Все цитаты из книги ««Черная пехота». Штрафник из будущего»
– Вот как? Не будете ли вы столь любезны, чтобы проводить шарфюрера и его людей к лейтенанту?
Докладываю, что в процессе проведения проверочных мероприятий в отношении бойцов 82 ОАШР мною был взят в разработку боец указанной роты Леонов А.П. По имеющимся сведениям, он в общении с другими бойц…
– Огонь! – команда со стороны тропы. Черт! Журавель, мать его! Не выдержал! Сейчас они меня тут по бетону размажут! Дернув шнур, я сунул «кочергу» в амбразуру и со всей возможной скоростью рванулся к…
– Слушаюсь. – Голос полковника и в самом деле напоминал карканье ворона. – Так вот, я уже упоминал о постановщике помех, помните, товарищ генерал-лейтенант?
Пока, правда, не ползут, так, может, Кройцера навестим? Небось сидит в яме и переживает. Надо его успокоить.
С сердца у меня рухнул камень. Большой, тонны на две.
Нырнув под стену, я перевел дух. Осторожно посмотрел в щель. Что там у нас? А все по-прежнему. Сидят оба на своих местах. Только вот я на другой позиции. Рупь за сто – никто не усек! Не до того было,…
Хоп! И рука Травникова поймала пустоту. Трубка осталась лежать на месте, только подставки под ней не было, вот он ее и не схватил, рука-то на привычном уровне шла. А трубка ниже ее лежала, вот и все.
– А у тебя что, вариантов до хрена? Куда ты отсюда денешься? Вон, за воротами вертухаи со стволами стоят, а мы тут сидим, за забором. Вот на фронт попадем, там и посмотрим. Глядишь, и повернется к на…
Хан унесся, а я принялся за подготовку к встрече гостей. Перевязал на скорую руку раненого злодея и, оттащив его в сторону, занялся ревизией трофеев. Среди них, кроме миномета и тридцати мин, отыскал…
– Патроны замени, старые. Могут подвести. Извини, но новых нет. Вот и кобура к нему. Родная! Не новодел.
Нате-здрасьте! А почему он стреляет по моей позиции? Логичнее было бы выбить угловой каземат. Или тыловой? Что-то я не понял. Где-то этот майор меня перехитрил!
– Давай за мной двигай, сделали вам проход. Не Невский, но ползти можно.
– Ну, толчком к возврату послужил выстрел этого самого узбека.
– Хорошо у вас тут. – Димка запрокинул голову, подставляя лицо солнечным лучам. – Бросить бы все к черту и отдохнуть тут недельку-другую.
– Правильное решение. Мы так сэкономим немало времени.
– Они подтверждаются его делами! И очень даже убедительно! Ладно, продолжай.
– Понятно. – Ротный обвел нас всех взором. – Значит, так. Леонов, Севергин, ну и все остальные участники этого, м-м-м… действия – со мной. Остальным – отдыхать. Утром всем быть наготове, в десять час…
– Когда это ты поседеть успел? – удивился я. – Что-то не вижу? Или красить волосы уже стал?
Вытащив из разгрузки ПББС, я прикрутил его на автомат. Сменил магазин, зарядил спецпатроны. Их у нас мало – по одному магазину у каждого инструктора. После всех этих приготовлений я показал Хану, что…
– Разрешите доложить подробно, товарищ генерал-лейтенант? – Он покосился в мою сторону. Вот же, блин, народ тут подобрался подозрительный! Он что, и маму родную подозревать будет?
– Да. Я все понял. Мы будем действовать так, как вы нам ранее приказали.
– Офигел? Не надо стрелять, они нам еще пулемет принесут и патроны.
– Надышался дымом, господин обер-лейтенант!
– Да? Ну, ладно, слушай. Есть у нас в системе такое интересное подразделение – управление В2.
– Да вот же! – боец пнул его ногой. – Ослеп, что ли?
– Видите ли, Виктор Петрович, Аскеров, тот который Генрих, у нас человек южный. Любвеобильный и щедрый. Подруг у него много.
– Лучше было сказать, что хочу ее изнасиловать! Ей-богу, безопаснее! Я так Благову и сказал. Так он чуть в кресле не окочурился!
– А напрасно! Я, к твоему сведению, вполне уже взрослая. И голова у меня на плечах есть!
Севергин убежал вниз. Начали подтягиваться бойцы с тропы, пока в небольшом количестве.
Наверное, вид у меня был совсем обалделый, так что Яковлев, не удержавшись, прыснул. Однако же сразу вновь стал серьезным.
– Продолжим? – спросил Димка, когда официантки вышли из комнаты.
– Ничего. Ты спросил, я ответил. Все вроде бы разъяснилось?
– Да ну?! Это почему же он сделал такой вывод?
– При каких обстоятельствах, если не секрет?
– Пока нет. Прибывают они на аэродром «Глубокое». Как обычно, тут все без изменений. Но, как сообщает «Глазастый», заявок на выделение транспорта пока не поступало.
– Да, можно. И еще вдоль гребня, если немцы там пойдут.
– Мы расследовали это дело. – Яковлев снова присел к столу. – МВД проверяло по своей линии, мы – по своей. Доказано, что это была автокатастрофа.
– Официальные говоруны пускай себе и дальше брешут. У них работа такая – врать в глаза. Но вот когда они еще раз сюда прийти захотят… Не враз на это желающих найдут. Страшно…
– А так. Фантом, мистика. Границу караван не пересекал, номеров таких в природе нет, люди не местные. К миротворцам никаких претензий никто не предъявит. Ясно?
Подскочив к амбразуре, я увидел, как частая цепочка минометных разрывов окружила дот. Знать бы, кто это так старается… Наши? Из минометов по доту? Надеюсь, майор умом не двинулся? Жаль будет мужика… …
Мягко говоря, он преувеличивал. Кормили у них в столовой – дай боже каждому!
– Прошу вас, – кто-то из свиты майора протянул мне карандаш.
Минут через пять я подвел баланс. В доте, считая меня, было шестнадцать человек. Три пулемета, один пистолет-пулемет, почти три десятка винтовок. Наших и немецких. Патронов хватало. Плоховато было с …
– Присаживайтесь, Александр Сергеевич. Моя фамилия Никитин, Андрей Федорович. Мне назначено вести ваше дело.
– У меня нет телефона Александра Яковлевича, я хотел ему позвонить.
– Ну, откровенно говоря, это только вопрос времени…
Вообще все не так уж и плохо для импровизации вышло.
– Осмотр тел погибших конвоиров показал, что водитель убит ударом карандаша в горло. У одного из конвоиров сломана гортань, второму попросту свернули шею.
Я представил себе пулеметчика, разворачивающего оружие в спину своим же солдатам, и невольно поежился.
– Давай хоть обнимемся напоследок, сержант!
– Ты уж поверь мне, ладно? Ты такой тут у меня клиент не один. Верящий в «торжество справедливости». Сильно тебя эта вера в камере грела?
– В колесные буксы которого кто-то насыпал песку.
– Вот на фото один из рабочих натягивает нить под бампером. Нить натянута таким образом, что, не разорвав ее, невозможно что-либо засунуть под бампер. Так?
– Да. Именно так. Только возврат испытателя назад может поставить точку в многолетних спорах и гипотезах.
– Давай одного бойца к тому пулемету, – указал я на дымящийся еще каземат. – Только пусть первым не стреляет! Хватит тут уже умников… Сам давай со мной.
– Терпи, старший лейтенант. Ты командир, на тебя многие глядят. Думаешь, мне вот так легко на все это смотреть? А ведь это я их сюда послал!
– Ну, дара речи я его не лишу. Не то что говорить – петь будет!
Положив трубку, подошел к окну. Въезд во двор был отсюда виден хорошо. Вот из-за угла вывернулась «Волга» и въехала во двор. Из нее вышли трое и направились ко входу в отделение. Через пару минут в д…
– Мы попробовали осуществить управляемый заброс в прошлое.
– Для начала нам, Александр Сергеевич, надо понять, что есть такого особенного в вашем организме, что позволило совершить этот вояж? По окрестностям вы гуляли уже?
(Часть протокола допроса изъята из дела, и находится на отдельном хранении.)
– То есть они остались живы не благодаря собственному разуму, а просто из-за невозможности продолжать бой.
– Я и уехал от вас-то всего ничего. Работы много. Пока тут побуду.
– Нинкина работа. Не зря она в драмкружке в свое время гримированием занималась.
Машины аж подпрыгнули, а по ушам нам приложило даже и тут…
Насколько я знал Димку, безопаснее было бы украсть его жену. Тайны своих компов он защищал с остервенением. Неограниченного допуска к системе не имел, пожалуй что, и сам руководитель СВР.
– Ну, как раз к чаю и поспеет. Пойду Вере позвоню, пусть готовить начинает.
Впервые он поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах возник интерес.
– Я так и полагал. У вас единственный шанс уцелеть – выйти через Сквороцовку.
– Тут по вашей ориентировке человека задержали.
– Вот что, фельдфебель, давайте не будем играть в прятки. В доте командуете вы.
– Эта еврейская наука не смогла оценить его гениальные исследования! Ну, ничего рейхсфюрер вовремя заметил профессора и теперь…
– До свидания, товарищ генерал-лейтенант. Извините за поздний звонок и спокойной вам ночи.
– А ваша готовность мне и не требуется, достаточно моего желания. Венцель!
– Вот, держите. – Яковлев протянул мне трубку мобильного телефона. – Звонок с этого аппарата перехватить или подслушать нереально. Мой телефон зашит на кнопку номер три. Звоните, как определитесь.
– А они уже предъявлены? Что-то не помню этого?
– Красноармеец. Восемьдесят вторая отдельная штрафная рота.
– «Духи» настолько близко не подходили. Не могли они гранату бросить.
– Ну, что, прокурор, еще вопросы есть? Или ты теперь хочешь мои обвинения послушать?
– Извините товарищ генерал-лейтенант, просто дело важное.
– Посмотрим. А здесь есть еще что-нибудь?
– На путях обнаружено две платформы с техникой. Один средний танк и бронеавтомобиль. Наш, советский, «БА-10».
– К сожалению, наш пленный был очень слаб. Вскоре после пленения он умер.
– Что есть, капитан. Кто из твоих командиров с ними пойдет?
Радист – младший лейтенант Барсова Марина Викторовна.
– Так что, герр шарфюрер, мою судьбу можно считать решенной?
– Тогда – кирдык. Если и у них с собой миномет есть, пляски нам тут на десять минут.
– Да, Виктор Петрович, сей же час сделаю.
Капитан осторожно присел на стул. Портфель, который он до этого держал в руке, поставил на пол.
– Не прикидывайся, ладно? Ты сам уже все знаешь, и получше меня.
– До свидания, товарищ генерал-лейтенант.
Распределив ребят по позициям, я прихватил монки и попер на тропу. Навстречу мне поднимался запыхавшийся Петрович.
– Превратности войны, герр лейтенант. Это так важно именно сейчас?
– Проблемы с МВД – это ваша собственная заслуга. Впрочем, мы могли бы их уладить. Если договоримся.
Который уже раз я сюда приезжал, и всегда одно и то же! Могли бы уж и запомнить!
– Вот оно как?! – Яковлев прошелся по комнате. – Да вы сидите, мне так думать проще, привык, знаете ли… Надо же, как получается? Так, ну я вижу, что и это не конец?
– Да… Надо от него подальше держаться, а то, не ровен час, ему еще чего в башку прилетит.
– Так где же прятать старого спеца? В компании таких же спецов. Это в деревне к тебе незаметно подойти можно, а тут, на базе, – фигушки!
– Я и сам-то толком не знаю, что тут за катавасия закрутилась. Подбросили мне тут в квартиру «левый» ствол и патронов кулек. И еще кое-что по мелочи. Я сначала на ментов грешил, перезвонил Максимычу,…
– Я на крышу. Осмотрюсь там и дам сигнал. Двигайтесь сразу после этого.
– Хм. Прямо так и объясни. Я и сам, признаться, некоторых моментов еще не до конца понял.
– След глубокий. Вот мой след рядом, он не такой. Человек тяжелый или нес что-то тяжелое.
– Ну и что ж, мне тут безвылазно сидеть теперь?
– Не влез бы вовсе, так и этого бы не произошло. Мы-то тебе, как своему, налили со всем уважением. А уж как спас… это у Громова спросить надобно… Лады, понятно тут. А чего ты хорошего человека ротном…
По предложению Леонова был выдвинут на нейтральную полосу расчет станкового пулемета для флангового обстрела наступающей пехоты. Командир расчета – старший сержант Масленников П.П.
– Осмелюсь доложить, господин обер-лейтенант, – из дота не просматривается этот участок местности.
– Тогда и послушаем. Еще раз говорю вам – аккуратнее! Это приказ, товарищ подполковник, ясно?
Потери батальона составляют двадцать два человека убитыми и четырнадцать ранеными.
– Увы, – улыбнулся он. – Решение этих вопросов не входит в мою компетенцию. Для этого есть руководство.
– Распоряжусь, на складе получите. Еще что тебе надо будет?
– Это, как я понял, пряник. А кнут каков?
– Ну и славно. Так что ж вам от меня надо-то?
– Поговорить надо бы, – неопределенно высказался один из них. – Выйдем?
Бу-бух! Ох и неслабо рвануло! Трындец зенитке. Там, куда пикировали самолеты, вовсю разгоралось пламя.
– Хм, действительно место романтическое. Надо отдать должное тому, кто его нашел, – есть у него тяга к прекрасному. Ну, давайте, что ли, на этих бревнышках и присядем.
– В этой же деревне располагался Особый отдел дивизии! И там же, при отделе, был взвод. Все говорили, что это из НКВД.
– Все-все-все! Умолкаю и исчезаю! Тем более что и чайник уже закипел.
– М-м-м, пока хватит. Понадобится что-нибудь еще, я перезвоню.
Через десять минут все, кого Кир сумел отловить, разгружали машины. Запыленные, со следами паутины зеленые ящики быстро уносились в дом. Оружейки не хватило, и пришлось часть снаряжения сложить прямо…
Ага, вот что значила миска со сметаной! То есть «подарок» для системы в целом хороший, но лично к данному коту не относящийся.
– На всякий случай, товарищ подполковник. Вдруг кого ранят или того хуже – убьют. Чтобы заминки при стрельбе не вышло.
– Кто мы? Так наше мнение для ООН ничего не значит. И признания пленных будут объявлены результатами запугивания. А какие показания они ооновцам дадут… тебе пояснить, что там будет сказано?
– В таком виде тебе только на пляже лежать и на лодке кататься пассажиром!
– Я. А вы, надо полагать, Олег Николаевич?
– Это уж как прокурор решит. Полагаю, что надолго. Ознакомьтесь, вот постановление о вашем задержании. Пока на трое суток.
– А ты думал, он просто так свое прозвище получил? Это же мы его так окрестили. А он и щеки надул, думал, это его крутость оценили. Мы-то совсем другое в виду имели.
Патронов прибавилось, еще три гранаты, на этот раз уже привычные М-24. Ну и что теперь делать будем? Остальных искать? Или ждать, пока сами приползут? Хорошо, если столько же и приползет, а ну как их…
– Знаю. Это видно из расположения амбразур. Поэтому по скату оврага располагаются еще двадцать человек. В нужный момент они открывают огонь по амбразурам дота, чтобы временно их ослепить. Стреляют за…
– Случайность – возможно. Но то, что этот факт далеко не единственный, не сомневайтесь. Были и другие.
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант. – Голос его был сух и официален.
После завтрака нас опять построили напротив сарая. Явилось все наше командование, с капитаном во главе.
– Ну, раз так, то поехали. У меня еще работы по горло.
– Побоку его теперь. Опять на службу вернулся.
– Ну, среди русских офицеров попадаются даже и образованные люди. Пару месяцев назад я допрашивал одного пленного подполковника. Так он говорил на вполне приличном «хохдойче».
– Он самый. Еще более интересно – кто привез Мирону глушилку?
– Здесь – тоже. Однако люди пошли за вами. И пойдут еще раз. На месте нашего друга, лейтенанта, вы бы стали экспериментировать?
– Кто понравится – того и тащи. Опосля вытаскивайте станок из каземата и ставьте пулемет в траншею, у поворота. В каземате и ручника хватит. А то у нас с той стороны только один пулемет. Спуск в тран…
Ага, вот чего он дернулся! Это я, по растяпости своей, фельдфебеля не так протитуловал. Учтем на будущее!
– Он сказал – я видел его глаза, и он не шутил.
Сегодня ночью, в 02.30, группа вылетает в указанный ранее район.
– Пусть так. Так вот, дядя Саша, есть к тебе вопросики у меня…
– Я тебе сейчас навскидку человек двести назову, кому ты теперь братом станешь. Так что если бы мы сегодня только его одного угрохали, так одно это многого стоило бы.
– Вот и представь себе, что будет, если такой… неординарный человек попадет ему в руки?
– Совсем. С сегодняшнего дня вы переходите в разряд секретоносителей по группе «А». Любой чиновник, независимо от его ранга и должностных полномочий, не имеет права вмешательства в вашу служебную дея…
По внешнему виду эсэсовца было видно, что я не ошибся.
Общее количество потерь в результате этого взрыва до настоящего времени не установлено. Ведется поиск уцелевших. Организовано оказание помощи раненым. На момент написания рапорта их насчитывается уже…
– Да я вообще последнее время их не вижу. Сплю, как младенец.
– Орднунг, герр оберстлейтенант, орднунг! В лагере провели перепись заключенных, эти материалы доложили наверх, копия попала к нам. Дальше все просто.
Однако… Что-то, видимо, не то ляпнул, и унтер насторожился. Положил руки на автомат. Внизу заскрипела, отворяясь, дверь. Перехватив автомат поудобнее, унтер шагнул в проем.
– Ну, как я уже понял, шарфюрер, вы – клиент из хлопотных. Идти не хотите, говорить тоже, подлянки всякие мне устраиваете постоянно. Сбежать вот все время пытаетесь…
Блин, а ведь он не шутит! На полном серьезе! Ничего себе… Что же это за управление такое?
– Ну, фельдфебель, нельзя же так раскисать! Возьмите себя в руки! Какой пример вы подаете своим солдатам?
– Держи! Теперь проще будет, наши минометчики уже пристрелялись. А я в дот побежал. Ты тоже тут долго не сиди. Немцы не дураки, сообразят, что надо корректировщика искать.
– Обваловку почти закончили, сейчас засыпают землей крышу. Фикция, конечно, от снаряда не спасет…
– А пока отдыхайте. – Генерал приподнялся из кресла. – Мы вам тут голову основательно загрузили, так что время надо, чтобы все по полочкам разложить. Завтра снова приедем, тогда и продолжим.
– И даже в молодого мужчину тоже не получится. Только в человека, максимально вам соответствующего по своим данным. Так что ни Иосиф Виссарионович, ни товарищ Жуков вам не светят.
– Вы и об этом знаете? Ну да, вам же Михайловский рассказал… нет, у них тоже ничего не получилось.
– Ради бога, – я посторонился, пропуская визитера. – Ботинки сюда, тапочки вон там, под вешалкой. Проходите, присаживайтесь. Чем обязан столь раннему визиту?
– Нет, на этот счет вы можете быть спокойны. Я отправлю вас в тыл. В наш тыл. Для вас война окончена.
– Значит, от секрета к доту есть тропа. И на ней мин не должно быть.
Еще через полчаса я откинул в сторону пустую ракетницу и в голос выматерился. Блокпост молчал. С его стороны не прозвучало ни одного выстрела.
– Он был слишком плох, когда его привезли. Это вообще чудо, что Кройцер успел хотя бы о чем-то рассказать. Хорошо, что врач сразу же меня вызвал.
– Исполняй! Этим пулеметом, – я похлопал рукой по стоявшему у амбразуры станкачу, – я сам займусь. Двух человек мне сюда!
– А-а-а… Да, Леонов, правильно мыслишь. Если бы не эта вылазка, иначе бы все было. А так, одного расстреляли, а другого наградили. Не бывает так. И не поймут меня там, – ткнул он вверх пальцем.
– М-мать! – оттолкнув меня, Чалый вскочил на борт траншеи. Покачнулся, чуть не выронив из руки бутылку. – Ах ты ж, падла!
В-в-жих! Над головой свистнули пули, видать, моджахедам надоели побегушки. Скатившись в яму, я выставил пулеметный ствол им навстречу. Очередь, вторая – залегли! Не нравится… Еще очередь… Затвор лязг…
– Главное, что в это поверили другие. Благова отстранили от дела, и я получил карт-бланш на работу с тобой. Ну, попутно и для моей службы кое-какие дополнительные возможности открылись.
– Приблизительно два-три часа. Надеюсь закончить до наступления темноты. В противном случае боюсь даже и предполагать…
– Ничего себе цирк! Как ты себе представляешь эту процедуру? В тесной машине, зажатый с боков двумя рослыми солдатами? Этот русский еще и Кройцера оглушил? Чем же?
– С собой кого-нибудь возьми. Не ходи один.
– Препарировать будете? Травников предупредил, что вы ребята веселые.
– Официально вы будете проходить службу как старший инструктор 2-го отдела Управления «К».
– Ну что, родной, пошли? Дорога к длинному сроку начинается с первого шага, так кажется? А он у тебя будет немаленьким, можешь не сомневаться.
– Леонов сказал шарфюреру, что подмена произошла по дороге. Раненого штрафника увезли, а сам Леонов занял его место.
Так, все на месте и, похоже, что целы. Ну, что теперь придумают наши оппоненты?
– Иными словами, в тело молоденькой девушки я не попаду?
– Знаю. Потому тебя и посылаю. И орлов твоих. Вы можете больше, чем все остальные, так и спрос с вас особый будет. Помощь тебе оказать постараемся, ну, это уж как выйдет.
– Не тяни. Я же вижу, что ты что-то нарыл там жареного, ведь так? На вот тебе плюшку в знак признательности, – протянул я ее Димке.
– Ну, раньше много чего не было… Значит, есть у них теперь причина для такой активности. Американец этот, что в Абхазии отловился, сказал хоть что-нибудь?
– Одна целая и три десятых секунды. И это – все!
– Считаем. Лагерь умолк минут двадцать назад. Сколько там народу могло быть? Человек двадцать-тридцать? Десяток там останется, обыщут, трофеи подберут.
Во как? Как это он так сразу помолодел? Ему же лет сорок пять и голос хрипловатый, с одышкой. Чего это он сюда приперся? Да еще так быстро? От опорного пункта сюда метров пятьсот, не меньше. Он что, …
– Бойся! – Я только и успел открыть рот, чтобы не глушануло.
– Итак, герр майор, на настоящий момент мы имеем следующее положение вещей…
– 18 августа этого года нас подняли рано, около 6 часов утра. Мы знали, что на нашем участке готовится атака позиций противника. Наш полк должен был прорвать оборону и взять высоту «Рыжая».
– Есть чуток. Жизнь понимаю и с людьми говорить умею.
– Капитан Мялов. Что будет с нашими ребятами? – Он кивнул на лежащих на земле раненых.
Мы вышли из дома, попрощались, и генерал сел в машину. Димкину папку он увез с собой.
– На, посмотри. И почитай. Я пока на солнышке погреюсь…
– А ничего, капитан. Ни с кем из них нам побеседовать не удалось. Кто-то погиб, кто-то без вести пропал. О ком-то мы только слышали, кого-то даже и видели, как впоследствии выяснилось. Ваш случай – п…
– А то! Снаряжения для хождения по льду у нас с тобой нет. Два ледоруба, молоток, одна веревка и пяток крючьев. Кто нам наобещал, что тут поле ровное, как по дороге пройдем?
– Поверьте мне, герр оберстлейтенант, на вашем месте я бы предпочел эту станцию недовольству моего руководства! Горн – человек жесткий, и разговор с ним в таком ключе маловероятен. Да и, кроме того, …
– Представляю… Полагаю, что ученая братия не простила ему подобных высказываний.
– Копец медсанбату, – проговорил кто-то около меня. Прижавшись к поленнице дров на земле, лежал незнакомый мне боец.
– Правильно. И он тоже не будет. Поэтому вы в лагерь не вернетесь. В любом случае!
– А американец этот? Копыта не отбросил еще?
– Да! – И вошедший в раж эсэсовец отбарабанил мне текст ориентировки.
– Отлично! И как же этот бой организовать? При всем уважении к профессору со взводом солдат его боец не совладает. Как ты помнишь, все попытки использовать его «выпускников» на фронте так и не дали о…
– Докладывайте. – Яковлев посмотрел на меня. – Товарищ Котов тут самая заинтересованная сторона. Это ж не на нас с вами такой наезд организовали? Так что скрывать тут нечего, все в одной лодке сидим.…
– Михель Дж. Хайнеман, полковник, личный номер… – Димка покосился в бумаги.
– Вам это не показалось странным? Рядовой – и вдруг хорошо говорит по-немецки?
А если это не немцы? Наши разведчики в немецком тылу тоже в немецкие сапоги бывало что и переобувались. В этом случае мне огромный минус и выговор с занесением в пятую точку. Своих не распознать!
– Искали. Мы мотоциклистов видели, но они больше стороной проезжали. А на третий день мы вылезли из оврага и пошли в Чистое, село там рядом было. На карте были обозначены какие-то хозяйственные служб…
– Ранке? Случилось что-то особенное? В штабе появился медведь? Вы вспомнили старика Горна!
– Второй, третий! Ну-ка тормозните мне этих гонщиков!
– То есть вы уже заранее знали, что меня арестуют в любом случае? Чего ж тогда ваньку валяли?
Вместо ответа он кивнул в сторону землянки лейтенанта.
Выстрела я не слышал, и поэтому фонтан разрыва возник в моем поле зрения совершенно неожиданно.
– Просто в момент, когда я вам оппонировал, ваша скорость была иной, – вступил в разговор Травников.
Значит, будем топать ногом, благо вьючный ишак у меня есть.
– Вот и приложи этот лист себе к заднице. И вообрази, как она будет выглядеть, если с моей семьей что-то произойдет. Даже если малыша собака бродячая случайно покусает, отвечать за это будешь отныне …
– Почему это? Я что, совсем немощный стал, батон хлеба не донесу?
– Так точно, проинструктированы, задачу знают.
– Дельно ты придумал! Но ведь потом они на вас навалятся, что тогда делать будешь?
– Отлично! Давайте пистолет сюда, у меня такого как раз не хватает.
– Молчишь? Значит, в курсе, что вам всем за такие действия может быть? Пример Громова ничему не научил?
– А тут больше никого не может быть. Именно вас наши наблюдатели заметили еще утром и все это время старались не допустить вашего отхода назад в лес. При этом они старались вас не задеть. Судя по том…
– Ничего-ничего! И с ним тоже поговорим, вдруг да подскажет что-нибудь интересное? Надо же, и там, значит, что-то происходило? Интересно… надо будет народ порасспрашивать. Это вообще места своеобразн…
– Спасибо. Но я действительно не знаю. Нам повезло еще, что следак честный оказался.
– Благодарствую, товарищ подполковник. – Он взял флягу, глотнул из горлышка. Утер рукавом губы и передал ее соседу. – Не наша водка, но и это сойдет.
– Александр Яковлевич, что-то вы выглядите неважнецки. Случилось что-нибудь? Или так по работе перенапряглись?
Вот и следующий этаж. По коридору шел немолодой капитан милиции. Его я и спросил. После чего и постучался в указанную дверь.
Подойдя к двери с табличкой «302», один из них осторожно постучал в нее.
Я осмотрел артиллеристов. Шесть человек, немолодые уже мужики.
– А за невыполнение приказа с него спросят! Это ты понимаешь?
Стукнув в дверь, я услышал неразборчивое ворчание. Приняв его за ответ, толкнул дверь и вошел. В землянке царил полумрак, слегка разбавленный светом одинокой лампочки.
– Так и я ведь, товарищ полковник, тут нечастый гость. Ненамного больше вашего знаю.
– Машину водить могу. По плотницкой части умею.
Это еще кто? Я обернулся. Ага, лейтенант Коссовски. Стоит в дверях, рядом с ним старший эсэсовец.
– Никак нет, товарищ генерал-лейтенант! Спасибо вам!
– Леонов говорил им что-нибудь? Когда шел? Руки поднимал?
– Мы отвлеклись от дела. Вы согласны возвратиться в Россию?
– У нас что-нибудь в этом районе происходит?
– Простите, товарищ подполковник, а чем занимается ваш отдел? – Снова политрук. Вот черт неугомонный!
– Добро. Я побежал тогда, тропочку эту прикрою.
– Миха! – «Сержант» обернулся к двери. – Давай сюда этого!
– Так не говорят русские, которые учили язык. Так скорее бы сказал американец или англичанин. И еще. Он страшный человек!
– Разумеется. Попрошу вас не задерживать его более необходимого.
– Михайловского. Он скоро быть должен, я с ним минут десять как созванивался.
– Высидишь тут, ежели я в тыл прогуляюсь?
– Валяйте. А я посмотрю, что у вас выйдет.
– Цел, старшой? – раскидывая сапогами звенящие по полу гильзы, в каземат вошел Чалый.
– Барсова. Она в списке управления – один из основных фигурантов. Любой интерес к ней с чьей угодно стороны – и все управление встает на уши.
– Даже так? А как в штрафную роту попали?
Еще войдя на территорию станции, я приказал капитану организовать постройку из мешков с песком колодцев. Делались они просто – два мешка клали один на другой и из них, таким образом строили квадрат. …
– В Дмитровском УВД. Ее туда сразу отогнали, как ты испарился.
– Ну, здоров, злодей! Сколько мы уже не виделись? Год, полтора?
– Вы вышли из деревни и прибыли в расположение батальона майора Никодимова. Что было там?
– Честно сказать? Не знаю! Тогда, наверное бы, не сказал.
– Нет уж, это ты у нас мрачный гений взрывного дела, сам и занимайся. У него еще опыта в этом деле нет.
– Кому как, гауптштурмфюрер. По мне – так достаточно старое.
– Нету связи, старшой… Видать, провода перебило, бомбы как раз туда и падали…
– Знаю я и про семью. Мои ребята ее с самого начала прикрывали. И здесь глядят, мало ли что. Пусть живут, где жили. В Москву всегда вернуться успеют. Каникулы скоро, пусть летом тут отдохнут.
– Так тогда и базарить не о чем. Все там и ляжем.
– Что находится там? – Я махнул рукой в направлении станции.
– Ладно, хрен с ними, с «мессерами». Давай, присаживайся.
– Со стороны дороги в этом направлении отходит группа неизвестных. Они сегодня мину на дороге поставили, грузовик подорвался. Им на хвост сели, так что они быстро идут. Поднимай ребят и перекрой им т…
– Стоп-стоп! Это же не ваши функции, шарфюрер! А что тогда делает абвер?
Заметили! Офицер посмотрел на меня. Что-то сказал переводчику.
– Он знал, что вы владеете немецким языком?
– Понятно. Что за аэродром? Состав самолетов?
– Иными словами, вы, Александр Яковлевич, предлагаете мне прыгнуть с самолета без парашюта. В надежде на то, что там, внизу, за облаками, может оказаться стог сена. На который я, возможно, и попаду. …
– Надеюсь, что в этот раз о вашем приезде пока еще никто не проведал? Не смущайтесь, капитан, здесь не монастырь, а я не настоятель, чтобы вам мораль читать. Давайте показывайте ваш обрыв.
– Петрович, давай командуй. Я с Ханом – в головной дозор. Связь – по варианту два.
– На «восьмерке». А «КРАЗ» им аккурат по капоту и проехался…
– На тумбочке телефон. Наберите 14, она и подойдет.
– То есть вы хотите сказать, что, находясь здесь, в нашем времени, человек может одновременно присутствовать в прошлом?
– Ага, это ихнее начальство забеспокоилось. Меня видеть хотят. Ну, сержант, извини! Выпил бы с тобой, так к немцам идти. Еще унюхают чего…
– Давайте, товарищ академик, спрашивайте, – прервал я тишину. – Как я понимаю, основные ко мне вопросы от вас последуют? Так ведь? О прошлом говорить будем или уж сразу – о дне сегодняшнем?
– Я пробовал – старик остался непреклонен. Каждый должен исполнять свой долг там, куда поставлен руководством!
– Так, – кивнул он. – И с чего ты взял, что желающих на этом заработать уже не было?
Пока девушки пополняли наши запасы, Яковлев стоял у окна и невидящим взглядом смотрел куда-то в темноту.
– Дот крепкий, полевыми пушками его не разбить. Минометы тоже не страшны. Если только танки подойдут да по амбразурам дадут… Не знаю, товарищ майор. Но пока это единственная возможность для батальона…
– Это необходимо, – серьезно ответил он. – Вот у вас шрам на левом боку – откуда это? В истории болезни у вас этого не отмечено. Я имею в виду – до выписки из госпиталя. Да и при поступлении туда его…
После взрыва пожар на станции пошел на убыль и в настоящее время практически потушен.
На следующее день Димка заехал за мной. Поднялся к командиру, где я сидел уже с утра, подбивая бабки.
– Что-то вот не ощущаю я в себе лингвистических способностей…
Бойцы задвигались, осматривая снаряжение. Кто-то спешно закурил, пряча огонек в пригоршни. По окопу двигалась темная масса. Вблизи стало ясно, шло трое.
– А выяснить это поподробнее вы не пробовали?
– Вот и славно. Назначаю тебя ответственным за ее безопасное существование. Понял?
– То-то же! Так что ваш Леонов такой же британский шпион, как я – китайский.
Им оказался полноватый мужик с седыми волосами. Когда я заходил в кабинет, он стоял и смотрел в окно.
– Не помешало бы, а то мою стряпню осколками со стола снесло, даже и попробовать не успел.
– Да. И пойдут, скорее всего, по Хановой тропе. Они про нее знают.
– Ну так сказал бы – книгу хочу написать…
– Около пяти часов. Я вызвал пожарный поезд, но когда он прибудет?
– И кто же возил полковника все это время?
– Чего… чего вы добиваетесь, подполковник, или как вас там… зачем мы тут сидим уже несколько часов?
– Точняк! Там «гости». Вверх по склону, судя по всему, еще кто-то есть.
– Да не знаю я таких. Может, и видел когда, так я ж не у всех встречных документы смотрю. Да и не мое это дело.
– Здесь лежат наши испытатели. Те, кого мы еще надеемся вытащить. Пройдите дальше. Я вас подожду здесь.
Шум… Странный, вроде бы как плеск воды… Хотя почему – вроде бы? Это и есть вода, вон по лицу текут струйки. Уже и за шиворот натекло. Что за черт?
– Точнее будет сказать – предполагал! Однако продолжим. Вторая зацепка в этом деле – Мирон и его ребятишки. Тут уж я, пользуясь полученными полномочиями, дал ребятам на земле порезвиться вволю. – Мих…
Майор удивленно на меня посмотрел. Романов тоже вопросительно приподнял бровь.
– Бывает. Ну ничего, дот возьмешь – назад вернешься.
– Ну, мы же вот больного на рентген увозим.
– Встретим! – Он поставил бутылку на стол и, сняв с плеча винтовку, лязгнул затвором.
– Да. Их теория оказалась полностью несостоятельной. В известной мере этому поспособствовали и мы. Организовали ряд утечек информации, свидетельствующих о том, что и мы работаем именно в этом направл…
– Если я все правильно понимаю, то и погулять по ночному городу в одиночестве я не смогу?
– Как обстановка? Дот в боеспособном состоянии?
Указанные в тексте организации в жизни именуются иначе, и их задачи могут отличаться от описанных в книге.
– Севергин! – гаркнул я во всю мочь. – Ну-ка, пулей двух бойцов с бутылками! Зажгите эту железяку! Он с этой стороны подлянки не ожидает.
– С вашего позволения, герр майор, – вступил в беседу немолодой уже обер-лейтенант. – Он только что был в расположении своих солдат. Это в районе моста через реку.
– Он приказал не стрелять… Их, – сказал он, – все равно уже не спасти, а нам всем скоро в Союз.
– Геркон, ну, контакт, который дистанционно срабатывает, если мимо магнит пронести. Или, как в нашем случае, переместить дверь с наклеенным на нее магнитом мимо геркона.
– А в качестве кого, простите? Как я понял, антитерроризмом вы ведь не занимаетесь? Или я что-то не знаю?
– Понятно, товарищ генерал-лейтенант. Вы тоже туда подъедете?
– Капитан, что на складе? Что-то полезное для нас есть?
Я слышал про него. Опытный и удачливый, воевавший еще с девяносто третьего года. Тогда он был у грузин командиром роты. Несколько раз его объявляли убитым, однако каждый раз Скорцени снова откуда-то …
– Начинайте разваливать штабеля с горящим лесом. Воды не жалейте, пусть немцы видят наше старание. Козицин, с трофеями у нас что?
Положив манипулятор, я обернулся к дежурному.
– Но эти сведения так и остались неподтвержденными!
В дверь постучали, и вошла Машенька. Перед собой она прикатила столик с провизией. Пока накрывала на стол, Травников молчал. Мне тоже говорить было нечего.
– Ну, если с этими считать, то только убитых почти полсотни человек набралось. Да еще и раненые… В общем, покосили их изрядно.
– Денег бы хватило, а то там задешево не погуляешь.
– Т-т-ты… пожалеешь об этом… не надо было этого делать…
– Что-то я вас, Александр Яковлевич, не понимаю. Вы мне тут рассказываете, а я ни уха, ни рыла в данной теме.
– Боюсь, что туда вы не скоро попадете. Я вынужден задержать вас.
– Короче, когда он ко мне заявился и принялся требовать всю информацию о тебе, я, естественно, задал вопрос: зачем управлению МТО оперативная информация?
– Аксель, восемнадцатого августа твои ребята подобрали около дота номер шестнадцать раненого русского. Мне хотелось бы его допросить.
Стоп! Шарфюрер сказал: «…управление по охране тыла…». Отпал концлагерь. А что осталось? Что я знаю по «Тотенкопфу»? В 1939 году его переформировали. В дивизию СС. И входили туда собственно «Тотенкопф…
– Но ведь нет еще 19 часов! Девушка, милая, ну очень надо!
– Так сказать, во избежание недоразумений.
– Так и брось. Тебе не все едино, откуда рулить?
– Так как же… я ведь дальше дивизии и не могу никуда.
– Так, может… – я кивнул на бутылку на столике, – еще по одной?
– Понятые, внимание! – Аскеров высыпал патроны на стол. – Один, два, три…
– Да-да, конечно! – Яковлев отошел от окна. – Рассказывайте дальше, генерал, я вас очень внимательно слушаю.
– Ясно. Будете моим заместителем. Старший лейтенант Козицин!
– Тупик. У всех. У нас и у американцев. Теории оказались неправильными, проверить их никому не удалось до сих пор.
Когда-то здесь добывали глину. Еще были видны следы ее разработки. После этого осталась большая, метров шестьсот в диаметре, котловина, почти правильной круглой формы. Практически отвесные стены подн…
– Неужто? – Я развалился на скамейке. – Хотите, я вам расскажу, что произойдет?
Травников встал и начал ходить по беседке. Видно было, что он взволнован.
Он ничего не ответил, продолжая смотреть в окно. Отыскав в морозильнике сосиски, я поставил на плиту кастрюлю, налил воду и бросил сосиски туда. Макароны я сварил еще утром.
– Нет, – покачал головой Петрович, – граница рядом, наверняка амеры эфир пасут. Перехватят и сообщат этим мерзюкам. Думаешь, они без поддержки идут?
– И даже более. Американцы, к слову, в течение почти сорока лет пытались переместить в прошлое живого человека. То есть не его сознание, а человека целиком.
– Пару десятков бойцов. В атаку им идти не нужно, пусть с места стреляют. А по месту уже им все объясню…
– Что мы должны сделать, товарищ капитан?
– А то ж! Тебе, кстати, тоже. Я вас еще в прошлом году знакомил. Только вот ты ему с тех пор и не звонил ни разу.
– Говорить вы, как я вижу, не расположены. Бить вам морду, конечно, можно. Только вот боюсь, что без толку.
Вернувшись в привычную комнату, я присел на кровать. Кир устроился в кресле. Помолчали. Он сунул руку за спинку кресла и вытащил бутылку вина.
Полицай что-то сказал офицеру. Выслушал ответ.
– Да. А вот о том, что командовал ими такой же штрафник, да еще и рядовой.
– Он самый. И приказал дать Благову все, что он только не попросит.
– Нет. Антон знает это место. У нас оно называется «госпиталь». Я ему перезвоню, и вас туда отвезут.
– Ну, пока я только одно заинтересованное лицо вижу.
– Пойманный русский дал бы ответы на все вопросы.
– Да. Я бы хотел говорить с господином офицером.
– Продажная, не спорю. Только очень недешевая. И у начальства на хорошем счету. Да и папа у него – тот еще гусь.
Мы допили чай, посидели еще немного, разговаривая о всяких мелочах. После чего он встал, снял с плеча вещмешок и, покопавшись, вытащил оттуда фляжку.
– Вот потому-то ты и сидишь в своем лесу, а я – в Берлине! Сколько лет мы знаем друг друга?
– Я думал, что успею задержать русского, и все силы бросил именно на это.
– Замкнулся. Говорить стал меньше. Уверенности в себе прибавилось.
– Трубку Леночка поднимет. Она тут за администратора, а уж кто подойдет… За вами, наверное, кого-то постоянного закрепят. С утра Нелли была, но она уже сменилась, наверное.
– Нет. Вот указ президента о награждении тебя именным оружием. Номер соответствует. Так что забирай его с собой.
Немец положил трубку. Так, десять минут у меня есть. Загнав в дот пулеметчиков из траншеи, я бросился к связисту.
– Давай без чинов, Антон, ладно? Ты мне скажи, что это за группа такая, куда меня сопровождать надо?
– Т-с-с! Тихо там! Замерли все. Чалый с остальными – ко мне. Пулеметчики где?
– В низине пока туман, не просматриваю. Но звук моторов слышал. Так что, товарищ майор, укрепляйте оборону и готовьте минометчиков. Как только разглядим построение противника, постараюсь скорректиров…
– Табельное оружие получите позднее, по своему выбору. Пока ведь у вас и свое имеется?
– В бою вы его видели? Так, чтобы он кого-то из немцев своими руками убил?
– Ладно. – Я встал. – Пойду, по доту пройдусь. Ты давай распорядись там насчет патронов поднести. Воды надо дать ребятам. Перекусить, ежели кому требуется.
Андрюха погасил горелку и исчез за дверью с кипятком. Гость уселся на скамейку, поерзал, устраиваясь. Его сопровождающие, два солдата-миротворца и лейтенант, остались стоять около двери.
– Я знаю, лейтенант, что вы можете и что нет. Повторяю, мне нужна срочная, вы слышите, срочная помощь!
– Разрешите? – В дверь стукнулись, и появился Черный.
– Сделаем. Не волнуйтесь. Еще какие-нибудь пожелания у вас есть?
– Из того, что рассказал шарфюрер, у него, да и у меня тоже, сложилось мнение, что русские знают об экспериментах Маурера.
Минут десять ушло на подгонку снаряжения.
– Тебе вот этот номер известен? – протянул он мобильник.
Войдя в дом, подошел к шкафу и на ощупь отыскал там начатую бутылку коньяка. Плеснул в рюмку и сел у камина.
– Б…! – Микляков замахнулся прикладом винтовки. – Чуть заикой не стал!
– Генрих, на фронте русские умудряются делать неслыханные промахи. Но в действиях их разведки пока что никто таких ляпов не замечал. Это умные и опасные противники. Не надо их недооценивать.
– На фото видно также, что полость внутри бампера пуста. И под передним, и под задним бампером. Так?
– А чего под крышей-то рассиживаться? Вон у пулемета, под стеночкой, и столик имеется, там и присядем, не возражаете?
– Пройдемте, товарищ лейтенант, тут недалеко.
– Принесли трофеи и сложили их в каптерке. Под нее отвели комнату без амбразур, между казематами. Там два бойца стали ленты заряжать. Леонов сел документы немецкие читать.
– Немедленно передайте ему, что я хочу знать обо всем, что может рассказать этот инженер. Ясно?!
– Я действительно не знаю, чем могу быть вам полезен, герр шарфюрер.
– То есть если я вас правильно понял, капитан, у немцев просто тренировочный выезд?
– Мне нужен капитан Аскеров. Не подскажете, где он?
– Пошли кого-нибудь на тропу, там еще пулемет где-то валяется. Тащите его сюда, и все лезьте в дот. К нам сейчас делегация от немцев пожалует.
– Возможно. Так вот, подполковник, уйти отсюда вы можете только через нее.
– Достоверно это не установлено. Но, я полагаю, есть.
– Составьте список, наш человек будет каждый день приносить все, что закажете. Вы очень нас обяжете, если с сегодняшнего дня не будете сами покупать продукты. Скажите, что надо – мы все принесем.
– Собрать все документы у убитых фрицев! Сюда их тащи! Пулей!
– Так. Не исключаю, однако, что все может быть для вас еще и хуже.
– Эк ты его… Нажил себе недоброжелателя в такой конторе.
Через некоторое время фельдфебель умолк. Я не перебивал его, переваривая услышанное. Наступила тишина, которую прервал зуммер телефона.
Я сидел на заднем бампере «УАЗа» и смотрел, как наши бойцы выволакивают из машин пассажиров. Ребята уже оставили позиции, и теперь их на улице было около десятка. Двоих убитых нападавших сразу отнесл…
– Ну в другой, так в другой. Что у тебя за проблема?
– Тихо пока. Немцы отползли, какую-то пакость затевают, не иначе. Одного бойца убило, двоих зацепило слегка.
– Вы там особо не расслабляйтесь! – окликнул я разгоряченных пулеметчиков. Они оживленно делились впечатлениями с окружавшими их бойцами. – Не ровен час, сызнова прилетят.
Первый немец уже подполз к кустам и приподнялся на колене, вглядываясь в них. Левой рукой я бросил обломок ветки в сторону, откуда они оба приползли. Так и есть! Задний эсэсовец повернул голову и пос…
Немец. Неподдельный и всамделишный. Камуфляж в мелкую крапинку – СС, маузеровский карабин, кинжал – копия моих неудачливых конвоиров. Рассмотреть форму до этого я не мог – эсэсовец лежал в ямке, и ви…
Мои собеседники переглянулись, в глазах Яковлева сверкнул огонек, он чему-то радовался.
– И так можно. Это им только на пользу пойдет.
– Ты личность Леонова анализировал? Исходя из той информации, которая у нас есть на данный момент?
Заработали оба ствола. У вас, ребята, что – по рюкзаку патронов?
Он возбужденно поднялся и начал кругами ходить по комнате. При этом периодически попыхивал трубкой, не переставая говорить.
Вот и окоп. К пулемету прильнул солдат в бронежилете, надетом прямо на тельняшку. Почуяв движение позади, он повернул голову. Михайловский! Лицо его было покрыто разводами копоти, но я его сразу узна…
– Двое. Действительно они в дом напротив пошли.
– Да, герр майор. Ближайший госпиталь, способный принять этих раненых, находится в сорока восьми километрах отсюда.
Я подошел. Теперь меня и немца разделяло метров десять.
– Так и оно тоже ведь не каждое для этого подойдет, а? Как вы сами-то думаете?
– Вам не приходило в голову, что с места аварии забрали одного пленного, а в лагерь привезли уже другого?
– Слушаюсь, господин обер-лейтенант! Господин фельдфебель! Вас вызывает к аппарату господин обер-лейтенант!
– Так когда ее мало было? Всю жизнь так, сколько я тебя помню.
– Обычные «гольяновские», ничего особенного. Как они пояснили, «коммерса» пасли, денег он им задолжал.
– Счастливого пути, полковник. И – прощайте. Не надо больше меня искать, ни к чему это…
– Его сын. Это я уже проверил, все совпадает.
– Тем не менее вам такое разрешение было дано сверху.
– Спасибо. Ага, так. Скажите, пожалуйста, вам знаком гражданин Гвоздев?
– Ключи у нас, Александр Сергеевич. Мы этот маршрут каждый день проверяем.
– Должен был бы уже быть. Что-то долго они там.
– Так точно, господин обер-лейтенант, прибыл!
На мое лицо надели маску, и голос ассистента начал отсчет. На цифре «двадцать два» я провалился в небытие…
– Я еще останусь здесь, поработаю. Вы можете возвращаться назад. До свидания.
– Огнем поддержим, не волнуйся, сделаю, что смогу.
Здрасьте, это еще кто такой? Я подошел к джипу.
Как и следовало ожидать, дальнейший поиск в кабинете ничего не дал. Понятые расписались в протоколе и отбыли по своим делам.
– Думаю, что ничего принципиально нового вы бы там не увидели. Хотя… Но я не об этом. На девушек надо производить впечатление. Что для этого нужно?
– Да, товарищ подполковник. Все объяснил.
– Воздух! – резанул по ушам крик. Кто-то часто бил по железяке, и этот противный дребезг враз поднял всех на ноги. Микляков уронил на землю кружку и вскочил.
Вместо ответа он протянул мне немецкую флягу, обтянутую сукном.
– Не знаю, товарищ генерал-майор. Но если вы помните циркуляр…
– Хорошо. Через три дня, если вы не выйдете к деревне, войска начнут прочесывание леса. Так что в ваших интересах, подполковник, не спать слишком уж долго.
– Интересы рейха, Генрих, безусловно, пользуются высшим приоритетом. Но заботы о своем благополучии они не исключают. Навряд ли этим железнодорожникам хочется подставлять задницу нашим коллегам из че…
Я фыркнул. Димка покосился на меня и тоже усмехнулся. Яковлев удивленно на нас посмотрел. А я вспомнил…
– Я отдам соответствующее приказание. Что еще?
– Другого не предлагаю, ибо не в курсе, где оно тут стоит.
– Но ведь русский сам говорил Кройцеру, что…
– Мирон, говоришь? Знаю такого. Лидер гольяновской ОПГ. Серьезный дядя, все-то с него как с гуся вода.
– А в лагерь их сводить? Пусть заодно и там посмотрят. Видно же, кто нападал и кто защищался.
– Да уж… Не спрашиваю, где ты, догадываюсь сам. Что от меня надо?
– Ишь ты, уверенный! А ну как не возьмешь дот?
– Ничего себе! Вот это размах! И все без толку?
– Нас таким сложностям не обучали. У нас совсем служба другая, товарищ полковник. Мы же больше в передовых частях, с бойцами работаем. Шпионов ищем. Разведку вражескую…
– Ага. До 1936 года на гражданке работал, это так. Мог, в принципе, и обучение пройти, мог… Только где это в то время англичане (уж я про французов и не говорю даже) нахватались таких вот исключитель…
– Теперь вы понимаете, Айсманн, чем была вызвана утренняя атака русских на дот? Наверняка они просто прикрывали проход своих корректировщиков. Теперь они уходят, сделав свое черное дело!
– Русский сказал Кройцеру, что это накладка.
Смеркалось. Я сидел на лавочке и смотрел на потухающее небо. Сзади чуть скрипнул песок, по дорожке подходил Антон.
– Ну, врач ваш меня по дороге осмотрел на скорую руку. Синяки и ссадины не в счет, в ушах звенит, так это и понятно. Сказал, что ничего серьезного, повезло. Куда меня, кстати, притащили? У меня там к…
Ух ты как Кройцер вскинулся! Видать, крепко поспорил когда-то на эту тему с кем-то из родовитых фрицев. И получил, видать, в том споре по соплу. Вон как глаза заблестели! Ну-ка раскрутим мы эту стару…
– Здесь «Облако». Визит. Повторяю – визит.
В 14.29 противник снова атаковал дот. Были слышны выстрелы из орудий. По сигналу ракетой был открыт минометный огонь. Дот продолжал отстреливаться.
– В чем дело, лейтенант? – привстал майор. – Эти вопросы можно выяснить и позже, у нас есть важная работа…
– Так за мостом два пулемета у немцев было! И охрана сидела, та, что из лагеря. Там и немец этот, что ими командовал, прохаживался. Важный такой! Если бы мы в лоб на мост поперли, так и до середины н…
Я подошел поближе к Козицину. Он был взволнован, мой разговор с эсэсовцем его заметно напряг.
– Никак нет, господин обер-лейтенант! Унтер-офицер убит!
– Хороший у вашей Маши чай выходит, товарищ генерал-лейтенант! Однако же вы ведь меня не за этим, наверное, пригласили? Еще какие-то вопросы у вас есть?
– Зачем он нам? Такие контакты были всегда. Чем-то ведь занимаются ребята из шестого управления, по недоразумению именуемые дипломатами?
Прижавшись к бетонированной стенке траншеи, я жадно глотал воду из фляги. В ушах звенело, во рту хрустел песок – последняя серия бомб легла в опасной близости от дота, и нас накрыло облаком пыли и ка…
Оценить потери личного состава среди расчета пожарного поезда не представляется возможным, так как мне неизвестна численность его персонала и штатное расписание.
Яковлев протянул мне трубку. Димка откликнулся не сразу, пришлось обождать.
– Хайль Гитлер, унтерштурмфюрер! Это гауптман Ранке.
Зарычал пулемет в тыловом каземате. Его поддержал второй, тот, что в траншее. Что, к нам гости пожаловали?
Расписавшись, я вернул папку пареньку и вопросительно посмотрел на сопровождающих.
– Господин офицер говорит, что он не давал приказа помогать этим людям! Они не хотели отсюда уходить – теперь могут здесь остаться. Они сами выбрали свою судьбу. Как это говорится – один за всех и вс…
– Я это уже заранее и сделал. Неужто по результатам обыска этого не видно?
– Вы везете с собой пленного, герр шарфюрер?
– Ну-с, товарищ капитан, показывайте, где у вас тут место есть тихое, чтобы и посидеть можно было спокойно, и поговорить по душам без помех.
– А он из машины, еще на подъезде к отделению, вышел. Не совсем же дурак, есть голова-то на плечах? Только вот то, что мы эти машины уже полчаса, как пасем плотно, он знать не мог. Вот и попался на г…
– Ну, если он мне хотя бы чихнуть вдогонку сможет, то я несказанно удивлен буду.
– Ну! – крикнул Аскеров. – Голову ему поднимите, что он лицо прячет?
– В сейф не влезает. А замок на двери хилый, плечом выбить можно. Сопрут еще, ума хватит.
– Ничего. Я ухожу отсюда. Солдаты открывают выход из оврага и отходят на пятьсот метров от него. Вам хватит двух дней, чтобы дойти до деревни?
– В самый раз. Пусть ваш специалист патроны осмотрит повнимательнее.
– Ты вот что – не лезь в чужие дела! Понял?! А то тут таких резвых уже знаешь сколько было?
– С утра Вера заступила. Они тут недавно меня вкусными такими плюшками угощали, может, их и закажем?
– Вторые номера! Ленты наготове держать! По местам!
Яковлев фыркнул. Залпом опрокинул чашку с чаем.
– На кой черт он мне сдался? Вот что, езжай домой, отдай эти ключи своим архаровцам. Пусть они все это добро проверят на предмет внедренки. Мало ли кто и чего туда засадил?
– Ну, пока не припахал еще никто, вы первый.
– Леонов документы немецкие читал? Или просто так листал?
Вместе со мной он вышел из автомобиля и зашагал по узкой тропинке между деревьями. Видно было, что путь ему знаком. Остальные ребята остались у машин. Пройдя метров двести, мы подошли к одноэтажному …
Опера полезли рыть дальше. И вскоре добрались до мешочка с патронами. Аскеров аж крякнул от удовольствия.
– Не будем. Что вы хотите от меня сейчас?
– Это какие же ко мне вопросы есть? И у кого, если не секрет?
– Это еще посмотреть надо, кто из нас страшнее. Да и не я тут главный придумщик. Сценарист у нас тут, можно сказать, коллективный. Я бы даже сказал – международный!
Я представил Антона и его ребят играющими в песочнице и, не удержавшись, фыркнул. Травников удивленно на меня покосился.
Теперь, вперед – наш путь ведет вверх по улице. Набирая скорость, «УАЗ» взревел мотором. Отделение осталось сзади, справа наша машина поднималась вверх, к перекрестку.
– Все так, – кивнул головой Яковлев. – Именно этих фрагментов дневника и не было в фотокопиях, переданных мною генералу Михайловскому. То есть прочесть это вы не могли нигде.
– Не будем терять времени, господа. Прошу! – Майор указал на выход.
– Да. Он того мента пробил – гнилушка. Мастер «заказух».
– Больше двухсот человек. Кто-то ночью отстал, кто-то идти не мог. Оружия у нас мало было. Вот мы и залезли все в овраг, километрах в тридцати от станции. Два дня там просидели, думали, искать нас бу…
– Посмотрим, – неопределенно ответил он. – Все, что от нас зависит, мы уже сделали. Теперь остается только ждать. Есть хотите, Александр Сергеевич?
– Бери аппарат и дуй вон туда! – Я указал в амбразуру на небольшой холмик, метрах в ста от дота. – Когда немцы выстроятся в атаку, будешь корректировать огонь наших минометчиков. Усек?
Отодвинув стоявшего впереди бойца, я сделал пару шагов вперед. Остановился. Ближайшие пулеметы вытянули стволы в мою сторону.
– Ну что вы! Грузинские части. Вы хоть на карту-то смотрели, куда идете? Не задумались, отчего ваш лейтенант такой кислый?
– Добро. Сейчас же и поеду. На днях еще забегу, посоветоваться.
– Назначить нового старшину роты! Принять дела у Гогоберидзе, провести ревизию содержимого каптерки! Доложить мне немедленно по исполнению!
– Четвертый – прикрытие! Второй, третий – захват!
– Итак, товарищ подполковник, мы установили следующее. Эшелон с боеприпасами практически уничтожен, на путях горят и взрываются последние его вагоны.
– Должен пройти небольшой период активации этих способностей. Это нормально. Да и особой потребности у вас в этом пока нет.
– Вы меня удивляете, оберстлейтенант. Вы тушили уже подобные объекты?
– Собираем описания выдающихся эпизодов боев. Анализируем действия их участников, их удачи и ошибки.
– У вас есть какие-нибудь просьбы и пожелания?
– Руку подниму – ложитесь на землю и ползите за мной метрах в двадцати, а лучше и подальше. А то вы мне всех немцев распугаете.
– Как я понимаю, товарищ генерал-лейтенант, противник у меня и у вас один?