил тот. — Пошли, Вернер. А вы без нас не начинайте, а то наливать не станем!
— А какая разница? — пожал тот плечами. — Лет до десяти — точно никакой!
— Нашей с Герхардом вины тут нет, — согласился он, — но сердцу не прикажешь. И, правду сказать, больше всех нас отец любил Элизу, самую младшую.
— Подозреваю, что о твоей супруге, братец, — сказал Вернер со смешком. — Что ж ты такой тугодум?
— Да, вроде того. Элина уже позволяла себя поцеловать и обнять, и в какой-то момент он дал волю рукам. Сказал, даже не мог предположить, что, если опустит ладонь немного ниже и обнимет Элину чуточку …
— Прадед никогда прежде не видел русалок, — сообщила она. — Разве что в сказках слышал о морских, речных и озерных обитателях, но они совсем не походили на нас, они были двуногими, хоть и жили под во…
— Герхард… — Селеста сделалась белее мела и вскочила, я не успела ее удержать. — Это же… Герхард!
— Выпей воды, — сказал он и подал мне мокрый стакан. — Извини, опять пролил. Не с руки.
— Что дальше? — отрывисто спросил он после долгой паузы и убрал прядь волос со лба. Жест получился нервным, слишком резким, но отчего?
Селеста, видно, и впрямь весь день не находила себе места, потому что, увидев меня на пороге, вскочила и кинулась мне на шею, заливаясь слезами.
— Так пришла беда, госпожа, откуда не ждали, — мрачно сказал Ганс. — Остальные, кто уже рыбам на корм пошел, кто в подземелье сидел, вот как я. Кто ж мог предположить, что аккурат перед коронацией зя…
— Ничего, — ответила я, — я дойду! Держи коней, нам еще возвращаться.
— Их нельзя было снять, не так ли? — прищурилась ведьма. — Они ведь прочнее лат и кольчуги, бедная ты моя рыбка. Кладбищенская крапива хранит от зла, кто бы ни пытался его причинить! Ударь ты принца …
— Да вы очнулись, сударыня! — воскликнул кто-то, и, повернув голову, я увидела крепкую немолодую служанку в белоснежном накрахмаленном переднике. Она, с неожиданной для такого сложения резвостью, кин…
Теперь меня уже было не остановить: я стерла нарисованное, изобразила на этот раз мужскую фигуру, показала на портрет, на нее, а чтобы не было сомнений, вывела букву «К» — уж с какой литеры начинаетс…
— Нет, — сказала она, — это я вычитала в одной книге. Глупо прозвучало, да?
На лице служанки отразилась усиленная работа мысли. Я снова огляделась, взяла кружку с подноса и указала внутрь.
— Я сбегаю сейчас, — добавила Анна, а я решительно встала. — Тоже пойдете?
— Что, угадала? — спросила Берта. — Ну, трудно не признать морской народ, если встречал их когда-нибудь, а я встречала, и не раз.
— Я вижу, — прошептала Селеста. — Так далеко…
Она кивнула, неверяще глядя на свои руки, а потом вдруг подняла голову.
«Идем!» — откликаются еще двое, а третий, в котором легко узнать Эрвина по взлохмаченным волосам и задумчивому взгляду, со вздохом откладывает книгу.
— Я хотела спросить у тебя то же самое. Мне показалось, что она очень похожа на Герхарда.
«Меня ведьма не обманула, — написала я и подчеркнула это несколько раз для пущей доходчивости. — Мне ее винить не в чем. А теперь она и вовсе хочет меня увидеть, сестры сказали. Да ты же сама слышала…
— С добрым утром, — тихо сказал Эрвин, а я улыбнулась в ответ. — Я…
— Вот уж правда, древность! — воскликнула я. — Селеста, Генрих-Основатель! Уж не мой ли это прапрадед?
— Эрвин упоминал об этом, но в подробности не вдавался.
Андреас оказался одновременно похож и не похож на младшего брата, но, главное, обнял Эрвина вполне искренне и улыбнулся так, что я уверилась: при нем нам не грозит никакая опасность!
— Он обо мне не упоминал? — догадался, наконец, принц. — Да? И верно, нас было одиннадцать братьев… Погоди, я перечислю их, а ты кивай, если слышала эти имена! Михаэль… Андреас… Клаус…
Я покачала головой. Вот пить хотелось, это верно, но в каюте нашелся кувшин с водой.
«Художник и поэт, — улыбнулась я в ответ, — пускай стихоплет из тебя и неважный, зато искренний. Ты умный и добрый. А что не красавец, так и я по нашим меркам не вовсе хороша!»
— Разве это помощь? — грустно улыбнулся он.
— Эрвин, это что, правда? — неверяще выговорил Герхард.
«Да, да!» — кивнула я и снова указала на рисунок, а затем показала на пальцах — один, два… пять, и я — шестая. Тут я опустила руку, как делают, показывая, какого роста маленький ребенок.
«Я любила его, — мысленно произнесла я. — Я полюбила его с той минуты, как увидела на «Ретивом», я спасла ему жизнь и поцеловала его там, на берегу. Я долго наблюдала за ним из-под воды, подплывая со…
Предпоследняя гравюра изображала зимнюю ночь. Все та же дама вонзала кинжал в сердце женщины в белой развевающейся вуали, а на фоне огромной луны виднелись силуэты всадников на кошмарных конях…
— Теперь я в этом не сомневаюсь, — серьезно сказал он, и тут ввалились старшие братья с бочонком вина и снедью. — Н-да… чую, утром нас отсюда будут выносить.
Анна взяла один и перелистала — он был изрисован едва наполовину.
— Но она только супруга одного из принцев, да еще и не старшего, а не сестра, — покачала головой Мари. — Правда, я в этих королевских делах мало смыслю…
— Это женщина! — крикнул он через плечо. — Совсем молодая и… да, еще живая, господин! Во всяком случае, дышит и вроде бы в сознании!
— Когда же это было-то? — с интересом спросила Селеста.
— Давным-давно, когда это море было намного теплее, а грот, в котором я живу, еще находился над водою, — нараспев начала она, — моя прабабушка, как почти все молодые русалки, любила выбираться на бер…
— Как же так? — удивилась Анна и отставила поднос. — Благородная девица — а по всему видать, что благородная, и грамоте не обучена? Или у вас родители были из таких, что всякую науку дочерям запрещаю…
— А, зелье уже выдохлось? — сразу поняла ведьма, взглянув на меня. — Держи-ка, хлебни. Этого хватит еще на несколько часов.
— Мы поможем тебе с этой девушкой выбраться на берег, — сказала она. — Оттуда вы сумеете дойти до жилья?
Он протянул руку и взял со стола портрет Клауса.
«Значит, придется расспросить нашу золовку, — написала я, потом вырвала этот листок из блокнота и спрятала в рукав, а на другом написала: — Если Элиза попадется мне в руки и если окажется, что она зн…
— Я уж думала, что утонула, а это все мне чудится! — всхлипывала она. — Мы живые, правда? Правда?
— Вряд ли, — ответила я, — но ведьма говорила мне, что убить фею можно оружием, которое не принадлежит этому миру. Не принесенным из другого, а… как же объяснить? Знаешь, случается звездопад?
Тут я могла кивнуть — я в самом деле появилась на свет очень далеко отсюда.
— Да, — кивнул орешник и тоже приласкал меня пушистым листом. — Как-то фея лишила обладателя королевской крови человеческого облика, но он выжил.
Я наведалась на берег — Берта доверила мне свою лодку, уверившись, что уж весел я не потеряю и в море не заблужусь, — позвала сестер и попросила передать ведьме, что я о многом успела разузнать. Не п…
— Вот уж точно, целый заговор получился, — вздохнула Мари. — А и что мы можем сделать? Старые да малые… Мужчин справных рядом нет, разве только рыбаков позвать? А что они сделают против бойцов Оллема…
— Они уже замолчали, — сказала она, когда я подплыла поближе. — Дюжину лет назад я еще могла ощутить слабый ток жизни, но теперь… Стражей больше нет. Но они сослужили свою службу: несколько фей уж то…
— А ты когда-нибудь слышала о таком месте? — спросила я.
— Подозреваю, решила зайти в кусты по надобности, да и лишилась чувств, — вздохнула я. — И надо же там было оказаться крапиве!
— Зачем же превращать? Хвост ей ни к чему, во дворце ее приютят, я упрошу отца с бабушкой… Вот только если бы Селеста могла дышать под водой!
Вместо ответа я снова прочертила линию над нарисованными головами. Над нею теперь светило солнце и поднимал парус крохотный кораблик, резвились дельфины, а ниже, вокруг моих домочадцев, суетились рыб…
Я решительно помотала головой — есть хотелось очень ощутимо, а что толку с той водички?
— Я ведь предупреждал, — негромко произнес Эрвин.
Но я хотела, чтобы меня услышал Эрвин… О чем я могла ему спеть?
— С родственными связями мы почти что разобрались, — произнесла ведьма и расправила хвостовой плавник, украшенный по старинной моде тяжелыми золотыми самородками, которым наши умельцы придали форму р…
Я поблагодарила и выпила содержимое очередного флакона. Это было еще крепче, но теперь я хоть знала, что умереть от него не умру, а прочее можно и потерпеть.
«Ты что? — спрашивает вдруг второй мальчик, заметно старше. — Кто тебя обидел?»
— Посмотри туда, — сказала ведьма, и я развернулась.
Дверь распахнулась, и на пороге появилось сразу несколько человек — я едва успела сунуть рисунок в альбом и встала при их появлении.
Конечно, долго так продолжаться не могло: Селеста уже обмякла у меня в руках, да и у самой меня от недостатка воздуха горело в груди. Пришлось выныривать…
«Его не может не быть, — ответила я. — Я обменяла голос на человеческие ноги. Но моя ведьма меня не обманула: я получила то, что хотела, а прочее зависело только от меня!»
— Думаешь, — сказал он, наконец, — они захотели бы спасти свои жизни ценой моего счастья?
— Создатель, до чего же она изменилась! — воскликнул принц и порывисто шагнул ко мне.
— К мысу отсюда выгребать ближе, — пожала я плечами, оставила весла и встала во весь рост. — Да и до тебя недалеко.
Я с трудом подняла руку, и мне показалось, будто пальцы у меня сделались прозрачными, как лед по весне, — солнце едва ли не просвечивало сквозь них. Длинные волосы — чьи-то заботливые руки заплели их…
— А я говорил, что это медицинский феномен, — произнес мастер Йохан (его я тоже узнала по голосу). — Ни гортань, ни голосовые связки не повреждены, но девушка нема, как рыба! Даже немые от рождения м…
— Сударыня, — негромко произнесла она, — надеюсь, я не нарушу вашего уединения? Мне хотелось бы перемолвиться с вами парой… Ох, простите, я…
Я неутомимо перебирала том за томом из собрания Эрвина, откладывая в сторону те, что уж вовсе не годились, и отдавая Селесте книги, в наименовании которых мне чудился хотя бы намек на искомое. Но тще…
— А русалок они тоже могут вот так… выпить?
— Вот и вся моя история… — негромко произнес Эрвин. — Я думал, это уже конец, но, кажется, ошибался.
— Госпожа! — всплеснула руками Анна, увидев меня. — Да вы же мокрая, как русалка!
— Ох ты ж… — Анна между делом сноровисто заворачивала нас в теплые одеяла, а старуха Мари, тоже в невообразимом чепце и необъятной вязаной шали в кошмарных розах размером с капустный кочан, обмывала …
— А ты что? — спросила Анна с живым любопытством.
«Старик говорит, Создатель иногда отпускает хороших людей, чтобы они могли посмотреть на своих родных, — заговорщицким шепотом говорит старший мальчик, вытирая зареванную физиономию младшему. — Тогда…
— Да, — ответила я и вздрогнула, услышав далекий птичий крик — на побережье собирались последние стаи, им давно уже пора было отбыть за море на зимовку, а эти что-то припоздали.
Я тоже ощущала что-то подобное, но объяснить это никак не могла. Просто витала в воздухе тревога, но откуда могла исходить угроза, я не понимала.
Косатка тяжело выдохнула. Впрочем, что ей наша тяжесть? Так, пара чаек присела на спину…
— И я, — кивнул Герхард, помрачнев. — Тогда я и решил, что мы все-таки умерли. Их ведь больше нет среди живых, и раз мы видим их, то…
— Все-таки ты поэт, — невольно улыбнулась я.
Последнее слово я подчеркнула несколько раз.
— Выйдем в сад? — спросил вдруг он. — Там прохладно сейчас…
— Может быть, у них нет выбора, — произнесла я, — и они ничего не могут решить там, в пустоте. Ты сам говорил, что крылья не держали тебя, значит, и их не держат. Но я сумела дозваться тебя. Быть мож…
— Мне бы такого, — вздохнула четвертая, схватила пятую за руку, и обе пропали в пучине морской, и только ларцы с драгоценными дарами да извилистые следы на песке напоминали о том, что кто-то был здес…
— Смотри, — негромко произнес Эрвин. Все это время он пытался распустить шнуровку на вороте рубашки, и вот, наконец, узелок поддался, и принц оттянул тонкую ткань.
Я торопливо обняла ее и ринулась прочь из грота сквозь лабиринт из полипов. На этот раз они меня вроде бы и вовсе не замечали, и хорошо!
Но кто же дал Элизе второй шанс и взял за это огромную цену? В самом деле огромную — жизнь ее первенца и человеческую сущность оставшихся братьев… Кто это был? Неужто та самая фея? Или колдунья-мачех…
Ушли на глубину мои родные, даже ведьма исчезла. Я осталась один на один с гигантской волной.
— Вы уж постарайтесь, госпожа, — обронила Берта.
«Как так? — изумилась я. — Она ведь давным-давно не поднимается на поверхность!»
— Эрвин, ты слышишь? — заглянул в гостиную Кристиан. Удивительно, я никогда не путала их с Вернером, чему всегда поражался даже Эрвин. — Лебеди кричат! Мы едем на побережье, ты с нами?
— Именно так. Проход, правда, местами обвалился, но не слишком сильно: те самые каменные колонны удержали свод, а тоннель, которым мы сейчас плывем, скорее всего, был когда-то проделан подземным огне…
— Чтобы не запутаться кружевным подолом в каком-нибудь просмоленном канате, — ответил Герхард и добавил: — Вечером обещают фейерверк, должно быть, это очень красиво! Ну, не буду мешать вам, мне еще н…
— Шахди Оллеман тоже черноволосый и черноглазый, разве что смуглый, как все южане, — произнесла вдруг Селеста, поймала мой удивленный взгляд и пояснила: — Я вовсе не хочу сказать, что он родня нашим …
Волны взбурлили совсем рядом, и, отшатнувшись, я едва не свалилась в воду, но тут же поняла, что бояться нечего.
— Просто оберег, — ответила я ему — Он не спасет тебя, но ты хотя бы почувствуешь, если тебе будет угрожать серьезная опасность.
У Эрвина оказались теплые сухие губы, чуть обветренные, на щеках пробивалась колючая щетина, но она была даже приятна на ощупь.
Я кивнула. Уж таков морской народ: мы похожи на людей (или люди на нас, это как посмотреть!), но различий все равно не счесть!
— Так это вы? — сообразила я. — Он вас услышал?
— Ты еще здесь? — обернулась фея, услышав плеск. — Я ведь велела тебе убираться!
— Элизу она еще при жизни отца отдала на воспитание в небогатую семью с суровыми нравами, чтобы та научилась смирению и выросла неизбалованной, — негромко сказал принц, правильно истолковав мой немой…
«Понятно, — вздохнула я, снова взявшись за карандаш, — что ничего непонятно. Дело все-таки в Элизе. Она что-то знает, я уверена, но не хочет или не может рассказать. Селеста, а не выйдет ли передать …
— Я буду следом, — шепотом ответила я на невысказанный вопрос. — Но не торопитесь. До заката еще есть время.
Признаюсь, мне это вовсе не понравилось: я знала, что люди бывают жестоки, да что там! Чаще всего они именно таковы, но эта жестокость мне показалась слишком уж расчетливой. Уж не мстил ли принц за с…
— Эти-то уж точно были обычными, хотя тоже непривычно одеты и тоже говорили на чужом языке. При них оказалось много оружия, они были мокры, грязны, кое-как перевязаны, от них скверно пахло… словом, л…
— Ты и так жива, — был ответ. — А я не пожираю своих детей… без большой на то нужды. Ну же, проси, чего хочешь!
«Хорошо, — мрачно цедит Дитрих, но, стоит Герхарду исчезнуть, опрометью бросается в другую комнату с криком: — Старшие ушли! Кто со мной в порт?»
Плыть теперь не получалось: пришлось бы широко разводить руки, чтобы грести, хвоста-то у меня не было! Ну а полипам только того и нужно — коснешься их, и хорошо, если просто лишишься руки, а не остан…
Я смотрела на него снизу вверх, и мне почему-то больше не было страшно.
Я только улыбнулась: руки у русалок очень сильные. Иначе и пойманную рыбину одними пальцами не выпотрошишь, если вдруг нож потерялся, и завал в какой-нибудь пещере не разберешь, и на скалу не выбереш…
Раздался перещелк — это появились дельфины, и я смогла ненадолго оставить весла, чтобы зажечь фонарь: они влекли лодку прочь от берега.
— Но я… — Я взглянула на свои ноги. Не потащит же ведьма меня на себе…
— Говоришь, ни зги не увидишь? — повторил он. — И праздничных костров не будет?
— Да, знаю. Или, по меньшей мере, догадываюсь. Только это разговор долгий и тяжелый, и…
Я снова и снова качала головой, а она утирала слезы.
— Почему же Элиза ее не признала? — подозрительно спросила Мари.
Он склонил гордую голову и отошел в сторону, пропустив вперед супругу. Теперь Элиза смотрела на братьев: они стояли по правую и по левую руку от нее, как солдаты в строю, и это было… странно.
Я кивнула — мне проделывать подобное было не с руки, равно как и просить Эрвина.
— Еще как подниму, да и об загривок обломаю, если кто полезет, — с достоинством ответила рыбачка. — Пойду я домой, пока меня искать не начали. Завтра поутру снова приду.
— Ну, может, и повезет, если мы сумеем разобрать хоть что-нибудь, — вздохнула я, вглядываясь в полузнакомые слова. — Наверно, мастер Йохан мог бы помочь, но его пока трогать не стоит.
— Да вроде вчера светил еще, — растерянно ответила она. Я и сама это прекрасно помнила, ведь я видела огонь и думала о нем, когда пела! — Может, со старым Юргеном что случилось? Госпожа! Куда же вы? …
— Я не стеклянный, не бойся до меня дотронуться, — негромко сказал он и запрокинул голову. — Гляди, какая луна! А звезды… В августе их видно лучше, зато весной они будто умытые, такие ясные…
Одним словом, мне досталось лоскутное одеяло, в которое я смогла завернуться целиком, а им… ну, что отыскали, вплоть до какой-то рогожки.
С третьей попытки мне удалось подцепить это белое кончиками ногтей — не хотелось двигать тяжеленный диван и тем более звать ради этого слуг, и я решила сперва попытаться достать записку сама.
— Я знаю, — прошептала Селеста. Право, она могла бы сойти за одну из моих сестер! Те же длинные светлые волосы и глаза цвета моря, вот разве что черты лица у нее были нежнее. — Я так хотела поговорит…
Я рисовала так быстро, как только могла, надеясь, что Эрвину хватит времени на то, чтобы осмыслить то, что я пыталась передать своими неуклюжими рисунками.
Признаюсь, я не была уверена, что поступаю правильно, отправляясь обратно в дом Эрвина. Там, конечно, Анна и другие служанки, которые сумеют помочь Селесте, передадут письмо ее отцу, спрячут, наконец…
— Не знаю, девочка, — ответила она и свилась на любимом сундуке большим черно-глянцевым (обсидиановым, подумалось мне) узлом. — Если бы я только разбиралась в сухопутных делах! Но я в них ни хвостом,…
— Именно. То, что сегодня нам удалось такое… это иначе, как чудом, и не назовешь!
«Покойным?» — успела я подумать перед тем, как провалиться в беспамятство.
— А почему она не попросила о помощи людей из поселка?
Пока он говорил, я стерла все с доски. Попробую рассказать ему правду, решила я. Может быть, он поверит мне?
— Я не помню, — в который раз повторил Эрвин. — Последнее, что осталось в памяти, это палуба корабля: я вижу ее с высоты, вижу, как вы с Селестой пятитесь от Элизы. И я знаю, что должен защитить тебя…
— Русалкам повезло больше, они могли уйти на глубину и переждать чудовищные штормы. Хотя, конечно, жертв оказалось немало… Людям пришлось хуже: они тонули… а, скажу я тебе, вода кое-где кипела! Они з…
— Ловко проскользнули, — добавила Берта. — Под самым берегом, так что русалки и не заметили, поди, а и заметили — за своих приняли. Суденышки-то в точности, как наши, оснастка та же, поди различи! Ес…
— Против колдовства не много бы вы навоевали, — вздохнула я. — И что было дальше? Как вам удалось выбраться?
— Ты говоришь, есть проход, есть стража, но… почему нельзя просто замуровать эту дверь? — спросила я, подумав.
— Отчего же нет? — задумчиво сказала Берта. — Сказано же, что принцы должны были стать лебедями навсегда, ан что-то у их мачехи не заладилось. Полсуток — а всё по земле ходили и человеческого разума …
Волны мерно грохотали о скалы, а лицо мое было мокрым и соленым от брызг.
Должно быть, таких не видали здесь с тех самых пор, как взорвалась огненная гора, и страшные шторма погребли старую столицу на дне морском.
Я кивнула — ясное дело, королевская чета не может выйти в море без достойного сопровождения.
К тому времени — а миновала уже неделя, все гости, даже из самых дальних держав, успели прибыть и теперь томились бездельем, — я ближе познакомилась с Селестой.
Вот только Селеста как будто не обрадовалась. Вернее, ахнула от неожиданности со всеми вместе, сердечно обняла меня и дала себя обнять Эрвину, но… настоящей радости в ее глазах не было, и я прекрасно…
Выехали мы до рассвета, и слуги провожали нас, покуда хватило сил. Добрая Анна и юная Мия, и даже старая Мари шли по дороге за нашим экипажем и махали вслед, а я отвечала им, пока могла разглядеть.
— Да, Ганс сказал, что вы отправились на маяк, а сам он едва успел добраться до дому с лошадьми… — Селеста поежилась. — Я не могла уснуть: ветер выл в трубах, как голодный зверь, окна содрогались, кр…
— Как знать, с виду-то хлипкая, а такие, бывает, крепче иных дородных…
— Вот так, — удовлетворенно сказала ведьма, выпустив меня. — На виду ему быть ни к чему. Потом проявится, как вернешься под воду. Видишь мои-то украшения?
— Что с тобой? — насторожилась она, а я безотрывно смотрела на книжный разворот…
Селеста же напряженно вслушивалась: там, в гостиной, как раз наступила относительная тишина, а потом заговорили близнецы: их легко было узнать, они часто заканчивали фразы друг за другом, им что-то о…
— Вдобавок, — веско обронила Берта, снова пожевав мундштук трубки, — дитя Герхарда всяко лучше, чем сын Элизы, которая и не королевской крови вовсе.
— Так же, как и прежде, — ответила я, хотя до смерти боялась выпустить его из рук, словно Эрвин сию секунду мог сделаться птицей и улететь неведомо куда, за тридевять морей…
— Ты к чему это завела-то? — перебила Берта.
— А… не знаю, не могу сказать, — честно сказал Кристиан. — Там все так странно и зыбко… Я только старался не потерять из виду Вернера, а он меня, но вот остальные… Вроде бы только что рядом был Андре…
— А Элиза-то почему пострадала! Отчего так? — удивленно спросила Селеста.
— Мы попробуем узнать, — сказала, наконец, вторая сестра. — Но ты же знаешь, что ведьма потребует плату…
Он смеется во весь голос, и ему вторит точно такой же смех, но второго юношу я не вижу, вспышка молнии ослепляет…
Я взглянула на него с удивлением, но сделала, как он просил.
На картах Мертвого моря нет: оно движется вместе с течениями, и никогда не угадаешь, к восходу или к закату переместилась эта смертельная ловушка!
— И выбрался… — протянул Кристиан. — А потом решил вытащить нас?
— Правда? — Эрвин привстал. — Вот славно… Но, Марлин, я все равно не имею понятия, где искать братьев и как позвать их! Вот ты… что сделала ты? Как это вышло?
«Ничего, нас и так более, чем достаточно, — бурчит Кристиан, а может, Вернер, и тоже обнимает старшего брата, неуклюже и крепко. — Брось, нам ничто не угрожало! Пока мы вдвоем, нас голыми руками не в…
Должно быть, я видела кусочки их жизни там, за морем, еще до того, как они принесли с собой Элизу — себе на горе.
— Ишь ты, — удивленно сказала Берта, когда лодка вышла из бухты, — как под парусом идем! Небось опять ваши сестрицы толкают?
«Бедняга, — пожалела я зятя, — должно быть, он не знает, куда девать глаза от стыда: в какую сторону ни глянь, непременно увидишь чье-нибудь декольте!»
— Мне было несколько не до них, — бросил тот через плечо и, обойдя меня, будто статую, подошел к столику у окна. — Анна сказала, ты рисуешь днями напролет, так?
Что это? Мне показалось, что под диваном я увидела краешек чего-то белого. Может, какая-то записка улетела со стола и оказалась там?
— С вами все в порядке, господин? — окликнул кто-то еще, и я увидела еще несколько смутных теней — это были всадники.
Я только покачала головой: в самом деле, если ведьма чует неладное, беда близко…
И то верно: когда я явилась к ней, она только покачала головой и дала мне свое зелье, а отговаривать не стала, заявив, что это мое дело, а если Создатель не дал мне разума, то это опять-таки моя беда…
Я огляделась в поисках хоть чего-нибудь подходящего, снова поймала взгляд принца и попыталась изобразить, будто пишу.
— Хватит, ты меня утопишь… — выговорила Селеста, когда я снова выдернула ее на поверхность и мы закачались на волнах.
— Засуха не спросит, так здесь говорят? — улыбнулась я и пошла прочь, крепко сжимая в руке ровный ореховый стволик. Ну и пучок крапивы заодно: у меня совсем закончилось волокно!
— Но это явно даже не середина истории… — пробормотала я.
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2017
Я и так видела воспаленную кожу там, где ворот этой странной рубахи впивался в шею принца, но все-таки коснулась кончиками пальцев грубого плетения, чтобы тут же отдернуть их — я будто в огонь их сун…
— Держи вот так! — велел он мне, и я послушалась. Так и впрямь было удобнее: Селеста не могла вывернуться, не переломав себе кости, видно, такой захват причинял нешуточную боль! Нужно будет выучиться…
— Это, должно быть, от неожиданности, — скрипучим голосом выговорил лекарь. — Я же предупреждал, ваше высочество, что не следует врываться к гостье, кем бы она ни была, без предупреждения. Вдобавок д…
— Нужно закончить… — повторила Элиза. — Другого шанса не будет. Прошу вас, возьмитесь за руки, иначе ничего не выйдет!
— Вы… Это вы со мною говорите? — шепотом спросила я и подошла ближе, протягивая руку, чтобы коснуться шершавой коры. Надо же, твердая, настоящая, а мне казалось, мерещится…
Я только отвернулась: он был прав — это так знакомо!
— Как прикажете, господин, — кивнула она и прежде, чем уйти, бросила на меня ободряющий взгляд и осенила знаком Создателя. И снова другой рукой, что ж ты будешь делать…
— Править будет тот, кто власть возьмет и удержит, — изрекла Берта и машинально сунула в рот прокуренную трубку. — Сдается мне, отец Селесты не отправится за тридевять земель через рифы дырявой шапко…
— Яблоня, — сказала я вслух. — Ты — дикая яблоня.
— Сразу видно даму благородную, — сказала Анна наконец. — Их всех рисовать учат и музицировать… ну, кому медведь на ухо не наступил! Вы, может, тоже умеете?
— Иногда мои братцы бывают на редкость деликатными, — вздохнул Эрвин и улыбнулся. — Как же мне их не хватало…
«Какое колдовство, о чем ты?» — Я не выдержала и обеими руками схватилась за его руку, но Эрвин снова высвободился.
А потом я поняла и не смогла сдержать потрясенного вздоха, как и Селеста, и другие дамы, и все братья Элизы.
— Потерпи, сейчас уляжется на место, — сказала ведьма и сильно хлопнула меня по спине. — Отвыкли вы друг от друга небось, не одна луна миновала!
— Не в крапиве дело, — перебила Мари. — Если она от зла защищает, отчего же с их высочествами так вышло? Ведь они-то уж злыми духами точно не были!
Мы едва успели: если бы я не была в состоянии придержать волны, чтобы нас не смыло, подняться на маяк мы бы не смогли. Стоило мне дать волю стихии, как маяк захлестнуло до середины!
— Да, похоже, у нас будет племянничек! — потер руки Кристиан. — И мы сможем научить его плохому, вон как Эрвина…
— И о чем же они говорят тебе теперь? — улыбнулась я.
«Он же художник, — невольно вспомнила я. — Ему ли не подобрать нужных слов?»
— Вот уж точно! И тогда я еще не знала о крапивной рубахе, об этом Герхард рассказывать вовсе не желал, ну а я поначалу думала, что раздеваться догола и не нужно, — добавила Селеста и снова покраснел…
— Ваш, чей еще? — удивилась та, потом посмотрела на меня и улыбнулась во весь рот. — Прощения прошу, брякнула, не подумавши…
— Должно быть, любовь к жизни в вас оказалась настолько сильна, что переломила даже заклятие, — сказала Селеста. — Любовь к жизни и… к ней. Я права?
— А нас не стало, — ответил он на мой невысказанный вопрос, и я вопросительно приподняла брови. — Наша мачеха — ведьма, разве я сразу не сказал?
В черных глазах принца застыл вопрос, и я продолжила рисовать.
«Доказательств у меня нет, — написала я, — только слова моего мужа и его братьев. Возможно, ваш супруг подтвердит эти догадки. И как хотелось бы узнать эту историю со слов Элизы! Но, я слыхала, она н…
— Целая вечность, — кивнула я и закрыла глаза, чтобы снова раствориться в его объятиях, полностью, без остатка, как морская пена в безграничном океане…
— Надо было не голос у тебя отобрать, а язык отрезать, — любезно сказала мне ведьма, — а то больно он у тебя шустро метет.
— Не может такого быть, госпожа, — с жаром сказала Мари. — Он никогда ничего плохого людям не делал, ходил да смотрел, иногда что-нибудь исправлял, потом дальше шел… Еще старик рассказывал, что Созда…
— Крапивные рубахи? Но это же не латы, не кольчуга даже! Они…
— Я в самом деле дома, чудо-то какое… — прошептал Эрвин, глядя в расписной потолок: в его спальне на нем переплетались, смыкались шатром древесные ветви, а сквозь них светило и солнце, и звезды, нужн…
— Не скажи, обычную ведьму убить не так уж сложно, — заметил Герхард, поглаживая короткую бородку, — а вот с феей это не пройдет, если я верно понял. Однако способ есть, не так ли, Эрвин?
— Прабабушка рассказывала — не мне, конечно, а своей дочери, моей бабушке, — что это были двуногие, но не люди. Хоть и выглядели они точно так же, было в них что-то чужое. Что-то нехорошее… — Ведьма …
Спасибо ведьме — она поймала меня за руку и выдернула… куда-то.
«Блаженная, — слышалось со всех сторон. — Умом, поди, тронулась…»
Я кивнула: мне хотелось ступить босиком на мокрую от вечерней росы траву — так меньше чувствовалась боль. Во дворце Клауса была купальня, и я проводила там много времени, да и сам он любил воду.
— Элиза сказала там, на корабле, что во второй раз колдунья пришла к ней по воде, на закате, — припомнила Селеста. — Может… может, это как раз морская ведьма и есть?
— Кто… прежде всего, он мой прадед, — ответила ведьма, ухмыльнулась и добавила: — И твой тоже.
— Ерунда полная вышла, — мрачно сказала она. — Ладно, что уж там… Твоей вины тут едва ли на четверть, да и то больше по недомыслию. Мозгов в голове меньше, чем у устрицы какой-нибудь, а туда же, к лю…
— Бери, — отмахнулась она и повернулась к братьям, когда я со всех ног бросилась прочь.
— А потом, значит, она решила довести начатое до конца? — пробормотала я и невольно протянула руку к ведьминой фляжке. — Нашла Элизу и надоумила ее, как якобы выручить братьев, верно?
— Да. Но королевская кровь все еще достаточно сильна, и безмозглыми птицами братья не стали, только сменили обличье, да и то не насовсем.
Эрвин внимательно смотрел за тем, как я быстро рисую и тут же перечеркиваю изображения: Клаус с дамами, Клаус на охоте, Клаус верхом, на балу…
— Это она помогла тебе вытащить меня… оттуда? — Эрвин отбросил покрывало и встал.
Она была одета в драгоценные шелка, а украшения, пожалуй, могли потягаться с моими, но сама Элиза выглядела как привидение: слишком бледное лицо, взгляд, обращенный куда-то в глубь себя, а еще движен…
— Будь осторожна, — сказала вторая сестра, коснувшись моей руки. — Береги себя.
Волна плеснула на берег, а Эрвин невольно попятился, увидев моих сестер с богатыми дарами.
— Ты боишься? — тихо произнес он, поставив меня перед собой. — Боишься, что тебя снова обвинят в колдовстве, как той зимой, когда умирал Клаус? Но я не дам тебя в обиду!
— Нужно вернуть остальных, — напомнила я. — Но сегодня уж точно не выйдет. Кажется, одному человеку — и даже русалке — такое не по силам.
Эрвин рассказывал, когда близнецы родились, то долго спорили, кого считать первым: Вернер цепко держал брата за ногу. Уж не знаю, байка это или нет, но сейчас в нее вполне верилось: с такой неистовой…
Тут уж я могла честно ответить «да» — ни у одной девушки при дворе не было такой легкой походки, никто не умел танцевать так легко и грациозно, как это делала я.
— Она сказала мне — так я сумею вернуть братьям человеческий облик, — продолжила она и вдруг сдернула покрывало с головы, так что придворные шахди ахнули от этакого непотребства. Я тоже бы ахнула, ес…
Это было проще простого, и я кивнула. Правда, по моему мнению, лучше было спрятать драгоценности на дне морском, и я показала это жестами.
— Нужно спрятать это подальше от людских глаз, — сказал Эрвин, когда обрел дар речи. — Слишком много охотников за сокровищами развелось, а нам не отбиться, случись что… Ты знаешь какое-нибудь укромно…
Тут я поискала взглядом грифельную доску — она нашлась на привычном месте, на столике у окна, — и разборчиво написала: «Мари, рыбачка, другие?»
— Он женится на другой — и ты умрешь… — проговорил он наконец. — Это сказала тебе ведьма?
— Узнаю эти альбомы… — проговорил принц и поднял руку. — Молчи, Анна, я ничуть не сержусь за разбойничий налет на мой кабинет. Мне это все равно ни к чему… Однако у нашей гостьи талант!
— Тогда мне не страшно умирать, — тихо произнес он и поцеловал меня в висок. — Если я могу надеяться, что хотя бы часть меня останется здесь, я уйду спокойно… Да что же ты делаешь?!
— Такое, которое вы, госпожа, под сердцем носите, — невозмутимо ответила та. — Уж будто я не вижу! Недавно совсем, наверно, сами еще не знали, а? Да не переживайте, госпожа, если после этаких передря…
— Да, соловьи, негодяи, теперь до самого июля спать не дадут, — невольно усмехнулся Эрвин. — А некоторые, особенно упорные, не успокаиваются и в августе… Присядь-ка.
Помню, какого я натерпелась страха, когда явилась сюда в прошлый раз и пыталась отыскать нужный проход среди десятков, а то и сотен одинаковых… Хорошо еще, чувство направления у русалок, как у всех м…
— Еще бы я не догадался, — криво улыбнулся Эрвин и протянул мне руку. Там, под моим браслетом, плотно охватившим его запястье, виднелась узкая полоска воспаленной от ожога кожи. — Я уж надеялся, что …
— Хочешь пить? — спросил вдруг Эрвин. — Вон там кувшин — Анна опять принесла свое варево из сушеных яблок. На вкус оно лучше, чем можно было ожидать…
— Еще как может, — удостоверила ведьма, — просто не творит чудеса направо и налево. Рыбу и самим можно выловить, нужного ветра — дождаться, куда спешить-то? Простое зелье сделать все способны, а что …
— Похоже на снег, правда? Люблю снег, но до зимы теперь далеко…
Эрвин замолчал, и мне показалось, будто я ощущаю и стыд его, и облегчение от того, что он выговорился наконец, пусть даже не близкому человеку, а просто тому, кто мог и хотел выслушать его.
Я покачала головой — этого я не видела, уйдя под воду.
— Обними меня, — сказал он, — когда ты так делаешь, мне совсем не страшно…
Вопрос застал меня врасплох. Да и как я могла ответить, не имея под рукой доски и грифеля?
Да, именно так. Быть может, клинок, закаленный кровью морской ведьмы — а я видела, как она готовит свои зелья, и помню шрамы на ее груди! — сумеет перерезать жизненную нить ведьмы сухопутной?
— Это было колдовство, — произнес ее супруг. — Злое колдовство. Ведьма посулила моей жене избавление для ее братьев, но она жестоко пошутила. Вернуть им человеческий облик навсегда невозможно. Они мо…
— Их тоже позвать? — уточнила Анна, прочитав. — Ага, это дело, они старухи разумные, всякое на своем веку повидали, авось, что и присоветуют! Сейчас я их кликну…
— Симпатичный, — хихикнула вторая сестра, а третья молча послала мне воздушный поцелуй.
«Мартин, — догадалась я. — Так он попросил прощения, Герхард был прав… Но Мартина больше нет!»
— Но сами эти короли никогда не колдовали, — подумав, добавила Берта. — Ни одной сказки не припомню, где бы они сами волшбу творили. Вот спасти кого-нибудь, помочь, защитить от злодейства — это они м…
— В самом деле? — тихо спросил он, обернувшись. — Я же не человек.
— Ну, перво-наперво надо отправить гонца к ее отцу, — сказала Берта. — Это я сделаю. Знаю надежных людей. Пусть только госпожа напишет, да не напрямки, что тут случилось, а то мало ли. Там уж передад…
Эрвин с облегчением кивает и снова углубляется в толстый том, а братья его, смеясь и толкаясь, устремляются куда-то навстречу приключениям…
— Надо же, — проронила Селеста. Ей нездоровилось, но она храбрилась. Право, из нее получилась бы хорошая русалка! — Неужели из-за этой непогоды даже маяк не светит?
Не знаю, откуда взялись в моей голове такие мысли, может, ведьма наворожила, может, деревья нашептали, а может, ветер принес, только я, не щадя себя, выбралась-таки на утес.
Я вынужденно признала, что Селеста может быть права.
— Все равно кто-нибудь мог подойти на лодке, — подумав, сказала я, — если осадка небольшая, то это несложно.
— Мия, Ленна, а ну живо раздуйте огонь! Вода еще не остыла, наливайте ванну! Госпожа, — снова обратилась Анна ко мне, — вы же как утопленница, и… ой, руки какие холодные! А это кто?
Я взяла ее руку и повернула ладонью вверх, а потом изобразила, будто вяжу что-то.
«Знаешь, и мне говорят так же, — вздыхает второй. — Не плачь. Думаешь, наши мамы обрадуются, если увидят нас в слезах? Да не реви же ты… Помнишь, третьего дня мы видели лебединый клин?»
— Должно быть, ты не понимаешь, что происходит, а узнать об этом тебе неоткуда, — произнес он негромко.
— Ну а нас, всю свиту господскую, повязали, — продолжил Ганс. — Говорил я его высочеству: не дело всего с двумя телохранителями отправляться невесть куда невесть на чьем корабле! Ну и что, что братья…
— Я здесь, я жду тебя! — шептала я, подняв фонарь над головой. — Правь сюда, Эрвин, на мой огонь, не на чужой…
— Марлин! Марлин! — Я чувствовала, что меня тормошат, но не могла пошевельнуться. — Марлин…
Селеста перевернула еще несколько страниц, пытаясь разобрать, о чем говорится в тексте, но увы: она не знала старого диалекта, а по тем отдельным словам, которые ей удалось узнать, составить связную …
— Вы все еще носите его? — изумилась она. — Вы… вы простите меня?
— Не мучай моего мужа перед тем, как убьешь его, — попросила я. — И сделай это после того, как я уйду. Я привязалась к нему и…
Я смотрела на них, пока могла разглядеть лица, а потом в последний раз поцеловала Эрвина и высекла огонь.
Море тоже дышало зимой. Закаты сделались пронзительно-яркими и холодными, даже те, что предвещали ясную погоду, а от дыхания уже порой поднимался парок, будто в холода.
Я кивнула. Мама погибла, спасая нескольких детей — наших, конечно, — которые забрались слишком далеко от дома и угодили в рыбачьи сети. Это были не местные рыбаки, здешние-то все знают, кто их соседи…
— Ты права, — сказал он наконец. — Не знаешь, что хуже — муки душевные или телесные. От последних хотя бы можно отвлечься, а вот вечность наедине с собой… Марлин, а может ли быть так, что нас заброси…
Мне не было страшно. Наоборот, такого спокойствия я не испытывала уже давно, и если бы все закончилось теперь, я не стала бы роптать. Вот только… как же Эрвин?
Эрвин не сидел дома: вместе с Гансом и остальными он объезжал округу, пытаясь представить, как лучше держать оборону, если на нас все-таки нападут. Я ездила с ними, но не всегда, потому что чем сильн…
— Не переживай, Берта, не утопим, — весело ответила старшая сестра и развернула лодку так, чтобы она резала волны носом. — Привет тебе от ведьмы, к слову!
Ответа, конечно, я не получила: вольные ветра редко разговаривают с кем-то не по своей воле.
— Ты смотри-ка, действует, — удивленно сказал он и одернул на ней юбку.
Бабушка говорила еще, что далеко на севере считают, будто русалки произошли от тюленей, а не от дельфинов, но не отрицают, что Создатель отметился в нашей родословной. С другой стороны, кто же знает,…
Я кивнула, а потом показала ему принесенный с собою грифель и вопросительно взглянула в сторону стола.
— Ну, я и впрямь с жизнью прощаться стала, — продолжала Берта. — В прилив-то рифы с макушкой закрыты, так, торчит из воды камушек, едва-едва примоститься. Я и стояла там, как аист, чуть ли не на одно…
Селеста предсказуемо лишилась чувств. Я похлопала было ее по щекам, чтобы привести в себя, но Мари остановила меня жестом.
Дальше я нарисовала берег вдалеке и дворец Клауса — совсем крохотный, почти неразличимый. Действо все равно происходило под водой…
— Да, только отколоть хоть кусочек не проще, чем вычерпать море, — усмехнулась ведьма. — Сидишь, понимаешь ли, на таком богатстве, а воспользоваться не можешь… Ну, плывем дальше! Уже недалеко…
Я вынырнула как раз вовремя — дышать под водой уже становилось невозможно.
Взбурлила вода, и глубокая, мощная нота зазвучала над морем — это сама ведьма, давным-давно не выбиравшаяся на поверхность, присоединилась к неслыханному хору.
У меня получилось: теперь дождевые облака обходили усадьбу, как стража, по кругу. Здесь, в центре бури, просто моросило, а на границах должно было лить как из ведра.
— Просто обними меня, — попросил он. — Когда ты делаешь так, я ничего не боюсь. Как тогда, когда я еще был птицей, а ты — русалкой: ты гладила мои крылья, и я верил, что сумею достичь берега… И я вед…
— Живая! Слава Создателю и всем морским духам, которых поминает бабушка! — выговорила старшая, поднимая повыше светильник.
— Ну, тогда, стало быть… — начал он, собравшись с мыслями. — Я видел, как сперва их высочества в лебедей обратились, а вы с госпожой Селестой за борт прыгнули. Хотел следом сигануть, вытаскивать, да …
— Да тому уж скоро сто лет минует, — ухмыльнулась Берта.
— Погоди, я совсем запутался, — потряс темной головой Эрвин. — Ты уже рассказала мне столько легенд, что я во все готов поверить… Значит, если условия нет, то колдовство может сработать как угодно?
Ветер бросил мне в лицо пригоршню морской пены, и я утерла лицо. Что проку, если оно все равно было мокрым?
Когда косатки принесли тяжело раненную маму домой, она еще была жива, но потеряла слишком много крови, а вдобавок у нее был перебит хребет. Она едва успела проститься с мужем и нами, детьми…
— И верно… — прошептала я. — Рыбина-то этак не выпрыгнет… Спасибо вам, деревья. Не знаю, свидимся ли снова, но… берегите эту землю. Берегите Эрвина и его братьев. А я, если стану морской пеной, непре…
— Да закутай хорошенько, возьми хоть мой плащ…
Я помолчала, пытаясь уложить все это в голове.
— Знаешь, тетя, кажется, мне придется немного проредить твои полипы.
Принц дождался, пока она скроется за поворотом коридора (хотя Анна всегда могла вернуться), закрыл тяжелые двери и задвинул засов. Потом в замочной скважине дважды провернулся массивный ключ, и его в…
— Так он непростой? — негромко произнес он, осторожно коснулся лезвия и вздрогнул, когда на песок упали алые капли. — До чего острый… Кому он предназначен, Марлин?
— Поди ж ты! — удивилась рыбачка и поудобнее перехватила весла. — Знатная, выходит… Ну да хватит время тянуть! Мне еще возвращаться нужно. Сестру-то уж до берега доставите? Скажите только, куда именн…
— Не важно, — поморщилась я. — Давай лучше попробуем понять, пригодится нам эта книжища или нет? А то вдруг это просто легенда…
— Некогда ждать, — сказала она. — Я уж до рассвета выходила в море, покликала ведьму, может, услышит. А если услыхала, то разгневается, коли долго ждать придется. Ну а что до ног госпожи, так соленая…
— Что-то случилось, — сказала она, тревожно заглядывая мне в лицо. — Почему приехали вместе бойцы твоего мужа и моего? И Андреаса, и других… И почему их так мало? Что стряслось с мастером Йоханом?
— Не отберу. И ходить теперь можешь без опаски. Не то много ты найдешь, немая да хромая! — фыркнула она. — Ну а прочее у тебя в крови.
— Я не знаю, — помотал головой Эрвин. — Кажется, удалось выдернуть только тебя… Марлин?
— Прадед рассказывал, что его собственный предок этак едва не погиб: фея заморочила ему голову, а он и знать не знал, из какого рода происходит! — добавила ведьма, и я вернулась в реальность. — Верне…
— А что, если Эрвин не выживет? — спросила я негромко.
Мы ведь были народом, который, если верить легендам, произошел от человека и спасшей его в бурю рыбы-дельфина. Это теперь мы знаем, что дельфин вовсе не рыба: он вынашивает и рождает детенышей, а не …
Эрвин искал ведуний, травниц, но и здесь не преуспел: старухи в деревнях знали, какие травы нужно собирать на растущую луну, какие — на убывающую, при какой болезни заваривать земляничный лист и дубо…
— Куда, куда бортом к волне? — прикрикнула на них рыбачка и для острастки замахнулась веслом. — Потише, вы, негодницы хвостатые! Эта лодка постарше всех вас, вместе взятых, будет, имейте уважение!
Она оказалась права — ну так, наверно, нрав хозяина изучила от и до, раз знала его с рождения! Принц прислал за мною только на следующий день после обеда, когда я уже вконец извелась и не знала, куда…
Я невольно засмеялась, а потом кивнула несколько раз. И как мне самой это не пришло в голову?
С этими мыслями я лежала в полудреме, улавливая еще краем сознания перезвон струн где-то в саду и предназначенную неизвестной прелестнице томную песню… Потом певец, судя по звукам, забрался к своей к…
— Потерпи немного, и мы все узнаем, — ответила я, преисполняясь дурных предчувствий. — Сама вижу, что дело неладно, но если бы на хвосте у отряда висела погоня, Ганс крикнул бы об этом с порога и не …
Но, конечно же, мольба моя пропала втуне…
— Едем домой, — сказал он. — Завтра нам в дорогу…
— А сестра? У нас есть еще сестра, — произнес он, нахмурившись. — О ней Клаус тоже не говорил?
— Да, такое случается, — кивнула она. — Недаром сложено столько сказок о младших сыновьях и дочерях…
«До чего же глупы бывают люди!» — подумала я и уснула, не выпуская его руки, а проснулась рано поутру от поцелуя.
Там должна была быть старая беседка, но… ее не было. О том, что она когда-то стояла на этом месте, напоминали только осколки белого камня, усыпавшие все вокруг.
— Оставь кинжал себе, — решила старшая, жестом велев ей умолкнуть. — Вдруг да пригодится?
— Согрелась? — спросил хозяин фляжки, когда я хотела вернуть ему ее. — Оставь себе, у меня еще есть, а вдруг тебе снова пригодится?
Чуть позже я отыскала в библиотеке старинные карты и атласы: любопытно было наблюдать, как век за веком менялись очертания суши! Нашлись там и копии совсем древних карт: на них наш берег выглядел сов…
— И маяк. — Эрвин словно прочел мои мысли. — Когда мы возвращались из-за моря, иногда удавалось уговорить Клауса немного сменить курс, ну, если ветер позволял. Тогда я издалека видел свет маяка и зна…
— Поправь меня, если я ошибусь, — сказал он наконец. — Ты пытаешься уверить меня, будто жила на дне морском, а отец твой — король подводного мира?
— А что я? Заревела, ясное дело, — преспокойно ответила рыбачка. — А она — тут уж я рассмотрела, что это вроде бы женщина, — и говорит, хватит, мол, море солить, оно и без того соленое. Как, спрашива…
— Он со своим отрядом охотился за теми, первыми пришельцами, — весомо произнесла ведьма. — Он называл их феями, и они в самом деле не были людьми, хотя внешне очень на них походили. В тех краях, отку…
Я окинула взглядом высящиеся до потолка книжные шкафы и вздохнула: что ж, придется просмотреть эти фолианты! Даже крохотная зацепка может оказаться важной… Ну да к этому можно привлечь Селесту: выбир…
— Сделаем так, — сказала ведьма, когда я немного успокоилась. — Я постараюсь помочь тебе, потому что желаю того же самого — вернуть принцам человеческое обличье и разделаться с феей. Но мне хода на с…
Я забыла сказать: Эрвин дал мне имя Марлин, от «мара» — «морская», а еще, я знала, люди так называют больших хищных рыб (мы-то именуем их по-своему, но не о том речь). Он сказал, я чем-то похожа на н…
— Уже хорошо, — кивнула она. — А то с виду-то ты прежняя вертихвостка, так откуда мне знать, появились в твоей хорошенькой головенке хоть какие-нибудь дельные мысли?
Все они его хлещут, а потом устраивают гонки на ядовитых скатах или дуэли на гигантских моллюсках. Не спрашивайте, зачем они это делают, но считается, что чем больше этих самых моллюсков ты насажал н…
— Потом, когда Герхард стал чуточку откровеннее со мной, — произнесла Селеста, — он рассказал, что старался быть ласков с Элиной, приручал ее, как перепуганного дикого зверька, но она все равно не да…
— Что же делать? — тихо спросила она, схватив меня за руку.
— Уж конечно, приплыли, — досадливо сказала служанка, а я кивнула. — Укладывайтесь-ка да спите, утро вечера мудренее… А я пойду прикажу запереть как следует все калитки да страже хвоста накручу, чтоб…
Сбоку мелькнула тень — это Эрвин перехватил у меня Селесту, заломил ей руку за спину каким-то неуловимым движением, так что она взвыла в голос и забилась, но тщетно.