Все цитаты из книги «Место для битвы»
– Я и сам знаю, что Свенельд,– процедил Бьярни.– А охотник из тебя – дрянь. Тура с кабаном перепутал, да?
И смех его уже звучал не натужно, а искренне.
Сирка Чекан, рыжий, весь в веснушках, прибился прошлой весной. Никто в дружине его не знал, но кто и откуда – не спрашивали. Видно, что варяг, видно, что жизнью бит. Бит, да не сломан, так что к делу…
Крепкий сон – серьезный недостаток для воина. Бывает так: уснешь… а проснуться уже не удается.
– Дружка моя слыхала, Бьярка с угром своим говорил, мол, завтри варяги с князем лесовать пойдут. И ладно будет, коли больший варяг с охоты не вернется. Еще сказал, за мертвого варяга кое-кто серебра …
Машег уже несколько лет служил Свенельду, поскольку был воином из рода воинов, в …надцатом поколении, и не воевать не мог. Хузарский же хакан Йосып своих воинов не жаловал. Предпочитал по-ромейски на…
Сергей опомнился. Обтер пальцы о штаны, вложил в рот, свистнул, сзывая своих.
Через часок из дому в голом виде вывалили двое его обитателей и отправились купать лошадей. Место было удобное: сверху к реке сползал желтый песчаный язык. Тут же лежали кверху днищами две узкие лодк…
Машег осадил коня так резко, что тот присел на задние ноги.
– Вытащить и пересчитать,– распорядился он.– Определить, скольких не хватает. Пустить погоню по следу…
Духарев резко осадил, и следующая стрела прошла перед мордой Пепла. Разворот… Вот ты где, голубчик!
– Копченым не попадись! – крикнул ему вслед Понятко.– Закоптят на колбасу!
– Кушать хочешь, господин? – спросила рыженькая.
Вместо ответа его друг размотал повязку. Края раны почернели, от нее шел дурной запах.
Нурман тоже ухмыльнулся: белые зубы блеснули на закопченном лице.
И никакой охраны. Человек двадцать смердов, дюжина тяжело груженных телег. Соль.
– Не девка,– грубо сказал он.– Не свалюсь.
Но тут один из насосавшихся медовухи, обиженный прервавшим развлечение вмешательством, дико заорал: «Бей!»– и, подхватив с лавки топор, швырнул его в варяга.
– Тем лучше. Слепим ложный след. Заодно коней напоим. Распорядишься?
«Как только подойдет – я ударю»,– подумал Духарев. Он очень надеялся, что сумеет ударить достаточно быстро, чтобы опередить убийцу. Вряд ли Скарпи отрядил бы на такое дело кого попало. У нурманов это…
– Проснись! – сердито сказал Духарев.– Копченые идут по нашему следу. По нашему следу, за нашим золотом!
Щербина скорчил рожу, показал, будто режет горло. Остальным освобождение чужака тоже не понравилось, но Серега передумывать не собирался.
Но, с другой стороны, ни один из варягов не был лишен здравого смысла. И понимал, насколько мал шанс довезти этакую кучу драгметаллов до безопасного места.
– Добро,– без охоты согласился боярин.– Я встану. Только… Слушай меня, варяг! Может, решим без боя? Не хочу я тебя убивать.
– Ты что же, видишь, что я демон? – осведомился Духарев.
– С чего ты взял, что я демон? – опешил Духарев.
Серега тоже помнил ту стычку очень хорошо. И слава Богу, что мог помнить, а не лег там, у хортицких порогов…
Духарев неторопливо выехал из чащи, остановился.
Сотни луженых глоток разом выкрикнули приветствие…
Светало. Раненый перестал кричать, бормотал что-то жалобное. Рядом с ним сидел Устах.
– Ты как, Машег? – негромко спросил Духарев.
– Какие купцы, Чусок? – фыркнул Устах.– Это ж дикие хузары!
Совещание на высшем уровне кончилось, и Серега сотоварищи были вновь поставлены перед великим князем и его ближниками.
– Значит, по тракту пойдем? – спросил Сергей.
– Вижу, к чему ты клонишь,– сказала Ольга.– Слова твои – верные, но я ведь не о том тебя спрашивала. Идти ли нам на древлян немедля или выждать, как говорит Свенельд?
– Давай, выкладывай,– подбодрил его Духарев.– Что там у тебя?
Элда приподнялась в седле. Внизу стремительно неслась земля. Лошадиные спины раскачивались, как скамьи драккара в штормовую ночь. Элда, которая, не моргнув глазом, сбежала бы на берег по гребному вес…
«Варяг – он и есть варяг,– мрачно подумал Игорь.– Даже лучшие из них…»
«Связан, значит, жив»,– утешил себя Духарев, огляделся в поисках Элды, не обнаружил нурманки, вспомнил метнувшуюся с обрыва фигурку и обрадовался. Ушла Элда!
Прозрачно-голубые глаза нурмана глядели очень серьезно. Еще бы! Нурман. Дал. Варягу. Свою. Воду.
– Киевский князь с дружиной! – уточнил Духарев.
– Подожди здесь! – сердито сказал он.– В комнату не заходи, понятно!
Призрак распрямился… и шумно втянул воздух. И щеки его, то есть ее, начали понемногу розоветь.
Ольга разглядывала его с интересом. Но в этом интересе не было ничего личного. И ничего женского. Так смотрят на меч. Прицениваясь.
Ехать предполагалось с комфортом. Серега попросил у знакомого купца большие крытые сани, взял из княжьих конюшен трех коней. Князя в городе не было: уехал в Торопец с малой дружиной. Распоряжался в Д…
Княгиня неторопливо подошла к глубокой яме, заглянула вниз.
– Сядь! Чего разорался? – сердито бросил древлянину Гололоб.– По воде звук далеко идет. Хочешь, чтоб тебя, окромя Перуна, еще и степняк услышал?
Ремешок скользнул обратно в рукав, а безжизненное тело Албатана осело на траву. Убийца отстегнул пояс хана, с дорогой синдской саблей, надел на себя, поверх собственного. Затем вырвал из пальцев мерт…
Первым нести стражу выпало Духареву. Элда и Устах моментально уснули, а вот Машег ложиться не торопился. Сидел на свернутом войлоке, глядел на звезды. Духарев-командир бодрствования хузарина не одобр…
– Кому это – нам? – сразу ощетинился Асмуд.
– Глянь, Серегей, там вроде рощица? – отвлек Духарева от мрачных размышлений Гололоб.
Один из двух уцелевших десятников, Свенельдов гридень, услышав крики, тут же кликнул своих и ринулся на помощь. Второй десятник, Устах, не сдвинулся с места.
– И это мы уже слышали,– поморщился Сергей.– Давай выкладывай, чего ты испугался?
– Хорошо,– согласился Духарев, взял парса за штаны и за шкирку и рывком водворил в седло. Не очень-то и тяжелый.
– Ой плохо тебе будет! – сочувственно проговорил Понятко.
– До ближайшего колодца – стрелищ семьдесят-восемьдесят,– уверенно ответил он.
Души воинов, в огне и дыму улетающие в Ирий. Или в Валхаллу. Или еще куда-то…
– Я не боюсь зла,– четко произнес Сергей.– Но для тебя…
Не выяснив ничего путного у дружины, Рунольт послал за жрецами: может, кто из богов на братву обиделся? Оказалось, да. Обиделись. Причем все сразу. И все с трогательным единодушием желают внеплановых…
– Ну-ну,– угадал их мысли воевода.– Все не так просто. Кабы то весь была, чудь да всех понемножку – тогда я б не удивился. А то ведь древляне, да поляне, да сиверяне, да радимичи. Да половина – девки…
«Копьем»,– машинально отметило сознание. Натренированное, оно вычленяло звуки, запахи, сотрясения почвы… Бой кипел рядом, в двадцати шагах. Не бой, а бойня. Серега мог бы вскочить, ударить снизу в ко…
Скарпи легко, играючи, свел ее на нет, выиграв лишние полсекунды,– размахнулся, длинно, с доворотом… Превосходный нурманский клинок с шипением разорвал воздух, выходя на завершающий удар, после котор…
– А ты сам попробуй,– предложил Асмуд. Он наступил на сцепленные руки дружинников и опустился в седло.– Попробуй, боярин. Может, тебе не будет нужды покупать его доспех?
Серега не понял, в чем тут юмор, но промолчал.
– Ближе к делу,– перебил его Серега.– Почему ты сказал, что меня звезды не знают? И что это значит?
Ждали недолго. Отряд, дошедший до «тупика», возвращался галопом. Печенеги проскакали в половине стрелища от залегших разведчиков. Но те стрелять не стали. Вот если бы печенеги были повнимательней и о…
Трое пацанов, старшему из которых – четырнадцать, нечаянно наскочили на пятерых вооруженных дядек – и получили от батяни выговор, что один из дядек ухитрился смыться. Суровая, однако, семейка.
Внезапно один из дозорных, достигнув очередного взгорка, резво повернул назад. Воины встрепенулись было, но увидели, что дозорный, это был Сирка Чекан из Устахова десятка, машет пустыми руками: опасн…
На чистом войлоке перед хузарином были разложены стрелы. Машег занимался их сортировкой. На самых надежных делал особую пометку самой естественной краской: собственной кровью.
– Возьми его сам, нурманская собака! – закричал он.– Что ты прячешься за чужими щитами, трус! Ты не муж! Где твоя прялка, Скарпи?
Когда он стих, Духарева окликнули по имени.
Пепел, не отставая, опять сунулся мягкими губами, уложил тяжелую башку на шею Серегиной лошади. Та тихонько заржала. Решила, видно, что жеребец к ней подбивает клинья.
У хана было превосходное зрение. Он видел, как скачет перегруженный конь, и знал, что он вот-вот свалится. У Албатана было сильное искушение дать волю собственному жеребцу… Но хан прогнал искушение. …
Серегу с друзьями оставили поблизости от князя. Им даже вернули коней. Игорь пожелал, чтобы ведун с товарищами был рядом. Конечно, за ними присматривали. Но по молчаливому соглашению все менее срочны…
«Черт! – подумал Духарев. – Что ж я с этим делать-то буду? Такие деньжищи!»
Песик тут же ушмыгнул в траву. После драки он их найдет. Если будет – кого.
– Не знаю,– тоже вполголоса проговорил Артак.– Зло тебя ищет. Я чую недоброе…
Возможно, у него просто затекли ноги. Проблема состояла в том, что сидящий со скрещенными ногами степняк, засыпая, так и остается сидеть. А вот тот, кто стоит на ногах…
– Кричит, если мы боимся его копья, то он может проткнуть нас тем, что у него между ног,– любезно перевел Машег.
По информации, полученной от пленника, Серега знал, что основной отряд печенегов двигался по дороге. Можно было надеяться, что варяги опережали их минимум на сутки. Если степняки не появились вчера в…
Девушки смущенно остановились, замерли у крыльца, преданно глядя снизу вверх. Очаровашки! Нет, ну какой все-таки у здешних характер отходчивый. Часа три назад печенежского ублюдка скопом гасили, хотя…
– Что ты решил? – спросил Устах.– Пойдешь к Свенельду?
– Да! – отрезал Духарев.– Ему. Роговолту. И Правде!
Свей сел на задницу. Потрогал носяру. (Во крепок мужик! Другой воспарил бы птичкой и минуты три лежал в отключке!) Потрогал, поглядел на ладонь: красная. И закрытый перелом со смещением, что тоже лег…
Устах и Чусок наблюдали за Серегой с большим вниманием.
– Много их? – в один голос спросили хузары.
Бегущий вепрь – это живой таран. Удержать его – навык нужен и сила. Но удержать можно. Духарев поплевал на ладони, встал прямо на тропе, уперся каблуком в выпирающий корень, приготовился. Ветерок дул…
Гридень кивнул на кожаную сумку. В сумке оказались вяленая рыба, яйца и относительно свежие лепешки.
Устах и варяги постарше поглядели на хузарина неодобрительно: обычай нарушает.
На вершине холма стоял обгрызенный ветрами каменный истукан. Рагух сплюнул метко, попав истукану в выпуклый пористый глаз. Удостоился неодобрительного взгляда со стороны Гололоба. Ухмыльнулся.
– Ага…– обиженно протянула девка.– Вы-т уедете, а нурман меня замучит! Иль степнякам продаст!
Под «если что» подразумевалось: если славные парни Духарев, Устах и остальные пойдут на подпитку вороньего племени.
Парс вместо ответа еле заметно подмигнул подбитым глазом. Мол, мы-то с тобой знаем…
Рахуг, сообразив, что происходит, развернулся, но поскакал в другую сторону, на запад.
Но это молчание как раз и подтверждало, что угр упомянул киевского боярина не ради красного словца.
– Как ушица? – Здоровенный варяг, уже в сапогах, рукоять меча шишкой торчит из-за левого уха, возвышался над Осянником, как вставший на дыбки мишка.
– Что ты сказал? – мрачно, с угрозой произнес Асмуд, а Скарпи хищно оскалился и потянулся к мечу. Дружина тоже подалась вперед. Дай князь знак – и варяга изрубят на куски.
– Серегей хотел с ним говорить,– пояснил хузарин.– Правильно?
– У меня нет ничего твоего! – отрезал Духарев.
Часовых, у костров, срезали первыми выстрелами.
Под столом разодрались собаки. Их пинками выгнали наружу и с большим удовольствием наблюдали грызню. Победитель получил кусок оленины. Проигравший – свиную рульку.
Очень медленно, плавно Духарев потянул нож обратно. Обтер лезвие льняным лоскутом, потом, тем же лоскутом, перевязал рану. Крови было немного, но ее хватило, чтоб показать: Духарев не ульфхеднар и не…
Подгоняемые разъяренным вожаком, печенеги хватали коней, прыгали в седла, кто успел оседлать, кто не успел – охлюпкой. Хузары не одолели и полуверсты, а ватага из нескольких дюжин всадников уже во ве…
– Тех ты точно запомнил, варяг! – жестко произнес Скарпи. – Потому что именно там ты набил серебром свои переметные сумы.– Но там было не только серебро, варяг! Где остальное?
Мысль интересная, но как это осуществить?
– Это не твой город,– ухмыльнулся Духарев.– Это даже не мой город. Это теперь их город! Не бойся! Ветер с заката. Искры на площадь полетят. Ну, поехали!
Ехали сначала трактом, потом свернули на скошенные поля.
– Не знаю.– Гридень медленно распрямился.– Их не было в уговоренном месте. Они ушли. След оборвался в Днепр…
Почти все трофеи варяги оставили жителям. Себе взяли запас стрел, кое-что из одежды и упряжи. Денег не взяли – своим серебром сумки до отказа набиты. Серега даже хотел оставить долю таганцам, на восс…
Сереге выпала последняя стража, перед рассветом. Уснул мгновенно, несмотря на лягушачий концерт.
Городок Таган стоял там, где земля широким мысом выдавалась в море. Со стороны суши его окружал земляной вал. Над валом поднимался черный копотный дым. Здешние дома строили из глины, крыли соломой. С…
Халли прикидывал: галера уйдет, степняки – тоже. И тогда он даст знать князю о бесчинстве. А князь, в свою очередь, предъявит счет и кесарю, и хану.
Утром парс тоже уходить не захотел, ехал тихонько в хвосте, стараясь лишний раз варягам на глаза не попадаться. Если бы не Серега, его бы уже давно прирезали. На всякий случай.
Разбойники моментально посыпались с коней и присели по ту сторону забора. Связанные пленницы от рывка попадали на землю и заголосили.
И теперь убедился: воевода Свенельд просто так языком не треплет, за базар отвечает четко.
– Упертые – они молчуны! – сказал специалист по жестким методам допроса.– А этот, вишь, разговорчивый! Обратаем!
Он вкратце изложил Машегу возможные варианты происхождения золота и свои мысли по поводу ближайшего будущего.
– Печенеги предложили сначала витязям биться. Их и нашему. Я сказал: хорошо. Наш ихнего побьет.
– Поднимай бойцов,– сказал Сергей.– Тронемся пораньше. Как-то мне… беспокойно.
– Решено,– одобрил Духарев.– Но только так, парни: долго на копченых не наседайте. Как горячо станет – сразу уходите.
– От этих в море сбег,– парень махнул в сторону моря, где шла, забирая к югу, красная ромейская галера.
– Да я один от Волги до Днепра ходил! – запальчиво воскликнул Рахуг.– Не верите, да?
Зато от него можно было уклониться, что Серега и сделал.
Ну и удивился же он, увидав новых квартирантов! Целую минуту стоял, сопли жевал да рот открывал-закрывал, как первогодок, пойманный за дрочкой на устав караульной службы.
– А если чесноком натереться? Или барсучьим жиром?
– Да. Он неплохой человек, Игорь,– Серега вздохнул.– Если бы он меньше слушал нурманов…
– Ты напомнил, что это земля Куркутэ? – спросил Игорь.
– Великий князь киевский, ваш господин, желает, чтобы я учинил вам спрос, и я сделаю это с большой охотой. И начну с самого молодого, который даже и не варяг, верно? А остальные пусть поглядят и поду…
Рука, словно бы сама собой, опять нашарила меч…
– Это не я,– буркнул Халли, угадав, о чем думает Сергей.– Это ее отец в ратном деле наставлял. Сыновей у него не было, вот что. И нечего пялиться, понял? У тебя жена есть, варяг?
Конечно, пиры и охота скрашивали жизнь бедных воинов. Охоту, однако, Серега любил не всякую. Вот медведя взять – это по нему! Но любой серьезный зверь считался «княжьим», и его обычно заваливал сам Р…
– Печенегов впустили – значит, не боялись.
– Меня ваш князь послал,– ответил парс.– Я же еще и лекарем сказался.
А тогда надо сунуть ярость, азарт, сладкое предвкушение битвы куда подальше, развернуться на сто восемьдесят и, как выражается Понятко, «тикать во все четыре копыта». И позаботиться, чтобы все его па…
Серега взял «лягушонка» за хрупкие бедрышки… И почувствовал себя Голиафом, по которому промахнулся будущий царь Давид. Вот он, Голиаф, ручищи-елдище-бородища – и субтильный мальчишка-подпасок, от чье…
– А я переправлюсь на тот берег и сделаю то же самое. У этих черных крыс нет лодок. Далеко по воде они не уйдут. След будет.
Копыта печенежского скакуна гулко били в плотную землю. Он уже разогнался на полную. Закованная в сталь живая башня стремительно надвигалась. Гигант пригнулся к гриве, плотно прижал к лошадиной шее о…
– Дык… Попробуй не отдай! – Смерд в сердцах сплюнул.
Мутные от боли глаза немного прояснились.
Вот это было скверно, но ругать хузар Духарев не стал. Видно, что и так расстроены неудачей.
Тура скушали. Бьярни-десятника с положенными почестями сожгли. За этими важными событиями почти незамеченной прошла случайная смерть теремной девки, оскользнувшейся на лесенке. По странному совпадени…
– Отпусти, медведь! – завизжала она, свободной рукой нашаривая на поясе нож.
Духарев смилостивился и отпустил беднягу. На большой, твердый камень у чьих-то ворот.
Пришли они по слову князя Роговолта, но вызвались все сами. Серега тоже был добровольцем. Заскучал он в Полоцке. Для выходца из мира ТВ и компьютеров жизнь провинциального гридня скучновата. Тем боле…
– Мне? С ним? – в голосе княжьего варяга прозвучало удивление.
– Зато бывает, что вокруг этого золота много трупов,– заметил Духарев.– Не хотелось бы к ним присоединиться.
Сбежал с крыльца, легко вспрыгнул на тонконогого вороного жеребца…
Смоленского десятника Свейни среди них не было.
– Значит, так,– решил Духарев.– Ты, Понятко, сейчас возьмешь Мисюрка, пару заводных – и махом – вдоль хузарского следа. Далеко не ходите. Как солнце выглянет – сразу назад! По седлам!
– Тебе конкретно сказано, а ты, типа, не понял? А если я тебе счас – по ушам? – Он наклонился вперед, навис над рыхлым. Тот подался назад, втянул голову в широкие плечи…
Из спасителей насмерть побили двоих. Еще двое были ранены. Из печенегов не ушел ни один. Но некоторые были еще живы. По приказу Духарева их по-быстрому прирезали, хотя кое у кого было желание позабав…
От Переяславля до Любеча – рукой подать. Даже осенью верхами за несколько дней дойти можно. Но Духарев с Устахом не торопились. Был у них, перед отъездом, доверительный разговор с самим Свенельдом. И…
Сергей перехватил копье молодого левой рукой, крутанул вокруг себя. Молодой мелкими шажками просеменил через двор, снес собачью будку, размазал животом большую коровью лепешку и закончил движение, пр…
Родич Понятки, естественно, огорчился и задумался. А подумав, сообразил и сказал вот что: не у тебя ли, хан, в табуне родился недавно жеребенок с черной гривой?
Орда вышла к речке. Можно было не сомневаться, что воды в ней поубавится.
На этот раз последовали не менее энергичные кивки и попытка обнять Духарева… Но стараясь при этом не задеть, хм… некоторые отдельные части мужского организма.
Ухмыляясь во весь рот – с тридцати шагов степняк муху к кизяку пришпилит, – печенег выпустил еще одну стрелу. Духарев не глазами, шестым чувством уловил, куда целит враг, резко наклонился – и смерть …
Степняки поделили серебро. Половина залегла спать, остальные болтали по-своему. Один, проголодавшийся, понюхал котел с ухой. Не понравилось. Достал что-то из своей сумки, стал жрать. Еще один вдруг в…
А пика все калилась. Наконечник – точно такой же, каким варяги жгли печенега в Тагане.
И прочная палуба, словно в шторм, полетела вниз, из-под ног древлян, в ужасе вцепившихся в борта.
После того как печенежские орды подмяли под себя изрядный кусок хузарского хаканата, очень многие из бывших данников нынешнего хакана Йосыпа и даже его собственные подданные из черных хузар-язычников…
Серега поглядел на Устаха – друг отвернулся. Правильно, это должно быть его собственное решение. «Если ум молчит – прислушайся к голосу сердца». Ум-то как раз говорил «да». А сердце…
Стрела ударила в основание клинка с такой силой, что Серегину руку отбросило назад. Печенег закинул руку, выдергивая из колчана новую стрелу, но Духарев уже был рядом. Меч взлетел и опустился. Полете…
Серега уронил копье, кувыркнулся в воздухе, попытался кое-как сгруппироваться и грохнулся на бок. Внутри что-то екнуло, словно оборвалось. Рыжая громада надвинулась сверху. Изогнутый, чуть ли не с ру…
Духарев снова окунулся в знакомые звуки: хрупанье травы, перемалываемой лошадиными зубами, писк пойманной мыши, дыхание спящих друзей…
Хузарин скривился еще больше, поглядел на Духарева, словно ища поддержки, но Сергей о специфике печенежской веры понятия не имел, что же касается жертвоприношений, то тех же пленных так и так приреза…
«И, черт возьми, у них это может получиться!» – подумал Духарев.
– А полюбился ты мне! – дерзко заявила девка. – И вот ей! – она погладила между ног.– А Бьярка… Он злой! И с татями дубравными знается! Вот!
Человек в зеркальных очках медленно поднялся. На нем был дорогой, отлично сшитый костюм и со вкусом подобранный галстук. Но лицо того красноватого оттенка, какой появляется у бомжей к началу лета.
Дверь в конце концов развалилась, и степняки ринулись в узкий проход, образованный двумя поднимающимися к бойницам лестницами… И защитники в два счета вышибли их обратно.
Слева пованивало болотце. Справа – бурелом. Впереди – заросли; путаница ветвей, в которой звериная тропа – как собачий лаз. В траве Духарев заметил черные ошметки сети. Видно, здесь не раз ставили те…
Оба хузарина с невероятной скоростью выпустили с дюжину стрел, вскочили и, петляя между деревьями, помчались к северной опушке. А печенеги, как только засвистели стрелы, привычно рассыпались веером, …
– Коротышкой? – Машег ухмыльнулся еще шире.– Ты, баба, погляди сначала, а потом уж языком болтай. Показать?
– Куркутэ будет сердиться. Этот город ему дань платит,– неожиданно произнес Машег.
– Значит, так, ребятки,– негромко, но веско произнес Духарев.– Слушай меня!
Эх, будь у Сереги побольше стрел, он бы устроил степнякам веселую жизнь. Подпалить соломенную крышу – раз плюнуть. Подпалить – и бить все, что зашевелится…
Вдруг печенеги пронзительно завизжали: это возник из высокой травы Шуйка с заводными. Самые азартные степняки еще сильнее нахлестывали лошадей.
– Прости, батька! – боярин повернулся к князю.– Я не могу с ним биться, ты понимаешь. Не может правая рука отрубить левую.
Здесь, на живописной круче над Десной, стояла крепкая изба с конюшней и невысоким заборчиком. На лугу паслись стреноженные лошади, в одной из которых легко опознавалась Фарландова.
Поэтому грабеж степняки отложили на потом, а вместо этого пригнали к дверям башни нескольких мастеровых с топорами. Люди Халли попытались пустить в ход луки, но стрелков, равных печенегам, среди них …
Точно, железом! Духарев услышал слабый металлический шелест. Очень знакомый. Такой звук, когда поворачиваешься, издает панцырь из стальной чешуи. Черт! Серега видел только светлую каемку вокруг двери…
– Болтун ты, Понятко! – сказала Серегина жена.
Километров через двадцать речушка свернула к северу, варяги перешли ее вброд, и опять потянулся однообразный степной пейзаж: пологие холмы, прикрытые травами.
– Я вам не печенег, чтобы на бараньем дерьме спать, понятно? Масла греческого принесите, холстов чистых…– Обвел «невест» придирчивым взглядом: никто не усмехается? Вроде нет.
Он тоже умел играть словами. Кроме того, это помогало обуздать страх. Игра и есть игра.
– Кровь? Да, кровь. Я же не берсерк,– пренебрежительно отозвался Халли.– Пустяк. Уже не течет.
Внял ли Перун его просьбе или нет, сказать трудно. Но в полдень следующего дня прикормленные собачки залились лаем, встречая появившихся на опушке всадников.
Степняки заметили погоню. Тот, который волочил пленника, моментально перерезал веревку, и оба печенега припустили галопом. Хузарин тоже наддал.
По этому поводу все три пустолайки, вместо того чтобы, как положено, охранять территорию, вертелись у крыльца.
«Если я прав,– подумал Духарев,– то конфликт с вашим вожаком – это наше личное дело. Если покончить с оскорбителем – личное дело Скарпи, то привлекать дружину, чтобы восстановить личное достоинство… …
Но одним отрядом Албатан не ограничился. Выделил еще людей и отправил за теми, кто нападал утром. Албатан подумал: может, они не захотят уйти? Слишком хорошо у них вышло сегодня. Слишком легко. Албат…
Варягов отвели в лощинку, принесли воду, пищу. А коней увели.
– Ангел. В Книге сказано: прежде сходили ангелы к людям.
Тем не менее далеко по дороге варяги не уехали. Пристроили лошадей в распадке, а сами вернулись и спрятались в сарайчике неподалеку от западных ворот. Никто их не потревожил, кроме блох. А часика эда…
– А зачем тебе? – Духарев неожиданно рассердился. Что за глупая игра? Или киевлянин дает ему возможность признать поражение и добровольно отдать золото? Не выйдет! Золото Серега отдал бы, но сдаватьс…
Когда печенег сует руку в колчан, Духарев тут же привстает на стременах и, почти не целясь, одну за другой, выпускает три стрелы.
Важный гусак вышел из разбитых ворот чьего-то двора, поглядел на трупы, неодобрительно гоготнул и вразвалочку двинул через улицу.
– Можно и на руках, – с важностью отвечали послы.– А лучше прямо в лодье. И нас почтите, а пуще – князя нашего, прежде немалую обиду от вашего Игоря принявшего.
– Можно и в лодье,– ответил он.– Только я сначала должен княгиню известить. Грамотку к ней дадите – с чем приехали? А уж она, слово даю, примет вас с тем почетом, какой вам подобает.
Вдалеке тонко взвыл волк. Или шакал. Пасущиеся кони подняли головы, насторожились. Но сразу успокоились. Зверь далеко, а люди близко.
Показался разбойник с полными ведрами. Взобрался по песчаному языку, перехватил ведра в одну руку, пописал сверху, попутно наслаждаясь закатом. Закат и впрямь был красивый. Для некоторых – последний…
Начинается опрос видаков. То бишь свидетелей. И опрос этот вполне может затянуться часов на десять, поскольку считается, что чем больше у судящегося свидетелей, тем лучше, а диспут по поводу какого-н…
Мимоходом ухватил пленника за пыльные волосы, заглянул в лицо, ухмыльнулся.
– Ловко они нас взяли,– сказал он.– Устах проворонил.
– А оторвемся? – с сомнением спросил Шуйка.
Одна из собачек увязалась за ним, остальные попытались проникнуть внутрь, но были с позором изгнаны.
Устах махнул рукой, и дружина повернула на Подол. А сам сотник с десятком воинов, челядью и носильщиками поехал к Горе, обители киевской боярской знати, богачей и Власти.
– Да…– Пленка смерти уже затягивала глаза Халли, толстые пальцы в последний раз сжались на рукояти.– Од-один! – выдохнул он кровавой пеной.– Од-один! Я иду-у!
– Ну и что? – пожал плечами Устах.– Ну продают смерды дочерей. Обычное дело.
– Да ладно уж! – Устах ухмыльнулся.– Только Понятку мне дай. И Машега.
Чертов нурман угадал его мысль. Перемахнул легко через турью тушу, поиграл топором.
Он минуту задумался, планируя дальнейшие действия. Остальные терпеливо ждали.
За него ответил Машег. Щелк – и ближайшего степняка вышибло из седла. Щелк – и вторая стрела продырявила бедро печенега, потник и на пол-ладони вошла в бок лошади. Животному это, ясное дело, не понра…
– Нет! – отрезал Духарев.– Хрен с ним. Некогда. Надо ноги уносить.
Щеки ее порозовели, глаза блестели от гнева.
Множество разъездов рассыпалось по степи. Передовые растянулись дугой, подобно волчьей стае, загоняющей тарпана.
Дальше, глубоким четким строем – конные тысячи объединенных дружин. Еще дальше – обоз и возок княгини с охраной.
– Сколько? – мрачно спросил воевода. Он сделал предложение, на которое даже полный дурак должен ответить «да». А этот полоцкий умник говорит: «Я подумаю».
На лицах кое-кого из его спутников проступило разочарование.
Однако, кроме опасности пожара, была еще одна существенная причина не разводить костров. Запах дыма. Те, кто не желал афишировать свое присутствие в степных просторах, вынуждены были обходиться без о…
– Я помню твои слова, демон,– сказал парс.– «Мертвым деньги не нужны». На вашем князе – печать Смерти. Не ты один ее видишь. Кому нужны мертвые покровители? Кому нужен враг-демон?
– Ты, воевода, вроде обещал, что их на лодье ко мне понесут, с почетом великим? – спросила княгиня.
– А что на нее глядеть? – удивился хузарин.– Вода есть – и хорошо. Там и заночуем. Так, Серегей?
Понятке позволялось многое: друг. Почти младший брат. Хотя, если по годам, то молодой воин постарше красавицы-булгарки. Но старшинство – не только от возраста. А серебро Поняткино – у Сладиславы в ра…
– Тогда иди собирайся. Надеюсь, твои вещи поместятся в две переметные сумы?
– Пятеро,– и уточнил с огорчением: – Один ушел. Там тростник. Сыскать трудно. Отец после нас сильно ругал.
– Человек рождается под звездами,– сказал парс.– Он рождается – и звезды видят его. Они ставят… оставляют отметки на нем. Одни из них благоприятствуют ему, другие враждебны. Ученый звездочет, зная, к…
Но тут случилась беда. Налетели внезапно на диких хузар страшные люди. В лагере всех побили. Пленник уцелел потому, что ночью табун пас. И конь у него был хорош: ускакал.
– Ты огорчен? – нурманка одарила его иронической улыбкой.– Хочешь меня потрогать? Или – отпахтать? Неужто не наскакался?
Серега Духарев из чужих рассказов да из собственного опыта составил для себя примерную картину местной геополитики и понимал ситуацию так.
Пауза затянулась. Молчание нарушил Свенельд.
Албатан выпрямился, как отпущенная пружина. Шикнула выдернутая из ножен сабля, вспыхнул багрянец на дымчатом клинке, а поперек живота родича, сквозь стеганую, шитую бляшками куртку лег ровный чистый …
Устах кивнул, окунул лицо в траву и растер ладонями влагу: умылся.
Через полминуты обстрел прекратился, Духарев быстренько выглянул, засек одного из стрелков и отправил в него пойманную стрелу. Не попал. Зато увидел кое-что интересное. Вернее, кое-кого. Машега.
Духарев бросил Пепла в сторону, но степняк не обманулся. Противник приближался, и печенег ждал, намереваясь бить наверняка.
Устах и Машег одновременно покачали головами.
– Ай я глупая,– искренне запечалилась девка.– Пожалела молодца, а молодец…
– Захочу – найду,– возразил парс.– Достаточно примерно знать. А найти… Видал, как воду лозой ищут? Так же и клады можно искать.
– Ты Перуном своим поклянись! – потребовал Халли.– Поклянись, что примешь ее на свою честь, как собственную жену! Когда меня убьют…
– Ведун – это хорошо,– заметил Игорь. Но губы его еле заметно кривились. Вспомнил еще одного ведуна. Олега.
Уцелевшие варяги съезжались к командирам.
– Нет, я этому лоху сейчас все мозги вышибу! – заорал тот, что сидел на столе, выхватывая ствол и размахивая им у Духарева перед носом.
Это Сергей понимал сейчас. Тогда он вместе с остальными и в ус не дул, полагая, что перед их «непомерной» силой все чужое бежит в ужасе.
– Ты на варягов бочку не кати! – огрызнулся Духарев.– Говори, что думаешь!
Белые зубы блеснули под синими толстыми усами.
И тут же сообразил, что не прав. Если это очередная ловушка Албатана, то почему на его смуглой роже такая растерянность?
Откуда он выпрыгнул, непонятно. Трава была слишком короткой. Странный некрупный зверь с невероятной быстротой метнулся к нурманке. Когти скрежетнули по кольчуге, женщина взвизгнула и отшвырнула зверя…
– Ты силен, варяг,– сказал он.– Княжий костоправ поил тебя маком, но ты оказался сильнее отвара. Сердце у тебя – как у лошади. Я скажу князю, что ты не брал его золота.
«Способный, да,– соглашался физик, бородатый дядька, водивший их по выходным в походы под Комарово и громко распевавший песни горожан-отпускников, именуемые почему-то бардовскими.– Способный, но лени…
Это был не единственный воинский отряд печенегов в ближней степи. Еще один отряд ехал вдоль небольшой речки, бегущей к Сурожскому морю, но эти шли на север, и вероятность их встречи с варягами была и…
– А я – тебя,– отозвался Духарев.– Но откуда ты знаешь, что именно я буду убит?
– Может, городок горит? – предположил Духарев.
– То-то и оно, что нет. Бронь, говорят, почти как у моих гридней.
– И вы отдали? – с усмешкой спросил князь.
– А что разбойники? Это против орды не устоять, а так… У них же стены есть. И море. Они там рыбой промышляют: у каждого лодка. И не всякий разбойник на них напасть рискнет. Куркутэ – хан сердитый.
Следующий вопрос: за что полагается такой существенный взнос в личную казну? Ну, это не вопрос даже. Ежику понятно: ромейское золото служит исключительно для пользы ромеям. Следовательно, во вред все…
– Шуйка,– велел,– поди дозорного позови. И Чирка. Он с павшими сидит. Пусть подойдут ненадолго.
– А теперь– не знаю. Его хакан Олег под себя взял и с нами договорился, чтоб соль брать по малой цене, сколько надо. А кому сейчас дань платят – не знаю. Придем – спросим.
– Если до сих пор не испекся, то вряд ли,– ответил Устах.– Наверху уже прогорело, да и ромейская дрянь тоже почти… Ишь ты, куда это они их?
– Пусть она со мной будет. Всегда. И здесь, в поле. Научу ее из лука стрелять, с конем дружить научу. Станет воительницей не хуже Мисюрка.
– С малой дружиной! – внес окончательную ясность Устах и тоже сунул меч в ножны.
– Машег – мой друг, а Элда – вовсе не моя женщина! – запротестовал Серега.
– Стой! – скомандовал нурман-десятник, и Серега остановился. Устах справа, Машег – слева. Совсем как бояре рядом с князем. Только не верхами, а пешие. И за спиной Духарева не тысяча отборных дружинни…
Киевский князь поставил Халли командовать дружиной из одиннадцати гридней и шестнадцати отроков позапрошлой весной. По договору с хузарским хаканом. А от печенегов была у Халли золотая бляха со значк…
– О! – протянул Машег.– Оч-чень! – и быстро пригнулся, уворачиваясь от затрещины.
На перевернутом щите стояла деревянная братина с ручками в форме лосиных голов. В братине темнел хмельной мед, хранимый именно на такой случай.
– Вздор! – отмахнулся киевский князь.– Все мы умрем в свой срок. Я не боюсь смерти. Что еще ты видел, варяг? Говори!
Еще миг – и он рванется навстречу смерти.
Серега придвинулся ближе, обнял хузарина, как обнял бы младшего брата.
– Я,– сказал степенно,– Роговолту-князю верен! И ты, баба, зря не болтай!
– Жаль,– спокойно сказал князь.– Лучше погибнуть в бою, чем жить калекой.
Баня бы нурману не помешала. Воняло от него хуже, чем от мокрого козла.
Время вышло. Сергей поднял два пальца. С ним пойдут двое. Кто эти двое, знали все. То же было бы, если бы он показал три или четыре пальца.
Духарев в ее речи не вслушивался, полагая, что обычная болтовня. Пока не уловил случайно «нурман» и «убить». Тут Серега включился, словно поисковая система, «поймавшая» ключевое слово.
– Не спорю,– согласился парс.– Многие ваши до сих пор Ахурамазду почитают и огненные знаки на теле носят.
Смеялся долго. Потом обтер выступившие слезы, буркнул: «Ну шутники!» – и ушел в терем.
– Хорошо,– ответил Машег.– Этот бычий глист вспомнил: у Албатана – два бурдюка с кумысом. Остальные говорят: чего кричишь? Два бурдюка на всех делить – ничего не останется.
«Герой,– мрачно подумал Духарев.– Город просрал, людей своих просрал, зато – в Валхалле!»
– Ага! – изрек Серегин друг и ухмыльнулся. – Знакомый вид. Требуха, кровища – и гридь Серегей посередке. Нет чтоб меня дождаться!
– Ах ты…– начал было тот, что на столе, но осекся, когда открыл рот татуированный.
После ужина, по заведенному Сергеем обычаю, сели в кружок, провели «разбор полетов». Сошлись на том, что ошибок не было. А что потеряли троих против четырнадцати побитых печенегов, так это очень даже…
И то, как он это сказал, очень не понравилось Духареву. А еще меньше понравилось, как мягко и почти бесшумно соскочил с седла этот немолоденький, в тяжелых доспехах витязь, ростом почти не уступающий…
Степняки появились на берегу спустя несколько минут. За это время уцелевшие славяне успели спрятаться между стеблей рогоза.
– Неужели ты больше не боишься меня, нурман? – нагло осведомился Духарев.– Я ведь тот самый Серегей, который вашим ульфхеднарам голыми руками шеи сворачивает.
Пленника, с выпученными от ужаса глазами, приволокли к хану.
Воевода его потом Сереге сунул: жене отдашь.
Серега стоял, широко расставив ноги в тупоносых, глянцево-черных туфлях. На нем были черные свободные штаны, перехваченные ремнем. На ремне, в чехле с золотой цепочкой покоилось махонькое тельце сото…
К полудню пыльный столб был виден уже совсем хорошо, и стало понятно, что это не какие-нибудь купцы с товарами. Те идут медленнее.
– Нет,– покачал головой Машег.– Не устоим.
– Худое дело,– сообщил он.– Идут двумя отрядами. Один – по дороге пылит, второй точь-в-точь по нашему следу. С собачками.
Хузарин промолчал: он обдумывал сказанное.
Ход Духарева был безошибочен. Если не хочешь драться сразу со всеми, брось вызов главарю. Если сейчас гридни прикончит Серегу, пятно оскорбления навсегда останется на нурмане. Дружинники Скарпи засты…
– По которому? – флегматично поинтресовался Хрунгельв.– Их три.
– Зельишко у меня есть,– старушонка хитро сморщилась.– Прах. Его абу привозят. Может – из Синда. Может – из Хинда. От зельишка того старый мой, бывалоча, как молодой козел скакал.
Халли, рассудив, что лучше погибнуть в бою, чем поджариться живьем, вывел своих наружу, но печенеги, естественно, в честную схватку вступать не стали, а принялись бить с седел…
Серега мог бы высказаться, а затем устроить дискуссию – и каждый, кому есть, что сказать, непременно это сделает, даже если его мнение идет вразрез с точкой зрения всех остальных. Но Духарев мог и пр…
Услышал, как Машег кричит: «Прыгай, прыгай!» Кинулся на звук, споткнулся обо что-то, покатился по траве, вскочил, увидел, как птицей метнулась с кручи светлая фигурка, услышал чей-то вопль, тонкий св…
На Серегу тут же налетели двое. Он поймал основанием клинка сабельку противника справа. Противник слева, выпучив глаза, встал в полный рост на коротких стременах и вознамерился полоснуть по Серегиной…
Но на прямой конфликт с Игорем Свенельд не отваживался. Говорили, что из-за жены Игоря, княгини Ольги. Говорили, естественно, шепотом. Были у князя уши, способные слышать шепот? Может, и были. Сереге…
– Мы не сможем столько заплатить,– сказал рыхлый.– Может, штук тридцать-тридцать пять… Больше у нас нет…
– Да, в общем,– Машег опять вздохнул.– Ладится, да. Но, понимаешь, я сначала ее не понимал. Думал: красивая баба, страстная…
Внезапно Серега сообразил, что Машег спрашивает не просто так, а с некоей целью.
– Мне бы и одной хватило,– сказал Сергей.– Да не девку пугливую, а…
– Добро,– сказал он.– В Дикое Поле. Десятником. До осени. Если живой будешь.
Он пустил Пепла рысью, попутно изучая место битвы. Иной раз сусличья нора может стоить жизни. Нет, место было правильное. Ровное, с короткой, пожелтевшей уже щеткой травы.
Последним осмотрели найденыша. Оказалось, не такой уж он покалеченный. Так, «повреждения мягких тканей», как любил выражаться спортивный врач в Серегиной «той» жизни, обследуя, скажем, раздувшуюся по…
Кабы еще степняков диких к ногтю прижать, был бы тут просто рай.
– Ты что ж, братишка, выбросить его предлагаешь? – въедливо осведомился Рагух.
Я шепнул кое-кому из воинов, что печенеги убежали не потому, что ты победил, а потому, что победил ты. Завтра об этом будут говорить, и слава твоя вырастет. Видишь, я могу быть полезным, господин.
Когда голова колонны поравнялась со смердами, их возы уже стояли сбоку, в траве.
Позади ближних бояр, вразброд, но тоже верхами, расположились лучшие княжьи дружинники. Варягов немного, значительно больше скандинавов: нурман, свеев.
На тот берег парни переправляться не стали, повернули коней и поскакали обратно. Позитивной можно было считать информацию о том, что на этом берегу степняков никто не преследовал. Но в этом Сергей и …
– Бронь у тебя знатная,– проворчал боярин.– И меч. А щит – дрянь. Возьми мой!
Воспользовавшись тем, что враги отвлеклись, Халли совершил великолепный прыжок, сшиб одного из пеших и прорубил бок ближнего всадника. И отскочил раньше, чем кто-либо из степняков зашел ему за спину.
А умирать почему-то совсем не хотелось. Умирать было глупо.
Кто-то из варягов заклекотал по-птичьи, поздравляя небесного охотника с удачей.
– А мне вот интересно,– встрял Машег.– Как же это ты жива, если мы с Серегеем тебя мертвой видели. И я лично видел, как тебя Понятко с Гололобом на костер клали.
И точно, больше не дрогнул, только скрежетал зубами да поминал нехорошими словами печенегов, степь и своего лекаря-мучителя.
Духарев, подчеркнуто игнорируя Скарпи, посмотрел на Игоря.
Устах недовольно ворчал. Почему их, варягов, опекают нурманы? Они что, пленники? Или князь киевский совсем опеченежился, что не отличает своих от чужих? Игоревы гридни только ухмылялись. Безличная бр…
И вопрос был решен. Так сказать, по прецеденту.
Несколько степняков метнули арканы. Пустой номер. Змеиные петли были обрублены с ленивой небрежностью.
– Лучше,– согласился Духарев.– Но искалечили его не в бою. Его пытали нурманы,– тут он посмотрел на Скарпи.
– Поедем трактом,– подумав, решил Духарев.
– Ты чего мокрый? – спросил Гололоб костлявого длинного парня, явного славянина, судя по физиономии.
– Да,– сказал Духарев.– Воевода прав.– И, уже чувствуя, как снисходит на него божественная ясность, произнес четко: – Древляне себя покажут, княгиня. Да так, что даже ты удивишься!
На рыночной площади какого-нибудь городка выбиралось местечко, где навозу поменьше. На нем устанавливался деревянный княжий трон, который возили с собой специально для этой цели. Пониже, на скамеечка…
– А ведь славянин прав: Албатан онемел, и бог его больше не слышит.
Ходили слухи, будто она – побочная дочь славного Олега. Не то с чего бы тот повенчал со своим преемником никому не известную девчонку из Плескова? Ну да, потом из сопливой малолетки выросла настоящая…
Неизвестный двигался неслышно: трава скрадывала звук.
– Дай ему день,– попросил Духарев.– Может, выправится?
– А ну слезь со стола! – скомандовал он.– И спрячь волыну, пока не бабахнула.
– Если я скажу «нет», разве ты мне поверишь? – усмехнулся Духарев.
Подумав о жене, Серега вспомнил, как они позапрошлым летом приехали в Полоцк. Как толпился у причала народ, как радовались жены, встречая мужей живыми и веселыми. Вспомнил, как они втроем, Устах, Дух…
– А ты припомни Смоленск. Как того десятника звали, нурмана, приятеля Хайнарова, с которым ты бился?
В будущее деды смотрели философски: чему быть, того не миновать. Городок и раньше был защищен так себе, а теперь, после гибели дружины, оставался вообще беспомощным: даже запираться в стенах не имело…
Раз он со скалы упал, да успел за край зацепиться. Висит, держится из последних сил. Молится: «Помоги, Господи! Жил я праведно, заповеди соблюдал, молился вовремя, жертвовал щедро! Помоги, Господи!»
Нурманка спорить не стала, забросила седло на заводного…
Теперь парс не сбежит. Он осторожен, но… любопытен.
Духарев осекся. Опять он в чужой монастырь – со своим уставом…
«Ползет шифер у бабы,– подумал он.– И есть от чего».
Припасенным фитильком Устах зажег изложницу.
Великий князь поглядел сверху на смердов… и внезапно остановил коня.
– Чё, не знаешь, какова твоя женка? – удивился пацан.
– Нет! – выкрикнул Сергей и выстрелил в одного из тех, что скакали по тракту.
– И если Перун будет на моей стороне, ты ответишь на мой вопрос?
– Нас не тронули! – со значением вставил старший.
Тут один из степняков не выдержал – спустил пса.
Конечно, тур не ушел. Конечно, он тут же бросился на Сергея. Но Серега уже был готов. В общем-то, это не труднее, чем уйти от удара секирой. Уход в сторону с разворотом, полосующий удар… Тур споткнул…
– Это девок-то? – не унимался Устах.– Да кто их считает?
– Может, помощь требуется? Только что ведь занялось.
Очевидно, в голове Устаха роились такие же мысли. Но синеусый варяг был более практичен.
Варяги, остановившись, глядели на своих. Ждали команды. Биться или бежать?
– Дак он же не из наших! – сказал он с полной уверенностью, что это достаточный довод, чтобы прикончить пленника.– Да и не отбивали мы его…
– Это то, о чем ты сказал? – еще более темнея лицом, медленно произнес Игорь.
Угра звали Бердяком. Это был здоровенный рябой мужичина с наглой рожей и черной бородищей. Единственный, кстати, из старших гридней, не заглянувший к «болящему» с выражением сочувствия.
Варяг спрыгнул со стола прямо в группу упившихся медовухи…
Печенеги выпустили наугад с полдюжины стрел, но в воду не полезли. Там все преимущества стрелков-всадников сводились к нулю. Там один Духарев мог бы играючи порубить на мясной салат дюжину степняков.
На песочек рядышком неожиданно спрыгнул Машег.
– А вот нужен, раз взяли! – возмущенно заявил Бердяк.
– Ты лучше скажи: зачем от нас сбежал? – спросил его Духарев.– Чего испугался?
Теперь оба неторопливо двигались, высматривая, выжидая, пока противник даст возможность нанести удар.
Устах кивнул. Ему тоже были видны преимущества «хузарского» варианта.
На что незамедлительно следует ответная речь Шкуродера, в которой подробно перечисляется отданное Пупырке, но оценивается отданное существенно выше, дефектов значительно меньше, а вот эпитетов, сопро…
Вообще-то в его словах был резон. Оторваться от погони они могли. Сменных лошадей в достатке, а выносливости варягам не занимать. Отливать с седла они за этот год научились не хуже прирожденных степн…
– Пошли, варяги! – скомандовал нурман-десятник.– Великий князь желает на вас взглянуть.
Через несколько минут вторая группа гуськом втянулась в густую траву, чьи стебли в сумраке казались совсем черными.
– Ты же назвался лекарем – вот и лечи. Или тебе свет нужен?
– Ох-хо! – вздохнул Понятко – Вот бы ихний корабль захватить!
– За мою голову между прочим, хорошие деньги посулили! Полный шелом серебра!
Он протянул ложку Мисюрку, но тот мотнул головой: оставь себе. После парса он этой ложкой есть не станет.
– Ты, Пупырка, три лета тому у ватажников тож лишнего требовал,– строго напоминал князь.– Довольно тебе.
– И хочешь, чтобы Перун рассудил, кто из нас прав?
У крыльца тоже стояла стража. Но эти, видно, были уже предупреждены и сразу расступились.
– Посиди пока,– Устах аккуратно опустил Серегу на траву.
– Можно,– синеусый варяг отложил лук, поднял удлиненный щит, бычьей кожи, с красивыми бронзовыми заклепками.
Скарпи – воин. И он выбрал. А для Сереги Духарева выбора не осталось, так? Топором в живот или сулицей в спину – это не выбор. Это иллюзия выбора.
Устах не спросил, чего ради Духарев разбудил его среди ночи. Раз разбудил – значит, есть причина. Спихнул блондиночку, которая так и не проснулась, начал одеваться.
Шавки с брехом кинулись к всадникам – и порскнули в стороны, подальше от лошадиных копыт.
– Тесно,– согласился нурман.– А вас – много?
– Правильно,– кивнул Духарев.– Машег, ты как, из седла не выпадешь?
Напоследок Свенельд сделал Духареву воистину княжеский подарок: отдал ему в десяток Машега и Рахуга. Но оценил этот подарок Серега только тогда, когда увидел «белых» хузар в деле. Вот тогда он и поня…
У ног варягов, пыхтя и ворочая покрасневшими глазами, лежал сбежавший парс.
С другой стороны, в Полоцке ее и так не позволят обидеть: хоть христианка, хоть нет. В Полоцке они – уже свои. Там все – под князем, и если князю люб – значит, и всем полочанам. А Киев… Тут постоянны…
Тут он был не прав. Хузарин боялся. Но одно дело – бояться, другое – выказать страх.
Той осенью Серега с Устахом заехали в Чернигов. Собственно, путь их лежал мимо Чернигова в Любеч. В Любече друзей ждала торговая лодья. С ее хозяином, добрым приятелем Духарева, купцом Гораздом, было…
– Шавка ты, а не ближник! – фыркнул Духарев.– У князя киевского большие бояре в ближниках, а не глупый черниговский гридень. Но такого, как ты, даже князевы бояре в службу не возьмут. Кому ты нужен, …
Машег ловко развернулся в седле, натянул лук. Печенег с арканом пригнулся, стрела пропела над ним, прошла справа от второго – и почти на излете попала в грудь одного из скакавших позади. Будь на пече…
Сразу стало совсем тесно. Степняки, низкорослые, ловкие и яростные, насели на варяга, как псы – на мишку. Они умели биться кучей, скопом. С полминуты Духарев только и мог, что отмахиваться, прикрывая…
– А вот этого не надо! Узнают – вернутся, и худо вам будет. А так, может, и тебя обидеть не успеют – за нами поспешат. Но народ пусть все равно уходит, ясно?
Хотел еще добавить, чтоб поосторожней, но сообразил, что в этом нет необходимости.
Бычара неторопливо, враскорячку трусил к Сереге. Уверен, блин, что не смоется человечек. И прав ведь, паршивец! Нету у Сереги сил ни драться, ни бежать к ближайшему дереву. Только ворочаться, как при…
Он не знал, что так у них было, в Искоростене древлянском. Но должно быть – было. Потому что Скарпи прыгнул, как бешеный пардус. Разворачиваясь уже на лету, на лету выдергивая меч. Так стремительно, …
В трех сотнях шагов от киевского князя, неподвижный, ждал гигант-печенег.
Духарев, ошарашенный, даже не нашелся, что ответить.
– Да вон он! Этих встречает,– Устах сплюнул в пыль.– Моя б воля…
– Воистину, ты шутник, демон! Будь ты бог, воплощенный в человеке, тело твое все равно было бы рождено женщиной под этими звездами.
– Неужели не видишь? Бог уже помогает нам! Нас не будут пытать, пока не увезут. Да и увезут ли? Я буду молиться. И ты молись! Бог уже вмешался. Вмешается еще раз!
Серега так не считал. У него имелись к сбежавшему кое-какие вопросы. Но и друзья были в чем-то правы. По крайней мере, он их понимал.
Сергей бросил взгляд на площадь, но никого из своих не увидел: только целую свору конных степняков с луками.
Киевские князья, и Олег, и Игорь, держали для охотничьей забавы пятнистых пардусов: длинноногих гепардов и мускулистых тяжелых леопардов с широкими когтистыми лапами.
Один, углядев варяга, притормозил, схватился за лук… Стрела ударила его в живот, опрокинув на мостовую.
Хузарин оскалился и одну за другой выпустил целых три стрелы. Только одна прошла мимо цели.
Нападающие скатились с холма. Уши резанул пронзительный визг. Так не визжит даже распаленный жеребец перед дракой. Так мерзко верещат только копченые!
– В башню, варяг, живо! – И Серега нырнул в узкий проход.
На душе у Сереги было хреново. Даже пойманный Машегом парс не улучшил настроения. И погибших ребят жалко. Есть, правда, слабый шанс, что Рахуг все-таки ушел… Проклятое золото! Серега охотно отдал бы …
Между тем Серега не раз имел возможность убедиться, что именно эти самые челядинки, особенно из тех, что приближены к власть имущим, являются хранителями ценнейшей информации. В первую очередь потому…
– Я вижу, что ты не рожден под этими звездами,– сказал парс.– А мне доподлинно известно из…
Выехав вперед, башнеподобный всадник остановился и опустил копье.
– Говорит: ты, рус, мог бы и помельче осла взять. Падать ниже! – перевел Машег.
Машег присел на колено, выложил перед собой полдюжины стрел – чтоб брать удобней.
Через четверть часа он снова был в седле. Но на этот раз под ним был не легконогий вороной, а верный Пепел, а на плечах не ромейский бархат, а надежная сталь. Жарковато нынче в шлеме да в подкольчужн…
У Духарева было большое искушение добраться до палачей, но он понимал: печенеги наверняка оставили часовых. Стоит только сунуться – и тут же схлопочешь стрелу. В лучшем случае. Живой, он еще успеет о…
Черт! Призрак же должен быть бесплотным! Хрен там, бесплотным! Ладони Духарева еще помнили твердость панцыря и упругое ощущение плоти под ним!
– Ха! – воскликнул Скарпи, сын Атли.– Слышу голос Свенельдова гридня!
И вопрос был снят. С точки зрения воеводы, против Асмуда у Сереги шансов не было.
Солнце припекало, снизу поднимался густой запах трав. Не зря поляне этот месяц травнем зовут. Варяги-северяне поснимали доспехи и стеганые подкольчужники, оставшись кто в белой льняной рубахе, кто во…
«Что уходишь, это я верю,– подумал Духарев.– Тут тебе не жить. Без Игоря. Слишком многим ты насолил, жадный нурман. А мне что делать? На узкой улочке верхами не очень-то и побьешься. С таким противни…
Кто-то из воинов успел схватить ее за ноздри и прижать к земле. Ковыль был достаточно высок, чтобы скрыть не только лошадь, но даже и всадника, если тот пригнется к холке. Но слух у степняков острый.…
Часы были тяжелые позолоченные, или, возможно, сплошь золотые, на пальце – золотой литой перстень, а на запястье – цепочка. Похожая на ту, что носил Духарев-варяг, только эта, из сна, была полегче, и…
Двое степняков были убиты, еще один корчился на земле. Печенеги в лагере невероятно оживились. Кто-то углядел бегущего Рагуха, заорал, но хузарин уже взлетел в седло и рванул галопом. Через несколько…
«Ах ты, блоха собачья, червяк навозный, помет сорочий! – с достоинством перебивает кредитор.– Как же это всё отдали, если…»
Рыжая шавка могла не опасаться, поскольку ее неприятель лежал по ту сторону забора, во дворе, с разрубленным позвоночником.
Но прежде Дикого Поля Серега, вместе со Свенельдом, все-таки сплавал в Киев.
Духарев на приближающихся врагов даже не взглянул.
Пригибаясь к гриве коня, чтобы не задеть низкие ветви, Духарев боролся с искушением всадить одну граненую стрелочку в бармицу Бьярнина шлема. Только нехорошо это. Да и нурман наверняка начеку. У хоро…
В правой руке у Сергея был меч, но левая была свободна и колчан открыт. Выхватив из него длинную стрелу с граненым наконечником, Духарев, будто дротик, с силой метнул ее в лицо хана.
– Машег,– через некоторое время спросил хузарина Понятко,– а печенеги – они каким богам кланяются?
Устах вздохнул и полез на коня. Возможно, у них еще будет время, чтобы воздать положенное телам друзей. Хочется надеяться…
Не глядя, он передал Сладе сына и шагнул вперед…
– Жалко! А я, Серегей, ой ловок на мечах стал! Скажи, Горазд? Любого гридня сделаю! Я у ромеев учился! Показать?
Так, в башне тоже смена стражи. Халли занял место одного из бойцов, а боец отошел в сторонку… и присел на корточки. Так-так-так! Теперь мы точно знаем, кто тут боец, а кто… боячка!
– Тебя спрашивает от этом киевский князь, гридь!
Гуськом, повторяя петли оврага, цепочка варягов двинулась прочь. Через некоторое время, удалившись достаточно далеко, чтобы не слышать шума орды, варяги высунули носы из оврага…
На пленников не обращали внимания. Серега поглядел на костер… Нет, пережечь ремни нереально. Руки сгорят раньше. А вот ноги… Можно попробовать. Вон уголек подходящий. Серега, будто невзначай, вытянул…
– Не нравится мне что-то, а что – понять не могу.
Духарев покачал головой. Он не очень жаловал топоры.
– В карауле сегодня Чекан, Гололоб, Рахуг и Щербина,– распорядился он.– Всё. Костер гасить и спать.
– Не трясись,– проговорил он тихо.– Я ж сказал: дальше меня не уйдет.
Солнце еще не спряталось, когда степняки остановились на ночлег. Но Понятко и тут не стал торопиться. Дождался темноты, аккуратно, под ветер, подполз к печенежскому стану и долго слушал, о чем говоря…
Духарев шагнул к Элде – и взял у нее легкое метательное копье-сулицу. Услышал удивленный возглас кого-то из дружинников. Кажется, он и киевского витязя сумел немножко удивить. Но не смутить.
– Дай! – Древлянин Шуйка почти выхватил чашу из рук Понятки.
– До Скарпи нам не дотянуться? – спросил Духарев, когда они уже улеглись, чтобы урвать хоть полночи сна.
Дверь открылась. Появился мужик с двумя кожаными ведрами. Безоружный, только нож на поясе.
Дозорные – они уже были ближе к своим, чем к степнякам,– резко повернули коней почти под прямым углом, натянули луки…
– Почему? – Духарев эту часть Дикого Поля знал слабо. В прошлый сезон они один раз ходили от Орла по Донцу почти что до упомянутого Машегом хазарского города Саркела, но обратно возвращались тем же п…
Понятко взял братину обеими руками, отпил.
Бердяк сообразил, что опять сболтнул лишнего. И сейчас морщил лоб, пытаясь угадать, что еще знает страшный варяг.
– Я тебе не «человек» , нурман, а десятник князя полоцкого, славного Роговолта Сергей! – с достоинством ответил Духарев. Кроме достоинства он ничего не мог противопоставить откровенному превосходству…
Второй, на столе, тут же откачнулся назад, но продолжал с угрозой смотреть на рыхлого. Духарева он как будто не замечал.
Их было аж шестеро. Можно сказать, старые знакомые. Серега признал их, хотя на сей раз девицы были одеты. Те самые девицы, которым он отдал подшибленного печенега.
– И ты поверил? – спросил Серега, стараясь, чтобы вопрос прозвучал иронически.
– Если бы у меня было это золото – и я отдал его тебе, княже, что было бы?
Как теперь понимал Духарев, большинство степняков загодя уходили с пути сильного отряда. И дозорных не трогали, чтоб не настораживать. Много раз славяне натыкались на теплые еще следы, угадывали, что…
Чусок, самый старый в ватажке – пятый десяток пошел, горбоносый, чернявый, как ромей, и такой же хитрый, подошел к десятнику.
– Короче,– буркнул тот, что сел на стул.– Вы наварили на нашем поле сорок восемь штук. Их надо отдать. И штраф – еще двадцать. Сроку вам – неделя.
– Да что ты с ним возишься? – буркнул Устах, чья роль была оговорена заранее.– Режь его – и пошли.
Им отвечали: «Серегей, сотник Свенельдов!»
Нечто подобное, вероятно, испытал бы вокзальный воришка, ловко стыривший чемоданчик и вдруг обнаруживший, что тот доверху набит пакетиками с героином.
– На тракте, под Витебском. Две зимы тому назад. Я еще к тебе в охрану хотел наняться, да ты не взял. Вперед отправил, к торжсковскому Горазду.
– Следовательно, мы влипли,– констатировал Духарев.– Эй! Братья-варяги! Идите-ка все сюда!
– Может, и есть,– ответил Машег.– Это не беда. В Саркеле тоже печенеги есть. Наемные. И угры.
– Сколько ты всего знаешь! – похвалил Духарев.
Стрела свистнула у самого уха Духарева и ударила в грудь степняка.
Парень с явным неудовольствием (ему тоже хотелось услышать, что произошло) принял поводья.
– Ну что, биться будем или по кустам сидеть? – зычно выкрикнул Устах.
Серега покосился на Сладу: жена все слышала – и тень страха легла на ее милое лицо.
– А ну, что тут такое делается? – раздался голос Устаха.
Конечно, он понимал: будь их две дюжины, а не двое – печенеги тут же рассыпались. Это же степь – места хватает.
– А сами девки что говорят? – ляпнул Духарев.
Тринадцать – впереди, двенадцать – сзади. Щит к щиту, бороды, у кого светлая, у кого – рыжая, у кого – гуще позолота, у кого – доспехи ценнее, но – с первого взгляда видно: матерые, один к одному. Не…
– И многих вы уполевали, вчетвером? – с издевкой спросил Скарпи.
– Больше ромейской работы. И… лучше ее продавать подальше отсюда.
Говорить предоставили Скарпи. Ничего хорошего это не предвещало.
Теперь можно было устраиваться на ночлег.
Шуйка, оглушенный, приподнялся, глянул на оскаленные лошадиные морды… и, выхватив из сапога кривой нож, полоснул себя по горлу раньше, чем ему успели помешать. Машег склонил голову: достойная смерть.…
– Щербина дело говорит! – поддержал Рагух.
Острый кончик ножа проткнул кожу и выглянул с другой стороны. Серега опустил глаза, поглядел на покрасневший стальной клювик, и его неожиданно пронзило острое чувство нереальности происходящего. Исто…
– Мало ли что там Понятке послышалось,– заявил он.– Да он двух слов по-печенежьи связать не может. «Хузары, золото…» Они только об этом и болтают. С чего он взял, что это наши хузары и наше золото? М…
Черный жеребец заржал, резко осаженный всадником. Но развернуться к себе лицом Духарев печенегу не позволил. Управляя Пеплом одними коленями, Серега перехватил копье двумя руками, напал сбоку. Степня…
– Понятно. Тогда возьми у местных, что требуется. Ты за них билась, так что имеешь право. И будь здесь раньше, чем солнце поднимется выше башни. Не придешь – уйдем без тебя. Искать тебя по городку мы…
Духарев сам с шумом выдохнул воздух, попятился.
Но глазенки так и бегали. Понятно, жить хочется. Как всем. Как тем смердам, которых разбойнички порешили, чтоб не мешали дочек отбирать.
– Я уверен! – самодовольно ответил нурман. – Мне право выбора дали. Я сказал: врукопашную. Без луков. А без лука печенег – тьфу!
– Руку дай! – нурманка задрала панцырь и рубаху, схватила хузарина за запястье, прижала его ладонь к своему животу.– Ну? – спросила она.– Теплый?
С большими ордами и впрямь лучше было не связываться, но прижать всякую мелочь – не так уж трудно. Однако это, как оказалось, не совсем совпадало с интересами самого киевского князя, который предпочи…
И умер. С прямой спиной. С мечом в руке. Непобежденный.
Устах и Серега командовали одним из таких вольных отрядов. Ватажка их считалась варяжской, хотя из прирожденных варягов в ней был один Устах. Остальные – сборная солянка. Поляне, кривичи, прусс, свей…
К ромеям он, конечно, не пойдет. Ромеи вероломны. К ним если идти, то с настоящей силой. Ежели ромеи силу видят – они сами дают, и брать не надо. Малая дружина в тысячу воинов – это не сила. Тем боле…
А его противник, наконец сообразив, что рукопашная – не его профиль, резко осаживает коня.
– Может быть…– задумчиво произнес хузарин.– Но знаешь, чего я хочу?
– Мышата, поведай, сынок, что слыхал о герое нашем! – Горазд хлопнул Серегу по спине.
Мимо пронесся Машег, за ним – Понятко. На помощь своему командиру. Устах замешкался. Он устал. И биться, и вообще… Кровь, кровь… Такое случается с самыми бывалыми… Иногда.
– Да вот он! – отрок показал на молодого парня у ворот.
Около полудня Понятко углядел впереди, слева от дороги, одинокого всадника. О чем и сообщил своему десятнику. Всадник скакал к ним.
Скарпи явно был другого мнения, но на этот раз промолчал.
– Ой не ездил бы ты, витязь, завтри на охоту-ть!
Толкнувшись спиной, Сергей гибким рывком перекатился на корточки и, разгибаясь, мощно и резко толкнул незваного гостя ладонями в живот. Ладони ощутили твердый холодный металл, а незнакомец хрюкнул, п…
Печенеги поговорили. Албатан подсел к костру, вынул пику. Показал знаком: ты мне язык попортил, а я твой сейчас выжгу.
Был бы на месте Игоря предшественник его Олег или тот же Свенельд, Духарев даже и раздумывать не стал бы. Приехал бы, повинился, рассказал, где золото спрятано. Глядишь, и доля перепала бы от немерен…