Все цитаты из книги «Слепцы»
Тот бросился к ватажнику. Вдвоем кое-как дотащили.
– Не обманет, – отмахнулся Рык. – Княгиня подтвердила.
– Ну что? – спросил одноглазый, шею Битого, однако, не отпуская.
Фитиль в лампе трещал и сыпал искрами. Все молчали.
– Это все равно… – согласился Смотритель. – Если бы там был я – все было точно так же. Мы не можем рисковать. Не имеем права!
Дружинники теперь выглядели не так празднично. Одному не повезло: он упал грудью в конский навоз, как на грех, свежий, не замерзший, и теперь на полушубке красовалось желто-коричневое пятно.
– Спасибо, добрый человек, – засмеялся певец. – Я попробую тебя убить последним. Не обещаю, но попробую.
– А если нас хозяин «Двух ложек» спросит, где это мы были, что делали? Что врать будем? – поинтересовался Дед.
Но и когда запахло паленым, когда кожу на ногах стали надрезать да на медные раскаленные палочки наматывать, и тогда купец криком кричал, а продолжал отпираться. Он клялся и призывал в свидетели свое…
Терять ему нечего. Если его убьют, то княжну он все равно не спасет. А так… Так он может попытаться что-то сделать для девочки.
Не похищал – и все тут. А про муки – обмолвился. Пожалел дочку княжескую да и представил себе страхи да муки… Вот и ляпнул. А так… Да если бы он знал, что это нянька. Если бы знал! А то ведь ему ее в…
Щербатый с возком, нагруженным дровами, ждал их у самой торговой площади, спрятавшись под пустым навесом.
Кривой осторожно положил свой нож на лавку возле стены. Хорек сделал то же самое.
– Нож в живот ты заработаешь тут, а не изумруды, – ощерился Враль. – Ну да ладно, дурак – что с него возьмешь? Кривой… Кривой к мальчишке привязался, сына себе нашел, ладно. Подохнуть с ним вместе же…
– Я хочу хотя бы попытаться, – ответил Полоз. – Дать княжне хоть видимость надежды… Дать себе видимость надежды на то, что смогу я остановить Серого, наказать его… А если умру…
Сани ехали мимо умирающего Волка; последние чуть свернули в сторону – держащий в руках вожжи Дед даже не заметил, как полоз проехал по открытой ладони сотника.
– Может, и не простит… Только ничего он не сделает. К весне мы снова поедем к Камню… Придется заводить новые знакомства, но нам не впервой этим заниматься… А вот ты – дурак!
– Так, – вынужден был согласиться Враль. – Но на обратном пути…
– Обычно Крыс появляется из норы в маленькой забегаловке за Храмом Огненной Девы. Иногда – из дома в квартале суконщиков. Совсем редко – из подвала в Храме Сторожей. Есть еще выход над выгребной ямой…
– Он и отвечает, – веско произнес Кривой. – Или поспорить со мной хочешь? Так я готов.
Хорек прислушался. Справа от него кто-то стоял – пытался дышать тише, но все равно было слышно. Короткое частое дыхание. Чужое, незнакомое.
Дальше все произошло очень быстро – Хорек не успел открыть глаза: что-то загремело, раздался вскрик, тупой удар и звук падающего тела. Когда же открыл и поднял голову – горбун лежал на полу, в груди …
Человечек подошел к столу, скинул с головы капюшон, стащил суконную шапку и поклонился, не слишком низко, однако.
– Сам видел! – Враль подвинул к себе миску с квашеной капустой, пальцами зацепил клок и сунул в рот. – И он, и сани с коробом… Только не двое, а трое с ним. Двое конных, один на санях, правит. И как-…
– А я в Камне был, оскомину сбил. Там на постоялом дворе знаете, какие девки? – Враль выставил вперед руки, что должно было всем показать, какие девки на постоялом дворе и что эта замухрышка из обоза…
Хотя и трудиться здесь особо не нужно было: Жмот уже начал говорить и ради дочек скажет все. Абсолютно все. И нет нужды его убивать, можно просто ходить, проверять сказанное им, и если он только попы…
– Быстрее, – повторил Рык, взяв в руки вожжи.
– Да ты не печалься… Нам лишние руки не помешают. А если ты нас по ходам из города после всего выведешь, так еще и спасибо скажешь.
– Тебе-то это зачем? – спросил Враль. – Хорек – понятно. Хорек мальчишка, ему бы только подвиги. Дылда – дурак, он лишь бы мне поперек сказать…
– Ты получишь полную долю, но к дороге не пойдешь.
– Молодец, – прошептал Дед, всматриваясь в темноту. – Разбегаться нужно…
– А что я сказал? – ухмыльнулся певец, и только сейчас стало понятно, насколько он пьян.
– Повезло, – согласился Враль, – я слышал, что у них раньше был обычай пленников ослеплять, а каждому сотому оставлять один глаз. Чтоб поводырь был. И идите, добрые люди, по домам – на нас греха смер…
– Получится, – ответил из темноты Кривой. – Только не у всех.
– Мажьте, что хотите делайте, но, как только я прикажу, изба чтоб полыхнула, – Соболь закашлялся, потом закричал снова: – Как костры зажжем – всем отойти к избе. Черные в огонь не полезут, будут ждат…
– Откуда? Там горы поднимаются отвесно. На вершинах снег до лета лежит, почти до середины. Ни одной дороги нет.
– Тебе-то что?! – вскочил Враль. – Это не твои дети!
Можно, конечно, рассказать Старому Крысу об их планах, но тогда Старый Крыс, захватив приезжих, сможет узнать, что не просто так здесь уже пятнадцать лет проживает горбатый меняла, что поставлял он с…
– Дети-то вам слепые зачем? – крикнул Рык, и Хорек сообразил, что вожак ничего не знает, что не видел, кто едет в санях.
– Не знаю… Куда угодно. В войско любое вступить… Ты же… Ну, как воевода… Ты же в дружине был. Пересвист говорил, что тебя старый воевода хотел на свое место поставить.
Хорек слушал как зачарованный, ничего не понимая из того, что говорил, о чем бредил, глядя перед собой застывшими глазами Рыжий.
На подворье стражники передали преступников дружинникам, сообщили, где можно забрать пострадавших, и ушли поскорее.
Хватило, правда, ума с собой взять стражника, чтобы в толпе – если что – с ребенком не помяли. Все ж таки три годочка девочке – махонькая совсем.
– Меня кто-нибудь перевяжет? – спросил слабым голосом Дылда. – Я ведь того, могу и кровью истечь. Мухи уже перед глазами…
Один из людей Волка не выдержал и побежал. И побежал неправильно – рванул по дороге, словно надеясь убежать от конника или увернуться от стрелы. Ему бы в чащу прыгнуть – а он побежал.
Левой рукой он выбил у Хорька кинжал и ударом ноги отшвырнул его подальше в сторону, пока никто ничего не заметил, правым же кулаком ткнул дружинника в горло.
– Вот так и живем, – вздохнул стражник, пряча чешуйки.
– Почему на нас подумали? – спросил кто-то из советников, и на слова Рыка, что, мол, под пыткой один пленный сказал, будто отсюда, из Базара, улыбнулся пренебрежительно.
Первые конники вынырнули из-за деревьев неожиданно. Два всадника на рослых конях занимали всю неширокую дорогу.
– Я выну кляп, – сказал сорокалетний, – и ты даже сможешь кричать. Но тебя никто не услышит. Ты ведь знаешь, какие надежные стены у этих подземелий. Твоя нора – далеко. Твои охранники – мертвы. Я не …
– Ну… – протянул Хорек. – Там народу было много… Стражников наемных десятка три…
– Помойку захлопни, – посоветовал Дед и кивнул в сторону Хорька. – Не всем интересно тебя слушать. А кому и вовсе не нужно.
– Певца слепого не видели? – спросил Рык.
– Да я тебе… – выкрикнул Враль, но снова что-то прошуршало в воздухе, и крик превратился в стон. – Чтоб ты…
Княгиню звали Ласка. Чужаки, попавшие в Камень издалека и ничего о княгине раньше не слышавшие, могли подумать, что назвали ее так за ласковое отношение к людям княжества… Ну или хотя бы к своим близ…
– Давай руки перевяжу вперед, – сказал Рыжий. – Поешь.
– Еще трое сзади, – сказал Хорек и повернулся лицом к новым врагам.
Теперь стена напротив поворота была освещена ярким красно-желтым колеблющимся светом. Стал слышен треск горящих факелов.
– Как знаешь! – пожал плечами Кривой. – Я тогда вон с Хорьком посижу, полюбуюсь, как он тебе врать станет.
– На острова, там женщин не хватает, местные себе жен покупают… – спокойно предположила Ласка, и Рык в который раз удивился силе ее характера. – Но не в три года же! По их законам только с двенадцати…
– Я же не спрашиваю, где вы взяли деньги, – не оглядываясь, ответил Щербатый.
– А ведь мы живые… – сказал Дед. – Я уж и со светом белым попрощался в подземельях.
Два копья ударили в грудь черному и отлетели в сторону, не сумев пробить тускло блеснувший панцирь. А два человека рухнули в снег, разбрасывая в стороны алые брызги и пытаясь зажать раны.
– За собой следи, – огрызнулся Дылда, но голос понизил. – А только нечего сопли Хорьку подтирать, раз долю получает, так пусть и отвечает за все… Как остальные…
Упасть на дно саней, зарыться в шкуры – там они не найдут… не найдут. Не достанут. Кривой останется один. Никто не прикроет его спину… И он не знает, что мертвецы пришли за ними, настигли, подстерегл…
– Направо, кажется… – неуверенно пробормотал Щербатый. – Вот кажется, что направо…
– Враль, – Рык оглянулся. – Сбегай к воротам, приведи лошадей.
– А я тебя знаю, – сказал Дылда. – Еще и чешуек тебе отсыпал…
Хорек услышал, как скрежещут зубы у стоящего рядом Дылды.
– Какая разница, как я умру? – прошипел Старый Крыс. – Ты видел мою руку? Видел?
– Значит, слушай и запоминай. Скажешь Рыку, что тут до рассвета людно было. Конные прошли – десятка два. За ними – не вместе, а попозжее – двое саней. Сани не гружены. Запомнил?
– Колонны, – сказал Полоз. – Слышишь, Рык? Колонны.
Рык вышел на дорогу из-за дерева, бросил в снег лук и стрелы. Вытащил из ножен меч, бросил, потом нож из-за голенища, прошел вперед, переступив через оружие и подняв руки над головой. Усиливающийся в…
– Опять все из-за тебя, – проворчал Враль. – Вечно с тобой такое…
– По обычаю… – протянул Дылда. – А если кто не захочет? Так ведь нельзя, чтобы в ватаге кто-то не согласился. Или все, или никто. Так ведь?
– Вот сюда, – горбун с лязгом открыл невысокую дверь, окованную железными полосами.
Копье пробило грудь сотника, прошло насквозь и даже воткнулось на половину острия в мерзлую землю.
– Бегаешь? – окликнул его Рык с передних саней.
Советники переглянулись очень быстро и почти незаметно, но Рык следил внимательно – заметил.
– В лавке вода, ведь так? – Рык повернулся к одноглазому.
Крик менялы метнулся вверх, ударился о свод, отлетел к стене, отразился и исчез в глубине комнаты.
– А нам куда идти? – спросил насквозь мокрый мужичонка в тулупе. – Еле живые вырвались, а тут и голову некуда прислонить. Нам бы хоть от дождя спрятаться…
В темноте медленно разгоралось зарево, дом и постройки постоялого двора занялись быстро, что-то в доме полыхнуло, выбросив высокий язык пламени.
– Ладно… – пробормотал Рыжий. – Ладно. Я привезу тебя назад, в общину. Я сам стану перед Кругом. Они меня поймут. Поймут.
Воевода брезгливо сморщился и снова ударил Волка носком сапога в лицо.
– Ну, тебе это нравится, – пояснил воевода, – а потом… Потом ему нужно было, чтобы ты не вернулся. Княжна ему не нужна. На тех, что с тобой отправлял, он не надеялся. Ты бы их на первой же стоянке и …
Это не засада, тут он будет на виду. Тут не получится подставить рогатину бегущему человеку. Тут придется драться. Четверо. Хорек посмотрел на Деда, на то, как уверенно его костлявые пальцы обхватили…
– Не на Черную. А значит, не продавать повезли.
– Вот вниз, пожалуйста. За мной. Тут ступеньки узкие и потолок… Уж извините. Мне не мешает, а чужих я сюда, простите, не вожу.
– Да уж старайся! – крикнул Враль, вырываясь вперед. – А то к смерти не поспеешь.
Кривой говорил, что никто не выдерживает, к любому можно найти подход. Нужны только время и сноровка. Понять нужно, кто чего больше боится. Одни утром лучше боль терпят, другие – к вечеру… Один терпе…
– Крыс сегодня обязательно пойдет к даме своего сердца, – сказал горбун. – Засветло он не сунется, а как только стемнеет – сразу и пойдет.
Последний конник спрыгнул с коня и, прикрываясь щитом, медленно отступил к саням, оглянулся, прыжком взлетел на сани и, по-прежнему не выпуская щита, обхватил Хорька левой рукой. Холодное лезвие ножа…
– Вы хотели узнать про то, чего люди из Долины бежали…
Но сейчас, вглядываясь в черные тела, Хорек понимал, что невозможно быть с ними рядом. Возможно, раньше еще и получалось поддерживать мир… Раньше, когда жили они под одним небом с людьми… А сейчас…
– А зачем нам тебя пытать? – подхватил Полоз. – Мы же знаем, что ты врешь.
– Рык не придет. А если придет, то должен будет драться с новым вожаком, – безразличным голосом ответил Полоз. – Или со всей ватагой, если новый вожак прикажет. Если новый вожак откажется драться, то…
– Не помрет. С чего там умирать? Царапина…
Они свернули еще несколько раз, прежде чем передняя группа остановилась.
– Ему еще повезло… Беспалый и Гулёна отбили его, спасти успели, а сами… Я его и послал к тебе… Как-то долго вы…
– Столько, сколько привезем, – ответил Рык. – Жмот клялся своими дочками.
Возмущенный рев взлетел к закопченному потолку, Полоз, попытавшийся вскочить, схлопотал по лицу, ответил оплеухой и отлетел прочь, зацепив соседний стол.
Понятно же, что Кривой издевается, насмешничает. И что такого глупого сказал Хорек?
Противник не мог увернуться. И отбить не мог. Но отбил. Лезвие меча, описав дугу, отбросило нож в сторону и встретило налетающего Полоза. Снизу вверх, через горло в голову.
Острие кинжала медленно двигалось по телу Молчуна, оставляя за собой тонкую красную линию. Выступила кровь, потекла вниз.
А вон уже и край неба отметило красным – пора и постояльцев поднимать.
– Потом поговорим, – оборвал его Рык. – Поехали.
Болт ударил обернувшегося на крик мужика точно между лопаток. Мужик всплеснул руками, будто бы удивившись чему-то, выронил лук, стрелу и упал лицом вниз. Ударился о сани и замер, неестественно выгнув…
– Племянника? – переспросил Хорек. – А он?
Или далеко еще люди, или говорят негромко, чтобы не переполошить лес.
Возница выдернул нож из передка, не вставая, разрезал веревку за спиной Хорька, а самого потащил вниз, усадил возле себя.
Солнце уже перевалило за полдень, когда ватага выехала на совершенно открытое место.
Мол, велел князь, чтоб бегом та в трапезную бежала.
И ненавидел себя за это. И за это же ненавидел всех остальных.
– Не замерз? – спросил Рыжий, когда сани выехали на дорогу.
Возле саней что-то происходило. Кто-то истошно орал, несколько раз сталь с силой ударилась о сталь, потом крик прервался. Только тихий шорох…
– За мной, – скомандовал Серый Всадник и пустил коня в галоп к голове обоза.
– Понятно, – кивнул Враль. – Убивать нас будут потом.
Мимо них пронеслись трое всадников, скрылись в предрассветном сумраке.
– Да кто прорвется? – закричал Враль. – Кого я убивать должен?
– Если сегодня горбун все сладит, нужно будет оружие настоящее, не ножички. Как в город принесем? Нужно будет на складах сказать, зачем и куда, потом в воротах стража… Ну и тут, чтобы хозяин и слуги…
– О как! – восхитился Дылда. – Только ты не части и не радуйся: тебе-то быстрой смерти не обещали. С тобой я сам поговорю, мне твоя рожа сразу не понравилась. Улыбчивый ты больно.
Он подошел к Рыку, тронул за плечо, тот резко повернул голову, но спросить ничего не успел: два человека, облепленные снегом, появились прямо перед Смотрителем.
– Он же к тетке пошел! – перебил Враль. – Вот у нее пусть и спрашивают. Если найдут. Можно еще сказать, что у нас пропало чего из вещей, мол, Щербатый украл и убежал.
– Нужно идти, – сказал Кривой. – Если мы все-таки решили княжну найти. Или бежать – у нас есть время. Хоть дождь и лил два дня, но дороги еще наверняка не поплыли… Прорвемся за день-два через хляби –…
Огонек лампы скользнул по щеке к глазу. Старый Крыс зажмурился. Огонек коснулся брови – запахло паленым.
Дылда радостно зыркнул на Заику, тот заулыбался в ответ. Вот и еще кусочек богатства. Как в сказке.
Дружинники покраснели и двинулись на Рыка.
– А что тебе с того? Сколько хочу, столько хожу… Может, меня со смородинного отвара разморило? Мы ж листья смородины заваривали вчера?
Чудовища все прыгали, но по одному и только тогда, когда умирал предыдущий. Шестой ударил лошадь когтями в голову, умер, и больше из черных никто не прыгнул.
– Еще бы баньку… – мечтательно протянул Дылда. – Пожрать горяченького, выпить веселенького… И на бабу…
– Брешешь ты все, – сказал Дылда. – Никуда они не улетают. Я сам видел дятла зимой…
От этого недоброго взгляда заросшее волосами по самые глаза лицо приобрело совсем уж звериный вид.
В его голове не укладывалось, кто бы мог это быть такой страшный и могущественный. Даже князь принимает просителей. Вон, с Рыком разговаривал. А этот Крыс…
Он перехватил копье острием вниз, замахнулся и резко ударил.
– И вожак сегодня с утра невеселый… – сказал Враль. – Но вставать, я так понимаю, все равно нужно.
– И что же мы тогда делать будем? Что? Ходить по городу, спрашивать добрых людей, не видал ли кто молодца в сером? А никто и не видал, а если и видал, то нас убить попробует или натравит кого… Не суд…
Хорек что-то хотел ответить, но в горле запершило, а на глаза навернулись слезы.
– Двое саней, четыре человека. С оружием. Луков не видел, но в санях все может быть. В лесу, за деревьями, вроде никого – на первый взгляд. След конных уходит дальше, в лощину, – там я не смотрел, са…
– Ты уже говорил, – прервал его Рык. – Выбирай. Ведь вместе с нами подохнешь…
– Сейчас пойдем? – Дылда явно обрадовался возможности по-быстрому закончить с поисками княжны. – Тихонько сходим, собачек я сам порежу, войдем в избу да поговорим с постояльцами… Всех делов-то.
Хорек подошел поближе, оттолкнув чей-то труп, присмотрелся.
– А ты все равно скажи. Не болтает, так пусть помолчит. Но про то, что нужно.
Послышался треск над головой – с хрустом сломалась доска.
Кривой ждал, сцепив зубы. Ждал-ждал-ждал-ждал…
– Ртом не дыши, – посоветовал Враль. – Горло застудишь или грудь. Носом, носом дыши.
– Подарок тебе, – воевода указал рукой на трупы.
– Тогда так, – проговорил Рык. – Я распускаю ватагу. Больше я не вожак, вы не ватажники, каждый по себе и сам за себя. Доли розданы, а общую десятину я пожертвую храмам, в уплату за грехи наши.
Впереди появился постоялый двор, вернее то, что от него осталось: покосившийся обугленный забор, обгоревшие столбы и закопченная труба посреди пожарища торчали из-под снега – словно пальцы сгоревшего…
– Твое, – согласился Рыжий. – Все равно ведь расскажешь… мы ведь знать должны, кто болтает? Нам еще в ваши края наведываться…
Тело убитого осело в воду. Потом всплыло. Держась за него рукой, Хорек встал на ноги и аккуратно высунул голову из воды.
Дылда не напомнил про Заику, но все и так все поняли.
Кривой снова что-то неразборчиво прокричал, отрубил своему противнику руку вместе с оружием, оглянулся быстро на Хорька и левой рукой, не выпуская рукоять кинжала из пальцев, высвободил его рогатину …
– Да, – одновременно сказали Рык и Полоз, Враль кивнул, а Кривой резко выдернул нож из крышки стола.
Серый Всадник хрипел, загребая ногами снег.
– Полагаю, что лекарь поставлял Крысу калек. Ломал тела, уродовал лица, отрезал ноги и руки… Так?
– Только обиженный, – подтвердил Дед. – Нет, всякий мог пойти, но если без причины месть призывал, то его те, темные, хватали и так мучили, что кричал он и дни, и ночи, остальных предупреждая. Дни и …
Возчики орали на лошадей, хлестали плетками и дергали поводья, прячась при этом за грузом в санях. Они поняли, с какой стороны самострел, и не хотели стать следующей мишенью.
– Что хорошо? – возмутился Дед. – Если убьют – хорошо? Чучело безголовое! Баран пустоголовый! Хорошо ему, видите ли!
– Я тебя перетащу! – выкрикнул Дед, сорвался и закашлялся, хватаясь за грудь. – На погост. Я вас всех перетягаю на погост!
– Зачем он болтал? – спросил Полоз. – Зачем он болтал?
Хорек не забыл. Он помнил, как Рык обещал, что каждый сам выберет, ехать ему за девочкой или нет. Стоит ли искать Серого Всадника или пусть тот и дальше шныряет по земле.
– Ты где взял оружие? – спросил Враль Щербатого.
Хорек оттолкнулся от стены, шагнул вперед, пытаясь замахнуться неподъемным мечом. Вот и все, промелькнула в голове мысль.
Голос у него был неплохой, но постоянное «косил поляночку, встретил паняночку» и «за околицей за родимою я гуляю с дубиною» могли вывести из себя любого, кроме Сапога и Битого, конечно.
В порту могли зарезать и деревянным ножом или проткнуть иглой хвостокола, да просто удавить могли и даже не прятать – никого покойник в Базаре не мог ни удивить, ни испугать.
– С этим что? – тихо спросил Кривой у вожака.
– Живой. Говорят, приболел немного: уже почти неделю старая рана как открылась на ноге, выходить со двора не может, – многозначительно произнес Враль. – И никого не принимает. И тебя, понятное дело, …
– А в лесу ты у себя на что смотришь? Своим домом любуешься, наделом земельным? За пятнадцать годков не надоело? В нашу берлогу ходишь?
– Так она здесь останется? – спросил Рыбья Морда. – У нас?
Хорек шарахнулся в сторону, выронил рогатину, упал на колени, и вода попала ему в рот и нос. Хорек закашлялся, вскочил, отмахиваясь кинжалом и пытаясь рассмотреть, что происходит, но как раз в этот м…
Ватажники тоже молчали. Даже Враль против обыкновения не стал Дылду ни перебивать, ни подначивать. Угрюмо крошил хлеб в миску и молчал.
– Я достану, повернись, – голос Кривого был уставший и злой. – Нужно Рыбью Морду найти и уходить отсюда как можно быстрее…
А кто из них убьет Хорька? Стрелок всадит болт в голову? Или мечник эту голову Хорьку снесет? Или, может, вон тот мужик всадит свой кинжал Хорьку в живот?
Хорек затаил дыхание. Кто из этих людей, пришедших за его жизнью, умрет первым? Кто-то из стрелков. Это точно. Сначала нужно их убить. Их пятеро, значит, в ответ выстрелят только двое.
Рык отставил свою кружку, Кривой выронил кусок хлеба в тарелку.
– Это все ты, козел! – Дылда замахнулся на Щербатого здоровой рукой, перехватив меч левой. – Завел…
Комната была такой же, как и в прошлый раз, только, когда они вошли под сводчатый потолок, светильники уже горели да к запаху гнили и рыбы примешивался еще какой-то запах. Знакомый и неприятный.
– А сами вы понять не могли, что эти, убегая, свистели не просто так? Не могли сообразить? Ладно охрана – они об этом не думали, им это не нужно, но ты? Ты же мог сразу отрядить десяток темных на пои…
И только воевода Пересвист приободрился. Будучи человеком верным и на предательство не способным, он все-таки мечтал возвысить свой род. А тут такая возможность.
Он молча наблюдал, как Рыжий переводил лошадей через мост, не проронил ни звука, когда они тронулись дальше по ледяной дороге, даже когда одна из лошадей поскользнулась и упала, Хорек молчал.
Свет факелов то исчезал за очередным поворотом, то снова появлялся вдали.
– Не твое дело, держи вожжи да помалкивай.
И все же он оглянулся на вторую дверь – не на ту, что вела в комнату, где пытали Старого Крыса, а на ту, что вела в коридор.
Молчун наклонил пузырек над вином, отсчитал пятнадцать капель. Тщательно заткнул пузырек, положил в сундучок, закрыл на ключ и поставил на полку. Прикрыл за собой дверь чулана.
– Сейчас – нет. Ветер воет, снег шуршит – для них тоже не самая лучшая пора. Они тоже соображают…
Кривой подобрал нож, что-то попытался сказать, но закашлялся.
Темнота давила, залепляла рот, текла по горлу, перехватывая дыхание. Хорек чувствовал ее затхлый вкус.
– Или еще лучше – женит одного из своих балбесов на княжне, даром что мала еще. Окрутят у алтаря и всех делов, – Кривой невесело усмехнулся Хорьку. – Нас перебьют, чтобы мы заранее Оплота и Ласку не …
Кривой вырвал из рук Деда поводья, дернул в сторону, поворачивая коня. Дед что-то закричал, обзывая, но Кривой, не слушая его, уже спрыгнул с саней, подхватив свой меч и выдергивая из-за пояса кинжал.