Все цитаты из книги «О бедной сиротке замолвите слово»
– А на улице вечерок… прохлада… прогуляемся, ты мне все и расскажешь.
Впрочем, сменки от нее никто особо не требует. Оленькины родители помогают школе, и поэтому на некоторые вещи администрация закрывает глаза. Нет, Оленька не наглеет.
Горечь его встряхивала, заставляла собраться.
Короткая стрижка. Черты лица правильные. Синяя форма факультета деструкторов и… и раздражение, которым фонило настолько, что я поморщилась. Я попыталась обойти его, все-таки широких плеч мало, чтобы …
Правда, благородство это слегка кривобокое, небось свежеобретенные обязательства не дали ему ширинку на замок застегнуть. Впрочем, это вообще у местных, как я поняла, в порядке вещей.
Я потерла глаза. Как он это провернул? Кино какое-то… дрянное кино, где героине пихают в рот хлороформовый платочек. Нет, папаша стоял далековато. Баллончик? Усыпляющий газ? Я бы заметила, и… не вяжу…
– Мама говорит, что полукровок давно следует ограничить в правах, – сказала она громко, подозреваю, исключительно для меня.
Не поддаваться, не… Музыка звенела, такая назойливая, будто колокольчики привязали к платью. И стоит Варнелии пошевелиться, они все играют вразнобой… Платье свадебное, то самое, заказанное матушкой е…
Веер в руках мастера раскрылся и закрылся.
– Нормально. Кошмары не мучают. Совесть тоже, – я поднялась. Продолжать бессмысленный этот разговор не было ни малейшего желания. – Мне пора…
Вот если подумать, то в мире есть куда более отвратительные вещи, и мне доводилось с ними сталкиваться. Чего стоит тот же клубок паразитов, который вытащили из старой кошки… тогда меня вырвало, и теп…
Сами разберутся, мне бы проклятие снять… ладно, пожелать чего-нибудь хорошего, доброго, чтобы от коз отвернуло. Главное, чтоб потом к козлам не завернуло. Нет, не сейчас, а то и вправду нажелаю от ду…
Я думала о крыше и падении, наверняка смертельном, и об уроде, который затеял эту игру.
Ага, кому надо, тот пусть следит, у меня иных занятий хватает.
– Я хороший артефактор… и, пожалуй, если бы в свое время мне хватило силы духа отстоять свое право быть просто хорошим артефактором…
Он явно не хотел, я видела, что он мучительно борется с чужой волей, а еще видела, что ему позволяют это… конечно, так ведь интересней, позволить жертве думать, что у нее есть шанс.
Никакой пошлости, никакой постели… робкие поцелуи, от которых Офелия так мило краснела, вздохи и обещания…
Разорвали контакт, когда я уже почти решилась… если со спинным мозгом вышло, то и… был шанс. Был! Мать его, шанс! А меня прервали, и теперь…
Как-то… и здесь пробки есть? Время позднее. Сумерки за окном… и за покупками надо бы, но я устала зверски. А все равно надо, потому что не факт, что в ближайшем времени меня за пределы университета в…
Далеко. И быстро. Тот, который сидит рядом, держит за руку. Молчит. Плохо. Слова вносят диссонанс, а так разум спешно наращивает утраченную иллюзию.
Я поерзала, устраиваясь поудобней. Книжечку в руки взяла, кажется, посвященную влиянию ароматов на течение легочных болезней. Редкостный бред, скажу я вам, но упомянуть стоило.
Мерцающее окно базового портала вызвало локальные возмущения силовых потоков. Покачнулся и сполз щит, а пепельное дерево осело белым порхающим облаком…
– Деточка, – бабуля не выглядела ни удивленной, ни… разочарованной? – А теперь, похоже, настало время познакомиться нормально… давай сюда руку… не переживай. Силой своей и жизнью, именем рода клянусь…
– Мы… мы просто увидели девушку… решили немного пошутить. Мы признаем, что шутка была не самой удачной… мы ее напугали…
– Я помню тот день. Было интересно… она отчитывала меня… грозилась розгой… называла глупой неопрятной девицей. А я хотела, чтобы она замолчала. И она замолчала. Стояла большой куклой. Я сначала не по…
За блондинчиком, как и положено, виднелись еще двое.
Тепло расползалось по телу. И растворяло ноющую боль в мышцах… а что, физическая подготовка мне тоже полагалась…
– Руку дай, – потребовала я от молчащего Малкольма. И тот спокойно руку протянул… какой доверчивый. – Я только посмотреть хочу… кое-что…
И злость какая-то… натужная? Разум подсказывает, что мне бы радоваться. Этот мир другой. Не кардинально, но все-таки, и тут важны предки за спиной, а у меня вон появились, и не только они… недвижимос…
Малкольма под рукой нет, а этот имеется. И тоже старшекурсник, а основы зельеварения входят в общую программу. Надеюсь, при его снобизме брюнетик считает, что учиться надо на отлично.
– Не слишком хорошо, – Малкольм принял стакан. – Твоя сила для него… тоже яд.
И еще один. И та же вязкая неестественная тишина, и остановка, и бледная ручка, которая застыла в воздухе, а девушка вдруг остановилась, будто в кукле завод закончился. Я коснулась хрупких, каких-то …
Вот не люблю страдающих красавиц. Сидит, роняет слезы прозрачные, губки дрожат, щечки румянятся… глаза глубже, синее… и сама вся такая несчастная, что прямо тянет обнять и успокоить.
Очнулась я, как ни странно, вполне отдохнувшей. И, увидев у постели мастера Витгольца, нисколечко не удивилась.
– Землянка, значит? У вас там маги редкость… – в голубых очах мелькнуло вполне искреннее любопытство. – Источники вымерли, вот и развития не получают. А ты, стало быть, исключение?
Не видно ни черта. Но дар тянет. Зовет. Требует.
– Мило, что ты вспомнил, – я развалилась в кресле, не делая попытки соответствовать месту и компании.
И вновь легла… надо будет спросить Варнелию, чего она намешала, если мне настолько все равно. Отпустило уже ночью.
Шли мы недалеко и недолго и пришли в типичный приемный покой. Во всяком случае, здесь наличествовали кушетка, застеленная болотно-зеленой простыночкой, узкий стол с утварью неясного назначения и неко…
– Я ее просил, а она не хочет… она глаза закрывает… на все…
– Полукровка… – он разглядывал меня с ленивым интересом, будто прикидывая, стоит ли такое ничтожество высочайшего внимания или все-таки обойдется. Я очень рассчитывала обойтись. – Чья будешь?
Бровки округлые. В волосах мерцает диадема…
– Вы можете подать жалобу, но, боюсь, ваша мать предусмотрела подобный поворот. Она прошла освидетельствование у трех целителей первого ранга. И была признана дееспособной.
– Для него. Вчера я бы сказала, что он останется на уровне трех-четырехлетнего ребенка… повреждения были необратимы.
Обзорные лекции. И экскурсия по лабораториям. Правила техники безопасности, за которые приходится расписываться в огромном талмуде, хорошо хоть не кровью. Нудный перечень запрещенных действий и вещес…
Ускорить адсорбцию. Увеличить объем крови… мамочки, все-таки надеюсь, что Айзек – парень крепкий, выдержит… и еще воды… и еще… вот так, пока грязи не станет меньше, а теперь на почки внимание обратим.
– Наверное, будет больно, – я все-таки сумела предупредить. – Закрой дверь, пожалуйста, а то прибегут всякие спасать, вконец лицо разобьют.
– Чьей крови? – санор подобрался, что кошка перед прыжком.
И тон нейтральный, но не покидает ощущение, что, будь воля этой дамы, меня мигом выставили бы за ворота. Я поежилась.
Когда это было? Его время неточно. Существо скользит в нем, перетекая из вчера в сегодня или еще дальше. Ему доступна и та материя, которую люди именуют будущим. И пожалуй, именно она подогревает инт…
– Год назад на вас подавали жалобу руководству школы Арфейм.
– Это получилось случайно. Она вырывалась, упала…
Правда, почему-то ответной благодарности души не испытывали.
– Эй, есть кто дома? – Фредерик постучал кулаком в дубовую дверь. Выглядела та древней. Металлические завесы покрылись толстой корой ржавчины, а дерево потемнело, и казалось, хватит хорошего пинка, ч…
С тех пор на исследования природы магии было наложено вето, магов и вскрывать-то запрещалось, и только относительно недавно, лет двадцать тому, его сняли с десятком оговорок… И все равно находятся пр…
– Не стоит о грустном, друг мой… знаешь, его величество давно ко мне не заглядывал… а ее величество и подавно. Шепчутся, что у него новая фаворитка, но это ложь… им хотелось бы… все тогда было бы мно…
Слизь расползалась по стенам, грязными сталактитами свисала с потолка. Что-то набухло, лопнуло со всхлипом, выпуская некогда лаковую штиблету мастера. С тихим шипением растворялись остатки ковра и, к…
А брюнетик, кажется, разочарован. Неужели и вправду ждал, что я возоплю, будто быть такого не может, все клевета и грязные инсинуации. Только… чутье подсказывает, что не клевета.
На дверях литые цифры солидного вида. Запах гари и еще, кажется, дым, который стелился по полу.
Нет, пусть будет что будет, а на улицу я точно носа не высуну, даже во благо мира…
А в учебнике социологии пелись оды внутренней гармонии местного общества, где каждый, как говорилось, полезен на месте своем.
– Как самочувствие? – он наклонился и сдавил ладонями мою голову. – Смотри-ка на лампу…
Я не трепетная девица, а что репутация пострадает наверняка, то у меня ее никогда не было, такой, которую стоило бы беречь.
Мысли не слишком радовали. И следующие несколько страниц, посвященных пространным бабулиным размышлениям о природе власти, ошибках, совершенных дорогой ее подружкой, и мрачных перспективах последней …
Лаборатория занимает пять помещений, которые к тому же изолированы друг от друга. И кто-то, конечно, почти постоянно есть, даже ночью дежурят. Варнелии пришлось отправить такого вот дежурного домой в…
Обыкновенный. Два этажа. На первом разместилась лавка, причем вывеской здесь не озаботились. Второй этаж – жилой. Правда, окна темны, не разглядеть, что за ними.
Варнелия осознала, что она больше не хочет беспокоиться о пациентах… о других пациентах, пусть бы и коронованных… ей предлагали место, настойчиво даже предлагали, но она, глупая, отказалась.
Твою мать, это во что же мне ремонт обойдется?
Я никогда не была восторженной студенткой. Наверное, душевных сил не хватало. Сложно восторгаться после ночной смены, даже если она была тихой и удавалось поспать.
Вот только советы мои нужны были Мелиссе примерно как диабетику шоколадный торт.
– Ешь скорей, – посоветовала тетенька. – А то скоро понабегут…
Легчайшая фракция отделится первой, этак, часа через три…
– С ним точно что-то не так, поэтому Варнелия зла, как демоны нижнего мира… – Мелисса толкнула дверь и, втянув меня в палату, показала на кровать: – Ложись и постарайся вести себя прилично.
Как-то вот настораживала папенькина уверенность, что из этой Фелиссии, где бы она ни была, я не вернусь. Может, у них там женщин на поводках водят, не знаю. И дар блокировать… Чую, ничего хорошего за…
В конце концов, мы друг другу никто, так, чуть больше, чем случайные знакомые, и несоизмеримо меньше, чем друзья. Друзей у меня нет, не было и, полагаю, не будет, хотя понимание сего факта не отзывал…
– И не могли, – проворчал он. – Где ваша мантия?
– Хочу, – зевнув, сказала мастер Варнелия.
– Не дергайся, – матушкин голос строг. – А то опять все испортишь.
Из плотной ткани темно-зеленого, болотного оттенка. Непромокаемая, непродуваемая и довольно теплая, несмотря на тонюсенький подклад.
– Почему-то некоторые моменты выглядят на редкость недостоверно. А некоторые агенты, занимавшиеся расследованием, исчезли… еще тогда. Очень неприятно.
– Надо же, – санор Альгер вышел из шкафа.
Первые мои составы просто-напросто не работали. Следующая партия вызывала помутнение сознания и приступы неконтролируемой ярости. Ее можно было направить на определенного человека, но и только.
– Чего вам от меня надо? – просипела я, пытаясь присесть.
– Черта с два… он ведь с тобой знаком, верно? Встречались вы. И даже, думаю, пару раз куда-нибудь да выходили… в приличное место, куда временную подружку тащить не принято. Он улыбался тебе. Ты – ему…
А сейчас… линия к линии. Одни послушны и ложатся именно туда, куда велено. А другие вот капризные, скользкие, что ленты атласные, так и норовят просочиться сквозь пальцы.
Некромант и лучший друг, которого Офелия когда-то всерьез рассматривала как кандидата в мужья. Впрочем, она всех более-менее подходящих мужчин рассматривала как кандидатов в мужья…
Ожерелье надела, свечи расставила… и да, розы опять же… оборвала все, дорожку высыпала от ванной до постели. Этой картины Малкольм, верно, никогда не забудет. Он же ее нашел… Короче, ему и при вскрыт…
И спрашивать не стану… а если кто засечет? Скажем, что с Малкольмом работала… и почти правда, да… Варнелия говорила, что работу мага жизни способен увидеть лишь другой маг жизни. Надеюсь, у них там н…
Я отвечала, стараясь не отступать от легенды… да, очнулась… да, потянуло… тянуло, тянуло и вытянуло. Я вообще за себя не отвечаю, можете у мастера спросить. А что вы хотите от бедной сиротки, которая…
И уснула, благо имелось рядом подходящее плечо. Под конец я и вправду задремала. Чувствовала себя опустошенной, это да… только в пустоте я играла в прятки.
– …надеюсь, вы понимаете, что в интересах короны ввести меня в курс дела. Быстро и без лишних вопросов.
– Дар. Уровень средний с неплохим потенциалом роста… и внешних блоков я не вижу. Погоди, – она сунула мне в руки моток той самой проволоки. – Закройте глаза… дышите ровно, расслабьтесь… видишь, все п…
Кошкообразное существо медленно двинулось в нашу сторону. Шло оно по дуге, явно с трудом переставляя лапы. Все же анатомию ей недоработали…
– Нам ведь было так хорошо… ты и я… мы созданы друг для друга.
Хренов Айзек… он-то здесь каким боком? Я успела это подумать, прежде чем самым бестолковым образом лишиться чувств.
– Они – это они… а ты – это ты, ты знаешь этих детей… кто чем живет, кто чем дышит…
– Сама дура, – сказала я. – Так, значит, Айзека твои прелести не вдохновили, но тебе велели не сдаваться… С Раем зачем спала?
Ни хрена себе у них размолвки. А ссора, надо полагать, это когда от здания остаются несущие стены…
Ага, они, может, посмеются, только, чувствую, мне не до смеха будет.
Она взмахом руки разогнала девиц, впрочем, не сомневаясь, что далеко они не уйдут. И стоит скрыться, как немедля слетятся к палате.
– Она обращалась к целителям, она пыталась пересадить волосы и даже прибегла к одному не слишком приятному ритуалу, но, увы, бесполезно… – огорченным господин не выглядел. – А затем ко мне пришел это…
Даже беременность не способна была что-либо изменить.
А теперь вот осталась блаженная пустота. Надо будет попробовать поработать с этой пустотой, может, именно ее не хватало, чтобы научиться с даром работать.
– Не знаю… куда-нибудь уйдет. Сбежит со служанкой. Или вообще умрет. Что тогда?
– У тебя ожог гортани… и почему-то зелья не подействовали… должны были уже снять отек, и вообще… еще руки, но здесь получше, кажется. Варнелия занята и…
И… не совсем. Не знаю. Опять дар, мать его, решил проявить себя, и как водится, в самый подходящий момент. Главное, что просто сидеть и попивать чаек я не могла.
Орест же предложил прочим магам сознательно подписать некий документ, который гарантирует права простым людям, а также присягнуть ему, стало быть, на верность. То есть документу.
Это все стресс, который не мешало бы заесть, раз уж в кармане моих джинсов завелась мелочовка. И плевать, что кошель этот был брошен папулей, не иначе как в остром приступе родительской любви.
Печальная история. И очередное дело, которое прошло мимо зоркого ока Конторы. Этак вообще легко дойти до мысли, что хваленая Контора не просто не всемогуща, но слепа, глуха или… блюдет свою выгоду. О…
И я даже понимаю, что на самом деле она ненавидит эту вот Оленьку с ее платьем стоимостью в полугодовую зарплату Ольги Николаевны, но здравый смысл подсказывает, что ненависть нужно перенаправить. И …
Так, я вычленила из этого мурлыканья, предназначенного не мне, самое важное.
Похоже, рекомое нечто являлось весьма интимной частью гардероба… ага, в том же пакете трусики обнаружились, если так можно назвать пару ниток, тоже стразами украшенных.
А то… Варнелия пообещала пустить меня в мертвецкую.
– Если бы можно было приказать… как скоро она научится хотя бы отчасти силу контролировать?
– Плохо, – сказал Малкольм, поднимаясь. – Очень, очень плохо…
Не вернуть. Не исправить. Так зачем себя мучить мыслями о том, как оно могло бы быть… стиснуть кулаки, чтобы ногти впились в ладонь.
– Мне сказали, что я должна присутствовать на оглашении этой… воли… ну ты понимаешь…
…Я не говорю о таких мелочах, как родовые драгоценности, коллекция картин, которую и без того пришлось проредить, рассчитываясь с долгами родителей. Я вдруг поняла, что рискую остаться не просто нище…
– Санорой, – на вопрос невысказанный ответил Малкольм. – И поздравляю. Теперь ты удачная партия для любого родовитого…
Кто бы ни был, нам он не нужен… а водичка холодная, пусть и графин кажется неподъемным. Кажется, всего-навсего кажется… подниму я его… и удержу. И вообще в себя я возвращаюсь много легче, чем раньше.
Она поморщилась, будто я говорила о чем-то на редкость отвратительном. А что, все дети сопливят, даже самые распрекрасные. И вообще идеальные дети – это утопия.
– Молчите, любезнейший, ваше отношение мне известно и заставляет задуматься, права ли я была, позволив вам остаться в этих стенах…
Или… я взвесила учебник по физиологии тонких потоков, прикидывая, что если ударить им не слишком сильно, то авось и не проломлю череп…
– Эрика, мы это уже выясняли, – Айзек говорил спокойно. – Я ведь не обещал тебе любви и жениться не обещал…
– Чему? Поехавшей крыше? – я не стала сопротивляться, когда она взяла меня под руку. Со стороны смотрелось, пожалуй, довольно мило. Две сестрички… и похожи-то до умиления, только у нее щечки пухлее.
– Тогда почему я… – голос Малкольма сорвался. – Ты меня прокляла!
Пожалуй, все же стоит навестить старых однокурсников. Они в делах вышних соображают куда больше, нежели Фредерик…
Мальчишка был именно таков, как нужно: молод, горделив и полон уверенности, что поймал чудо-птицу за хвост. В выпуклых глазах его читалось желание немедля выдрать из этого хвоста пару-тройку перьев п…
Сумка моя… из гардероба уцелела едва ли треть. Будет мне наука шкаф закрывать, а то ишь, вещами обросла и про порядок забыла…
– Я живу самостоятельно лет этак с тринадцати. Раньше вас это не беспокоило.
– Я счастлива, – она подхватила его под руку.
– Мне показалось, тебе хочется уйти куда-нибудь…
Тетенька, на меня смотревшая с упреком – ага, не в мои юные годы солидными дамами командовать, – тоненько взвизгнула и скрылась-таки в палате. Надеюсь, додумается дверь подпереть, хотя бы тем же комо…
– Я не ненавижу… просто… есть кое-что важнее моих желаний.
Пожалуй, Варнелии нравилась эта характерная смесь ароматов: горячего железа, живого огня и трав. Тихо булькал металлизированный раствор, время от времени выдувая на поверхности своей разноцветные пуз…
В отведенные комнаты я возвращалась в состоянии глубокой задумчивости.
Этот мир слишком долго был его частью, чтобы желать ему смерти.
– Еще как… я хорошо себя чувствую… очень хорошо… я и бегать могу, и прыгать… на голову стану, если поможет, только отпустите!
– Метка, говорю. Что за метка, которую Рай увидел?
– Простите, – сказал он, садясь в постели. – А вы кто? И где я?..
Чувствовать себя состоятельной было… непривычно.
Амелия подвинула серебряный портсигар. То есть сперва мне эта коробочка показалась портсигаром, но внутри обнаружилось тонкое стальное перо с острым наконечником. Такое палец проткнет не хуже ланцета…
– Ты… ты… что мне теперь делать? Бабушка…
А что, смотрели на меня многие и по-разному. Кто-то с сочувствием, кто-то с недоумением, а кто-то, вроде этого брюнетика бледнорожего, откровенно презрительно.
Лапы от крупной кошки… Лев? Леопард? Местная тварь? Главное, когтистые и пришиты аккуратно, черные ниточки, торчащие из плоти, и те смотрятся гармонично, как и длинный суставчатый хвост, волочащийся …
Пыльные деревья, жухлая трава… магия и та не способна была вдохнуть жизнь в это творение рук человеческих. И мастер Варнелия с горечью коснулась резного листа…
Охрененно талантливый даже для того, за чьей спиной выстроилась вереница славных предков. И притом не гордый и вообще вменяемый, что в высшем свете редкость. С Малкольмом они дружили с юных лет, не б…
Варнелия надеялась и даже немного верила в чудо.
Сиротскому приюту отходит трехэтажный особняк за чертой города, в котором оный приют ныне и располагается, документы на право владения, оплата счетов за год и денежное пожертвование в размере…
Вот чую нутром, что эта ее якобы ненормальность…
Якобы случайная встреча, которая долго и тщательно готовилась… и ничего.
Огромный такой камень, бледно-серого цвета, будто пылью покрытый…
– А что я? Я ей сказал, мол, любезнейшая, неужели до вашей провинции слухи не дошли? Ныне институт фавориток перестал существовать, его величество премного любит супругу и всячески ей предан…
– Как вариант, – я потянулась, с каждой минутой есть хотелось все сильнее. – Но я бы рекомендовала иначе: подходишь, делаешь большие глаза и говоришь, мол, я все знаю! Как вы могли и…
Он поставил чашечку – коллекционный фарфор – на край стола, потер руки и позволил Фионе проснуться. Она, благо, сразу сообразила, что произошло.
– Чего не знаю? – Мелисса выглядела несколько ошарашенной. А ведь… она и вправду может быть не в курсе. К чему посвящать дитятко в неприглядные семейные тайны?
Вся эта история произошла будто и не со мной даже. То есть так легче, если думать, что не со мной.
Бабуля, назвать которую старухой язык не поворачивался, поморщилась.
– Недельку поносишь, а там посмотрим, – мастер заглянула в глаза, заставила рот открыть и смотрела долго, будто зубы пересчитывала.
Зато теперь понятно, почему посторонних при оглашении последней воли не желали видеть. Этакий цирк…
В банке я потеряла остаток дня. Почему-то запомнилось ощущение пустоты и камня, которого вокруг было так много, что складывалось впечатление, что нахожусь я где-то в утробе горы.
Звонко цокают каблучки по камню. Плывет в темноте круг-светляк, за которым вырисовывается темный силуэт. Надо же, не провалилась в бездну, видать, я плохо пожелала… надо будет конкретизировать, так с…
– С-спасибо, – я поднялась, преодолевая слабость.
От пощечины его голова запрокинулась. А рядом вдруг оказался Рай, который на пощечины размениваться не стал, а просто-напросто обрушил на макушку Марека кулак. Этого хватило, чтобы его глаза закатили…
В тумане можно различить фигуры. Вот эта громадина, стену подпирающая, Айзек… от стены отлип. Идет, шатается… ага, вздыхая на ходу. Только упадет вряд ли.
Она взяла Тедди под руку, и тот мученически вздохнул.
В желтых глазах я не отражалась, и, наверное, это тоже что-то значило, помимо черепно-мозговой травмы, при которой галлюцинации – дело обычное.
– Расскажи, – попросила я, не сомневаясь, что Марек молчать не станет. – А то я как-то совсем выпала, и, сам понимаешь, не с моей нагрузкой тусоваться… А она и вправду сама?
– Тебе и вправду стоит прилечь, – как ни странно, но жар его не воспринимался даром, как нечто патологическое. Напротив, он готов был поддержать этот жар и… – Закрой глаза и расслабься. Не знаю, что …
Интересно, она просто пар выпускает или и вправду надеется выбить меня из колеи?
Пустая строка, куда, как понимаю, надлежит вписать новую фамилию, вернее старую, но кто виноват, что в этом мире стало все шиворот-навыворот.
– С таким не шутят. – Малкольм выпустил ладошку Офелии. – Это плохо…
Объяснять она не стала, а я не стала задавать вопросы. Признаться, меня куда больше беспокоило грядущее поступление.
– А тебе плохо, – я нащупала что-то тяжелое, чем и приложила Айзека по лбу.
– Не спорь, тебе силы нужны. Тебе еще меня лечить, и вообще родина ждет подвига…
– Кроме того, он своего рода слабый щит и преобразователь. Тоже нужно, а то ведь одно время повадились поединки устраивать или пакости. От продуманных не защитит, само собой, но от всякой дури – впол…
– Иначе я добьюсь твоего увольнения… Или ты забыл, с кем имеешь дело? – она убрала со щеки невидимую пылинку.
– Я – понятно, мне жилье снимать причин нет, и здесь неплохо, а ему…
Именно что… смотрит, и не она одна, полагаю, смотреть будет. И мне ведь не впервой сталкиваться с людьми, которым я не нравлюсь, просто так, без причины не нравлюсь.
Особенно после смерти. Живого человека можно и не любить, а вот мертвого – уже как-то неприлично, что ли.
В благородство принцев немудрено не поверить, и в страшную тайну, которую они хранят, невзирая ни на что, и вообще, верить людям надо…
– Не надо. Я с тобой посижу. Меня не боишься?
– На самом краю. Будем завтракать над пропастью, а по вечерам смотреть, как падает в нее солнце… там где-то гнездятся драконы… и однажды мы найдем яйцо…
Это не от злости, по привычке старой. Пускай себе. На руки вот дует, продолжая выговаривать.
– Слушайте, дядя, – я не собиралась становиться вежливой. – Это вы ко мне пришли. И вам оно надо. Если не надо, тогда можете быть свободным. Только…
Диалог то ли с ней, то ли с собою, но… пускай. В пустоте можно поиграть. Это она меня магом сделала? Она. Но зачем?
Попробую. Здесь я вряд ли что-то смогу сделать, а вот там… там у них свои методы, и от зависимости избавляют… есть ведь не только чистка организма, но и ментальное, мать его, внушение. Только почему-…
Вздох. И горячее дыхание оседает на моей руке серебристыми искрами. Они облепляют кожу и причиняют боль, но здесь она существует отдельно от моего сознания. Говорю же, замечательное место эта пустота…
Все это звучало на редкость логично, вот только логика эта была мне не по вкусу. И не потому, что Айзек стал вдруг симпатичен, скорее, я в своем взгляде на мир с его нюансами понимала: племянник коро…
Мастер Витгольц счастливым от этой встречи не выглядел. Судя по белой рубашке, фраку и галстуку-бабочке, мы его откуда-то выдернули.
Я попыталась его оттолкнуть, но куда там, силищи у этого придурка рыжего хватало.
Не стоило думать о тех, кому случилось попасть в подвал, как о людях…
Прогулки по набережной. И разговоры… бесконечные разговоры… никто и никогда не выслушивал его с таким вниманием… И он влюбился.
– Он сволочь! – Марек бухнул ведро, расплескав воду.
И малый атлас анатомии, который был мало отличен от нашего земного, а потому особых усилий не требовал. Анатомию я знала прилично, все-таки изначально собиралась в медицинский поступать, благо воврем…
Надо же, как милосердно со стороны мастера.
– Думаешь, это правда? – Варнелия умела быть милой и даже научилась показывать, насколько безразлична ей тема разговора, вот только в отличие от прочих Витгольц слишком хорошо ее изучил.
– Малкольм у себя, но… он не один, – вторая указала на диванчик. – Присядь. Скоро освободится. И ты бы не ходила за ним.
Халат и для Малкольма нашелся. Рыжий, к слову, замолчал наконец. То ли запас стихов иссяк, то ли сообразил, что у меня к ним иммунитет. Одевался он споро, вопросов не задавал, чем, признаюсь, поразил…
Нехорошо бить людей по голове, но от сотрясения ее вылечат.
Если бы те мои предки, которые отошли в могилу, немного пересмотрели свой образ жизни, отказались бы от загородного дома и родового замка, давно уже превратившегося в груду камней, сократили штат при…
– Вижу, вы очнулись, – голос мастера Варнелии донесся словно бы издалека.
– Все в порядке? – Малкольм присел рядом. – Тебе не обязательно читать. Если хочешь…
И длинная юбка из шотландки. Такая же накидка с кистями, пара свитеров и еще, кажется, теплые носки, что в моей комнате более чем актуально. Да и никогда бы не подумала, что выбирать носки, ориентиру…
Кажется, это ректор произнес вслух и был удостоен укоряющего взгляда.
Всего у мастера Варнелии было трое учеников.
– А все-таки что произошло… если это не тайна?
Сконцентрировалась в области затылка, свернулась этаким горячим шаром. Зато зубы перестали ныть, и вообще лучше один шар, чем вся голова.
– Или позвать мастера Варнелию? Боюсь, она несколько занята… день выдался беспокойным.
А самое интересное, ни у красавицы, ни у этого рокового брюнетика и тени раскаяния не ощущается, будто бы все именно так, как должно быть. У меня аж засвербело от желания проникнуть в коварные их зам…
Он не сам такой, а зелье, которым поили, но… кто-то добровольно принимал, кто-то нет, только что это меняет? Ничего. Мои родители умерли в тот день, когда отец ушел. Все.
– Ты заигралась, Фиона… ты так твердо верила в собственную силу, что постепенно убедила себя, что всесильна, но это фикция, иллюзия. И с меня станется ее разрушить. Не заставляй меня это делать.
И тяжкий вздох вырвался из трещины, что возникла под ногами Фредерика. Да… пожалуй, пара лет – это если повезет.
– В первый раз всегда тяжело, – он присел рядом.
Малкольм ни в чем не виноват… а этот… и бабуля… кто подсказал ей идею столь гениальную? С удовольствием пожала бы этому человеку горло…
– Просто… – я ущипнула себя за ухо. Здравый смысл подсказывал молчать и вообще сослаться на внезапную амнезию. Пусть сами разбираются, но язык уже выводил: – Может, его и не собирались травить, но… э…
Я не ошиблась, университет оказался просто-напросто огромен. Я насчитала не меньше дюжины строений, средь которых нашлось место и огромной оранжерее, и небольшому крытому стадиону.
– Виноват, – сказал Фредерик, покаянно опустив голову.
Молодец, Марго, этак ты себя угробишь без посторонней, так сказать, помощи. Но, как ни странно, и сипа этого хватило, чтобы дверь в палату открылась.
Оно, не имеющее пола, как и тела? Откуда появилось? Когда? И вправду ли при создании мира, занесенное божественной волей, вырванное из тенет собственного мира, чтобы быть заключенным в камне? Или же …
Плетения первого порядка и основные бытовые, которые у меня не выходят от слова «совсем». А в понедельник практикум, и буду я чувствовать себя полной дурой…
– Мастер Варнелия полагает, что тебе необходима компаньонка.
– Везде. Но особенно тут, – Агнесс постучала себя по голове. – А он чернеет уже. Ты бы поторопилась. Ему сказали умереть быстро. Но он хороший, поэтому пока не слушает.
– Погоди… – я перехватила ладонь Малкольма и положила ее на живот Мелиссы. – Сделка.
И эта причина ей совсем не нравится, и мастер латает истончившуюся стенку сосуда, понимая, что латка эта, как и предыдущие, продержится недолго.
Явилась с парой платьев столь унылого вида, что становилось ясно: подбирала она их долго, тщательно и согласно невысказанному пожеланию хозяйки.
Нервная система. Сейчас она похожа на арфу, только гиперсложную, протянувшую струны сразу в нескольких измерениях, если тронуть одну – веко дрогнет. А здесь – сердечко ускорит ритм… Я вдруг осознала,…
– Вы ведь помните мастера Ульграф? – вкрадчиво поинтересовался господин. – У нее вдруг возникла некоторая проблема… личного характера, и мастер обратилась ко мне с просьбой выяснить, кто и когда прок…
– Позволишь? – я протянула руку. Все хорошее познается в сравнении. И в данном случае сравнивать есть смысл со здоровым образцом.
И трава почти просохла. Главное, куртка Малкольма плотная и не промокает, значит, можно сидеть и дальше.
Я задумалась и не заметила, как Вадик отстал. Но в какой-то момент… Танька говорила, что у меня чутье, не знаю, может, и так, ведь что-то да заставило меня обернуться. Вадик стоял у стены.
– …вручить тебе орден Вечерней зари и с ним звание…
Интересно, он по собственной инициативе явился или Айзек послал?
И сны мои. И дождь. Память. Бабкин визит… Мама, которая из головы не шла, хотя я не сомневалась, что, излечи я ее, благодарностью не проникнется… А еще эта кукла пялится, угрожает…
– Простите, мастер, – лавандовая присела, изображая поклон. И заодно уж вырез демонстрируя, из которого выглядывала весьма сдобная грудь. – Мы не хотели…
– Эй… – голос мой утонул в тишине, которая вдруг стала вязкой, тяжелой.
Стало еще жарче, и в темных платьицах, приобретенных заботливой леди Амелией, ходить стало невозможно. Джинсы мои окончательно потеряли вид, а майка изначально покупалась в качестве нательной. Делать…
Тягучая жидкость потекла в горло, и мне оставалось или глотать, или захлебнуться ко всеобщей радости. Впрочем, в желудке жидкость согревалась, раскалялась и щедро делилась теплом.
Я помахала ладонью перед его глазами. Удивительно, реакции нет. Айзек сосредоточен на собственных мыслях, а потому вряд ли отдает себе отчет в происходящем. И в том, с кем говорит, о чем говорит… Пло…
Точнее, их нет, клиника переполнена студентами, которые медленно отходят от наваждения и, подозреваю, не только от него, но… нашли бы, возникни такое желание. Я бы и к Малкольму в палату переселилась…
– Просьба поверенного… полагаю, леди упомянула вас в своем завещании…
– Нельзя. Ты же знаешь правила… он не любит одиночества.
– Это мастер Фиона Ульграф, фрейлина ее величества, председатель попечительского совета, и не только нашего, мать жениха Лили и добрая подруга вашей бабушки.
Но поставили мне все равно удовлетворительно. Почему? А потому, что слишком долго думала и колебалась, истинная же леди должна называть вилки без ошибок и раздумий.
Нет, я понимала, что Амелия далеко не откровенна и все куда сложнее, чем она пытается представить, и, быть может, поторговавшись, я бы выбила себе условия получше, но…
Все видят возможности, но о цене не думает никто.
Он вспомнит, каково это – охотиться с острогой на сонных рыбин, что незадолго до рассвета поднимаются из глубин за облаками пурпурного криля.
И приемный покой. Отделение интенсивной терапии и операционные… и мало ли кто там… я, конечно, эгоистка, но я хотя бы здоровая и…
Она в белом. Платьишко тонкое, волосы кудрями…
– Я куртку просила, – я все же в комнату заглянула и повела носом. Пахло… ванилью и шоколадом и еще, кажется, карамелью… в целом кондитерской. – А это что?
У зверя ярко-зеленые глаза, будто из стекла бутылочного. И зрачков нет. Он смотрит на меня и в меня тоже… Бабушки не стало через четыре года после того, как отец ушел. Кажется, именно тогда мама окон…
– Она ожила… ненадолго, да… но вы ведь видели, да? Это вы пришли… вы меня спасли…
Зрачки плывут… взгляд явно рассредоточенный, что не предвещает ничего хорошего. Нет уж, второй раз я тебя спасать не стану, раз уж мозгов нет… это додуматься, пробовать неизвестно что…
Вон, шея багряная, веснушки белыми пятнышками.
Я понимала, что трогать его самой неразумно, но… коричневая плотная бумага, один в один с нашей почты. Бечевочка. Печать-блямба с расплывшимися краями и выдавленным в центре зверем. Достав карандашик…
Более того, именно сейчас я прекрасно понимала истоки ее ненависти.
А что, я никогда не отличалась кротостью.
– Сама знаешь, дар проявляется рано, а тут… поздний прорыв…
– Не расстраивайся, – Малика коснулась моей руки. – Ты тоже кого-нибудь найдешь…
Там ни предки, ни связи не помогут. Если решили, что все, не годен, так тому и быть. Ну, отец Айзека его вообще собирался в дальнем поместье запереть. И запер. Только сбежали и… там много чего было, …
За эту подколку я пихнула Малкольма в бок: можно подумать, меня теперь ждет карьера. Хотя да, полагаю, что ждет, и вовсе не та, которую я себе придумала.
– И кто на сей раз? Не ответишь? Ну да, конечно… так неинтересно, – маг с кряхтением сполз с кровати. Он хромал и постанывал, жалуясь на жизнь и собственное рыхлое тело, на кости, которые ныли, сырос…
Непокорность сына могла разозлить, но… одно дело – техническая направленность, а совсем другое – целительство… косметология близко, но не то… совсем не то.
– Потом, – подумав, сказала она. – В другой раз… когда придет время.
Здание ощутимо тряхнуло, и треклятые канарейки заткнулись. Наверное, и в крохотных их птичьих мозгах иногда появлялись здравые мысли.
– Нет. Извини, но это не входит в мои планы.
– Кровь… твоя правда… все из-за нее… королевский род не имеет права угаснуть… кровь есть замок. Он служит, пока жива династия… не станет замка, и дверь распахнется…
Охренеть. Чем дальше, тем оно мне меньше нравится.
А теперь в ход пошел пафос. Жаль, попкорна под рукой нет. Я прямо-таки вижу эту сцену. Брутальный и холодный он и этакая трепетная дева, прижимающая руки к пышной груди. И оная грудь колышется исключ…
– А не видно? – я пнула сумку, стоявшую у стены. – Вот… пойду.
– Не знаю! Я… я не ждал, что она окажется одаренной! – а вот теперь папенька злиться изволят. – Полукровка… шансы ничтожны… и лет ей сколько…
Да я ангел белокрылый по сравнению с бабулей, которая, чувствуется, гордится тем, что создала. Вот… и кажется мне, рецептик волшебный она не подумала припрятать куда подальше. Нет, небось лежит где-т…
Королевский маг очнулся, ощутив эхо раздражения.
Собеседник не спешил принимать сомнительный дар. Но и указывать на незаконность подобного действия – тоже.
Мастер Витгольц многого ожидал, но, пожалуй, не того, что его просто и незамысловато убьют. И даже не попытаются обставить это дело как несчастный случай.
– Рай, душка моя… я все прекрасно помню и не собираюсь нарушать договор. Если, конечно, ты… сам хочешь его соблюсти.
И сейчас это все история, но на деле было страшно.
– Не желаешь ничего сказать? – Альгер вытащил клинок из шеи мертвеца, вытер о пиджак последнего и, подкинув на ладони, сказал: – Интересная штука… последнего упокоения? Разрушает не только физическую…
А кормили вполне сносно. За полторы монеты я получила миску супа-пюре, жаркое с гарниром из жареной моркови, сок и булочку.
Туманчик разноцветный, пустота и тварь, что разглядывала меня круглыми желтыми глазами. Фасеточные, судя по отсутствию зрачков.
– Помилуйте, это чересчур… – мастер Варнелия скинула мантию и расправила складки розового платья. Легкомысленного. Отделанного кружевом и украшенного дюжиной бантиков.
Их – темно-красная, вязкая, что вишневое варенье. Именно такая и нужна, но… нити, что протянулись между этими двумя и пациентом слишком тонки и зыбки.
Ага… и твари об этом знают, вон как первый мертвец покачнулся и издал низкий рокочущий звук. Думай, Марго, пока не сожрали…
И мама, которая порхает по кухне, напевая что-то веселое… гиацинтовый аромат ее духов… то есть я знаю, что гиацинтовый, потому что папа так сказал. А я запомнила.
– Холодно? – я стянула с кровати плед, который набросила ему на плечи. А ведь кожа и вправду холодная и влажноватая, и на лбу испарина.
Интересно лишь, почему ее разум выбрал заведомо нежизнеспособную мечту? Неактуальную, так сказать…
Вот умерший парень – это было важно. А эта… придет и уйдет.
– Согласна подумать, – мастер Варнелия села рядом и забрала чашку с чаем. – Тебе вредно, сейчас настой укрепляющий заварю…
– Мне бы санора Альгера, – сказал ректор пареньку, сидевшему за стойкой. Вид у паренька был вполне себе светский и даже расслабленный – вон, пиджачишко свой на вешалку пристроил, газетку развернул, к…
Папой клянусь, чтоб ему икалось… с другой стороны, не знаю, выйдет ли из меня маг жизни и вообще какой-никакой маг, но на безбедную приличную жизнь я уже заработала, что приятно.
Найти непонятную девицу, слишком выделяющуюся средь местных, возиться с нею, рассказывать что-то… Не настолько я красива, чтобы это можно было счесть заигрыванием, но и в бескорыстие я давно уже не в…
– Вполне вероятно, – Арина поправила одеяло. – Их проверяют, но… сама понимаешь, если кто-то решился на подобную игру, он и возможность проверки учел… И нюхача можно сбить со следа.
Совсем скоро ноющие боли, которые возникают время от времени, будут беспокоить ее чаще, а потом и вовсе станут частью жизни.
– Правда, более здравомыслящие дамы полагают, будто имели место какие-то внутренние проблемы рода, разрешить которые можно было лишь подобным образом.
– По-моему, ты его убиваешь, – Айзек возвышался надо мной и вид имел прегрозный.
Прибрежный городок курортного типа. Жара. Вялое течение жизни, которую будоражили лишь выходки приезжих магов, великосветские сплетни и ленивые игрища. Интриги и те не плелись, ибо жарко…
– Нашла и тебя? – Витгольц присел рядом с пышным кустиком и, подняв ножницы, осторожно срезал веточку, усыпанную белыми цветами.
– Если я расторгну договор, мне придется искать другого мужа, и вряд ли я найду кого-то лучше. К сожалению, наше общество довольно-таки традиционно. Здесь привыкли, что женщина исполняет определенные…
– И все-таки зачем… ведь было бы проще… опоить и…
– Он считает себя школьником, и… это большая удача.
– И что такая красавица здесь делает? Одна…
И что уединение мое после оной беседы продлилось бы… от пятнадцати до двадцати пяти, согласно местному уголовному кодексу.
– Если бы в тебе была хотя бы крупица мозга, – я выпрямилась и потянулась, медленно встала, позволяя этой птичке-синичке оценить разницу в габаритах. Не то чтобы я полная, но рослая, в папу, да и сил…
– Возьмите халат… а ты подожди в коридоре.
– Еще встретимся, котеночек мой… – это обещание, произнесенное тоном весьма мрачным, не предвещало ничего хорошего.
– Не знаю… мне вот было бы стремновато чаи распивать с человеком, который тебе мозги перекроить способен, – расческа была частой, а потому в волосах застревала. Надо бы постричься, но… во что это вст…
– Как мозги? – молчание мне быстро наскучило, тем более подозреваю, что меня ждет весьма молчаливый день.
Запас белья – нашлось и вполне приличного вида.
В малой приемной мне выдали свиток и медную с виду бляху, которую надлежало прикрепить на одежду. А еще – тонкий ремешок, самостоятельно обвивший мое запястье.
– От кого? – уточнила я, пытаясь справиться с головной болью.
Куда-то не в ту сторону свернула наша беседа, в конце концов, в отношениях с прекрасной принцессой пусть сами разбираются. Мне же просто-напросто надо выяснить, что с самим Айзеком произошло.
– Ну конечно… не стало бы… объясняйся, с похоронами возись… да, тоже кое-какие издержки… но ладно… бабуля моя… то есть наша, конечно… кстати, ты ее не боишься?
Пришла, очевидно. И вряд ли для того, чтобы заключить нелюбимую внучку в теплые объятия.
Я на твоей стороне, только не надо это афишировать…
Кровь его горела, и Айзек дышал тяжело, натужно. Кажется, в пролом дверной кто-то заглянул, но, на свое счастье, скоренько убрался.
Безделица, если подумать, но два патента и почти революция в косметической промышленности… ей шли отчисления.
– Ты слышишь меня? – идея была безумна, но, пока сила подчинялась мне, я могла попробовать. Надеюсь, что не выжгу ей остатки разума. – Отвечай.
– Уходи, пожалуйста… уходи и забудь, что ты здесь был… Мы друзья, Марек… всего-навсего друзья…
Только я и… всем же насрать… нет, заплатят, конечно… этак и миллионершей к концу учебы стану, если, конечно, доживу, что сомнительно…
Род только-только воспрял, но еще не занял места, уготованного богами.
Например, уходом в королевский госпиталь.
И сальмонеллез вкупе с разгулявшейся кишечной палочкой. Я пыталась его убедить в этом, и, кажется, на полном серьезе… и теперь, оглядываясь, понимаю, насколько ненормальна была та наша псевдокулинарн…
– Женщина, – уточнила я. – Или девушка… духами пахнет. Пахло, когда вернулись. А дверь я запирала. Я всегда запираю дверь.
И браслетик свой тронула. А… может, стоило все-таки предупредить мастера Витгольца? Или сразу ректора? Или… или мне бы запретили, а в город надо.
Пожар в Нижнем городе, и пострадавших много… Самых тяжелых оставили в городской больнице, а вот троицу молодых парней, ринувшихся разбирать завал, направили нам.
И надо бы спасибо сказать, что вовремя прервали, но…
– Не кочевряжься, детка. Кому ты здесь вообще нужна?..
Только обманываться не следовало. Потенциал паренька был хорош, пусть и несколько приглушен маскирующими браслетами.
И плевать, что королевская воля давно уравняла в правах дочерей и сыновей, это все равно крайне неприлично – передавать титул дочери. А уж если та слабосилок…
Только тошно отчего-то… Машина остановилась, и я с немалым удовольствием выбралась на улицу. Застыла, дыша ртом, хватая полупрозрачные снежинки. Метель улеглась, и было красиво. Снежный покров на кры…
Как и самому ректору, коль хочет он сохранить свое место. Только он не был до конца уверен, хочет ли… а дети погибают… Пусть и получалось предотвратить, скажем так, несчастье, но отнюдь не усилиями К…
А осколки кости сползаются, чтобы склеиться друг с другом… Мастеру приходится брать в руки инструмент…
– Это пока, – заржал рыженький. – Была собственной, станешь общей…
– Конечно. Я тут посижу, ладно? – я указала на диванчик в уголке. – Похороны скоро? А то…
Потому что я перестала быть магом? Эрика забрала не только браслеты, но и силу мою? Я не хочу так… я больше не буду… я ведь делала все, как говорили, чтобы стать целителем, хорошим целителем, устроит…
Аккурат в этот миг зазвенел колокольчик на двери. Девушка поморщилась. То ли слабый вечерний свет был ей неприятен, то ли звук колокольчика раздражал, а может, жизнь в целом.
Ночь прошла беспокойно, и отнюдь не из-за розоватого оттенка луны, которая повисла на небе крупной бусиной. Незнакомые очертания созвездий добавляли сюрреализма.
Прозвучало это как-то… не слишком благодарно.
– Можно сегодня, завтра или послезавтра… нет, послезавтра не выйдет, я до вечера в клинике. В общем, шапку купить надо. И куртку… и не смотри на меня с таким упреком… сама куплю, только отвези, ладно…
– Нет. – Малкольм создал очередной шар. Целился он, кажется, в голову, но мертвец определенно не собирался умирать во второй раз, а потому башкой тряхнул, пропуская шар мимо. – Я целитель, а… мы на м…
Оставь… забудь тревоги, ты в месте, где все так, как должно быть… И я сама не поняла, когда и как взяла Малкольма под руку. А потом мы оказались в круге света. И он, заглянув мне в глаза, протянул св…
Я в принципе больше тяготела к естественным наукам, которые были понятны и конкретны. А вот гуманитарные ставили меня, мягко говоря, в тупик. Ладно еще правила, но вот, прости господи, всякие там мет…
Я сползла с кровати, размеры которой позволяли с немалым комфортом устроить небольшую оргию, и потрогала ногой пол.
И второй. И третий. Если их считать, меньше шансов, что я отъеду просто в коридоре… в обморок бы… благородно и красиво, так нет же, натура моя паскудная цеплялась за сознание и остатки гордости. Поэт…
Моими или нет, но держаться буду озвученной версии. Так оно безопасней.
Что такое любовь, как не привязанность, просто естественного происхождения, но ждать милостей от природы глупо, если можешь подтолкнуть события.
– Могу я спросить, что именно вы пожелали мастеру? – господин коснулся запястья, на котором болтался широкий браслет часов. – Уверяю, что это признание никоим образом не повлияет на ваше будущее. Нам…
А моя бабушка, настоящая, а не эта вдруг обретенная, никогда не любила жаловаться. Говорила, что смысла в жалобах особого нет, а привыкнуть легко. И вот уж жизнь твоя превращается в поток слез и горе…
Я села. Его куртка – его проблемы, и полагаю, в нынешней ситуации наименьшие. Малкольм устроился прямо на траве. Вопросов он не задавал, в душу не лез, просто сидел, молчал, и… как-то получилось, что…
– В последнее время ты не замечал, что он… как бы это сказать… слишком уж… не желает оставаться на ночь в другом месте?
– Маргарита, – Амелия вышла из толпы и обняла меня, вскользь коснувшись холодными губами щеки. – Я бесконечно рада, что ты приняла мое приглашение.
– Что с Малкольмом? – этот вопрос безопасен.
Тем паче приятельниц, чтобы почесать языком, у меня нет. Мастер, думаю, в курсе маленьких странностей рыжего, а остальным они мало интересны.
– Я чувствую себя не так с того момента, как здесь оказалась.
Лаборатории… лаборатории, впрочем, за исключением некоторых, специфического склада, требовавших особой изоляции, располагались на третьем этаже.
– Стой, тварь! – рев за спиной заставил вздрогнуть и прибавить шагу.
Дорожка желтая, змея черная. Лежит, свернулась клубочком, выставив ромбовидную голову. Чешуйки на солнце поблескивают.
Она полагала себя великолепным целителем? Быть может, но… к чему учиться годы, практиковать, искать и находить, ошибаться и подниматься, исправлять ошибки, если кто-то может прийти и просто сотворить…
Что ж… совесть его попозже помучает, это она умеет, а сейчас стоит заняться делом. Тем более на черном ковре постепенно проступал черный же узор отсроченного заклятья. Ловушка создавалась медленно, н…
– Тогда не буду. И правильно… он очень злился. А дядя велел молчать. И пригрозил, что отправит Малкольма на север…
Малкольм сопел, но сдаваться не собирался.
– Нет. Ты смешная. Они говорят, что ты мне поможешь, но я не верю.
Мастер Витгольц никогда не любил убивать.
А она отказывала. Почему? Потому что все знают, что по окончании учебы она подала заявку на практику, а ей отказали – в Ирхате женщины не нужны. Так и написали. Вот теперь и мстит, только речь не о т…
– Быть человеком не так уж и хорошо, – я присаживаюсь, и существо ложится рядом. Скорпионий хвост его обвивает мои плечи, а когтистые лапы ложатся на колени. Я же трогаю жесткую чешую, сквозь которую…
– Не дергайся, птичка… – велел он хрипловатым баском.
– Почему? – я забралась в кресло с ногами. – Какая разница?
– Полукровки всегда отличались поразительной живучестью…
– Да ладно. – Я потрогала губу. Зубы целы, что уже хорошо. А губа… это мелочь. Заживет через день-другой.
– Подруга сказала, – Айзек закрыл глаза и уперся затылком в стену. – Мариша упоминала…
Парой волосков дело точно не ограничится.
Сердце колотилось. А вот… в остальном все было неплохо.
Стук в окошко… пошли гулять, луна высоко поднялась, а у Источника распустились незабудки. Если свить венок именно из этих, то ты меня никогда не забудешь…
Нет, я понимаю, не мне о них судить, но все-таки…
Дважды охренеть… нет, теперь уже не спросишь, но, сдается, дяденька уже тогда раскинул партию. Единственно, непонятно, почему он ждал так долго…
И сказала она это слишком убежденно, чтобы я и вправду поверила.
Тогда почему за ним никто не явился? Не способны определить местонахождение? Сомневаюсь…
До постели этой мне опять же помогли добраться, хотя рыжий и настаивал, что уходить куда бы то ни было не стоит. Может, и прав был, но… своя нора надежней, даже если эта надежность лишь очередная илл…
И закрыть дверь шкафа, активируя венец заклятий. Маскировка… защита… хорошо… кто бы сюда ни вошел, сейчас мастер был беспомощней младенца…
Стабилизатор для сложных составов, позволивший создавать зелья выше пятого уровня… консерватор… боги, да у нее было такое количество патентов, что и представить сложно.
Особнячок собственный, немалого размера. Если вдруг окажется, что дар мой бракованный во мне не приживется, буду комнаты сдавать… пансионат открою.
– Арина отдала… ей он ни к чему. Давай, открой ротик…
Отступила. Покачнулась. Попыталась устоять…
И вообще, сидит тут она, позабыта, позаброшена, и только одному человеку есть дело до ее самочувствия. Остальные слишком заняты.
– Она отказалась от рода, – крайне недовольный голос отца озвучил весьма здравую мысль, хотя и пришлось перебить поверенного. – И не может наследовать.
– Служил. Только-только возглавил Контору…
Городские окраины, серо-пыльные, расцвеченные редкими белыми пятнами чужих простыней, которые и здесь сушили на балконах.
А еще ощущение, что все происходящее происходит не со мной.
Легкий лонгслив на случай, если вдруг все-таки похолодает. И несколько тонких платьев…
Тьфу, гадость какая… А ведь предупреждали, что место портит человека, не верил, рвался карьеру делать. И сделал. И дальше-то что?
И вид у нее… вот теперь ей отчаянно хотелось надавать Айзеку пощечин. Или еще что похуже сделать…
Ага, надеюсь, последние мозги они ей не затуманили?
Папки с личными делами, которые надо привести в порядок. Выписки. Подготовка зелий первого уровня, к более высоким меня не допускали.
Я моргнула, пытаясь справиться с расшалившейся фантазией. В конце концов, не о чужих романах думать надобно, а о перспективах собственного бытия, ибо, если вылечу из университета, ждет меня… надо, к …
А он упрямо мотнул головой. Конечно, герои не сдаются…
Требовать могу, но что-то мне подсказывало, что требования эти услышаны не будут.
– И как вы это сделали? – в руках ректор держал фарфоровую чашечку с узеньким донцем и серебряную ложечку.
Мне почему-то о таком варианте никто не сказал. Не потому ли, что знакомые моего отца вряд ли догадывались о существовании у него еще одной дочери?
– Учиться, а там… – мастер усмехнулся и сказал: – Думаю, она ошибается… меньше всего Лили хочет работать во дворце. Просто мастер Ульграф очень тяжело воспринимает отказы. Да и не стоит забывать, что…
И из комнаты вылетела, дверью хлопнув. Что тут скажешь… сама дура. Я вздохнула и, подхватив сумку, тоже вышла. Пары-то никто не отменял. Мастер Онишкиц мне не слишком рад и за нынешний прогул сдерет …
Стоило мне сделать шаг назад, и кольца развернулись. А змея-то оказалась куда как крупнее, чем представлялось на первый взгляд.
Мастер Витгольц всякого повидал на своем веку.
И спина эта достаточно широка, чтобы защитить, пусть и обтянута не заговоренной кожей виверны, а шелком… интересно, королевским магам и вправду дозволено ходить в халатах или это импровизация?
– Марго… ну чего ты? – он меня догнал и пошел рядом, огромный, нескладный и, честно говоря, не особо симпатичный. Наши-то дуры млели, правда, не от неземной Вадиковой красоты, а от осознания, что у э…
– Я оставлю это себе? – спрашивает Арина, когда тишина становится слишком утомительной.
– Прогуляемся? – Марек сложил мои тетради. – Или ты как?
– У отца свадьба… скоро… я решил, что, возможно, мне стоит присутствовать…
Арина кивнула, она смотрела на дождь задумчиво и, раскрыв ладонь, подставила ее под ледяные струи. Вода обняла руку, легла тончайшей прозрачной перчаткой, чтобы выпустить нити-ручьи с пальцев.
Принимать розы я не спешила, а то мало ли…
И свихнувшегося от избытка сил мага, который возомнил себя спасителем мира, а в итоге стер с земли деревеньку вместе с жителями.
Только вряд ли долго, ибо тот, кто расчистил себе путь к трону, должен будет как-то объясниться с народом. А лучшее, что можно придумать, – казнь заговорщиков.
Ага, вчера, стало быть, не наговорился. Я пожала плечами: пока говорить особо не о чем… и в книжный заглянуть стоит, только хороший. Не может такого быть, чтобы никто не пытался исследовать саму прир…
И вливать силу… посыл… ты выздоровеешь, сукин ты сын, и закроешь свой замок на ключ, раз уж припекло так, и постараешься, чтоб никто никаких долгов не взыскал…
– С чего вдруг? – то ли грудь колыхалась недостаточно, то ли Рай в принципе обладал иммунитетом к подобного рода действиям, но голос его по-прежнему был холоден. – Мы оба знаем, что сердца у тебя нет.
Теперь понятна вопиющая наглость. Мальчишка и вправду уверен, что ничего-то ему не грозит.
Ее судьба отчасти предопределена, но, кажется, понимая это, Агнесс не печалится.
– Стану, – сказал мастер как-то… обреченно, что ли? Будто не ждал он от этого допроса ничего нового, как и ничего хорошего.
– Малкольм… – он спал у кровати, на животе, сунув левую руку под голову. Рыжие космы растрепались, и вид у него был умилительно-беззащитный. Правда, в какой-то момент кольнуло нехорошее предчувствие,…
– Вот теперь я тебя узнаю… и чего хочешь?
– Это все ты… – Мелисса всхлипнула и закрыла лицо руками. – Я ведь… я так старалась… соответствовать… и делать вид, что… закрывать глаза… бабушка говорила…
Она держалась в стороне от столичных девиц, отличавшихся вычурностью нарядов и избытком снобизма…
– Марго! – надо же, а рыжий и кричать умеет, ишь, над розами рой мошкары поднялся. – Я за тебя испугался, и вообще…
Она сама налила себе чаю и чашку взяла. И глаза прикрыла, не желая видеть ни огня, ни льда, узоры которого расползались по стеклу.
Хорошее воспитание нужно, чтобы одним людям было удобней пользоваться другими. Это я уже давно усвоила…
О правилах, которые я на третий день вызубрила, просто на всякий случай, ибо в собственное везение не слишком верила, про газоны тоже ничего не говорилось.
Я моргнула и потерла глаза. А Малкольм подвинул ко мне стакан с компотом.
Но… мастер пригляделся: а шкаф-то непростой и вряд ли вовсе шкаф.
– Вчера здесь была старуха, – заметил Тедди. – И, насколько знаю, беседовали они долго…
Завыл на сотню голосов. И от этого воя у меня заломило голову.
Там, где появлялись маги жизни, снижалось количество преступлений.
Он должен… он будет жить… Моя сила лилась прохладным потоком. Она вплеталась в вишнево-белую сеть, выравнивая ее. Вот полыхнули синим светом почки, очищаясь от яда, выправилась печень… То, что происх…
И волна жара прокатилась по полю, сметая все…
Наверное, когда красота первых все-таки подвядать начинает.
Конь бел, конь блед, чума, война, и далее согласно регламенту.
– Все так, все верно, но… ты излишне прямолинеен. А еще несколько наивен. Романтичен…
Чтоб он мне так охотно идеи на исцеление выдавал. Так нет же, паскудина, тут он отступает, мол, сложновато ремонтировать, сама думай.
Малкольм застонал. И закричал, когда пламя силы добралось-таки до нервов… темные нити деструкции в позвоночном столбе. Пока несколько цепочек, и действие незаметно, но… еще немного, и что он испытает…
И в горле что-то клокочет… и главное, пульс сумасшедший, этак и до удара недолго. А случись удар, потом проблем не оберешься. Я вздохнула и, сколько было сил, пнула его по ноге.
Дальнейший разговор был малоинтересен, все-таки я пока не так уж хорошо понимала, чем первый уровень защиты отличается от второго и как настроить потоки, если… Сверху я видела две макушки, и со сторо…
Я коснулась ее живота, и сила моя втянулась, окружила зародыш. Вот так… пусть родится маг… жизни или нет, главное, чтобы здоровый.
– Успокойся, – Мелисса потянула меня обратно в палату. – Если она увидит, что ты ходишь, получим обе. Но она пока у того парня… Марек, кажется? Вы ведь были знакомы?
– Этого мифического ребенка искали… как понимаешь, его величество был достаточно… взрослым человеком, чтобы понимать, чем чревато появление неучтенного, так сказать, наследника. Более того, очевидно,…
И Малкольм положил руку на плечо, а я не стала уворачиваться.
Наклон головы, а в глазах такая характерная желтизна, которая явно свидетельствует о проблемах с печенью.
И главное, чудо это появилось, но… будто не спешат им воспользоваться.
Ковры и портьеры. Натюрморты. Пейзажи… тепло и столик с гнутыми ножками. Серебряный поднос. Высокий кофейник. Свежие фрукты и блинчики с клубникой… я даже позавидовала.
Кто-то пытался содрать жакет, кажется, я пыталась сопротивляться, за что получила по лицу… и в стену лбом, в голове загудело… Жакет содрали, и кто-то вытащил блузку, чьи-то влажные руки шарили по тел…
Никто не нападет сразу. Крысы для этого слишком осторожны, за что честь им и хвала. Сперва разведчиков пошлют, потом…
Нет, точно под себя забронирую и вещи перенесу. Вот прямо сейчас Малкольма отправлю, благо он чувствует себя виноватым. В глаза смотреть стесняется, будто не он еще не так давно доказывал мне, что тв…
Создание… и сознание. Оно не было обидчивым, но просто порой напоминало зарвавшимся людишкам, что стоит быть повежливей. И даже если они надели цепь, это еще ничего не значит.
Почти поверил, когда раздался второй щелчок, он был громким, оглушающим даже, перебив рокот мотора. А в следующее мгновенье огненный элементаль, оказавшись вне защитной оболочки, развернул оранжевые …
А было время, и завидовали… многие глупцы и по сей день завидуют… особенно родовитые… из вторых и третьих детей, которым не достанется ни титула, ни особой надежды устроить свое будущее.
– Так, – я убрала руки за спину, пока блондинчику не пришло в голову обвинить меня в порче имущества, а то мало ли, вдруг у него полировка особо ценная.
– А… вас ждут, – взгляд секретаря ныне был полон любопытства и жадного ожидания, что не предвещало ничего хорошего.
Память выдала что-то такое про приграничные поселения и остров Бедных, который явно получил название не по причине общего благосостояния населения.
А Малкольм не знал. И смятение его сладко, твари по вкусу… выплюнь немедленно, не видишь, ему и без тебя тяжело, а ты…
Я дотянулась-таки до пальцев и, вцепившись обеими руками в клинок – моментально опалило ладони болью, – дернула на себя. Не жадничай, мальчик, я тоже хочу поиграть.
Про корону это я так, к слову, помнится, почтеннейший испытывал к ней небывалое почтение, которым грех было не воспользоваться. И моя тирада возымела действие. Дядечка запыхтел. Налился краской, что …
От неизвестного дедушки, который не нашел ничего маразматичней, как завещать мне неправедно нажитые миллионы в обход папаши с новой его семьей, до тихой клиники, где меня разберут на органы.
– Что? – по-моему, подобного поворота он несколько не ожидал.
То есть я ему интересна не сама по себе, а как источник информации?
– Остается столица… – старушкина задумчивость нам со зверем не понравилась. – Королевский университет… заодно и на виду будет.
– Я помню, дорогой, но видишь ли, кое-что изменилось, точнее, я бы сказала, что изменилось многое, очень-очень многое… Как себя чувствует Айзек?
Стекло в потеках. Свет за окном. Надо же… а я тут изрядно проторчала. Моргнула, пытаясь справиться с головокружением. Покачнулась и оперлась на кровать. Сил не осталось.
Промыть и закапать в глаза Аскольду, который, невзирая на малые размеры, отличался на редкость поганым характером. И проверить старика Фитца…
Награждение… не могли отложить на недельку-другую… вон, бледненький какой, и улыбается кривовато, значит, что-то болит… или если не болит, то ноет…
Он вынырнул из-под земли. Вот только дорожка была пуста, и вот уже на ней стоит человек… молчаливый такой. Стоит и покачивается, пованивает слегка… и эта вонь, а еще неприятное такое ощущение подсказ…
И бестолково. Травяные пятна и магией не выведешь.
Только едва ли не каждый урок становится битвой.
Он сейчас быстро устает. И боли появились, пока еще слабые, фантомные. Кольнет и отпустит… заноет, потянет и снова отпустит. Я хочу стереть их. И, дотянувшись до его руки, прикасаюсь пальцами. Теплая…
Скрип приоткрывающейся двери, и силуэт – черный на черном. Ощущение невероятной слабости и желание закрыть глаза. Кто уходит? Какая разница, пускай, это вообще не мое дело… мне бы выспаться, наконец…
С высоким уровнем звукоизоляции и магическим куполом, ежели кто-то испытывает в нем нужду. Нынешняя собеседница Альгера была способна сама воздвигнуть купол, чем, собственно говоря, и озаботилась.
Голова слегка кружилась, слабость была, но и только.
Спустя полчаса задушевной беседы, сотни проклятий и двух сотен угроз в адрес не пойми кого удалось выяснить примерно следующее.
Ниточки исчезли, не желая иметь со мной дела.
– У кастеляна. Вам же форму будут выдавать, – мастер вытер пальцы о рукав. – А одежку оставьте… глядишь, и пригодится.
Злость, она не то чтобы вовсе не правильна, скорее уж нерациональна. Да и вовсе эмоции – это лишнее… я точно знаю.
– Правда в том, что ему глубоко плевать… ты или еще какая красавица из хорошего рода. Жениться? Женится. Детей тебе заделает, раз уж папенька почетную обязанность продолжения рода на него скинул. Но …
Мастер что-то искал в моей комнате, и вряд ли любовную переписку с кем бы то ни было. И эта его просьба… студенты ревниво хранят свои тайны, даже когда эти тайны здорово попахивают уголовщиной. Особе…
Она, сколько себя помнила, жила с мыслью о долге.
Сестрица, которая щебечет безумной пташкой. А я не ощущаю в себе и привязанности, не то что любви к этой девочке. Впрочем, ей неплохо.
Отрезвит. И даст прививку на всю оставшуюся жизнь. У меня, в принципе, прививка была, но, кажется, действие ее ослабевало. Такое с иммунитетом случается.
И линии глубокие, и сосуды на запястье проступили четким рисунком… Я закрыла глаза, отрешаясь от гула столовой, от взглядов, которые мы вызывали, не могли не вызывать, от людей и ощущения тепла в рук…
– Маргарита, – ректор меланхолично помешивал чай ложечкой и, казалось, был мыслями далек от всего, происходившего в кабинете. – Мастер очень огорчена. Вы ее прокляли?
– Это я понимаю, – раздражение улеглось быстро.
Надо погладить, успокоить. Животные не любят смены обстановки, и сейчас Айзек мало чем отличается от них. Я с трудом удержалась, чтобы не потрепать его по холке.
Нет, с чего я решила, что если он знает, с какого конца за скальпель браться, то и умный? А ведь день неплохо начинался, да…
Все то же узкое лицо, которое казалось слишком маленьким и каким-то… невнятным? Глубоко посаженные глаза. Низкие надбровные дуги. И много позолоты на традиционном мундире. В ее обилии король терялся.
Но и домой хотела, чувствуя себя если не нормально, то уж всяко не слишком погано. Впрочем, мои ощущения волновали Варнелию в последнюю очередь.
– Устала… книги и книги, голова болеть начинала, вот я и решила, что стоит пройтись.
Для начала неплохо было бы получить образцы, скажем, волос. По волосам многое можно выяснить. К примеру, узнать, какой дрянью его опоили… вариантов не так много, и…
Время уходило, а Варнелия терпеть не могла ощущение беспомощности.
Когда девушка шагнула из окна, Фредерик понял, что все пойдет не по плану. Более того, он сам вдруг испытал острое, почти непреодолимое желание расстаться с жизнью. В конце концов, чего цепляться за …
Я повернулась к парочке спиной. Знать их не знаю…
– Дядя тебе благодарен, – сказала она, протягивая мне тонюсенький браслетик.
Она, пожалуй, вспомнит обо мне, когда поймет, что жрать нечего. И то не факт…
– Хочешь, вместе к менталисту сходим? И зелья есть такие, которые не дают лгать… а еще в мире Иннар, я читал, есть храм, где находится след богини…
А рученька-то в костюме… черном. Рубашка белая. Галстук опять же… с булавкой. Запонки поблескивают.
Правильно, будут тут всякие в честного зомби пальцами тыкать.
Офелия всерьез задумывалась о новом замужестве, когда ее нашел Рай.